Опустошив карманы, я сложил все на туалетный столик.
— Вы не против, я временно все переверну тут? — спросил я у нее.
— Валяйте. Я привыкла к мужскому беспорядку. Вчера вечером я оставил все в карманах пиджака, когда уходил из магазина, захватив с собой лишь один бумажник. Теперь я хотел проверить, все ли цело. Я стал все выкладывать. В полиции до сих пор находились мои ключи от комнаты в “Дезерт Инне”, которые я так и не вернул на доску в регистратуру. Мелочь, носовой платок и расческа. Что-то в этой коллекции привлекло мое внимание, но потом я отвлекся и прошел в ванную.
Я повесил одежду, разделся и забрался под душ, вода была горячей, насколько я мог выдержать. Потирая свое тело мочалкой, отмывая брови и волосы, я раздумывал над тем, что до сих пор произошло по делу. Даже хотя я большую часть времени бегал, как испуганный заяц, попадая из одной неприятности в другую, я все же ухитрился собрать большую информацию менее, чем за три дня. И у меня было непонятное ощущение, что дело-то практически закончено, ответы на вопросы готовы, стоит только все хорошенько обмозговать. И все же решение ускользало от меня.
Я не стал напрягаться. Коллин крикнула из комнаты:
— Шелл, а вы не поете под душем?
— Иногда. Сегодня нет. Хотите подпевать мне?
Я слышал, как она смеется, но она не ответила. Я смыл с себя мыло, потер еще раз голову, перебросившись теперь мыслями на Коллин. Что-то, сказанное ею несколько минут назад, тоже дало толчок моим мыслям. Обрывки информации и разговора звучали у меня в мыслях.
Я ополоснулся, вышел из-под душа, растерся полотенцем, оделся и вышел в комнату.
Она воскликнула:
— Привет! Чувствуете себя лучше?
— Как другой человек. Очень скоро потребую отбивную с гарниром и отправлюсь по делам.
— Куда?
Она подогнула под себя юбку и перекинула ноги через подлокотник кресла, на котором сидела.
— Сказать по правде, я пока еще не уверен. Нужно подумать.
Она посмотрела мне на ноги.
— Босоногий мальчишка. Могу поспорить, вы вечно ребенком сбивали себе пальцы на ногах.
— Правильно. Я также наступал на осколки стекол и ржавые гвозди.
— На ферме?
— Нет, в городе. В Лос-Анджелесе. Там я родился и вырос. Постоянно жил там. За исключением тех случаев, когда путешествовал по стране или изучал наиболее эффективные способы убивать других людей на войне.
После недолгого молчания она сказала:
— Лос-Анджелес, а я вот никогда там не была. Хотела бы я посмотреть на город Ангелов.
— Название не верное. Никаких ангелов там нет. Но город я с радостью вам покажу. Мне кажется, я знаю в нем каждый дюйм. В Голливуде у меня много друзей, если вы хотите побывать на студии.
Она улыбнулась.
— Вы, мистер Скотт, сами назначили это свидание. Вы намерены сразу же возвращаться в Лос-Анджелес, когда закончите со своим делом здесь?
— Хотел бы. Если все закончится о'кей.
— Если?
— Когда, я имел в виду. Но, откровенно говоря, я могу загреметь в тюрьму.
Она пришла в недоумение, я объяснил:
— Я толком этого не объяснил, Коллин, но одна из причин по которой мне не хочется возвращаться назад, это, кроме того, чтобы уберечься от дополнительных синяков, также желание сейчас не встретиться с шерифом. Вчера вечером, когда я сбежал от тех трех головорезов, одного из них я убил.
Она судорожно глотнула, глаза ее широко раскрылись, но она ничего не сказала.
Я продолжал:
— Я вынужден был его убить.
— Что они сделают, Шелл? С вами, я имею в виду?
— Зависит от многих вещей, включая самочувствие окружного прокурора. Я ведь в первую очередь должен быть удовлетворен. У этих парней было оружие, они намеревались пустить его в ход, и тогда я его стукнул.
— Стукнул? Рукой?
— Ну да. У второго был нож. Тот, про которого я точно знаю, что он умер. Я ударил его ребром ладони.
Она нахмурилась, глядя на меня.
— Не понимаю. Вы просто его стукнули, и он умер? Вы убили его ударом руки?
— Несколько минут назад я упоминал об этом, дорогая. Потому, что меня специально обучали, как убивать людей, когда я отправился не слишком весело на войну. Существует поразительное количество способов разделаться с человеком голыми руками, причем за долю секунды. Вот этому меня и учили, в особенности в морской пехоте. Для того, чтобы самому остаться в живых. Но когда ты научишь человека, как убивать быстро и эффективно, чтобы он мог воевать для тебя, ты сделаешь что-то такое, чего ты не можешь потом отнять. Эти знания и навыки становятся составной частью человека. Почти все морпехи действуют рефлекторно, автоматически. Я... возможно, мне не надо было убивать этого подонка вчера вечером, но, если бы я этого не сделал, он мог бы убить меня. И все же это было скорее бессознательное действие, самый настоящий рефлекс. Вот человек, он намеревается меня убить, я отреагировал точно так, как меня научили много лет тому назад. И сколько бы лет не прошло, этот навык не исчезнет. Даже через сто лет.
Я остановился, потом добавил:
— Извините, Коллин. В мои намерения не входило произносить речь.
Я подмигнул ей.
— Кроме того, едва ли я проживу так долго.
Она не сразу заговорила:
— Я ничего не имею против речи. Видели бы вы свое вдохновенное лицо при этом.
Я рассмеялся.
— Мне здорово повезло, я не должен видеть свою физиономию.
— Ох, не знаю, физиономия-то вовсе не такая плохая — рассмеялась она. — Ну а теперь я хочу принять душ. А вы лягте и отдохните. Вы вовсе не такой неутомимый, как можно подумать из ваших речей.
— В данный момент я чувствую себя ужасно расслабленным. А вы, несравненная Коллин, примите душ, ваше потрясающее тело требует особого ухода.
Остановившись у дверей, она оглянулась на меня, а я сказал:
— Вы чертовски красивая женщина!
— Все ясно. Следующее, что вы мне скажете, что я ваша единственная любовь.
Я подмигнул ей.
— Я скажу вам больше этого!
Она одарила меня долгой улыбкой, и вновь на ее невинном личике появился намек на трансформацию, которую я заметил раньше, в баре, когда она прижала свою руку к моим губам. Потом она повернулась и прикрыла за собой дверь в ванную.
Меня очень интересовало, заперлась ли она на ключ, и если да, то хватит ли у меня сил высадить дверь. Но потом я вздохнул, поднялся с кресла и подошел к кровати. Растянувшись на ней, я расслабился и мысленно просмотрел с самого начала то, что произошло по этому делу. Имелось несколько подозрительных моментов, но я знал одно: если Изабел до сих пор была жива, я хотел бы встретиться с ней лицом к лицу и задать ей несколько вопросов.
Что-то мелькнуло у меня в голове и тут же исчезло, прежде чем я успел ухватиться и поймать его. Я тихо лежал на кровати, прислушиваясь к шуму душа в ванной, из-за всех сил стараясь возвратить ускользнувшую мысль. Я потряс головой, и тут, как будто это помогло разрозненным кускам лечь на места, я вспомнил.
После этого картина стала проясняться, приобретать конкретные черты, постепенно все неясности ликвидировались.
Я понял совершенно точно, что это сумасшедшее дело решено, что мне известны ответы на все вопросы, я знаю, где сейчас находится Изабел, и почему был убит Картер, Фредди и предпринимались попытки покончить со мной.
Я также знал, что мне необходимо посетить спальню миссис Дэнт.
Глава 17
Я шумно вздохнул, струи воды перестали журчать в ванной. На мгновение установилась тишина.
Потом она крикнула:
— Это вы, Шелл?
— Да, я, Шелл Скотт, единственный в своем роде научный шаман.
— Что случилось? Вы в порядке?
— Я чувствую себя прекрасно. Я умник. Откройте, я помою вам спину.
— Ох, Шелл!
— Думаете я шучу?
Снова зашумел душ.
Я растянулся на кровати, чувствуя себя превосходно. Я знал, что моим следующим шагом будет визит в дом Дэнта. Но не прямо сейчас. Я хотел, чтобы наступила темнота. И поэтому мне было необходимо, чтобы ко мне вернулись силы.
Да, мне нужно было немного выпить, хорошенько отдохнуть и тщательно продумать всю операцию.
Открылась дверь в ванной, и Коллин вышла в комнату. Она завернулась в огромную простыню, которая закрывала ей грудь и спускалась до колен. Больше на ней ничего не было.
Я издал какой-то сдавленный звук и хотел приподняться, но она остановилась посреди комнаты и, придерживая полотенце правой рукой, левой указала на меня.
— Оставайтесь на месте, мистер Скотт, — сказала она с улыбкой. — Мне надо достать кое-какие вещи.
— Зачем? — хрипло спросил я.
— Давайте не будем торопиться.
В жизни своей вы не видели более эффектного одеяния.
— Садитесь, мистер Скотт.
— Шелл. Но...
— Никаких “но”.
Она не шутила. Никаких “но”. Я открыл рот, но она продолжала:
— Вы можете расслабиться... Я не шучу. Если вы думаете, что всю ночь можете болтаться по городу и проникать в номера отелей, где проживают незнакомые дамы, в таком случае поднимайтесь-ка отсюда и поступайте, как вам заблагорассудится...
— Она вовсе не была незнакомой дамой... Я хочу сказать, я не блуждал всю... Черт побери... вы не знаете...
Она стояла, язвительно усмехаясь, пока я заикался. Потом прошла к кладовке, достала какие-то вещи, приблизилась к ванной, там отыскала всякие безделушки и исчезла в ванной, плотно прикрыв дверь.
Нет, мне не следовало ей ничего говорить.
Вскоре она вышла полностью одетая в черную юбку и розовый свитер. Я впервые видел ее в свитере, но теперь понял, что этот вид одежды создан для нее. На ногах у нее были нейлоновые чулки и туфли на высоких каблуках, на голове — высокая прическа. Она была одета с ног до головы и чудо как хороша.
Я внимательно рассматривал ее, пока она усаживалась в кресло.
— Я чувствую себя совершенно голым! — заворчал я. — Куда девались мои проклятые ботинки?!
Она рассмеялась, я снова услышал ее удивительные надтреснутые нотки.
— Они в ванной. Вы бы лучше их надели. А то люди начнут злословить.
— Пусть себе злословят, пока у них не онемеют языки.
— Вы голодны?
— Умираю от голода.
— Правда?
Я подмигнул ей.
— Да. Закажите бифштекс, нож и вилку, мне необходимо чем-то занять свои руки.
Она сделала соответствующий заказ по телефону, пока я обувался. Но все равно, это было очень приятное времяпрепровождение. Коллин упорно придерживалась своего решения сохранять между нами дистанцию, но мы пообедали вместе и очень много говорили. Я продолжал думать о том, что эта Коллин была настоящей женщиной. Она была красивая, чувственная, как одалиска из гарема какого-нибудь паши, кроме того, остроумна, с ней было приятно проводить время. Она часто заставляла меня смеяться, сама смеялась вместе со мной, а иногда подтрунивала надо мной. Найдется немного женщин, вдвоем которыми вы сможете провести весь день, до наступления темноты в комнате, просто за разговорами, ни капельки не соскучившись. А день, проведенный вместе с Коллин, как я уже сказал, был замечательным.
Наконец снаружи стали удлиняться тени, вершины гор покраснели, мне было пора идти. Незадолго до этого мы послали за бутылкой и выпили по паре бокалов после превосходного обеда в ее комнате. Я поднялся и смешал еще два бокала.
— Коллин, — сказал я, — мне уже пора идти. Но этот бокал я выпью за вас, потому что вы удивительная женщина. Я говорю это совершенно искренне.
Она взяла бокал, который я ей протянул, и сказала:
— Благодарю, Шелл, благодарю.
Мы медленно выпили до конца. Она заговорила:
— Я тоже говорила искренне, когда сказала, что хотела бы вместе с вами посмотреть Лос-Анджелес. Вы все еще не против того, чтобы отвезти меня в свой город?
— Я ничего так не хочу! Мы побываем в Мокамбо у Джира, в маленьких местечках вокруг Лос-Анджелеса и Голливуда тоже.
— Ну что ж, это великолепно!
Я поднялся и прошел к телефону. У меня ушло пять минут, чтобы позвонить в два места и получить адрес Виктора Дэнта и вызвать такси к “Дезерт Инну”.
Коллин стояла рядом со мной и слушала мои переговоры.
Сейчас, собираясь покинуть это помещение, я достал револьвер, пристегнул его, надел галстук и пиджак.
Она спросила:
— Вы отправляетесь к Дэнту?
— Угу. Увидимся позднее, дорогая.
— Шелл, все будет в порядке? Я хотела сказать, это не опасно?
— Я буду осторожен.
— Пожалуйста, не лгите мне, Шелл... вас могут ранить?
— О, Коллин, такая возможность всегда существует. Я могу поскользнуться на ковре и сломать себе шею. Но то, что я сейчас намерен сделать, не должно доставить мне никаких неприятностей. Честно.
Я пошел к двери и повернул ручку.
— Она все еще заперта, — сказала Коллин. — Одну минуточку. Она взяла ключ со столика, подошла к двери, повернула ключ в замочной скважине. Я потянулся к ручке.
— Пока, дорогая.
— Шелл...
Голос у нее был напряженный, но мягкий, она стояла рядом со мной. Я повернулся, прижимаясь спиной к двери, глядя на поднятое кверху ее личико и чуть прищуренные карие глаза. Губы у нее были полураскрыты, она взяла меня за руки и обвила ими свою талию, потом прижалась ко мне и попросила:
— Поцелуй меня, Шелл. Поцелуй.
Я поцеловал ее. Мы стояли, тесно прижавшись друг к другу, боясь оторваться на мгновение.
Наконец она первая отпрянула от меня, упираясь руками мне в грудь. Грудь у нее высоко вздымалась, дышала она быстро, как при беге. Я хотел заговорить, но она прижала пальцы к моим губам и сказала:
— Нет, нет, Шелл. Но возвращайся ко мне.
Потом она распахнула дверь. Я вышел, спустился вниз по лестнице и сел в такси, ожидавшее меня, чтобы отвезти к дому Виктора Дэнта.
Глава 18
Дом Дэнта находился в пустыне, в четырех-пяти милях от того места, где образовался Стрип, в полумиле от девяносто первого шоссе. Когда такси приблизилось, я попытался успокоиться и собраться с мыслями. Мне было трудно сосредоточиться, потому что я все еще думал о Коллин, но я прогнал мрачные мысли и заставил себя думать о предстоящей работе.
Если это можно было назвать работой. Если придется, я собирался забраться в спальню миссис Дэнт, но все же надеялся, что в этом не будет необходимости, потому что единственное, чего я добивался, это получить точную идентификацию блондиночки, которая потеряла “Дамское счастье”. А поскольку я знал лишь об одном шраме, по которому можно было бы опознать исчезнувшую Изабел, я покачал головой и поцокал языком, потому что в интересах справедливости, надо смотреть правде в глаза, я должен был стать соглядатаем, подсматривающим в замочную скважину. До чего же ты докатился, Скотт!
Я вышел из такси у девяносто первого шоссе, расплатился водителем и наблюдал, пока огоньки машины не скрылись вдали. Потом я повернулся и зашагал к своей цели. Менее чем через десять минут я был там.
Это был большой, новый, современный дом, не очень высокий, но в нем было много стекла, чтобы пропускать солнце пустыни. Внутри горело электричество, так что я знал, что в доме кто-то есть. Если рассуждать логично, то Дэнт должен находиться в клубе, а маленькая красотка, у которой была такая соблазнительная походка прежде чем она упала в обморок, едва ли после того инцидента бегала по магазинам. Так что, по моим расчетам она должна была находиться здесь.
Десятью минутами позже я нашел то, что вроде было спальней, но я не мог быть вполне уверен, хотя даже окно было широко распахнуто, потому что внутри не было света. Я выбрал себе наблюдательный пункт, потом тихонечко обошел вокруг здания, остановился перед входом и заглянул в гостиную, где горел свет. Достав револьвер, я на всякий случай зажал его в руке. Впереди имелся широкий портик, который я пересек и подобрался к окну. На нем висела прозрачная занавеска, но она не помешала мне увидеть то, что меня интересовало. Блондинка была здесь.
Та самая с короткой стрижкой, которую бармен указал мне, миссис Дэнт. Она сидела в низком кресле, повернувшись боком ко мне, и читала. Сейчас на ней был халат из тяжелого шелка и вышитые домашние туфли. Убедившись, что это та самая особа, я отошел ярдов на пятьдесят от дома и стал ждать.
Я немного нервничал, главным образом потому, что это был не свойственный мне метод расследования.
Сегодня днем, когда у меня в голове появились новые мысли, я посчитал необходимым узнать, не является ли миссис Дэнт той самой маленькой девочкой, которая когда-то развлекалась, взрывая хлопушки под консервными банками, причем узнать наверняка. И как можно скорее. Если я ошибался, если пришедшая мне в голову мысль не была логическим выводом, а всего лишь досужим домыслом, значит мне надо будет начинать все сначала.
Приблизительно через час в передней комнате погасли огни, я поднялся с земли, где сидел в ожидании. Снова обойдя дом вокруг, я убедился, что свет зажегся в комнате, которую я посчитал спальней. Это был единственный дом на несколько миль в округе, он стоял в сотне ярдов от узкой грунтовой дороги, которая вела сюда от шоссе. Поэтому миссис Дэнт должна была чувствовать себя тут в полной безопасности от любых глаз. Слабый свет падал из открытого окна, образовывая снаружи на земле прямоугольник. С того места, где я стоял, я видел, как да ходит по комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18