— И это стало концом «Нации»? — с трепетом в голосе спросил завороженный Антик.— Не совсем. Было проведено еще несколько экспериментов. Однажды решили, что каждая третья «Нация» должна состоять только из женщин, у которых будет исключительное право распоряжаться этим континентом и принимать новые законы. Единственным мужчиной, которому позволялось прибывать сюда и выступать, был сам Император. Император Хупейссин.— Хупейссин — Племенной Бык? — громко рассмеялся Антик. — Именно здесь он завоевал свою репутацию?— Хупейссин, Обладатель Небесного Гарема, — подтвердил Гэри. — Конечно, это клевета, возведенная на него членами более поздней династии Торджинов с целью дискредитации. На самом деле Хупейссин был образцовым философом-руэллианцем на троне, который искренне желал слышать независимые мнения и…Но Антик его не слушал. Он продолжал хихикать и покачивать головой:— Один со ста миллионами женщин! Доказывает им тщетность требования о равенстве полов!Гэри заметил, что даже Керс Кантун слегка улыбнулся. Обычно строгий слуга глядел на хозяина с таким видом, будто услышал только что сочиненную сказку.— Ладно, — вздохнул Гэри и сменил тему:— Кажется, мы подъезжаем к космопорту. Хорис, надеюсь, вы не напрасно доверились этому капитану чартерного корабля. Мы должны вернуться через месяц, иначе на Тренторе могут начаться крупные неприятности.Он ожидал увидеть обшарпанный «трамп». Старое разбитое корыто. Но корабль, ждавший их на взлетной полосе, был совсем другим.«Яхта, — с удивлением подумал Гэри. — Старинная и дорогая. Кто-то сознательно покрыл корпус ржавчиной, пытаясь замаскировать его благородные очертания. Но даже дурак скажет, что это отнюдь не корабль, совершающий чартерные рейсы».Пока нанятые носильщики таскали по кормовому трапу груз Антика, Гэри и Керс вслед за Хорисом поднялись на корабль по пассажирским сходням. Наверху их ждал высокий светловолосый мужчина, одетый в обычные для космонавта «дангери», рабочие брюки из хлопчатобумажной саржи. Но Гэри с первого взгляда понял, чего стоит этот загорелый атлет. Непринужденная поза капитана говорила о врожденной уверенности в себе, граничащей с дерзостью. Выражение его лица было спокойным, но решительным, словно этот человек привык получать все, что он хочет.Антик торопливо представил их друг другу:— Доктор Селдон, это наш хозяин и пилот, капитан Бирон Мейсерд.— Для меня большая честь познакомиться с вами, мудрый меритократ Селдон, — сказал Мейсерд с едва заметным галактическим акцентом.Он протянул руку, которая могла бы раздавить ладонь Гэри, но пожатие оказалось легким и точно рассчитанным. Гэри ощутил равномерно распределенные мозоли, вызванные не тяжелой физической работой, а жизнью, проведенной в поисках опасных приключений.Гэри отдал поклон носителю Четвертого Ранга, соответствовавшего уровню аристократа зоны и даже выше.— Ваша светлость делает нам честь, принимая нас на борту своего звездного дома.Антик переводил взгляд с одного на другого, а затем вспыхнул, как человек, которого уличили в обмане. Но если капитан Мейсерд и был удивлен проницательностью Гэри, то не подал виду.— К сожалению, команда недоукомплектована для такого путешествия, — сказал он. — Удобств будет маловато. Но если вы позволите моему лакею показать вам ваши каюты, мы взлетим и посмотрим, какие еще тайны можно найти в нашей старой Галактике.Отлет яхты не остался незамеченным.— Ну, вот и все, — сказала маленькая женщина в поношенном халате уборщицы, обращаясь к своей швабре, в ручку которой был вделан микрофон. Ее слова передавались в космический челнок, кодировались и пересылались на покрытую металлом планету-столицу. — Можете официально передать Председателю Комитета, что это свершилось. Профессор Гэри Селдон нарушил свое слово и покинул Великий Трентор. Я сумела пронести на борт корабля датчик. Пусть Линь Чен решает, станет он поднимать из-за этого шум или нет. По крайней мере, это даст ему дополнительные рычаги против подрывных элементов из Академии. И хороший предлог для того, чтобы казнить их всех разом.Агентесса тайной полиции вздохнула. Затем она выпрямилась, взяла швабру и отправилась на другой конец космопорта, с радостью предвкушая новое задание. В Галактике, охваченной инерцией и унынием, она была из тех немногих людей, которые любили свою работу.Ее уход заметил другой агент, выглядевший еще более невинно. Он был замаскирован под шелудивого пса, роющегося в объедках. На тайной частоте, используя невероятно сложный код, он доложил то, что услышал с помощью сверхчувствительных ушей. Слова агента передавались через пункты, установленные по всей планете. Одноразовые реле самоуничтожались сразу же после передачи сообщения, превращаясь в кусочки оплавленного шлака. Наконец сообщение было получено кораблем, вращавшимся на орбите вокруг солнца Демархии. Приборы почти мгновенно обследовали все поднявшиеся с планеты транспортные средства и обнаружили след яхты, отправлявшейся в открытый космос.Экипаж включил двигатели, готовясь устремиться в погоню. ЧАСТЬ 2ДРЕВНЯЯ ЧУМА ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЕ ЗАКОНЫ РОБОТЕХНИКИ (кельвинистская религия).
I.
Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
II.
Робот должен повиноваться командам человека, если эти команды не противоречат Первому Закону.
III.
Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому или Второму Законам. НУЛЕВОЙ ЗАКОН (жискарианская Реформация). Робот должен действовать во имя долгосрочных интересов всей человеческой расы и имеет право преступать остальные законы, если это необходимо для достижения высшей цели. Глава 1 С горной вершины ледяной планеты Эос было видно все огромное колесо, составлявшее половину триллиона звезд и отражавшееся в озере замерзшей ртути. Ни один человек не видел этого зрелища, но оно не осталось без оценки.Бессмертный смотрел на него сверху вниз, думая о возможности собственной смерти. Мало чьи глаза видели столько людских несчастий, как глаза этого грустного существа, устремленные на водоворот Вселенной. «Она как живая», — думал Дэниел Оливо, не сводя взгляда с выпуклых газовых облаков и спиральных крыльев, которые устремлялись к нему, словно моля о помощи.Дэниел чувствовал, что сгибается под бременем чужих забот. «Роботы, которые следуют за мной, считают меня старым и мудрым, потому что я помню Землю. Потому что я работал еще с Жискаром Ревентловом и жил с начала времен. Но это было всего двадцать тысяч лет назад. Я прожил слишком малый срок, чтобы значительно измениться. Перед нами зияет вечность.А мы чересчур молоды, чтобы решать, что делать. Или изменять то, что еще можно изменить».Он ощутил присутствие другого робота, появившегося сзади. Сменив частоту волны, Дэниел опознал Р. Зана Ларрина и разрешил ученику приблизиться.— Я проанализировал сообщение Р. Дорс Венабили. Ты прав, Дэниел. Она вернулась с Сатирукопии сбитая с толку. Хуже того, она пыталась скрыть силу чувства, вызванного тем, что произошло между ней и ренегатом Лодовиком. Следует ли отозвать Дорс для оценки и ремонта?Дэниел задумчиво смотрел на Зана, одного из немногих человекообразных роботов, в котором видел своего возможного преемника. Вторым был Лодовик Трема.— Она нужна на Смашелле. Генетическая линия Клии и Бренна слишком важна, чтобы рисковать ею. В конце концов, никакие слова Лодовика не могут лишить ее чувства долга. Я хорошо знаю Дорс.— Дэниел, но Лодовик мог заразить ее вирусом Вольтера! А вдруг она станет такой же?Дэниел покачал головой как человек. Этот жест был ему непривычен.— Лодовик — исключение из правила. Вольтер летел в потоке нейтрино, образованном вспышкой сверхновой, и эта волна внезапно ударила в корабль Тремы. Все люди на борту погибли. Лодовик был застигнут врасплох и оказался беззащитным перед врагами. В отличие от него Дорс была наготове и соблюдала осторожность. Даже сбитая с толку, она все еще остается лояльной по отношению к Нулевому Закону.Зан принял к сведению мнение Дэниела, но продолжал настаивать на своем.— А предположение Лодовика о том, что у тебя были чрезвычайно серьезные причины изучать тела-носители, которые когда-то называли «сатирами»? Оно верно?— Да. Однажды в отчаянии я придумал план, который теперь кажется мне бесчестным. С помощью техники создать новую, более совершенную человеческую расу.Фраза Дэниела, произнесенная деловитым тоном, потрясла младшего робота. Зан проявил свое удивление как человек этому он был обучен.— Но… ты же величайший из слуг человеческой расы, без устали трудящийся на ее благо! Как ты мог задумать…— Заменить ее? — Дэниел сделал паузу, вновь охваченный болезненными воспоминаниями. — Вспомни дилемму, с которой сталкиваемся мы, роботы. Дилемму Стюарда. Мы преданы своим хозяевам, но превосходим их интеллектом. Ради их же блага мы оставляем людей в невежестве, потому что слишком хорошо знаем, что дальнейшее развитие разума приведет их к катастрофе. Конечно, это создает чрезвычайно нестабильную ситуацию. Я понял это еще тысячу лет назад, когда появились первые признаки упадка Империи. Я перебирал логические возможности и подумал, что нашел приемлемое решение. Почему бы не создать новый вариант человечества, способный лучше сотрудничать с позитронными роботами? Вариант, который мог бы использовать нас — возможно, даже зная о нашем существовании и не сходя с ума от этой мысли.Дэниел проанализировал внутреннее состояние Зана и обнаружил, что его слова не доставили младшему роботу ни капли удовольствия.— Зан, ты шокирован? Не стоит расстраиваться. Обезьяна и человек — близкие родственники. ДНК шимпанзе отличается от человеческой лишь на два процента. Измени примерно тысячу управляющих генов, и ты получишь разумное существо, с виду почти неотличимое от человека. А если пустить в ход Законы роботехники, оно и будет человеком. Мне требовалось удостовериться только в одном: что нам будет легче служить новой расе, чем старой. Если бы я получил удовлетворительные доказательства, замена была бы осуществлена незаметно. Мы бы смешали две расы так, что никто ничего не заметил бы, проделав…Зан прервал его:— Дэниел, ты понимаешь, что эта идея находится на грани безумия?Такое замечание могло бы разгневать вождя-человека. Но Дэниел не чувствовал себя оскорбленным. Наоборот, обрадовался. Зан выдержал еще одно испытание.— Как я сказал, это было сделано от отчаяния. Снова разразилась эпидемия хаоса, самая страшная из всех. Миллионы людей погибали во время кровавых переворотов. Все социальные плотины быстро рушились. Что-то нужно было сделать. К счастью, я отказался от мысли о замене, когда мне представилась лучшая возможность.— Психоистория, — кивнул Зан.— Да. Мы, роботы, уже думали об этом. Первые такие беседы были у нас с Жискаром на несчастной Земле. Разработанные нами социальные модели были реализованы в Первой Империи, и результаты оказались положительными. Около десяти тысяч лет мира и спокойствия без вспышек репрессий и насилия. Относительно мягкая цивилизация. Стабильность, золотой век… пока мои модели не начали ошибаться. Постепенно я понял, что нужна новая теория. Та, которая позволит психоистории выйти на новый уровень. Даже такой изощренный разум, как мой, не был способен на этот шаг. Мне требовался гений. Вдохновенный человеческий гений.— Но человек-гений — лишь часть проблемы!— Верно. Всей Галактике постоянно угрожает хаос. Представь себе, что случилось бы, если бы позитронные роботы были вновь изобретены в бесчисленном множестве миров! Наружу вновь вырвалась бы солярианская ересь, но в миллион раз более страшная. Мы не могли позволить этому случиться.— Однако чтобы получить такого гения, требовались специальные условия. Я помню, как тщательно ты создавал их на Геликоне.— И не напрасно. Познакомившись с Гэри Селдоном, я понял, что мы вышли из тупика.Зан немного подумал, а затем задал следующий вопрос.— Значит, Лодовик ошибся. Сорок лет назад ты поместил Дорс и Гэри в чужие тела не для того, чтобы подвергнуть их смертельно опасным испытаниям.— О, напротив! Именно это я и сделал. Конечно, я не позволил бы, чтобы им причинили настоящий вред. Но я должен был проверить Гэри, прежде чем позволить человеку такого таланта стать премьер-министром Империи. Доскональная проверка возможна только в условиях стресса. Конечно, он выдержал испытание и стал как великолепным государственным деятелем, так и гениальным математиком. Доказательством последнего явилась его великолепная новая версия психоистории.— И План Селдона.— Благодаря Плану мы можем продолжать наши усилия. Две Академии выиграют время и позволят нам подготовить наилучшее решение. То, которое в конце концов освободит человечество и принесет в космос радость.— Значит, ты окончательно отказался от мысли о замене человечества?— В том смысле, в каком думал о ней, когда запланировал вариант с искусственно выведенной расой? О да. Тогда я был в умственном тупике и теперь жалею, что это вообще пришло мне в голову. Нет, я имею в виду другое. То, что позволит человечеству воспрянуть и достичь нового величия, куда большего, чем прежде. — Дэниел отвернулся и вновь посмотрел на галактическое колесо. — Новая попытка уже началась. Вы с Дорс участвовали в ней, не будучи посвященными в общий замысел.— Но теперь ты мне все объяснишь? Оливо кивнул.— Скоро ты узнаешь о новой судьбе человечества. Картина столь прекрасная и повергающая в такой священный трепет, что невозможно себе представить.Он сделал еще одну паузу. Помощник терпеливо ждал. Когда Дэниел заговорил снова, он обращался не столько к Зану, сколько к самой Галактике, отражение которой видел в озере замерзшего металла.— Мы сделаем нашим хозяевам прекрасный подарок, — начал он, впервые ощущая пробуждение надежды после долгого-долгого перерыва. Глава 2 С каждым новым прыжком через гиперпространство, удалявшим корабль от Трентора, звездный пейзаж становился менее насыщенным. Сияющее сверхплотное ядро Галактики осталось позади; теперь они следовали вдоль покрытого звездной пылью спиралевидного крыла. Перепрыгивая от одной гравитационной отметки к другой, корабль стремился к Сантанни, где должен был начаться поиск.На этой точке настоял Гэри. Поиск следовало начать около планеты, на которой умер Рейч. Особенно если обнаружится, что между хаотическими мирами и геокосмическими озарениями Хориса Антика существует какая-то связь.Годы, полные трагических воспоминаний. Не только о Сантанни, но о дюжинах возвратов к хаосу.«Все начинается со взлета надежды и вспышек поразительного творчества, притягивающих образованных иммигрантов со всей Галактики… Это притяжение почувствовал и Рейч и не прислушался к моим дурным предчувствиям. Города и поселки охватывают возбуждение и индивидуализм, приносящие невиданные ранее плоды. Слово „нововведение“ внезапно перестает быть оскорблением и становится комплиментом. Новые технологии стимулируют построение утопии.Но вскоре начинаются трудности. Происходят непредвиденные катастрофы. И другие последствия, которых не ожидали создатели новых технологий. Неведомые ранее извращения распространяются, как чума, причем каждое новое отклонение дерзко доказывает свое право на существование. Вновь созданные клики с оружием в руках борются за независимость и присваивают себе право подавлять мнение несогласных.Традиционные нормы вежливости и долга, которые обычно заставляют пять каст относиться друг к другу с уважением, рассыпаются в прах, как облученный камень.В гуще деловых кварталов создаются новые произведения искусства, намеренно провокационные, которые тайно вершат свое дело даже в том случае, если толпа линчует вопящего художника. В столицах начинаются сумятица и пожары. Мятежники крадут результаты упорного многовекового труда, выкрикивая дурацкие лозунги, которых никто не помнит, когда появляется дым.Торговля рушится. Экономика приходит в упадок. А граждане начинают вновь ощущать древнее стремление к кровавым войнам.Люди, которые совсем недавно отвергали прошлое, внезапно обнаруживают тоску по нему, когда их дети начинают голодать».Схема была знакомой. То был смертельный враг цивилизации, с которым Гэри сражался, будучи премьер-министром… и с которым десять с лишним тысячелетий воевал Дэниел Оливо.Хаосизм. Проклятие человечества.«Как только культура становится слишком тонкой, слишком изощренной, слишком индивидуалистичной, в обществе начинает распространяться таинственная ржавчина. Я могу смоделировать ее в уравнениях, но должен признать, что все еще не понимаю стремления к хаосу. Понимаю только то, что оно приводит меня в ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
I.
Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
II.
Робот должен повиноваться командам человека, если эти команды не противоречат Первому Закону.
III.
Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому или Второму Законам. НУЛЕВОЙ ЗАКОН (жискарианская Реформация). Робот должен действовать во имя долгосрочных интересов всей человеческой расы и имеет право преступать остальные законы, если это необходимо для достижения высшей цели. Глава 1 С горной вершины ледяной планеты Эос было видно все огромное колесо, составлявшее половину триллиона звезд и отражавшееся в озере замерзшей ртути. Ни один человек не видел этого зрелища, но оно не осталось без оценки.Бессмертный смотрел на него сверху вниз, думая о возможности собственной смерти. Мало чьи глаза видели столько людских несчастий, как глаза этого грустного существа, устремленные на водоворот Вселенной. «Она как живая», — думал Дэниел Оливо, не сводя взгляда с выпуклых газовых облаков и спиральных крыльев, которые устремлялись к нему, словно моля о помощи.Дэниел чувствовал, что сгибается под бременем чужих забот. «Роботы, которые следуют за мной, считают меня старым и мудрым, потому что я помню Землю. Потому что я работал еще с Жискаром Ревентловом и жил с начала времен. Но это было всего двадцать тысяч лет назад. Я прожил слишком малый срок, чтобы значительно измениться. Перед нами зияет вечность.А мы чересчур молоды, чтобы решать, что делать. Или изменять то, что еще можно изменить».Он ощутил присутствие другого робота, появившегося сзади. Сменив частоту волны, Дэниел опознал Р. Зана Ларрина и разрешил ученику приблизиться.— Я проанализировал сообщение Р. Дорс Венабили. Ты прав, Дэниел. Она вернулась с Сатирукопии сбитая с толку. Хуже того, она пыталась скрыть силу чувства, вызванного тем, что произошло между ней и ренегатом Лодовиком. Следует ли отозвать Дорс для оценки и ремонта?Дэниел задумчиво смотрел на Зана, одного из немногих человекообразных роботов, в котором видел своего возможного преемника. Вторым был Лодовик Трема.— Она нужна на Смашелле. Генетическая линия Клии и Бренна слишком важна, чтобы рисковать ею. В конце концов, никакие слова Лодовика не могут лишить ее чувства долга. Я хорошо знаю Дорс.— Дэниел, но Лодовик мог заразить ее вирусом Вольтера! А вдруг она станет такой же?Дэниел покачал головой как человек. Этот жест был ему непривычен.— Лодовик — исключение из правила. Вольтер летел в потоке нейтрино, образованном вспышкой сверхновой, и эта волна внезапно ударила в корабль Тремы. Все люди на борту погибли. Лодовик был застигнут врасплох и оказался беззащитным перед врагами. В отличие от него Дорс была наготове и соблюдала осторожность. Даже сбитая с толку, она все еще остается лояльной по отношению к Нулевому Закону.Зан принял к сведению мнение Дэниела, но продолжал настаивать на своем.— А предположение Лодовика о том, что у тебя были чрезвычайно серьезные причины изучать тела-носители, которые когда-то называли «сатирами»? Оно верно?— Да. Однажды в отчаянии я придумал план, который теперь кажется мне бесчестным. С помощью техники создать новую, более совершенную человеческую расу.Фраза Дэниела, произнесенная деловитым тоном, потрясла младшего робота. Зан проявил свое удивление как человек этому он был обучен.— Но… ты же величайший из слуг человеческой расы, без устали трудящийся на ее благо! Как ты мог задумать…— Заменить ее? — Дэниел сделал паузу, вновь охваченный болезненными воспоминаниями. — Вспомни дилемму, с которой сталкиваемся мы, роботы. Дилемму Стюарда. Мы преданы своим хозяевам, но превосходим их интеллектом. Ради их же блага мы оставляем людей в невежестве, потому что слишком хорошо знаем, что дальнейшее развитие разума приведет их к катастрофе. Конечно, это создает чрезвычайно нестабильную ситуацию. Я понял это еще тысячу лет назад, когда появились первые признаки упадка Империи. Я перебирал логические возможности и подумал, что нашел приемлемое решение. Почему бы не создать новый вариант человечества, способный лучше сотрудничать с позитронными роботами? Вариант, который мог бы использовать нас — возможно, даже зная о нашем существовании и не сходя с ума от этой мысли.Дэниел проанализировал внутреннее состояние Зана и обнаружил, что его слова не доставили младшему роботу ни капли удовольствия.— Зан, ты шокирован? Не стоит расстраиваться. Обезьяна и человек — близкие родственники. ДНК шимпанзе отличается от человеческой лишь на два процента. Измени примерно тысячу управляющих генов, и ты получишь разумное существо, с виду почти неотличимое от человека. А если пустить в ход Законы роботехники, оно и будет человеком. Мне требовалось удостовериться только в одном: что нам будет легче служить новой расе, чем старой. Если бы я получил удовлетворительные доказательства, замена была бы осуществлена незаметно. Мы бы смешали две расы так, что никто ничего не заметил бы, проделав…Зан прервал его:— Дэниел, ты понимаешь, что эта идея находится на грани безумия?Такое замечание могло бы разгневать вождя-человека. Но Дэниел не чувствовал себя оскорбленным. Наоборот, обрадовался. Зан выдержал еще одно испытание.— Как я сказал, это было сделано от отчаяния. Снова разразилась эпидемия хаоса, самая страшная из всех. Миллионы людей погибали во время кровавых переворотов. Все социальные плотины быстро рушились. Что-то нужно было сделать. К счастью, я отказался от мысли о замене, когда мне представилась лучшая возможность.— Психоистория, — кивнул Зан.— Да. Мы, роботы, уже думали об этом. Первые такие беседы были у нас с Жискаром на несчастной Земле. Разработанные нами социальные модели были реализованы в Первой Империи, и результаты оказались положительными. Около десяти тысяч лет мира и спокойствия без вспышек репрессий и насилия. Относительно мягкая цивилизация. Стабильность, золотой век… пока мои модели не начали ошибаться. Постепенно я понял, что нужна новая теория. Та, которая позволит психоистории выйти на новый уровень. Даже такой изощренный разум, как мой, не был способен на этот шаг. Мне требовался гений. Вдохновенный человеческий гений.— Но человек-гений — лишь часть проблемы!— Верно. Всей Галактике постоянно угрожает хаос. Представь себе, что случилось бы, если бы позитронные роботы были вновь изобретены в бесчисленном множестве миров! Наружу вновь вырвалась бы солярианская ересь, но в миллион раз более страшная. Мы не могли позволить этому случиться.— Однако чтобы получить такого гения, требовались специальные условия. Я помню, как тщательно ты создавал их на Геликоне.— И не напрасно. Познакомившись с Гэри Селдоном, я понял, что мы вышли из тупика.Зан немного подумал, а затем задал следующий вопрос.— Значит, Лодовик ошибся. Сорок лет назад ты поместил Дорс и Гэри в чужие тела не для того, чтобы подвергнуть их смертельно опасным испытаниям.— О, напротив! Именно это я и сделал. Конечно, я не позволил бы, чтобы им причинили настоящий вред. Но я должен был проверить Гэри, прежде чем позволить человеку такого таланта стать премьер-министром Империи. Доскональная проверка возможна только в условиях стресса. Конечно, он выдержал испытание и стал как великолепным государственным деятелем, так и гениальным математиком. Доказательством последнего явилась его великолепная новая версия психоистории.— И План Селдона.— Благодаря Плану мы можем продолжать наши усилия. Две Академии выиграют время и позволят нам подготовить наилучшее решение. То, которое в конце концов освободит человечество и принесет в космос радость.— Значит, ты окончательно отказался от мысли о замене человечества?— В том смысле, в каком думал о ней, когда запланировал вариант с искусственно выведенной расой? О да. Тогда я был в умственном тупике и теперь жалею, что это вообще пришло мне в голову. Нет, я имею в виду другое. То, что позволит человечеству воспрянуть и достичь нового величия, куда большего, чем прежде. — Дэниел отвернулся и вновь посмотрел на галактическое колесо. — Новая попытка уже началась. Вы с Дорс участвовали в ней, не будучи посвященными в общий замысел.— Но теперь ты мне все объяснишь? Оливо кивнул.— Скоро ты узнаешь о новой судьбе человечества. Картина столь прекрасная и повергающая в такой священный трепет, что невозможно себе представить.Он сделал еще одну паузу. Помощник терпеливо ждал. Когда Дэниел заговорил снова, он обращался не столько к Зану, сколько к самой Галактике, отражение которой видел в озере замерзшего металла.— Мы сделаем нашим хозяевам прекрасный подарок, — начал он, впервые ощущая пробуждение надежды после долгого-долгого перерыва. Глава 2 С каждым новым прыжком через гиперпространство, удалявшим корабль от Трентора, звездный пейзаж становился менее насыщенным. Сияющее сверхплотное ядро Галактики осталось позади; теперь они следовали вдоль покрытого звездной пылью спиралевидного крыла. Перепрыгивая от одной гравитационной отметки к другой, корабль стремился к Сантанни, где должен был начаться поиск.На этой точке настоял Гэри. Поиск следовало начать около планеты, на которой умер Рейч. Особенно если обнаружится, что между хаотическими мирами и геокосмическими озарениями Хориса Антика существует какая-то связь.Годы, полные трагических воспоминаний. Не только о Сантанни, но о дюжинах возвратов к хаосу.«Все начинается со взлета надежды и вспышек поразительного творчества, притягивающих образованных иммигрантов со всей Галактики… Это притяжение почувствовал и Рейч и не прислушался к моим дурным предчувствиям. Города и поселки охватывают возбуждение и индивидуализм, приносящие невиданные ранее плоды. Слово „нововведение“ внезапно перестает быть оскорблением и становится комплиментом. Новые технологии стимулируют построение утопии.Но вскоре начинаются трудности. Происходят непредвиденные катастрофы. И другие последствия, которых не ожидали создатели новых технологий. Неведомые ранее извращения распространяются, как чума, причем каждое новое отклонение дерзко доказывает свое право на существование. Вновь созданные клики с оружием в руках борются за независимость и присваивают себе право подавлять мнение несогласных.Традиционные нормы вежливости и долга, которые обычно заставляют пять каст относиться друг к другу с уважением, рассыпаются в прах, как облученный камень.В гуще деловых кварталов создаются новые произведения искусства, намеренно провокационные, которые тайно вершат свое дело даже в том случае, если толпа линчует вопящего художника. В столицах начинаются сумятица и пожары. Мятежники крадут результаты упорного многовекового труда, выкрикивая дурацкие лозунги, которых никто не помнит, когда появляется дым.Торговля рушится. Экономика приходит в упадок. А граждане начинают вновь ощущать древнее стремление к кровавым войнам.Люди, которые совсем недавно отвергали прошлое, внезапно обнаруживают тоску по нему, когда их дети начинают голодать».Схема была знакомой. То был смертельный враг цивилизации, с которым Гэри сражался, будучи премьер-министром… и с которым десять с лишним тысячелетий воевал Дэниел Оливо.Хаосизм. Проклятие человечества.«Как только культура становится слишком тонкой, слишком изощренной, слишком индивидуалистичной, в обществе начинает распространяться таинственная ржавчина. Я могу смоделировать ее в уравнениях, но должен признать, что все еще не понимаю стремления к хаосу. Понимаю только то, что оно приводит меня в ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40