А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

И не сомневался, что существует разумное объяснение этой проклятой утечке информации. Я просил вас остаться, или вы уже забыли об этом? – Его глаза холодно сверкнули. – Поразительно. Никогда прежде я не говорил женщине, что люблю ее. Может быть, я чересчур самонадеян, но мне и в голову не приходило, что предмет моей страсти воспримет мое признание с полным равнодушием…
– Это не равнодушие, – пробормотала она, вспыхнув.
– Что же тогда? – настаивал он.
– Не знаю! – в отчаянии воскликнула Элери, сердце которой билось с таким неистовством, что она едва могла говорить. – Изумление, недоверие…
– Недоверие? Я-то думал, что сделал из себя посмешище, все это время, демонстрируя свои чувства. А вы реагировали как викторианская девственница, оскорбленная моей непристойной страстью.
– Во мне нет ничего викторианского, и я вам не девственница, – взорвалась вдруг Элери. – Я и представить себе не могла, что… что…
– Я вас люблю, – непринужденно вставил он, с интересом наблюдая, как краска заливает ее лицо.
Дрожащими руками она заправила за уши непослушные пряди волос.
– Все равно мне трудно в это поверить. – Она вдруг робко улыбнулась, и Джеймс судорожно вздохнул полной грудью.
– Не будет ли это чересчур с моей стороны – спросить, как вы относитесь ко мне?
– Нет. – Голова Элери кружилась от восторга. – Боюсь, что вы зазнаетесь, мистер Кинкейд, но я водрузила вас на пьедестал. Правда, он немного пошатнулся, когда я услышала о сэре Годфри. Я ведь всего лишь человек, со всеми слабостями.
– Элери, помните, как вы соединили меня с сэром Годфри по телефону в прошлый понедельник?
– Да.
– Именно тогда он попросил меня восстановить на работе юную леди, о которой ему говорил Тоби Мейнард. Он признался, что собирался поговорить со мной раньше, но это как-то вылетело у него из головы. – Джеймс крепко сжал ее запястья. – Мне доставило большое удовольствие сообщить ему, что вопрос о вашем увольнении никогда и не стоял.
С сияющими глазами Элери приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку, с изумлением заметив, как напрягся Джеймс от ее прикосновения. Он выпустил ее руки и резко отвернулся, мгновенно выйдя из образа настойчивого влюбленного, как фокусник, скинувший плащ.
– Ну ладно. Пора что-нибудь перекусить. Вы, должно быть, проголодались.
Ошеломленная подобной переменой, Элери замерла. Она чувствовала себя так, словно ее бесцеремонно сбросили с заоблачных высот.
– Покажите, что вы привезли, и я что-нибудь приготовлю, – сказала она, взяв себя в руки.
Джеймс бросил на нее взгляд, от которого она вся вспыхнула, и начал распаковывать продукты.
– Надеюсь, вы по достоинству оценили мою исключительную выдержку. Мы продолжим обсуждение наших взаимоотношений после ужина.
Подгоняемая голодом, Элери быстро разогрела духовку и поставила в нее сковороду, поручив Джеймсу накрыть на стол и нарезать хлеб. Спустя рекордно короткое время они сидели, уткнувшись в дымящиеся тарелки, стараясь не обращать внимания на повисшее в воздухе напряжение.
Пока они ели, Джеймс рассказывал о доме своих родителей в Провансе, и Элери молча, слушала, как он описывает благоухающий лавандой сад и дом с белыми ставнями. Она терялась в догадках – то ли он сожалеет о своей несдержанности, то ли хочет дать ей возможность прийти в себя.
Наконец с удовлетворенным вздохом он отложил нож и вилку.
– Чудесно. Мне разрешили поваляться сегодня утром после того, как я героически провел вечер с детьми, поэтому я позавтракал довольно поздно и с тех пор ничего не ел. А вы?
– Тост и кофе примерно в то же время, – сказала она. – Хотите еще чаю?
– Сидите. Я все сделаю. – Пока закипал чайник, Джеймс открыл дверь и выглянул наружу, но тут же вернулся, дрожа от холода.
– Снег валит по-прежнему. А ветер даже усилился. Разожгу-ка я в гостиной камин.
Элери убрала со стола и расставила все по местам, каждой клеточкой своего тела ощущая интимность ситуации, в которую они попали, на неопределенное время, оказавшись отрезанными от всего света. Наведя порядок на кухне, она вошла в гостиную и закрыла за собой дверь. Джеймс, сидя на корточках перед пылающим камином, подбрасывал поленья в огонь. Он обернулся и с улыбкой посмотрел на нее.
– Проходите и садитесь, Элери. К сожалению, у меня здесь нет телевизора.
– Совсем неплохо для разнообразия. – Она налила чай, стараясь не думать о том моменте, когда надо будет ложиться спать. Нагнувшись, протянула ему чашку и устроилась в углу дивана, устремив взгляд на танцующие языки пламени. – Здесь так тихо.
– Это все из-за снега. Обычно по вечерам здесь довольно оживленное движение – в деревенском пабе отлично кормят. – Джеймс выпрямился и, сев на диван рядом с ней, взял ее руку и крепко сжал в своих ладонях. – Что же нам делать, Элери?
– Делать? – вздрогнула она.
– Я не предлагаю вам разгадывать кроссворды или перекинуться в бридж, – с иронией вымолвил он. – Я хотел сказать, что будет завтра, когда мы увидимся в «Нортволде».
Интересно, подумала Элери, ощущает ли он, как бешено, бьется ее сердце.
– Если мы вообще попадем туда завтра.
– Не завтра, так послезавтра. Что бы там ни было, но жизнь продолжается, – невозмутимо проговорил Джеймс. – Меня просто интересует, как вы себе представляете дальнейшее развитие событий.
– Я не совсем вас понимаю…
– Не кокетничайте, Элери. Это не ваш стиль. – Он повернулся и прямо посмотрел на нее. – Не могли же вы забыть, что совсем недавно я признался вам в любви.
– Вы имеете в виду, – осторожно предположила она, – что теперь не хотите, чтобы я оставалась в «Нортволде»?
Джеймс свирепо уставился на нее и, вне себя от ярости, отшвырнул ее руку ей на колени.
– И это все, о чем вы способны думать? О работе? – Он цветисто выругался и вскочил на ноги. – Мне надо выпить. Налить вам?
– Да, пожалуйста.
Джеймс схватил поднос и ушел на кухню, оставив Элери в полном смятении размышлять о том, как же сказать ему, что она разделяет его чувства в полной мере. Однако, когда он вернулся с двумя стаканами в руках, она гордо вздернула подбородок.
– Выбор весьма ограничен, – коротко бросил он. – Себе я налил скотч, но, как я знаю, вы его не любите, поэтому вам я принес сухой шерри.
Снова усевшись рядом с ней, он мрачно уставился на огонь.
– По-видимому, вы более не считаете возможным для себя работать со мной. Забавно, однако. Я знал немало женщин, многие из которых были не менее красивы, чем вы, и уж точно куда более доступны. Почему же, ради всего святого, именно без вас я не могу обойтись!
Элери изумленно уставилась на него и безудержно расхохоталась.
– Простите, но я не могла сдержаться, – задыхаясь, проговорила она. – Это был такой возмутительно нелепый комплимент, что вы меня почти убедили в своей искренности.
– Разумеется, я искренен, Элери, – сказал он со сдерживаемой яростью. – О таких вещах не говорят, не подумав. Я, во всяком случае. Что, черт побери, мне сделать, чтобы вы поверили?
Элери обвела кончиком языка пересохшие губы. Ей вдруг стало не до смеха. Существовал предельно простой способ убедить ее. Если бы только Джеймс перестал говорить и занялся с ней любовью. Она была на грани того, чтобы прямо сказать ему об этом, когда вдруг погас свет.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Пламя в камине давало достаточно света, и Джеймс, ругаясь последними словами, направился в холл, чтобы проверить пробки. Вернувшись назад, он отрицательно покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Элери.
– К сожалению, не повезло. Иногда во время грозы перегорают пробки, но в такую погоду наивно было бы надеяться на это.
– Как у вас с дровами? – спросила Элери, когда Джеймс вернулся из кухни с парой свечей, прилепленных к блюдцам.
– Целые штабеля. Кроме того, – самодовольно добавил он, – у меня есть походная плитка, так что вы даже можете вскипятить чай, если хотите.
– О чем еще можно мечтать? – улыбнулась она.
– Действительно, о чем? – сухо проговорил Джеймс и посмотрел на часы. – Почти одиннадцать. Пожалуй, нам следует лечь спать, пока мы не совсем окоченели. Отдельно, конечно, – учтиво добавил он. – Постели заправлены, но предупреждаю, что будет холодно. У меня нет грелки.
– Вы не одолжите мне пару носков?
– Конечно, отличная мысль. – Джеймс усмехнулся и неожиданно широко зевнул. – Извините. Должно быть, разморило в тепле.
Он повел ее наверх в комнату рядом с ванной.
– Я войду первый и поставлю свечку.
Комната оказалась совсем крошечной, и в тусклом свете было трудно разглядеть что-нибудь, кроме кровати и туалетного столика.
– Боюсь, здесь есть только самое необходимое.
– Все отлично, – заверила его Элери, стараясь придумать, как бы попросить его остаться с ней. Но нужные слова никак не приходили в голову.
После минутного колебания Джеймс протянул руку и коснулся ее щеки.
– Спокойной ночи, Элери. Приятных сновидений.
– Спокойной ночи.
Она прислушивалась, пока его шаги не смолкли на лестнице, затем откопала в своей сумке, стоявшей на стуле, туалетные принадлежности и направилась в ванную со свечой в руке. Дрожа от холода, быстро приготовилась ко сну и, вернувшись в комнату, натянула свитер и леггинсы, задула свечу и нырнула в постель.
Стук в дверь заставил ее подскочить на кровати, сердце оглушительно забилось.
– Я принес вам носки, – раздался из-за двери голос Джеймса.
– Входите, но осторожно, здесь темно.
Джеймс подошел к кровати со свечой в руке.
– Ничего не видно, кроме пары глазищ и гривы волос, – фыркнул он.
– От такого холода и носа не высунешь, – трясясь, ответила Элери и, на секунду вытащив из-под одеяла руку, схватила носки. – Спасибо.
– Не за что. Еще раз спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Когда он вышел, Элери дотянулась до заледеневших ступней, надела носки и, свернувшись калачиком, до ушей укуталась одеялом. Внизу, в тепле, ее порядком разморило, но несколько минут в ледяной ванной разогнали остатки сонливости. Привыкнув постепенно к темноте, она вглядывалась в тусклый свет, просачивающийся через окно, и проклинала собственную глупость. Судя по всему, Джеймс не собирался вторично нарываться на отказ.
Слышно было, как он протопал наверх, как в ванной лилась вода, но затем все смолкло, и слабая надежда, что он придет, покинула ее. Она вертелась в постели, замерзая все больше. Время тянулось бесконечно медленно, и Элери захотелось в туалет. Она не додумалась попросить у Джеймса спички, чтобы зажечь свечу, и пришлось в темноте пробираться на ощупь по скрипучим половицам. Выходя из ванной, она с размаху налетела на теплое, твердое тело и взвизгнула. Джеймс сгреб ее в охапку и прижал к себе.
– Извините. Я услышал, что вы встали, и подумал, не случилось ли чего.
– Мне очень жать, что я вас разбудила, – пробормотала она, уткнувшись ему в грудь.
– Вы действительно думаете, что я был в состоянии заснуть?
– Мне тоже не спалось. Я совсем окоченела. Боюсь, одной мне не заснуть. – Она выпалила с судорожным смешком: – Можно, я лягу с вами?
Прежде чем эти слова успели сорваться с ее губ, Джеймс подхватил ее на руки и понес в свою комнату. Элери обвила руками его шею и, тесно прильнув к нему, спрятала лицо у него на плече.
– Вы опять смеетесь? – яростно спросил он.
Утвердительно хмыкнув, бесцеремонно бросил ее на постель и улегся рядом. Элери придвинулась вплотную и оказалась в его объятиях. – Поделитесь, что вас так развеселило, – охрипшим голосом потребовал он.
– Просто я рада, что здесь темно, – нетвердо выговорила она. – Я еще ни разу не пыталась соблазнить мужчину… да и моя одежда едва ли подходит для подобной роли.
Рука Джеймса прошлась по пушистому свитеру, обтягивавшему ее грудь, скользнула по леггинсам и спустилась к его собственным спортивным носкам. Он затрясся от смеха.
– Вижу, что вы имеете в виду… то есть не то, чтобы вижу…
– Все равно…
– Да какая, черт возьми, разница, что на вас надето! Для меня вы и в таком виде более чем соблазнительны, – грубовато проговорил Джеймс и повернул к себе ее лицо. – Я готов был умолять вас, когда принес носки, чтобы вы позволили мне остаться.
– Жаль, что не сделали этого.
– Увы, не догадался, что вы этого хотите.
– Я собиралась признаться вам еще внизу. Но тут вдруг погас свет.
Он с чувством выругался.
– Мы потеряли целых два часа, пытаясь заснуть, когда все это время могли быть вместе.
– Тогда давайте больше не будем тратить время зря… поцелуйте меня! – раздраженно воскликнула она, и Джеймс, расхохотавшись, подчинился.
Смех мгновенно затих, как только их губы соприкоснулись, и охваченная пожаром Элери поразилась, что еще секунду назад ей было холодно. Она пылко возвращала ему поцелуи и, чувствуя, как внутри стремительно нарастает неодолимое томление, в бесстыдном порыве нетерпеливо прижималась к нему. Удерживая сильными пальцами ее бедра, он прерывисто вздохнул, и затем его руки двинулись вдоль ее тела, лаская и познавая его в темноте, а заодно освобождая ее и себя от одежды.
Совершенно забыв о холоде, Элери отвечала ему с такой готовностью и жаром, что Джеймсу потребовалось все его самообладание и искусство, чтобы продлить их страстные объятья. Учащенно дыша, она в беспамятстве извивалась, подставляя ласкам и поцелуям все самые сокровенные части своего тела, желая Джеймса до такой степени, что у нее вырвался жалобный стон протеста, когда тот на миг оторвался от нее. Он тут же снова привлек Элери к себе и, накрыв собой, приник к ней в страстном поцелуе. Тела их слились, приноравливаясь, друг к другу в яростном ритме, который привел Элери к ослепительному завершению на мгновение раньше, чем Джеймса. Она слабо вскрикнула от изумления и прижала его голову к своей груди в неистовом стремлении обладать им без остатка. Спустя секунду Джеймс, обессилев, рухнул на нее.
Они еще долго сжимали друг друга, сотрясаясь от гулких ударов, бившихся в едином ритме сердец. Наконец Джеймс поднял голову, покоившуюся в ложбинке возле ее ключицы, и нежно коснулся рукой ее лица.
– Согрелась? – шепотом спросил он, и она хрипло рассмеялась.
– Да. От тебя намного больше толку, чем от грелки.
– До чего же у тебя романтичная натура, малышка!
– А ты напрашивался на комплимент?
– Ну не то чтобы на комплимент. – Он немного подвинулся и, тесно прижав ее, накинул на них одеяло. – Наверное, я хотел услышать, что для тебя это было так же чудесно, как и для меня.
– Возможно, куда больше.
– Сомневаюсь.
– Почему?
– Потому что я люблю тебя, Элери. Как видишь, все очень просто.
Она придвинулась к нему вплотную, пробормотав что-то нечленораздельное в его шею.
– Что ты сказала? – требовательно спросил он.
– Я сказала, – повторила она с отчаянным видом, – что я тоже тебя люблю. Я влюбилась в тебя в ту же секунду, когда ты появился в «Нортволде»… Куда это ты?
Джеймс приподнялся в постели и принялся рыться на прикроватном столике. Чиркнув спичкой, он зажег свечу и поднес ее ближе, так что свет ярко осветил ее зардевшееся лицо.
– Повтори!
Она подняла руку, заслонив глаза.
– Джеймс, пожалуйста, задуй ее!
– Не раньше, чем ты опять мне это скажешь.
Чувствуя, что кровь бросилась ей в лицо, Элери, слегка заикаясь, повторила свое признание.
– Ну, а теперь погаси свет!
Джеймс задул свечу и поставил ее обратно на столик, затем нырнул под одеяло и принялся ласкать и целовать Элери, пока голова у нее не пошла кругом.
– Если, – угрожающе прорычал он, – все это время ты меня любила, зачем же было так мучить меня?
Она оцепенела.
– Мучить?
– Да! Не далее как вчера вечером я признался тебе в любви. Таких слов не слышала от меня ни одна женщина. Неужели нельзя было облегчить мои страдания и сказать, что ты испытываешь ко мне то же самое? Не слишком приятно, поверь, признаваться в любви, когда предмет твоей страсти даже ухом не ведет при этом.
– Наверное, вначале я просто лишилась дара речи. А когда была готова ответить тебе, отключили электричество… ну и удобный момент пропал.
– Значит, если бы тебе не понадобилось сходить в туалет, мы бы до сих пор без сна лежали каждый в своей постели?!
Элери вздрогнула, и он теснее прижал ее к себе, скользнув губами по лицу.
– Я и представить себе не мог, что способен испытывать подобные чувства к какой-либо женщине, – проговорил он севшим голосом. – Теперь-то ты веришь мне?
Она кивнула и прошептала:
– Я люблю тебя, Джеймс.
Проснувшись на следующее утро, Элери обнаружила, что лежит одна в незнакомой комнате на красивой, широкой кровати с резной спинкой из темного дерева. В остальном комната была обставлена скудно: комод и гардероб из того же темного дерева, коврики на натертом до блеска полу и тяжелые темно-красные шторы на окнах. Через спинку стула был перекинут халат того же оттенка, что и шторы, из чего Элери заключила, что Джеймс неравнодушен к красному. Блаженно потягиваясь, она размышляла о том, где он может быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15