А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Ещё раз! – кашляя, выкрикнул он в тот же мог, когда его голова вырвалась на поверхность.
Трос рванулся, и на этот раз потерявший сознание мужчина буквально вылетел из-под воды. С обрубков ног стекали кровь и грязь. Следующим подняли спасателя, а через несколько мгновений Хатч почувствовал, что и сам, подобно ракете, взмывает в воздух. Буквально через несколько секунд его выдернули из-под земли, из тёмной мокрой ямы. Едва успев нащупать под собой твёрдую почву, Хатч бросился к лежащему в густой траве низины Кену. Торопливо обратил внимание на жизненные показатели: тот не дышал, но сердце ещё билось, часто и слабо. Несмотря на наложенные импровизированные жгуты, кровь сочилась из жестоких ран на обеих ногах.
ВДК , – переводя дух, подумал Хатч, – воздух, дыхание, кровообращение . Он раскрыл мужчине рот, пальцем очистил его от грязи и рвоты, и затем уложил тело на левый бок в позу эмбриона. К огромному облегчению доктора, изо рта потерявшего сознание вылилась струйка воды, и послышался вдох. Хатч моментально перешёл к стабилизирующим процедурам: десять вдохов и выдохов рот-в-рот, затем пауза, чтобы потуже затянуть жгут на левой ноге; ещё десять вдохов-выдохов – и пауза, чтобы затянуть жгут на правой; ещё десять вдохов-выдохов – и проверка пульса.
– Подайте аптечку! – прокричал он, обращаясь к ошеломлённой группе людей. – Мне нужен шприц!
Кто-то схватил сумочку и принялся рыться в содержимом.
– Брось её мне, Христа ради!
Мужчина подчинился, и Хатч сам выудил из беспорядочной кучки медикаментов шприц и ампулу. Наполнив шприц одним кубиком адреналина, Малин сделал подкожную инъекцию в плечо пострадавшего. И снова вернулся к дыханию рот-в-рот. На счёт «пять» мужчина закашлялся и самостоятельно сделал слабый вдох.
Стритер шагнул вперёд, сжимая в руке мобильник.
– Мы связались с вертолётом медицинской службы, – сказал он. – Он будет ждать на верфи Стормхавэна.
– К чёрту, – огрызнулся Хатч.
Стритер нахмурился.
– Но вертолёт…
– …Вылетит из Портленда. И ни один из тамошних бестолковых пилотов не сможет выбросить корзину, зависнув в воздухе.
– Но разве мы не отправим его на материк…?
Хатч резко повернулся к нему.
– Ты что, не видишь, что он не доживёт до того, как мы довезём его до материка? Лучше свяжись с береговой охраной.
Стритер вызвал из памяти аппарата номер, и безмолвно отдал телефон Малину.
Хатч попросил к телефону медика и принялся торопливо описывать состояние пациента.
– Двойная ампутация, одна выше, другая ниже колена, – начал перечислять Малин. – Обширная потеря крови, глубокий шок, пульс слабый – пятьдесят пять, немного воды в лёгких, до сих пор без сознания. Направьте к нам вертолёт с лучшим пилотом. Места для приземления здесь нет, потребуется сбросить корзину. Захватите солевой раствор и плазму, если она у вас есть. Но самое главное – давайте живее. Одна нога здесь – другая там!
Он прикрыл ладонью телефон и повернулся к Стритеру.
– Есть шанс достать ноги в течение часа?
– Не знаю, – ровно ответил Стритер. – Вода размоет стенки туннеля, он может обрушиться. Быть может, мы отправим водолаза на разведку.
Хатч покачал головой и снова заговорил в телефон.
– Пациента нужно будет прямиком направить в Медцентр Восточного Мэна. Предупредите отделение травматологии, пусть подготовят операционную. Есть вероятность того, что мы сумеем достать ноги. Так что пусть хирург из микрососудистой тоже будет поблизости – на всякий пожарный.
Он с хлопком сложил телефон и отдал его Стритеру.
– Если сможете достать ноги без особого риска, действуйте!
И снова вернулся к травмированному. Пульс слишком низкий, но ровный. Что более важно, мужчина начал приходить в сознание – засучил обрубками ног и застонал. Хатч снова почувствовал приступ облегчения: если бы тот оставался без сознания ещё долгое время, прогноз был бы неважным. Малин порылся в медикаментах и дал мужчине пять миллиграмов морфия – достаточно, чтобы облегчить страдания, но и не слишком много, чтобы не опустить пульс ещё ниже. А после бросил взгляд на то, что осталось от ног – и внутренне сжался при виде неровных ран и разбитых вдребезги костей. Да уж, тупое лезвие топора – совсем не то, что элегантные, аккуратные пилы операционной. Хатч обратил внимание на несколько кровоточащих сосудов, в особенности на бедренную артерию правой ноги. Порывшись в аптечке, взялся за иголку с ниткой и принялся накладывать петли на вены и артерии.
– Доктор Хатч? – обратился к нему Стритер.
– Что? – ответил Малин с лицом в дюймах от культи, пытаясь пинцетом вытянуть среднего размера вену, которая уже спряталась.
– Капитан Найдельман хочет с вами поговорить, если у вас найдётся время.
Хатч кивнул, затягивая петлю на вене, затем проверил жгуты и промыл раны.
– Да? – произнёс он, поднимая рацию.
– Как он? – спросил Найдельман.
– Неплохой шанс, что выкарабкается, – ответил Хатч. – Если не будет задержек с вертолётом.
– Ну, слава Богу! А ноги?
– Даже если их достанут, сомневаюсь, что их можно пришить. Вам с руководителем группы будет лучше пересмотреть технику безопасности. Несчастного случая можно было запросто избежать.
– Понимаю, – сказал Найдельман.
Хатч выключил рацию и посмотрел на северо-восток, в направлении ближайшей базы береговой охраны. Через три минуты, быть может, через четыре, они должны были увидеть машину над горизонтом. Малин снова повернулся к Стритеру.
– Расставьте сигнальные огни. И уберите людей с этой площадки, ещё один несчастный случай нам не нужен. Когда появится вертолёт, потребуется четыре человека, чтобы уложить его на носилки, не больше.
– Верно, – ответил Стритер, поджав губы.
Хатч отметил, что его лицо неестественно потемнело, а во лбу забилась жилка. Вот незадача , – подумал доктор, – но мы наладим отношения позднее. Кроме того, не он же собирается до конца дней своих жить без обеих ног .
Малин снова бросил взгляд на горизонт. Чёрное пятнышко быстро приближалось. Через считанные секунды воздух заполнило низкое глухое постукивание мощных моторов. Вертолёт резво пролетел над островом, затем заложил крутой вираж и приблизился к группе людей, что сгрудились у ямы. От потока воздуха от лопастей трава бешено закачалась, и глаза Малина залепила пыль. Дверь грузового отсека отъехала в сторону, и к ним, раскачиваясь, принялись спускаться носилки. Раненого привязали к ним, и он отправился наверх, после чего Хатч подал знак, чтобы носилки спустили ещё раз – за ним. Едва он, в свою очередь, очутился на борту, поджидающий медик захлопнул дверь и показал пилоту два больших пальца. Вертолёт мгновенно повернул вправо и зарылся в воздух носом вперёд, направляясь на юго-запад.
Хатч осмотрелся по сторонам. Отметил солевой раствор, баллон с кислородом и маску, а также полку с антибиотиками, бинтами, шинами и антисептиками.
– У нас не оказалось первой группы с отрицательным резусом, доктор, – сказал медик.
– Не беспокойтесь, – ответил Хатч. – Вы всё сделали как надо. Но нужно залить солевой раствор – он потерял слишком много крови.
Малин заметил, что медик странно смотрит на него, и затем понял, почему: без рубашки, покрытый коркой грязи и засохшей крови, он едва ли был похож на доктора штата Мэн.
С носилок донёсся новый стон, и раненый вновь принялся сучить культями.

***

Час спустя Хатч в одиночестве стоял в пустой операционной, вдыхая запах бетадина и крови. Кен Филд, пострадавший, теперь находился в соседней палате под присмотром лучшего хирурга Бангора. Ноги пришить нельзя, но мужчина будет жить. Дело сделано.
Хатч глубоко вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь вместе с воздухом избавиться от того яда, что принёс ему день. Ещё вдох, затем ещё. Наконец, он тяжело опустился на операционный стол, наклонился вперёд и плотно прижал к вискам кулаки. Этого не должно было случиться , – прошептал холодный голос в голове. Одна лишь мысль о том, как он сидел там, на «Плэйн Джейн», лениво поедая ланч и играя с чайками, вызвала невыносимую боль. Хатч проклял себя за то, что его не было на острове в то время, когда там случилось несчастье, за то, что позволил им взяться за работу прежде чем его офис и оборудование готовы. Второй раз в жизни он снова оказался неготов, снова недооценил мощь острова. Больше никогда , – подумал Малин с яростью. – Больше – никогда!
Постепенно самообладание вернулось, и его пронзила ещё одна мысль. Сегодня он в первый раз ступил на остров Рэгид – в первый раз с того дня, как погиб брат. Пока он был занят, оказывал помощь – об этом не было времени подумать. А сейчас, в мрачном одиночестве операционной, один на один с мыслями, Малину потребовался весь контроль над собой, чтобы не задрожать от нахлынувшего ужаса.

9

Дорис Боудич, агент по продаже недвижимости, проворно поднялась по ступенькам к двери дома номер пять на аллее Океана. Старые доски крыльца застонали под непривычным для них весом. Когда женщина наклонилась вперёд, чтобы отворить ключом дверь, по её руке каскадом слетело множество серебряных браслетов, и их бренчание напомнило Малину звук колокольчиков на санях. Краткое сражение с замком, после чего она повернула ручку и торжественным жестом распахнула дверь.
Гавайское платье женщины колыхнулось на спине. Хатч подождал, пока та переступит через порог, затем проследовал за ней в прохладные, тёмные внутренности дома. И сразу же его ударило, будто под дых: тот же самый запах старых сосновых досок, нафталина и дыма трубки. Хотя он не вдыхал эти ароматы целых двадцать пять лет, он едва удержался от того, чтобы сделать шаг назад, на солнце – сильный запах детства угрожал обойти всю его защиту.
– Ну? – донёсся до него живой голос Дорис, когда она захлопнула за ними дверь. – Прелестный старый дом, не так ли? Я всегда говорила – стыд-позор, что он заколочен на такое долгое время!
Женщина розовым вихрем проскользнула на середину комнаты.
– Что скажете? – спросила она.
– Замечательно, – ответил Хатч, нерешительно шагнув вперёд.
Передняя гостиная оказалась в точности такой же, какой он её запомнил в тот день, когда его мать, наконец, сдалась, и они отправились в Бостон: ситцевые кресла, старый холщовый диван, репродукция с кораблём «ХМС Линдер» над камином, пианино «Херкаймер» с круглым стулом и плетёным ковриком.
– Насос работает, – продолжила Дорис, ни на что не обращая внимание. – Окна помыты, электричество включено, баллоны заправлены пропаном.
Перечисляя, она будто ставила галочки длинными красными ногтями.
– Выглядит очень хорошо, – рассеянно промолвил Хатч.
Он подошёл к старому пианино и провёл рукой по его крышке, вспоминая зимние дни, которые он проводил, сражаясь с инвенцией Баха в двух частях. На полке рядом с камином – набор для игры в «Парчизи». Рядом – коробка с «Монополией», с давным-давно потерянной крышкой, и прямоугольнички розовых, жёлтых и зелёных игрушечных денег, потрёпанные и замусоленные в бесчисленных партиях. Полкой выше лежали несколько грязных колод карт, перевязанных резинками. Хатч почувствовал очередной укол, вспомнив, как играл с Джонни в покер, используя спички вместо фишек, и как живо они спорили о том, что лучше – «полный дом» или «стрит» «полный дом» – три карты одного достоинства и две другого; «стрит» – карты, подобранные подряд по достоинству. Термины из покера. – прим. пер .

. Всё здесь, каждое болезненное напоминание на своём месте. Словно он оказался в музее воспоминаний.
Они оставили Стормхавэн, захватив с собой лишь одежду. Предполагалось – изначально – что они вернутся через месяц. Затем месяц превратился в сезон, затем в год – и вскоре старый дом остался далёкой мечтой: заколоченный, невидимый, неупоминаемый, но по-прежнему терпеливо ожидающий их возвращения. Хатч снова задал себе вопрос, почему мать так его и не продала, даже в те дни, когда им было туго в Бостоне. И подумал о своих личных, глубоко запрятанных причинах такого же нежелания, спустя долгие годы после смерти матери.
Малин прошёл в гостиную и постоял у окна с выступом, позволив взгляду упасть на бесконечную синь океана, мерцающую в лучах утреннего солнца. Где-то на горизонте лежал остров Рэгид, успокоившийся после первого за четверть века несчастного случая. После происшествия Найдельман на один день приостановил работы. Взгляд доктора перенёсся с моря на лужайку на переднем плане – на зелёную мантию, что спускалась к берегу от самого дома. Хатч снова напомнил себе, что не обязан этого делать. Были и другие места, в которых он мог оставаться, не чувствуя на своих плечах лишнего груза воспоминаний. Но эти места – не в Стормхавэне: подъезжая к дому сегодня утром, он увидел, быть может, с дюжину сотрудников «Талассы», сгрудившихся у единственной гостиницы в городке, и все горели желанием занять пять свободных номеров. Малин вздохнул: раз уж он здесь, должен пойти на всё.
Пылинки плясали в солнечных лучах. Стоя у окна, Хатч чувствовал, как уходят прошедшие годы. Он вспомнил, как они с Джонни ночевали на этой лужайке, расстелив на влажной ароматной траве спальные мешки, считая метеоры во тьме.
– Вы получили моё письмо в прошлом году? – вторгся в его мысли голос Дорис. – Я боялась, как бы оно не потерялось.
Хатч отвернулся от окна, пытаясь понять смысл вопроса, но затем оставил напрасные попытки и снова перенёсся в прошлое. Там, в углу – наполовину законченная вязаная обивка для стула, увядшая до пастельного оттенка. А вон – полка с книгами отца: Ричард Генри Дана, Мелвилл, Слокам, Конрад, «Жизнь Линкольна» Сандбурга. И две полки английских детективов матери. Под ними – стопка потрёпанных журналов «Лайф» и жёлтый ряд «Нэйшнл Джиографик». Малин скользнул в столовую, агент по недвижимости, словно хвостик, зашуршала следом.
– Доктор Хатч, вы же знаете, как обременительно содержать старый дом вроде этого. Я всегда говорила, что его слишком много для одного… – сказала она и, широко улыбнувшись, оставила фразу незавершённой.
Малин медленно обошёл комнату, провёл рукой по крышке стола, а его взгляд скользнул по хромолитографиям Аудубона на стенах. Ноги сами собой направились на кухню. Вот старый холодильник, отделанный кругляшками хрома. Клочок бумаги, увядший и изогнутый, до сих пор оставался прижат к нему магнитом. Эй, мам! Клубнику, пожалуйста! – начертано на нём его детским почерком. Хатч задержался в уголке, где они некогда завтракали, у покрытого рубцами стола и скамеек, которые вызвали к жизни воспоминания о боях за еду и пролитом молоке; воспоминания об отце, который с достоинством и прямой спиной сидел посреди дружеского хаоса, отце, который рассказывал истории своим неторопливым голосом, в то время как его ужин остывал. И – позже – за столом лишь он с матерью, её голова склонилась от горя, утреннее солнце освещало седые волосы, а слёзы капали в чайную чашку.
– Как бы там ни было, – донёсся голос, – я написала вам о молодой парочке из Манчестера, с двумя детьми. Очаровательная семья. Они уже несколько летних сезонов подрят снимают дом Фиггинсов, и не прочь купить этот.
– Конечно, конечно, – туманно пробормотал Хатч.
Отсюда окна выходят на заднюю лужайку, где разрослись яблони. Он вспомнил утренние часы летних дней, когда на полях лежал туман и среди деревьев появлялся олень, чтобы поесть яблок, с нервозной точностью вышагивая среди зарослей тимофеевки.
– Я хочу сказать, они готовы заплатить двести пятьдесят. Стоит ли им позвонить? Конечно, никаких обязательств…
С превеликим усилием Хатч повернулся к ней.
– Что?
– Я просто думала, быть может, вы хотите продать его, только и всего.
Хатч поморгал.
– Продать? – медленно спросил он. – Дом?
Улыбка на лице Дорис Боудич осталась непоколебимой.
– Я всего лишь думала, что вы неженатый, и это… Понимаете, это кажется непрактичным.
На этих словах она запнулась, но упорно продолжила гнуть свою линию.
Хатч подавил вспышку раздражения. В небольших городках вроде Стормхавэна надо быть осмотрительным.
– Не думаю, – ответил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Он вернулся в гостиную и направился к двери. Женщина следовала за ним.
– Конечно, я не говорю о том, чтобы продавать прямо сейчас, – живо продолжила она. – Если вы найдёте… ну, сокровище… Это же не займёт много времени, правда? Тем более со всей этой помощью.
Её лицо на мгновение затуманилось.
– Но – ох! – это ж было ужасно, правда? Двое погибших вчера, я хочу сказать.
Хатч медленно перевёл на неё взгляд.
– Двое погибших? Два человека не погибли, Дорис. Никто не погиб. Просто несчастный случай. А откуда вы о нём узнали?
Дорис выглядела слегка озадаченной.
– Ну, я узнала от Хильды МакКолл. У неё косметический салон, «Причёски Хильды». Как бы то ни было, с такими деньгами вам не придётся здесь оставаться, поэтому вы сможете…
Хатч сделал шаг к двери и отворил её для женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45