Старомодные банковские грабители, взломщики, которые перед тем, как отправиться на дело, покупали у страховщиков опись имущества ювелирной лавки, чтобы точно знать, что они будут брать, карманники, которые учились своему ремеслу с младых ногтей, – говорят, что самые лучшие были родом из Колумбии – где они все теперь? Все эти «мерфи», «очковтиратели», разводилы? Вымерли, вымерли все.
Обыкновенные преступники делятся на различные специальности: точно так же поступают Преступники От Природы. Джо Мертвец специализируется на эволюционной биологии. Он употребляет все свое, купленное дорогой ценой, знание боли и смерти на то, чтобы преступить два закона биологии.
Закон первый: Гибридизация возможна только между близкородственными видами и то далеко не всегда, причем полученные гибриды чаще всего оказываются не способными к продолжению рода. Биологическая Полиция настойчиво предупреждает: «Покушаться на границы, которая Мать Природа в своей великой мудрости провела между видами, означает провоцировать биологический и социальный хаос».
Джо говорит: «А я тут для чего? Да будет так!»
Закон второй: Эволюционный скачок, сопровождающийся биологической мутацией, непоправим и необратим. Тритоны начинают жизнь в воде, где они дышат жабрами. В предопределенное время тритон сбрасывает жабры и выползает на сушу, уже обладая легкими для дыхания воздухом. Затем он возвращается в воду, чтобы доживать свои дни. Тогда, наверное, было бы разумно позволить ему вновь отрастить жабры для дыхания под водой?
– Нисево нет. Плиходи в пятниса! – говорит Космический Дядюшка.
Таков закон!

Итак, для начала Джо извлекает маленького мула из космического стойла, где над невероятным потомком, окруженным светящимся и пульсирующим нимбом, склонились Мэри – Муломатерь – и Иосиф – отец.
Канзасский ветеринар, известный под именем Лазаря Джо, стал орудием судьбы. После того как мул лягнул его в голову, Джо отвезли в Лоуренсский мемориальный госпиталь, где его признали мертвым, но он неожиданно воскрес. Словно святой Павел, который после своего чудесного исцеления помчался в Дамаск, словно наскипидаренный, Лазарь Джо знал, какая миссия теперь ему предстоит.
Он решил создать мула, способного к размножению. Для этого он подверг смесь конской и ослиной спермы воздействию оргонной радиации в магнетизированной пирамиде, а затем оплодотворил этой смесью кобылу, но номер не прошел. Тогда Лаз пошел дальше: он сделал клетку из намагниченной стали и подверг совокупляющихся животных воздействию СОР – Смертельной Оргонной Радиации. Он облачился в шкуру козла и принялся хлестать скотину кнутом под звуки музыки Пана – любая женщина, которую ударил Козий Бог, понесет – и, наконец, ему удалось создать плодного мула.
Скептики утверждали, что мул Лаза Джо – самая крупная мистификация со времен пилтдаунского человек. В 1912 году Чарльз Даутон заявил, что нашел вблизи английского города Пилтдаун останки (челюсть и череп) переходной формы от примитивного получеловека-полуобезьяны к гомо сапиенс. Эта находка вызвала настоящую сенсацию. Не менее 500 докторских диссертаций было написано после изучения останков. Пилтдаунский человек был торжественно водворен в Британский музей палеонтологии как явное доказательство теории Дарвина. В 1949 году сотрудник музея Кеннет Оукли вздумал проверить датировку новым тогда радиоуглеродным методом. Результат был ошеломляющим. Оказалось, что челюсть и череп принадлежат разным существам. Челюсть, по результатам анализа, вообще никогда не находилась в земле и, скорее всего, принадлежала незадолго до того скончавшейся обезьяне, а череп находился там от силы десятки, но никак не сотни или тысячи лет. Дальнейшие исследования показали, что зубы пилтдаунского человека были довольно грубо обтесаны, чтобы добиться совпадения челюстей.


– Ага, я мулов из рукава достаю, – с невозмутимым видом парировал Джо.

Тихий загадочный герпетолог на пенсии, проживающий во Флориде, бросает вызов Закону второму. Его зовут Джо Сэнфорд. Однажды его укусила королевская кобра, но он оправился от укуса и посвятил все свое время изучению тритонов и саламандр. По утверждению Сэнфорда, ему удалось вызвать рост жабр у взрослых особей путем инъекций экстракта из овечьей плаценты.
(Тот же самый препарат, кстати, использовался доктором Нихаузом из Женевы для омоложения организмов своих состоятельных пациентов. Назовем некоторых из них: У. Сомерсет Моэм, Ноэль Ковард, папа Пий XII, президент Эйзенхауэр. Я вспоминаю Эйзенхауэра, который, лежа в койке с широкой идиотской улыбкой на лице, размахивал крошечным американским флажком, размышляя, очевидно, о том, не удастся ли ему обмануть смерть. Уинстону Черчиллю влечении отказали, поскольку выяснилось, что тот не в состоянии шесть недель воздерживаться от выпивки – а методика Нихауза требовала воздержания, и доктор не допускал исключений ни для кого.)
Закон второй заключает в себе скрытое утверждение необратимости времени. Сэнфорд пробил во времени дыру, в которую ветеринар Джо протиснулся вместе со своими гибридами.
Доказательства не нужны, если имеются факты. Это переворот в биологии, создание новых видов, осуществленное благодаря новому сознанию и мышлению, война, в которой пуля иногда попадает в цель лишь – спустя несколько тысячелетий. Словно в старом анекдоте о палаче, который пытается самурайским мечом отрубить голову приговоренному… ага, не попал, теперь моя очередь! Но иногда голова падает с плеч через триста лет после удара. Пусть станет так!., древний барьер между травоядными и плотоядными. Старая дихотомия, разделявшая животных на хищников и травоядных, рухнула под ударами первобытного голода, породив тварей, которые по желанию питаются то травой, то мясом. Львы, пасущиеся на прокторах вельда Южноафриканская саванна.

.
Стада плотоядных гну-людоедов осаждают деревни – это создания, которые могут быть и хладно– и теплокровными, в зависимости от обстановки. В конце человеческого пути дозволенным становится все.
Все в том, что не сделано и в шаткой неуверенности Эзра Паунд «Canto LXXXI».

.
Пусть другие бормочут дрожащим голосом: «Решусь на все, что в силах человека, кто смеет больше, тот не человек» В. Шекспир «Макбет», акт 1, сцена 7 (пер. Б. Пастернака).

.
– Неправда, – утверждает Джо.
Отважившийся на первый шаг должен отважиться на весь путь.

Если мулы рожают
Невозможного нет
И над мулом сияет
Невозможного свет
Гибриды Анлимитед… ГА ГА ГА.

Доктор Уайтхорн внимательно разглядывал сидевшего перед ним человека. Его череп выглядел так, словно был изготовлен из тонкого металла, причем на левом виске виднелась заделанная при помощи сварки пробоина, обозначенная тонкой пунцовой линией шрама.
Как доктор и подозревал, слепой левый глаз Джо вовсе не был слеп. Джо сконструировал искусственный глаз, подключавшийся прямо к зрительному центру, который снабжал его сознание картинами, зачастую весьма отличными от тех, которыми снабжал его правый глаз. Это различие становилась особенно явным при рассматривании людей и животных, и тогда он понял, насколько то, что мы видим, обусловлено тем, что мы ожидаем увидеть, – иначе говоря, привычными паттернами сканирования, присущими глазному яблоку, – в то время как искусственный глаз Джо не имел паттернов сканирования. Линза искусственного глаза оставалась всегда неподвижной, и Джо управлял направлением взгляда, двигая головой. Зато на глаз можно было установить широкоугольную оптику, что сильно увеличивало поле бокового зрения. Джо выяснил, что он может расшифровывать истинные эмоции и намерения людей, сравнивая информацию, полученную от живого глаза, с информацией, полученной от синтетического. Иногда различие в выражении лица, увиденного одним и другим глазом, становилось настолько чудовищным, что Джо оставалось только поражаться, почему больше никто на свете этого не замечает.
Поэтому Джо было ясно, что доктор Уайтхорн, который в настоящее время с веселой улыбкой проглядывал его рекомендательные письма, явно сомневается в их подлинности.
Перед тем как перейти на исследовательскую работу, Доктор Уайтхорн был практикующим психиатром. Многих врачей эта специальность влечет именно потому, что сами они от природы страдают врожденной неспособностью понимать мотивы, чувства и мысли других людей и надеются избавиться от этой неспособности путем усвоения огромного объема формальных сведений. Доктору Уайтхорну пришлось уйти из психиатрии именно потому, что он в силу своей способности проникать в чувства других испытывал чудовищную боль, вступая в контакт с безнадежно больными пациентами, а еще в большей степени – наблюдая те чудовищные и жестокие методы лечения, которым подобные пациенты подвергались, поскольку, будучи «ненормальными», они не имели права на то, чтобы их жалобы были кем-нибудь выслушаны.
Дело было вовсе даже не в том, что доктор Уайтхорн страдал чрезмерной сентиментальностью. Он просто переживал чужую боль как свою собственную, и это оказывалось иногда просто физически невыносимым. Человек, сидевший сейчас напротив него, излучал боль. Разумеется… физические травмы… протез руки, искусственный глаз, соответственно фантомные боли в этих органах. Доктор обратил внимание на какой-то странный запах, который исходил не от самого посетителя, но который тот явно принес с собой. Смесь гнилых цитрусовых и горелой пластмассы – так мог бы. пахнуть луна-парк после пожара.
– Что ж, профессор Хеллбрандт, ваши рекомендательные письма впечатляют.
– Я знаю свой предмет.
– Более чем один, позвольте заметить.
– Мое кодовое имя было «Большая Картина». Можно потратить целую жизнь, пытаясь восстановить ее по кусочкам.
– Большинству людей и того не удается.
– Большинству людей ничего не удается.
– Разумеется, у нас найдется работа для человека ваших… эээ… способностей и уровня, хотя я подозреваю, что многие из этих рекомендательных писем – подделки.
Джо пожал своим правым, человеческим плечом и улыбнулся правой, человеческой половиной рта. Выглядело это страшновато.

У Джо имелось множество разнообразных приспособлений, которые он мог вставлять в гнездо, расположенное под локтем его изувеченной руки. Одно из них – электрошокер с двумя тонкими, острыми, как иглы, электродами, которые можно было воткнуть в противника для того, чтобы разряд получился чувствительнее. Также он носил шприц с цианидом для молниеносных убийств и пневматическое ружье, стрелявшее дротиками, начиненными транквилизатором. Он относился к этим приспособлениям как к игрушкам, к помощи которых он будет прибегать все реже и реже по мере продвижения своих исследований. Джо решил никому не открывать подлинной цели своего проекта и даже не давать возможности догадаться о ней, пока он не окажется в состоянии реализовать ее. Но тогда уже будет слишком поздно, чтобы враги смогли извлечь выгоду из его разработок.
Отыскав ключ к чужим деньгам, которым является система грантов, фондов и субсидий, Джо научился жонглировать одновременно несколькими проектами, каждый из которых вносил определенный вклад в его намерение полностью ниспровергнуть существующий в природе порядок вещей. Он основал экологическую организацию, именовавшуюся Распространители, официальной задачей которой было выявление различных полезных видов растений и животных и акклиматизация их в тех регионах, где они в настоящее время не были распространены, с учетом соответствия климатических условий, воздействия на существующие экологические системы и потенциальной полезности как пищевого источника, как средства контроля за вредителями и так далее.
На самом же деле он надеялся осуществить эксперименты по ступенчатой эволюции, помещая небольшие популяции рыб, животных и рептилий в незнакомое окружение, а также приводя в контакт виды, которые прежде никогда не контактировали, чтобы увеличить потенциал гибридизации. Интересно отметить, что один из немногих, уже существующих гибридов, это «лигр» – гибрид льва и тигра: животные, ареалы распространения которых в природе не совпадают, встретиться между собой могут только по воле человека.
Джо держался запанибрата с остальными учеными, но им приходилось это терпеть, потому что они боялись Джо. Боялись его белесого взгляда, его бледной, как у мертвеца, кожи, его слабого голоса, который тем не менее был слышен в любом конце лаборатории, а иногда звучал прямо у тебя в голове… а больше всего его пугающей улыбки. Они исполняли все, что он хотел от них. За пределами лаборатории Джо никогда не встречался с сотрудниками.
Никто, кроме Джо и его команды, не знал, что основной их задачей был срыв строительства Трансамазонской магистрали. «Кока-кола», «Макдоналдс» и «Хилтон» дожидались этого события, стоя в сторонке. Джо знал, что если магистраль будет построена, то это станет концом для последнего большого массива дождевых лесов, еще уцелевшего на планете. Джо – рьяный эколог. У него болит сердце, когда он видит срубленное дерево.
«Они не пройдут», – решает он.
Он представляет себе, что нас всех ждет. «Хилтоны» посреди джунглей. Тихо играет легкая музыка: «Цветут орхидеи при свете луны»… бар с орхидеями и большим аквариумом, полным пираний. Менеджеры швыряют пираньям живых золотых рыбок и куски сырого мяса.
Мотели, сувенирные лавки и фаст-фуды, пьяные индейцы, отравленные реки, резкий запах выхлопных газов и солярки. Перед зданием оперы в Манаусе туристы, обмотавшись живым боа-констриктором, позируют для фотографов.
Громкий скандал: суперзвезда поп-музыки, охваченная приступом ревности, усиленной кокаином, хватает йоркширского терьера своей подружки и швыряет его в аквариум с пираньями. Когда пираньи набрасываются на барахтающуюся собачонку, истерическая старлетка швыряет тяжелую бронзовую пепельницу в аквариум, пепельница разбивает стекло и посетителей заливает кровавая вода, повсюду бьются и прыгают пираньи, а визжащий терьер с распоротым брюхом волочет свои кишки по полу. Да, зрелище еще то, и, разумеется, в баре присутствует достаточное количество папарацци, чтобы увековечить это для последующей продажи периодическим изданиям. Именно такие мелочи делают будущее настолько правдоподобным, что возникает желание уничтожить его.
Они проезжали через городок Эсперанса и остановились, чтобы выпить пива… три типа из Policia National, мундиры расстегнуты, местный юнец с изъеденной оспой крысиной мордочкой, возможно, профессиональный зять полицейского; жизни их также убоги и ничтожны, насколько величественна и обширна долина, в которой они обитают.
Джо повидал Скалистые горы, Альпы, Гималаи, но сейчас перед ним была замочная скважина в другое измерение, через которую он увидел намного большую планету – большую, может быть, чем даже Сатурн из его сновидений. И настолько же больше оказалось безмолвие, которое он почувствовал, глядя на величие долины и отчетливо различая, словно в телескоп, маленький городок, домики с облупившейся штукатуркой, реками и каменными мостами, тополиными рощами, полями, пасущимися овцами и коровами – тысячи крошечных мазков, сливающихся в огромную картину.
«Хилтоны» рассыпаются на кирпичики, колючие лианы затягивают шоссе, когда Джо скатывает ковер времени, стряхивая с него мотели и бензоколонки, «Мистеры Стейки» и «Макдоналдсы», музыкальные автоматы и пиццерии и возвращая на их место джунгли, заполненные криками птиц и обезьян-ревунов. Злокачественный штамм желтой лихорадки, перед которым бессильна обычная вакцина, чудовищные кожные болезни, скоротечная проказа, которая убивает больного в течение нескольких месяцев, часы спешат в обратную сторону, к временам строительства Панамского канала, каждый фут автострады вымощен черепами. Они отступают. Уходят. Не могут найти рабочих. Индейцы затаились в отдаленных уголках, ожидая, как и джунгли, момента, когда оккупированная территория сама вернется к ним в руки.
Джо начинает осваивать трансплантационную хирургию. Вскоре, после недолгого пребывания в ассистентах у доктора Стейнкросса, он становится одним из лучших в своем деле. Джо умеет скрывать свой потенциал и выглядеть как заурядный идиот-хирург, подсевший, словно на наркотик, на текучку операций и на обожание со стороны пациентов, медсестер и коллег.
– Доктор Тод… доктор Тод… – почтительное эхо летело вслед за ним по коридорам госпиталя.
О нем написали в «Лайф».
«С Катона видом речь произнеся, / Оваций ждет от самого себя» Из «Пролога к Сатирам» А. Поупа.

.
Это, решает Джо, одна из наиболее отвратительных ролей, которую ему когда-либо приходилось играть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33