Специалист, не слишком долго повозившись в разбитом кондиционере, объявил, что тот был взорван неизвестным устройством.— Коля, что ли, ваш спроворил? — злобно осведомился Зямба.— Скорее всего, он стал жертвой шантажа. Его заставили.— Все. Вали отсюда, — приказал Зямба. — Завтра привезете нам новый кондиционер. И вообще приведете тут все в порядок. Понятно?Специалист часто-часто закивал, уже хорошо понимая, с кем имеет дело.Келарь вызвал по селектору Посланника в свой кабинет.— Я не знаю, кто взорвал наш офис, но, очень возможно, что питерцы. Как бы вычислить этих гадов?— Стоит ли нам ими заниматься? Они и так в федеральном розыске, — напомнил Иван. — Главная проблема — Албанец. От него можно ждать чего угодно. В любую минуту.— А с ним как предлагаешь поступить? — допытывался Карлов.— Если честно, — Несмелов почти не раздумывал, — заплатил бы ему все его деньги. Наши похороны дороже обойдутся.— Ты имеешь в виду миллион баксов? — презрительно скривил губы Зямба.— Да, — твердо ответил Иван.Келарь махнул рукой.Это невозможно.Посланник! Неужели твой дядя не может подключить свой аппарат? — Зямба, выражая дивление, пожал плечами.— Не думаю, что кто-то из нас хочет, чтобы Албанец оказался в ментовке.— И все-таки — ты можешь привлечь к розыску своего дядю? — спросил Келарь.— Только за большие деньги.Евгений Борисович слегка подумал.— Ладно, катись со своим дяденькой. Испробуем другие средства. Ты, Иван, можешь пока отваливать.Келарь решил связаться с частным детективным агентством «Аргус», которое пару раз сумело его серьезно выручить.…Генерал-лейтенант Несмачный внимательно выслушал Келаря по телефону.— Вообще дело выглядит довольно тухлым. Тем более что вы не хотите сказать, какое отношение этот, как вы говорите, Антон имел к вашей организации. Хорошо. По факсу материалы дела не шлите. Все передайте через своего курьера. Будут вопросы — я вам позвоню.Получив досье, генерал вызвал лучшего своего агента — полковника Двинского: пришлось использовать лучшего потому, что гонорар Келарь предложил очень солидный.Станислав Двинский, полковник МУРа в отставке, лет под шестьдесят, пузатый, нескладный, но с чрезвычайно умными, проницательными глазами, выслушал шефа и очень быстро пролистал пухлое досье.— А почему — Антон? — вдруг спросил он.— Под этим именем его многие знали.— И чем же он занимался в группировке? — повторил он, в сущности, тот же вопрос, что и генерал задавал Келарю.— Клиенты не хотят говорить. Как можно понять, он выполнял специальные задания.— Ликвидатор, — легко разобрался в ситуации Двинский. — Постоянных женщин у таких обычно не бывает.— Верно, — оживился генерал, — мне кажется, полковник, ты мыслишь в правильном направлении.— Ну хорошо, думаю, через пару дней я его сыщу, — с ленивой уверенностью заявил Двинский.— Бог в помощь, — протянул ему руку генерал.Фирма «Аргус» и лично Двинский контролировали почти всю проституцию в Москве. Они не были крышей — что они, бандиты какие-нибудь? — но имели досье практически на каждую «ночную бабочку» в столице. А те в свою очередь были в основном из СНГ, и редко кто имел регистрацию. Кроме того, «Аргус» располагал адресами девочек на их родине. Отсутствие регистрации и постоянная угроза послать на историческую родину подробную информацию — да ещё и с фотографиями — о том, чем гостьи столицы здесь занимаются, действовали практически безотказно.Сутенеры не могли защитить подопечных шлюх и платили оброк «Аргусу», но многие предпочитали расплачиваться натурой, поставляя своих дев на еженедельный «ужин» с представителями «Аргуса».Сам Двинский контролировал человек двадцать активно действующих на московском рынке иногородних проституток. Но деньги брал редко — при его невпечатляющей внешности он предпочитал натуру.Особенно запала ему одна молдаваночка — Мария, вот её сейчас он и разыскивал в толпе разноплеменных красоток. Наконец Двинский увидел знакомое лицо — Риту, та дружила с Марией.— Ну, и где моя любовь? — несколько игриво спросил он.— Ушла на индивидуальный промысел, — неожиданно услышал полковник. — Порвала со своими «котами» и свалила.— Где ж она теперь работает?— Стоит на площади Победы, в сторону выезда из Москвы. Лесочек там хороший возле дачи Сталина. Делай что хочешь — никто не помешает.— М-м, — замялся Двинский и вытащил фотографию Антона. — А этот тебе не знаком?— Нет, — не раздумывая, ответила Рита. Она узнала этого парня, но всяким ментам информацию принципиально не давала. Ну если только хорошо заплатят. А от этого пузатого старого хрена ждать нечего. — Ну извини, мне работать надо.И Двинский направился в сторону площади Победы.Потоптавшись вокруг да около, он Марию так и не обнаружил. Впрочем, в уныние не пришел, рассудив, что она в это время могла отъехать с клиентом.И действительно, на противоположной стороне площади остановилась неведомая полковнику иномарка, и из неё вылезла Мария собственной персоной. Она сделала прощальный жест рукой, иномарка отъехала, и молдаванка пошла на переход, аккурат к тому месту, где расположился Двинский, вышедший уже из своей «девятки».Темные большие глаза Марии не могли скрыть удивления.— Ты же знаешь, полковник, я по четвергам не подаю. Или тебе уж совсем невтерпеж стало.Она была одета не слишком вроде и вызывающе, но её развитая грудь, широкие бедра и ботфорты, подчеркивавшие стройность и полноту ног, нестандартная южная лепка лица с большими раскосыми глазами, исключительно чувственными губами и без того действовали на клиентов соответствующим образом.Двинский держал её тем, что мать Марии, которую дочь обожала, была крайне религиозна. И достаточно было одного письма на родину — о том, чем занимается дочь воцерковленной христианки в Москве… Имелся тут ещё и ряд других нюансов, но и сказанного хватало, чтобы держать на крючке одну из самых эффектных московских шлюх.— У меня к тебе серьезное дело, Маша, — не без пафоса произнес Двинский. Он достал снимок Антона. — Знаешь такого?— А что, очень нужен тебе этот парень? — с затаенной мыслью спросила Мария.— Очень, — как можно более серьезно ответил полковник.— Значит, эта информация стоит больших бабок. Если я тебе все о нем скажу, оставишь ты меня наконец в покое?Это было тяжелым испытанием для Двинского. Сведения об Антоне дорогого стоят. Но и отказаться от такой девушки, как Мария… А обмануть он её не сможет — не привык, и все тут… Скажет «да» — и вынужден будет сдержать свое слово.— Ну хорошо, Мария, тогда, может быть, в последний раз?— И тогда все?..— Тогда все.— Хер с тобой, поехали.Они очень быстро добрались до лесочка.— Ну, как ты хочешь?— Сначала информацию.— Он водится с Лаймой. Зовут его Антон. Вот и все.— Что ж, вполне достаточно.— Ну, давай свое последнее условие, и закончим на этом.— Может быть, ты встанешь на коленочки?Они вышли из «девятки», и Мария стала расстегивать брючный ремень старого детектива…В тот же вечер Двинский наведался к Лайме, самой известной и дорогой из всех московских проституток.На его звонок последовало классическое:— Кто там?— Лайма, я к тебе по делу. Сама понимаешь по какому.— Я работаю только через своего агента. Напрямую клиентов не принимаю.— Лайма, я знаю, ты берешь по двести в час. Я добавляю ещё сто. И мы разойдемся, агент твой ничего не узнает.Проститутка призадумалась. Сейчас она была свободна, а триста баксов есть триста баксов.— Хрен с тобой, заходи. — Лайма довольно презрительно оглядела его. — Подожди. Мне надо принять ванну.Как только Двинский вошел в квартиру, он стал буквально обнюхивать её. Конечно, пахло всеми женскими аксессуарами, но детектив явственно почувствовал и терпкий запах мужских сигарет.Лайма скрылась за дверью ванной, и детектив медленно пошел по квартире, пытаясь обнаружить, откуда доносится запах крепкого табака.Вот отсюда, из последней, четвертой комнаты!Он спустил пистолет с предохранителя и, держа его в кармане, смело открыл дверь этой комнаты. Там сидел молодой человек, чертовски напоминавший собственное изображение на фотографии, и смотрел телевизор. Он тут же сунул руку под подушку — там,конечно, ствол, догадался детектив, — но больше никаких действий не предпринимал.— Извините, ради бога, я, кажется, не туда попал, — и Двинский тут же захлопнул дверь.Детектив дождался появления Лаймы из ванной. Потрясающей красоты женщина, подумал он, и даже на время забыл, что хотел сказать.— Ну, а ты разве в ванную не пойдешь? — удивленно посмотрела на него Лайма.— Ты извини меня, дорогая. Как-то быстро у меня все остыло. Годы уже не те. — Он полез за бумажником. — Вот тебе сто баксов за беспокойство, а я уж лучше пойду.Лайма, она же Света Терехова, презрительно фыркнула, но деньги взяла. Генерал Крюков 18 августа, пятница: утро С утра Келарь опять собрал свой синклит.— Нашли наконец этого сраного Албанца. Обитает у знаменитой московской бляди на Новой Басманной. Он должен быть уничтожен. Хватит с нас экспериментов. Только кто этим займется?Он перевел взгляд с Зямбы на Посланника.— У меня есть несколько надежных ребят, — не очень твердо сказал кавказец.— Мой дядя этим заниматься не будет, — покачал головой Посланник. — На фиг ему неприятности из-за несанкционированного убийства.— С твоими «надежными» ребятами все ясно, Зямба. Как только они доберутся до Новой Басманной, то можешь считать их жмуриками. А вот тебя я не пойму, Посланник! — обратился Келарь к Ивану. — Мы твоему дяде уйму денег переплатили, и у нас все это зафиксировано на аудио и видео. Он быстро может сменить генеральский мундир на костюмчик в полоску. А мы вместо этого даем ему ещё сто штук. Так что двигай к дяденьке и доложи дислокацию.…Крюков, красивый сорокалетний генерал, с внутренней улыбкой выслушал своего племянника. Андрей Юрьевич понимал, что Келарь никогда не решится признаться во взяткодательстве. Да и самого Келаря завалить генералу легче, чем некоего неуловимого Антона.Но, по природе охотнику, Крюкову уже самому не терпелось разобраться с тем лихим парнем, за которым гонялись сколковцы.Он не отказался от ста штук баксов, которые выделил Келарь за убийство этого самого Антона, и сказал племяннику:— Ладно. Гуляй.Только мочить генерал того парня не будет — возьмет и выяснит, кто он такой.Крюков вызвал командира своей лучшей группы захвата.— Дуйте на Новую Басманную. Лайма, проститутка известная, знаешь, где живет?Сержант кивнул и почему-то покраснел.— Так вот, у неё сейчас один мальчик ошивается. Вооружен и, предупреждаю, очень опасен. Брать непременно живым.— Есть! — откозырял сержант, прихватил с собой ещё трех омоновцев, и они поехали брать «мальчика».…Антон и Лайма, или Света, проводили время в своем обычном стиле — по-прежнему избегали любовных контактов, вспоминали далекое школьное былое, обсуждали спектакли и кинофильмы, которые они видели. Вряд ли подобное времяпрепровождение столь красивой пары можно было назвать нормальным, но таким уж странным образом сложились их отношения.Вот и сейчас они просто болтали, покуривая и попивая кофе.— А зачем ты ведешь такую, скажем, тяжелую жизнь? — спросил её Антон. — Неужели самой нравится?Света недолго помолчала.— А ты замечал, сколько баб роется в помойных контейнерах? Мне не хотелось бы иметь такое будущее.Раздался телефонный звонок. Обычный клиент, подумали оба.Трубку подняла Лайма и вдруг растерянно поглядела на Антона.— Просят тебя. Срочно.Кашинмгновенно выхватил у Лаймы трубку, почти тут же бросил её на рычаги и стал стремительно одеваться.— Ключи! — крикнул он, протягивая руку.— Какие? — растерялась Лайма.— От гаража!Там стояли «ягуар» Лаймы и «хонда» Антона.— Держи.Не прощаясь, он выскочил из квартиры.У подъезда уже стоял газик, откуда вылезали четыре омоновца.— Стоять! — в один голос закричали они.Четыре выстрела раздались почти одновременно — в руках у Антона было два пистолета. Кащин знал, что менты просто в нокдауне и быстро очухаются, поскольку стрелял он по бронежилетам. Поэтому необходимо было действовать быстро.Антон мгновенно открыл гараж, бросил ключи выскочившей из подъезда перепуганной Лайме и вдавил ногу в педаль акселератора.…В кабинете Крюкова раздался телефонный звонок. Он ждал его и потому с нетерпением схватил трубку. Но услышал совсем не то, что ожидал:— Товарищ генерал Крюков? Звонит начальник отделения милиции с Новой Басманной улицы полковник Федосов. У нас тут произошла перестрелка. Четверо омоновцев доставлены в больницу. Это ваши ребята. Нет никаких серьезных ран. Все пули пришлись в бронежилеты. Стрелявшего задержать не удалось.— Я вас прошу, товарищ полковник, не фиксировать это происшествие. Операция носила секретный характер.— Есть, товарищ генерал.— А омоновцы сами в состоянии передвигаться?— Да, наверно. Они, в общем-то, синяками отделались. Хотите, мы доставим их вам на Газетный?— Очень был бы вам обязан, товарищ полковник.Через час все четыре омоновца оказались в кабинете Крюкова. Выглядели они вполне здоровыми, но настроение у них было явно подавленное.— Как же это произошло?— Выскочил тот парень из подъезда с двумя пистолетами — видимо, предупредил кто-то — и четырьмя выстрелами положил нас на землю.— Покажите, куда он стрелял.Все отметины оказались в районе правого плеча.«Похоже, парень специально стрелял по бронежилетам, — с невольной симпатией подумал о неизвестном Антоне генерал, — ишь, какие симметричные отметины оставил. Знай, мол, наших».— Все по домам. Отдыхайте пока, — распорядился Крюков и вызвал через секретаря машину.Он ехал к Лайме. Антона этого там, понятно, уже нет, но следовало допросить шлюху, что укрывала его.Дверь ему открыла очень милая и какая-то теплая девушка.— Вы Лайма?Та кивнула головой.Неужели это знаменитая на всю Москву проститутка? Да с такой женщиной жить — не жалко и с погонами проститься!Видимо, красивый молодой генерал и на хозяйку произвел соответствующее впечатление. Она даже несколько засуетилась, что было ей совсем несвойственно.Лайма оказалась одета совсем по-домашнему: в бело-розовом халате да в тапочках на босу ногу. Генерал же, заявившийся при полном параде, казался здесь в своем мундире чужеродным.Ему хотелось начать допрос в обычном суровом тоне, но у него ничего не вышло.— У вас проживал парень по имени Антон. — Он хотел задать вопрос, но почему-то получилась совершенно утвердительная интонация.Она кивнула.— Многие клиенты останавливаются у меня и живут по нескольку дней.Отчего-то слово «клиенты» резануло ухо генерала.— Этот Антон — опасный преступник. Покидая вашу квартиру, он ранил четырех милиционеров.Лайма пожала плечами: мол, я-то здесь при чем.— Он ушел непосредственно перед тем, как его должны были арестовать. Значит, его кто-то предупредил.Лайма по-прежнему хранила молчание, и генерал был не в состоянии отвести глаз ни от её точеной фигуры, которую не мог скрыть и домашний халат, ни от её прекрасного лица.— Так кто? Кто его предупредил? Ему кто-то позвонил?Лайме предстояло принять трудное решение: ей нравился Антон, её давняя любовь, но и молодой генерал произвел впечатление.И все-таки она сделала попытку защитить школьного друга:— Антон просто вышел на улицу за сигаретами.— С двумя пистолетами в руках?Девушка тяжко вздохнула. Так или иначе её неизбежно раскрутят.— Ну хорошо. Ему позвонили.— Кто брал трубку? — быстро спросил генерал.— Я.— Какой был голос — мужской или женский?— Мужской.— Что он сказал?— Срочно позовите Антона.— Антон подошел?— Да.— Что он сказал?— Ничего. Послушал секунд пять и тут же положил трубку.— Потом стал одеваться?— Да.— Ну что ж, на сегодня достаточно. Хотя, возможно, мы ещё встретимся.— Буду ждать с нетерпением, — сказала Лайма и бросила на генерала такой взгляд, который только она и умела бросать. Мясник 18 августа, пятница: вечер19 августа, суббота: утро, день По вечерам Мясник часто ходил играть в карты к Лимону, а уж в конце дня в пятницу — обязательно. Вот и сегодня он нажал на звонок знакомой квартиры.Как всегда, открыл сам Лимон. Выглядел он необычно для себя хмуро. Но Мясник сам не любил, чтобы влезали в его дела, и потому не влезал в чужие. Он не стал расспрашивать Лимона о его проблемах.Но, войдя в квартиру, Мясник увидел совсем уж непривычную картину: перед всеми картежниками стояли рюмки, а в центре стола — водочные бутылки. Лимон категорически запрещал распитие в его квартире спиртного: игра есть игра, а пьянка — пьянка.Хозяин достал рюмку и для Мясника.— Зяблика поминаем, — пояснил он. — Мочканули его на днях.— За что? — изумился Мясник.— А кто знает? — пожал плечами хозяин. — Менты каким-то образом вышли на нас, но ни мы им ничего сказать не могли, ни они нам.— Но где хотя бы его гробанули? — спросил ошеломленный Мясник.— На какой-то даче. Вот опер телефончик оставил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20