Слуги давно лежали в своих кроватях.
Корделия вернулась в свою спальню около часа тому назад.
Теперь она наверняка уже спит.
Он взял в руки четыре куска витого шелкового шнура, подергал, проверяя на прочность. Этот шнур удержит в постели хрупкое тело Корделии, несмотря на ее сопротивление.
Намотав шнур на руку, он взял с туалетного столика неглубокую серебряную чашку и понюхал ее содержимое. Горькая усмешка скользнула по его губам. Настойка можжевельника.
Не зря на языке сутенеров и повивальных бабок она называется «покров стыда». И еще она известна как «восстановитель стройных фигур и честных репутаций» и именно для этих целей и будет использована этой ночью.
Он осторожно прошел в гардеробную Корделии и повернул ручку двери, ведущей в спальню. В комнате было темно, лишь слабый свет луны падал сквозь полуоткрытые занавеси на окнах. Подойдя к, кровати, он беззвучно отодвинул полог в головах постели. Фигура Корделии неясно обрисовывалась под одеялом. Она крепко спала лежа на спине, руки ее были заброшены за голову.
Зайдя за спинку кровати, он привязал ее правую руку к деревянной балясине. Но даже в глубоком сне она почувствовала, что к ней приближается нечто ужасное, и стала постепенно приходить в себя. Она лишь наполовину проснулась, пытаясь понять, что происходит, когда веревка обвила ее другую руку. И эта рука тоже оказалась привязанной к спинке кровати, пока она открывала рот, чтоб вскрикнуть.
— Кричи, если хочешь. Никто не поможет тебе.
Холодный голос Михаэля донесся до нее словно из длинного туннеля. Она забилась, пытаясь освободиться, и наконец увидела его темную фигуру.
О Боже, что он собирается делать? Неужели убить?
Она снова попыталась вырваться, подняла ноги, чтобы ударить его. Он увернулся, схватил в руки одно колено и засмеялся. По лицу, освещенному луной, скользнула довольная улыбка, и она поняла, что оказываемое ему сопротивление только усиливало его удовольствие.
— Нет! — Протестующий крик вырвался у нее из груди, когда он вытянул ее ногу и привязал к кровати. — Нет!
Но он, не обращая никакого внимания на ее крики, привязал и другую ногу, так что она оказалась распростерта на кровати с протянутыми в стороны руками и ногами и смотрела на него глазами, потемневшими от ужаса.
— Ну а теперь, моя дорогая, — произнес он, присаживаясь на кровати у изголовья, — я хочу дать тебе кое-что выпить. И чем скорее ты это выпьешь, тем быстрее окончатся твои неприятности.
Она покачала головой, распущенные волосы упали вдоль ее лица, оттеняя своей чернотой его смертную бледность. Он собирается убить ее точно так же, как убил Эльвиру.
Она попыталась снова крикнуть, но звуки застряли у нее в горле — так силен был внушаемый им страх. Когда он поднес к ее губам серебряную чашку, она отвернула лицо.
Тогда он нагнулся над ней и вылил содержимое чашки прямо ей в горло. Она закашлялась и проглотила горьковатую, пахнущую травами и какими-то лекарствами жидкость.
Он еще немного подержал ее, пока не убедился, что она проглотила зелье до последней капли, потом отпустил ее и встал.
— Ты не родишь ублюдка, — жестоко произнес он. — Кого бы ты ни носила сейчас, к утру ты избавишься от него.
А потом, проклятая сука, ты будешь лежать подо мной день и ночь, пока» не зачнешь моего сына.
Не понимая, она уставилась на него взглядом, полным ужаса от того, что ей сейчас пришлось пережить.
— Теперь я оставлю тебя наедине с твоим воображением.
С этими словами он развязал удерживающие ее веревки, потом выпрямился, и она разглядела змеиную улыбку на его губах.
— Сомневаюсь, что тебе предстоит приятная ночь, но уверен, что наказание соответствует проступку.
Он вышел из комнаты. Она услышала, как хлопнула дверь и снаружи в замке повернулся ключ. Она осталась одна.
Милосердный Господь, что же Михаэль дал ей? Она попыталась перебороть объявший ее ужас, чтобы не лишиться способности рассуждать. Как он сказал? «Ты не родишь ублюдка».
Теперь она поняла, что за снадобье он заставил ее выпить. Нечто такое, что прерывает беременность. Должно быть, он каким-то образом узнал про их отношения с Лео. Но как? И в довершение всего она даже не знает, действительно ли беременна. Даже если она и носит в себе ребенка, то это наверняка ребенок Михаэля. Лео всегда был в этом отношении осторожен.
Она села в постели. Когда же зелье начнет действовать?
И как его действие проявится? Сама мысль о том, как некая чужеродная субстанция начала внутри ее свою разрушительную работу, была столь страшна, что черная пелена ужаса едва не затмила ее сознание, но она усилием воли заставила себя успокоиться.
Она закрыла глаза, чувствуя, как по щекам сбегают горячие слезы, и постаралась заснуть. Пусть побыстрее пройдет эта ужасная ночь.
Под утро начались судороги. Она стонала, скорчившись от боли, стараясь в то же время как-то расслабить сведенные мышцы живота. Боль была куда сильнее, чем обычно во время месячных, да и кровь текла обильнее. Внезапно она почувствовала такую слабость, что не могла пошевельнуться, не могла посмотреть, что с ней происходит.
Простыни под ней промокли от крови, слабость наваливалась волнами.
Неужели она погибнет от потери крови? Корделия открыла рот и крикнула. Она кричала еще, и еще, пока от усилий не заболело горло. Но вот в салоне послышались какие-то звуки, затем голоса и чьи-то шаги. Ручка двери повернулась, но замок не позволил двери открыться. Она снова закричала.
Дверь гардеробной открылась, и в комнату вошел Михаэль.
— Прекрати мяукать, сука!
Он подошел и отбросил в сторону одеяло, с отвращением глядя на лужу крови, в которой лежала Корделия. Потом перевел взгляд на ее лицо и спокойным тоном довольно произнес:
— Теперь ты не родишь ублюдка.
Сил у Корделии почти не осталось, но она снова вскрикнула. Это было единственное, что она еще могла делать. В голосе ее звучали боль, ужас и ненависть.
Михаэль снова посмотрел на красную лужу. В его планы не входило, чтобы она умерла от потери крови. Он открыл дверь в салон и крикнул:
— Брион, сходите за лекарем!
Корделия приподнялась, опираясь на локоть. Не спуская с него запавших глаз, она сказала:
— Если вы не хотите, чтобы я умерла, пошлите за Матильдой. — Она произнесла это медленно, через силу, с трудом выдавливая из себя слова. — Матильда знает, как остановить это. — И снова упала в постель.
Михаэль колебался. Он совсем не хотел, чтобы она умерла. Он хотел лишь проучить ее. Наказать. Вырвать из нее ту жизнь, которая не была его собственной кровью и плотью. И он еще не довел до конца весь свой замысел.
— Где она?
Даже в таком состоянии Корделия понимала, что, раскрывая местопребывание Матильды, она может поставить под угрозу все их планы, но не хотела умирать. Ведь только Матильда могла ей помочь. Возможно, Михаэль проделал все это только для того, чтобы вырвать у нее адрес Матильды, но она должна была пойти на риск.
— В городке. В меблированных комнатах «Голубой кабан».
Новый приступ боли заставил ее закрыть глаза.
Когда она снова открыла их, то первым делом увидела лицо Матильды, и слезы ручьем хлынули у нее из глаз.
Матильда наклонилась и поцеловала ее.
— Все хорошо, моя крошка. Все хорошо.
— Я умру?
— Нет, Господь с тобой. — Она улыбнулась, но эта улыбка не смогла стереть угрюмость, сквозившую в ее взгляде. — Кровотечение почти остановилось.
— Но как?..
— О, у меня свои методы, дитя мое. Лучше сядь и выпей вот это.
С этими словами она просунула руку под спину Корделии и усадила ее в постели.
Теперь под ней были чистые хрустящие простыни, новая ночная рубашка свежевыглажена. Ничто в комнате не напоминало о боли и кровавом ужасе этой ночи. Разве что красная жидкость, чашку с которой Матильда поднесла к ее губам.
— Что это такое? — С инстинктивной гримасой на лице Она попыталась оттолкнуть ее от себя.
— Выпей все до дна. Тебе надо восстановить силы.
— Это кровь? — Она с отвращением на лице посмотрела на свою няню.
— И еще кое-что.
Корделия, закрыв глаза, выпила теплую, отвратительно пахнущую жидкость, которая странным образом оказалась на вкус не так уж плоха. И во всяком случае, не имела специфического соленого привкуса крови.
— Через час тебе придется выпить еще порцию, — сказала Матильда, забирая у нее чашку.
Корделия откинулась на подушки, чувствуя, как по телу разливаются тепло и приятная сонливость.
— Матильда!
— Да, милая? — обернулась к ней няня.
— Что со мной? Я хочу сказать, я и правда…
— Даже если бы и была беременна, то еще слишком рано, чтобы что-то сказать определенно, — быстро ответила Матильда.
— А где Михаэль?
— Этот негодяй! — Матильда не стала проклинать его вслух, но выражение ее лица говорило о многом. — Я еще с ним не закончила.
— Он здесь?
— Нет. Он ушел, чтобы присутствовать при утреннем туалете короля, и до его прихода я должна уйти отсюда, — уязвленно ответила она.
— Он что-нибудь сказал тебе?
Матильда покачала головой.
— Просто сказал, что у тебя, как ему кажется, выкидыш и что я должна позаботиться о тебе.
— Он дал мне выпить что-то, чтобы это случилось, — ничего не выражающим, слабым голосом произнесла Корделия. — Не знаю, что это было такое. Но он, похоже, узнал про Лео.
Матильда взглянула на нее и с минуту не сводила с Корделии непроницаемый взор своих черных глаз. Потом кивнула головой и все с тем же выражением лица вернулась к прерванному занятию — она упаковывала мешочки и пакетики в кожаный баул, который всегда был при ней. За годы, прожитые с Матильдой, Корделия привыкла верить содержимому этого баула столь же безоговорочно, как она верила его хозяйке.
— Как девочка? — спросила Матильда, кивая по направлению к гардеробной. — Такая же глупая, как и ее глупая мордашка?
Слабая улыбка скользнула по лицу Корделии.
— Да, но добрая и очень старается.
Матильда усмехнулась и сказала:
— Что ж, тогда я скажу ей, что и когда тебе надо давать.
— Скажи мне. Я чувствую себя сейчас гораздо лучше.
— Ты потеряла много крови, — сообщила ей Матильда. — И тебе надо восполнить эту утрату.
Она наполнила кувшин красной жидкостью.
— Принимай по чашке каждый час, пока все не выпьешь.
— А что это? — снова спросила Корделия.
— Костный мозг, разные травы, имбирь… О, Да много такого, чего тебе не следует даже запоминать, — ответила Матильда, ставя кувшин на столик рядом с кроватью. — Ну что ж, если кровотечение снова станет сильным, больше, чем при обычных месячных, пошли девушку за мной.
Корделия кивнула.
— Матильда, Лео хочет, чтобы детей сегодня после обеда не было во дворце. Их гувернантка будет знать, что они занимаются музыкой. Вчера после обеда я передала Кристиану записку, в которой просила его официально уведомить гувернантку, что завтра в три часа дня он ждет детей на урок музыки в своих меблированных комнатах в юроде. Я собиралась сама отвести их туда, но теперь, мне кажется, не смогу.
Ты можешь сделать так, чтобы они пошли туда?
— Ах, предоставь это мне. — И Матильда снова склонилась над ней, убирая упавшие на лоб волосы. — Скажи только, как найти их в этом муравейнике.
Корделия подробно рассказала ей дорогу, и Матильда кивнула головой в знак того, что она поняла.
— Я пригляжу за этим, девочка. Ты уже немного порозовела. А как боли?
— Не больше, чем обычно при месячных.
— Не вставай сегодня с постели, и завтра ты будешь в полном порядке. — Она поцеловала свою подопечную и потрепала ее по щеке. — Мы справимся с этим, не бойся.
Корделия улыбнулась в ответ слегка вымученной улыбкой. Ее немного удивило, что Матильда никак не прореагировала на сообщение о роли Михаэля во всем этом деле, но мудрая женщина и раньше порой удивляла ее. Няня еще раз поцеловала подопечную и скрылась в гардеробной, давая там исчерпывающие указания Элси.
Корделия подумала, что она ни за что бы не выдержала весь этот ужас, если бы не знала, что очень скоро скроется от него навсегда. Теперь она желала этого, как никогда ранее.
Она поняла, что Михаэль пойдет на все, что только заблагорассудится его извращенному сознанию.
Но что же на самом деле планировал Лео? Он так и не привел ей все доводы, почему он хотел, чтобы она покинула Версаль сегодня после обеда. И, как бы Корделия ни старалась убедить себя, что он сказал всю правду, в глубине души она сознавала, что это не так. Она снова закрыла глаза, размышляя. В четыре часа пополудни в театре, построенном мадам Помпадур, должно состояться представление. Тойнет уже заранее была в восторге от великолепия постановки и роскоши декораций, так напоминающих ей театральные представления ее детства в маленьком театре Шенбрунна, в котором дети императорской семьи выступали перед заезжими знаменитостями и придворными.
Почему же Лео не хотел, чтобы она присутствовала на этом спектакле?
— Миледи, вам ничего не нужно? — услышала она голос Элси и открыла глаза.
— Да, налей мне лекарство из кувшина, — сказала она.
Если она решила выбраться из постели и все-таки быть на этом представлении, то ей понадобятся силы.
Когда князь Михаэль вернулся в апартаменты, он нашел жену мирно спящей в постели. Что ж, Матильда отлично выполнила свою работу и после этого убралась, как ей и было ведено. Он внимательно оглядел Корделию. Она выглядела совершенно как всегда, на щеках ее играл легкий румянец. Если бы ее нянька, эта колдунья, не преуспела в порученном деле, гнить бы ей в Бастилии. Что ж, она даже заслуживает вознаграждения. И пока она не будет попадаться ему на глаза, он позволит ей жить на этом свете.
Ресницы Корделии затрепетали, она открыла глаза, и на какое-то мгновение в их синей глубине проступил откровенный страх, когда она поняла, что муж, нахмурясь, рассматривает ее.
— Вам уже лучше, как я вижу.
Она лишь еле кивнула головой в ответ. Похоже, силы еще не до конца вернулись к ней, и лучше не трогать ее сегодня.
— Вы должны оставаться в постели, — произнес он, потом резко повернулся на каблуках и вышел из спальни.
Она останется в постели ровно до четырех часов дня, подумала она, закрывая глаза. А потом соберет все силы и дотащится до театра, чего бы ей это ни стоило.
Глава 24
— А где Корделия? — вскочил из-за спинета Кристиан, .когда Матильда с Амелией и Сильвией вошли в его комнату в гостинице «Голубой кабан». — Виконт сказал, что она придет вместе с девочками.
Он провел руками по волосам с растерянным и озабоченным видом — именно так он и выглядел все время, после того как виконт посвятил его в суть заговора и возложил на него такую трудную миссию»
— Она сегодня не может подняться с постели, — ответила Матильда, наклоняясь, чтобы развязать ленты детских чепчиков.
— Она заболела? — Голос Кристиана звучал едва ли не панически. — Виконт хотел, чтобы она оставалась здесь до вечера.
— Не больна, просто женские неприятности, — флегматично ответила Матильда, не обращая внимания на внезапно покрасневшие щеки Кристиана. — Лучше перестаньте болтать и займитесь девочками.
Кристиан взял себя в руки. Даже в обществе Матильды ему не следовало показывать, как он растерян. Он перенес все внимание на двух маленьких девочек, которые с благоговением и любопытством смотрели на него.
— Мы видели вас на концерте, с балериной, — произнесла одна из девочек.
— Она такая красивая, — добавила другая. — Хотела бы я, чтобы мы умели так танцевать. Корделия сказала, что вы будете нас учить.
— Познакомьтесь, это Амелия, а это Сильвия, — по очереди указала Матильда на каждую из них.
Девочки удивленно посмотрели друг на друга Матильду они видели второй раз в жизни. Как же она могла различить их?
Матильда безмятежно улыбнулась им.
— Меня вам не удастся провести, мои дорогие.
Кристиан был несколько сбит с толку, но все же взял протянутые ему ладошки и с самым серьезным видом пожал их.
— Я буду давать вам уроки музыки. Идите сюда. — Кристиан подвел их к спинету и сел за него. — Послушайте и скажите мне, звучит ли это как музыка или нет.
Он заиграл какую-то легкую вещь, но мысли его были далеки от музыки. Корделия не смогла прийти вместе с девочками, как предполагалось. Как же он сможет выполнить обещание, данное виконту, если планы изменились? Виконт сказал, что вряд ли они уже сегодня вечером покинут Версаль, но Кристиан должен быть начеку. Карета и упряжка быстрых лошадей готовы были пуститься в путь по одному его слову. Матильда раздобыла мальчишескую одежду для детей, а для Корделии — штаны и кафтан кучера У Кристиана были паспорта и все необходимые бумаги.
Не было только Корделии. А без нее они не могут пуститься в путь. Кристиан был расстроен и напуган. Даже без неожиданных осложнений вся операция представлялась ему достаточно рискованной.
Он взял на клавишах заключительный аккорд и застыл неподвижно, задумчиво глядя на трещину в стене над спинетом. Матильда, казалось, была ничуть не обеспокоена происшедшим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Корделия вернулась в свою спальню около часа тому назад.
Теперь она наверняка уже спит.
Он взял в руки четыре куска витого шелкового шнура, подергал, проверяя на прочность. Этот шнур удержит в постели хрупкое тело Корделии, несмотря на ее сопротивление.
Намотав шнур на руку, он взял с туалетного столика неглубокую серебряную чашку и понюхал ее содержимое. Горькая усмешка скользнула по его губам. Настойка можжевельника.
Не зря на языке сутенеров и повивальных бабок она называется «покров стыда». И еще она известна как «восстановитель стройных фигур и честных репутаций» и именно для этих целей и будет использована этой ночью.
Он осторожно прошел в гардеробную Корделии и повернул ручку двери, ведущей в спальню. В комнате было темно, лишь слабый свет луны падал сквозь полуоткрытые занавеси на окнах. Подойдя к, кровати, он беззвучно отодвинул полог в головах постели. Фигура Корделии неясно обрисовывалась под одеялом. Она крепко спала лежа на спине, руки ее были заброшены за голову.
Зайдя за спинку кровати, он привязал ее правую руку к деревянной балясине. Но даже в глубоком сне она почувствовала, что к ней приближается нечто ужасное, и стала постепенно приходить в себя. Она лишь наполовину проснулась, пытаясь понять, что происходит, когда веревка обвила ее другую руку. И эта рука тоже оказалась привязанной к спинке кровати, пока она открывала рот, чтоб вскрикнуть.
— Кричи, если хочешь. Никто не поможет тебе.
Холодный голос Михаэля донесся до нее словно из длинного туннеля. Она забилась, пытаясь освободиться, и наконец увидела его темную фигуру.
О Боже, что он собирается делать? Неужели убить?
Она снова попыталась вырваться, подняла ноги, чтобы ударить его. Он увернулся, схватил в руки одно колено и засмеялся. По лицу, освещенному луной, скользнула довольная улыбка, и она поняла, что оказываемое ему сопротивление только усиливало его удовольствие.
— Нет! — Протестующий крик вырвался у нее из груди, когда он вытянул ее ногу и привязал к кровати. — Нет!
Но он, не обращая никакого внимания на ее крики, привязал и другую ногу, так что она оказалась распростерта на кровати с протянутыми в стороны руками и ногами и смотрела на него глазами, потемневшими от ужаса.
— Ну а теперь, моя дорогая, — произнес он, присаживаясь на кровати у изголовья, — я хочу дать тебе кое-что выпить. И чем скорее ты это выпьешь, тем быстрее окончатся твои неприятности.
Она покачала головой, распущенные волосы упали вдоль ее лица, оттеняя своей чернотой его смертную бледность. Он собирается убить ее точно так же, как убил Эльвиру.
Она попыталась снова крикнуть, но звуки застряли у нее в горле — так силен был внушаемый им страх. Когда он поднес к ее губам серебряную чашку, она отвернула лицо.
Тогда он нагнулся над ней и вылил содержимое чашки прямо ей в горло. Она закашлялась и проглотила горьковатую, пахнущую травами и какими-то лекарствами жидкость.
Он еще немного подержал ее, пока не убедился, что она проглотила зелье до последней капли, потом отпустил ее и встал.
— Ты не родишь ублюдка, — жестоко произнес он. — Кого бы ты ни носила сейчас, к утру ты избавишься от него.
А потом, проклятая сука, ты будешь лежать подо мной день и ночь, пока» не зачнешь моего сына.
Не понимая, она уставилась на него взглядом, полным ужаса от того, что ей сейчас пришлось пережить.
— Теперь я оставлю тебя наедине с твоим воображением.
С этими словами он развязал удерживающие ее веревки, потом выпрямился, и она разглядела змеиную улыбку на его губах.
— Сомневаюсь, что тебе предстоит приятная ночь, но уверен, что наказание соответствует проступку.
Он вышел из комнаты. Она услышала, как хлопнула дверь и снаружи в замке повернулся ключ. Она осталась одна.
Милосердный Господь, что же Михаэль дал ей? Она попыталась перебороть объявший ее ужас, чтобы не лишиться способности рассуждать. Как он сказал? «Ты не родишь ублюдка».
Теперь она поняла, что за снадобье он заставил ее выпить. Нечто такое, что прерывает беременность. Должно быть, он каким-то образом узнал про их отношения с Лео. Но как? И в довершение всего она даже не знает, действительно ли беременна. Даже если она и носит в себе ребенка, то это наверняка ребенок Михаэля. Лео всегда был в этом отношении осторожен.
Она села в постели. Когда же зелье начнет действовать?
И как его действие проявится? Сама мысль о том, как некая чужеродная субстанция начала внутри ее свою разрушительную работу, была столь страшна, что черная пелена ужаса едва не затмила ее сознание, но она усилием воли заставила себя успокоиться.
Она закрыла глаза, чувствуя, как по щекам сбегают горячие слезы, и постаралась заснуть. Пусть побыстрее пройдет эта ужасная ночь.
Под утро начались судороги. Она стонала, скорчившись от боли, стараясь в то же время как-то расслабить сведенные мышцы живота. Боль была куда сильнее, чем обычно во время месячных, да и кровь текла обильнее. Внезапно она почувствовала такую слабость, что не могла пошевельнуться, не могла посмотреть, что с ней происходит.
Простыни под ней промокли от крови, слабость наваливалась волнами.
Неужели она погибнет от потери крови? Корделия открыла рот и крикнула. Она кричала еще, и еще, пока от усилий не заболело горло. Но вот в салоне послышались какие-то звуки, затем голоса и чьи-то шаги. Ручка двери повернулась, но замок не позволил двери открыться. Она снова закричала.
Дверь гардеробной открылась, и в комнату вошел Михаэль.
— Прекрати мяукать, сука!
Он подошел и отбросил в сторону одеяло, с отвращением глядя на лужу крови, в которой лежала Корделия. Потом перевел взгляд на ее лицо и спокойным тоном довольно произнес:
— Теперь ты не родишь ублюдка.
Сил у Корделии почти не осталось, но она снова вскрикнула. Это было единственное, что она еще могла делать. В голосе ее звучали боль, ужас и ненависть.
Михаэль снова посмотрел на красную лужу. В его планы не входило, чтобы она умерла от потери крови. Он открыл дверь в салон и крикнул:
— Брион, сходите за лекарем!
Корделия приподнялась, опираясь на локоть. Не спуская с него запавших глаз, она сказала:
— Если вы не хотите, чтобы я умерла, пошлите за Матильдой. — Она произнесла это медленно, через силу, с трудом выдавливая из себя слова. — Матильда знает, как остановить это. — И снова упала в постель.
Михаэль колебался. Он совсем не хотел, чтобы она умерла. Он хотел лишь проучить ее. Наказать. Вырвать из нее ту жизнь, которая не была его собственной кровью и плотью. И он еще не довел до конца весь свой замысел.
— Где она?
Даже в таком состоянии Корделия понимала, что, раскрывая местопребывание Матильды, она может поставить под угрозу все их планы, но не хотела умирать. Ведь только Матильда могла ей помочь. Возможно, Михаэль проделал все это только для того, чтобы вырвать у нее адрес Матильды, но она должна была пойти на риск.
— В городке. В меблированных комнатах «Голубой кабан».
Новый приступ боли заставил ее закрыть глаза.
Когда она снова открыла их, то первым делом увидела лицо Матильды, и слезы ручьем хлынули у нее из глаз.
Матильда наклонилась и поцеловала ее.
— Все хорошо, моя крошка. Все хорошо.
— Я умру?
— Нет, Господь с тобой. — Она улыбнулась, но эта улыбка не смогла стереть угрюмость, сквозившую в ее взгляде. — Кровотечение почти остановилось.
— Но как?..
— О, у меня свои методы, дитя мое. Лучше сядь и выпей вот это.
С этими словами она просунула руку под спину Корделии и усадила ее в постели.
Теперь под ней были чистые хрустящие простыни, новая ночная рубашка свежевыглажена. Ничто в комнате не напоминало о боли и кровавом ужасе этой ночи. Разве что красная жидкость, чашку с которой Матильда поднесла к ее губам.
— Что это такое? — С инстинктивной гримасой на лице Она попыталась оттолкнуть ее от себя.
— Выпей все до дна. Тебе надо восстановить силы.
— Это кровь? — Она с отвращением на лице посмотрела на свою няню.
— И еще кое-что.
Корделия, закрыв глаза, выпила теплую, отвратительно пахнущую жидкость, которая странным образом оказалась на вкус не так уж плоха. И во всяком случае, не имела специфического соленого привкуса крови.
— Через час тебе придется выпить еще порцию, — сказала Матильда, забирая у нее чашку.
Корделия откинулась на подушки, чувствуя, как по телу разливаются тепло и приятная сонливость.
— Матильда!
— Да, милая? — обернулась к ней няня.
— Что со мной? Я хочу сказать, я и правда…
— Даже если бы и была беременна, то еще слишком рано, чтобы что-то сказать определенно, — быстро ответила Матильда.
— А где Михаэль?
— Этот негодяй! — Матильда не стала проклинать его вслух, но выражение ее лица говорило о многом. — Я еще с ним не закончила.
— Он здесь?
— Нет. Он ушел, чтобы присутствовать при утреннем туалете короля, и до его прихода я должна уйти отсюда, — уязвленно ответила она.
— Он что-нибудь сказал тебе?
Матильда покачала головой.
— Просто сказал, что у тебя, как ему кажется, выкидыш и что я должна позаботиться о тебе.
— Он дал мне выпить что-то, чтобы это случилось, — ничего не выражающим, слабым голосом произнесла Корделия. — Не знаю, что это было такое. Но он, похоже, узнал про Лео.
Матильда взглянула на нее и с минуту не сводила с Корделии непроницаемый взор своих черных глаз. Потом кивнула головой и все с тем же выражением лица вернулась к прерванному занятию — она упаковывала мешочки и пакетики в кожаный баул, который всегда был при ней. За годы, прожитые с Матильдой, Корделия привыкла верить содержимому этого баула столь же безоговорочно, как она верила его хозяйке.
— Как девочка? — спросила Матильда, кивая по направлению к гардеробной. — Такая же глупая, как и ее глупая мордашка?
Слабая улыбка скользнула по лицу Корделии.
— Да, но добрая и очень старается.
Матильда усмехнулась и сказала:
— Что ж, тогда я скажу ей, что и когда тебе надо давать.
— Скажи мне. Я чувствую себя сейчас гораздо лучше.
— Ты потеряла много крови, — сообщила ей Матильда. — И тебе надо восполнить эту утрату.
Она наполнила кувшин красной жидкостью.
— Принимай по чашке каждый час, пока все не выпьешь.
— А что это? — снова спросила Корделия.
— Костный мозг, разные травы, имбирь… О, Да много такого, чего тебе не следует даже запоминать, — ответила Матильда, ставя кувшин на столик рядом с кроватью. — Ну что ж, если кровотечение снова станет сильным, больше, чем при обычных месячных, пошли девушку за мной.
Корделия кивнула.
— Матильда, Лео хочет, чтобы детей сегодня после обеда не было во дворце. Их гувернантка будет знать, что они занимаются музыкой. Вчера после обеда я передала Кристиану записку, в которой просила его официально уведомить гувернантку, что завтра в три часа дня он ждет детей на урок музыки в своих меблированных комнатах в юроде. Я собиралась сама отвести их туда, но теперь, мне кажется, не смогу.
Ты можешь сделать так, чтобы они пошли туда?
— Ах, предоставь это мне. — И Матильда снова склонилась над ней, убирая упавшие на лоб волосы. — Скажи только, как найти их в этом муравейнике.
Корделия подробно рассказала ей дорогу, и Матильда кивнула головой в знак того, что она поняла.
— Я пригляжу за этим, девочка. Ты уже немного порозовела. А как боли?
— Не больше, чем обычно при месячных.
— Не вставай сегодня с постели, и завтра ты будешь в полном порядке. — Она поцеловала свою подопечную и потрепала ее по щеке. — Мы справимся с этим, не бойся.
Корделия улыбнулась в ответ слегка вымученной улыбкой. Ее немного удивило, что Матильда никак не прореагировала на сообщение о роли Михаэля во всем этом деле, но мудрая женщина и раньше порой удивляла ее. Няня еще раз поцеловала подопечную и скрылась в гардеробной, давая там исчерпывающие указания Элси.
Корделия подумала, что она ни за что бы не выдержала весь этот ужас, если бы не знала, что очень скоро скроется от него навсегда. Теперь она желала этого, как никогда ранее.
Она поняла, что Михаэль пойдет на все, что только заблагорассудится его извращенному сознанию.
Но что же на самом деле планировал Лео? Он так и не привел ей все доводы, почему он хотел, чтобы она покинула Версаль сегодня после обеда. И, как бы Корделия ни старалась убедить себя, что он сказал всю правду, в глубине души она сознавала, что это не так. Она снова закрыла глаза, размышляя. В четыре часа пополудни в театре, построенном мадам Помпадур, должно состояться представление. Тойнет уже заранее была в восторге от великолепия постановки и роскоши декораций, так напоминающих ей театральные представления ее детства в маленьком театре Шенбрунна, в котором дети императорской семьи выступали перед заезжими знаменитостями и придворными.
Почему же Лео не хотел, чтобы она присутствовала на этом спектакле?
— Миледи, вам ничего не нужно? — услышала она голос Элси и открыла глаза.
— Да, налей мне лекарство из кувшина, — сказала она.
Если она решила выбраться из постели и все-таки быть на этом представлении, то ей понадобятся силы.
Когда князь Михаэль вернулся в апартаменты, он нашел жену мирно спящей в постели. Что ж, Матильда отлично выполнила свою работу и после этого убралась, как ей и было ведено. Он внимательно оглядел Корделию. Она выглядела совершенно как всегда, на щеках ее играл легкий румянец. Если бы ее нянька, эта колдунья, не преуспела в порученном деле, гнить бы ей в Бастилии. Что ж, она даже заслуживает вознаграждения. И пока она не будет попадаться ему на глаза, он позволит ей жить на этом свете.
Ресницы Корделии затрепетали, она открыла глаза, и на какое-то мгновение в их синей глубине проступил откровенный страх, когда она поняла, что муж, нахмурясь, рассматривает ее.
— Вам уже лучше, как я вижу.
Она лишь еле кивнула головой в ответ. Похоже, силы еще не до конца вернулись к ней, и лучше не трогать ее сегодня.
— Вы должны оставаться в постели, — произнес он, потом резко повернулся на каблуках и вышел из спальни.
Она останется в постели ровно до четырех часов дня, подумала она, закрывая глаза. А потом соберет все силы и дотащится до театра, чего бы ей это ни стоило.
Глава 24
— А где Корделия? — вскочил из-за спинета Кристиан, .когда Матильда с Амелией и Сильвией вошли в его комнату в гостинице «Голубой кабан». — Виконт сказал, что она придет вместе с девочками.
Он провел руками по волосам с растерянным и озабоченным видом — именно так он и выглядел все время, после того как виконт посвятил его в суть заговора и возложил на него такую трудную миссию»
— Она сегодня не может подняться с постели, — ответила Матильда, наклоняясь, чтобы развязать ленты детских чепчиков.
— Она заболела? — Голос Кристиана звучал едва ли не панически. — Виконт хотел, чтобы она оставалась здесь до вечера.
— Не больна, просто женские неприятности, — флегматично ответила Матильда, не обращая внимания на внезапно покрасневшие щеки Кристиана. — Лучше перестаньте болтать и займитесь девочками.
Кристиан взял себя в руки. Даже в обществе Матильды ему не следовало показывать, как он растерян. Он перенес все внимание на двух маленьких девочек, которые с благоговением и любопытством смотрели на него.
— Мы видели вас на концерте, с балериной, — произнесла одна из девочек.
— Она такая красивая, — добавила другая. — Хотела бы я, чтобы мы умели так танцевать. Корделия сказала, что вы будете нас учить.
— Познакомьтесь, это Амелия, а это Сильвия, — по очереди указала Матильда на каждую из них.
Девочки удивленно посмотрели друг на друга Матильду они видели второй раз в жизни. Как же она могла различить их?
Матильда безмятежно улыбнулась им.
— Меня вам не удастся провести, мои дорогие.
Кристиан был несколько сбит с толку, но все же взял протянутые ему ладошки и с самым серьезным видом пожал их.
— Я буду давать вам уроки музыки. Идите сюда. — Кристиан подвел их к спинету и сел за него. — Послушайте и скажите мне, звучит ли это как музыка или нет.
Он заиграл какую-то легкую вещь, но мысли его были далеки от музыки. Корделия не смогла прийти вместе с девочками, как предполагалось. Как же он сможет выполнить обещание, данное виконту, если планы изменились? Виконт сказал, что вряд ли они уже сегодня вечером покинут Версаль, но Кристиан должен быть начеку. Карета и упряжка быстрых лошадей готовы были пуститься в путь по одному его слову. Матильда раздобыла мальчишескую одежду для детей, а для Корделии — штаны и кафтан кучера У Кристиана были паспорта и все необходимые бумаги.
Не было только Корделии. А без нее они не могут пуститься в путь. Кристиан был расстроен и напуган. Даже без неожиданных осложнений вся операция представлялась ему достаточно рискованной.
Он взял на клавишах заключительный аккорд и застыл неподвижно, задумчиво глядя на трещину в стене над спинетом. Матильда, казалось, была ничуть не обеспокоена происшедшим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40