– Да? – Коринн слегка нахмурилась. – Он не должен был этого делать, но я догадывалась, что он нарушает режим. Каждый раз, когда он возвращался из Нью-Йорка, в его глазах было виноватое и в то же время довольное выражение кота, съевшего хозяйскую канарейку.
– Мой дядя умер от тромбоза сосудов, – медленно сказал Дэн. – Вы хотите сказать, Коринн, что он знал о своем слабом сердце? Поэтому ему нельзя было пить и курить?
Прежде чем ответить, Коринн вытащила из бокала с лимонадом листик мяты и пожевала его.
– Да, – наконец произнесла она. – Чарли знал, что у него больное сердце и очень высокое кровяное давление. Врачи предупредили его о необходимости соблюдать строгий режим. Но Чарли предпочитал полнокровную жизнь. Вообще, он протянул значительно дольше, чем предсказывали врачи.
– Но почему он ничего не сказал мне? – с оттенком обиды спросил Дэн. – Почему не известил родных?
– Чарли не хотел, чтобы вы знали, что его дни сочтены. Я думала, вам он доверится, но он не сделал этого. Я надеялась, что вы заметите неладное и заставите его честно во всем признаться, но вы даже не подозревали о его болезни. Полагаю, ему удавалось скрывать свой недуг в течение двух-трех часов в месяц, когда вы встречались. Чарли был человеком с сильной волей.
Дэн отставил пустую тарелку и глубоко вздохнул.
– Коринн, нам надо прояснить несколько моментов. Во-первых, это не я сделал наши встречи более редкими, а Чарли. С тех пор как мой дядя женился на вас, он, как мне казалось, не приветствовал мои визиты в Денвер. Он был всецело поглощен строительством нового дома, где хотел поселиться с вами, а когда я предлагал ему съездить на выходные на рыбалку или покататься на лыжах, у него находилась тысяча причин, чтобы отказаться. Время шло, ваш дом был построен, а мой брак с Мэри Бет рухнул, и я переживал такой период, когда никого не хотелось видеть. Позже, когда я немного пришел в себя, мне показалось, что в отношении Чарли ко мне что-то необратимо изменилось. Он ясно дал понять, что не потерпит моего вмешательства в вашу совместную жизнь, и мне ничего не оставалось, как смириться с этим.
– Наверное, теперь моя очередь извиняться. – Коринн как будто взглянула на прошедшие семь лет с другой стороны. – Мне надо было понять, что он намеренно препятствует нашей встрече. В своих похвалах Чарли превозносил вас до небес, и все же – с моей точки зрения – вы казались мне совершенно равнодушным к состоянию его здоровья, а он не хотел загружать вас своими проблемами. Чарли часто повторял, что насмотрелся таких душераздирающих сцен в семье, где умирали люди, что не хочет повторения этого кошмара в собственной жизни. Ему казалось, что скрыть болезнь будет легче, назначая встречи с вами в небольших тускло освещенных ресторанах. Согласись Чарли провести с вами выходные, вы бы без труда заподозрили, что с ним происходит что-то неладное. Ведь ему надо было принимать много лекарств. К тому же Чарли часто задыхался, и нам приходилось держать под рукой кислородную подушку.
– Вам, наверное, было очень тяжело, – мягко сказал Дэн. – Через сколько лет после свадьбы вы узнали правду?
Коринн встала и подошла к краю террасы. Невидящим взглядом она уставилась на казавшиеся маленькими с такой высоты деревья в саду, а потом медленно повернулась, держась за перила.
– Я знала о его болезни, когда выходила замуж, – без тени колебаний призналась она. – Мы оба считали, что он долго не протянет после венчания. Его приближающаяся смерть была основной причиной нашей свадьбы.
Дэн поднялся из-за столика и подошел к Коринн, остановившись в нескольких дюймах от нее.
– Я уже сделал много ошибочных выводов относительно вас, и мне не хотелось бы продолжать в том же духе. Поэтому объясните мне, почему вы вышли замуж за дядю Чарли, зная, что он находится на волосок от смерти?
Коринн гордо вздернула подбородок.
– Я уже говорила и повторяю – это был брак по расчету. Я вышла замуж за вашего дядю из-за денег.
– Может быть, – голос Дэна неожиданно смягчился. – Но, мне кажется, это лишь вершина айсберга. Я хочу знать все.
Коринн охватило волнение. Она безумно хотела рассказать Дэну правду. Почему ей было так важно, чтобы он знал, если она никогда не собиралась ни с кем делиться подробностями своего замужества?
Она потерла холодные, несмотря на буйство жаркого лета, пальцы.
– Коринн, – тихо, но настойчиво повторил Дэн. – Как вы познакомились?
– Мне было восемнадцать, – начала она, избегая его взгляда, пугавшего ее своей теплотой. – Я работала в баре на Колфакс-авеню, не в самом лучшем районе Денвера. В шестнадцать лет я сбежала из дома и с тех пор обосновалась здесь. Я была несовершеннолетней, и наниматель нарушил закон, принимая меня на работу, но я подделала документы, а хозяин бара не стал приглядываться к ним повнимательнее. Он платил мне жалкие гроши, но посетители всегда давали щедрые чаевые, и никто из нас не платил подоходный налог. У него не было причин увольнять меня, а мне не хотелось терять это место.
– Вы бросили школу, чтобы сбежать в Денвер?
Коринн откашлялась, безуспешно пытаясь избавиться от хрипловатых ноток в голосе. Когда она волновалась, то всегда говорила немного хрипло.
– Я бросила школу, учась в выпускном классе. Моя мать… заболела… и нуждалась в постоянном уходе, – слова с трудом давались ей, – она умерла вскоре после моего шестнадцатилетия.
– Мне очень жаль. Это слишком юный возраст для потери родителей.
– Она долго болела, – коротко сказала Коринн.
Она никогда никому не рассказывала о тяжелейших запоях, сопровождавших последний год жизни матери. Не намеревалась она этого делать и сейчас. К счастью, Дэн особо не настаивал на подробностях.
– Почему вы не вернулись в школу после ее смерти?
Коринн пожала плечами.
– Главным образом назло отцу я провела следующие полгода, сидя перед телевизором, гоняя с друзьями на мотоциклах и покрывая граффити [Авангардная уличная живопись. ] стены полицейских участков.
– Что заставило вас приехать в Денвер? – продолжал расспросы Дэн.
– Мы с отцом никогда не ладили. Он принадлежал к тому типу родителей, которые считают, что излишняя свобода портит детей, а строгое наказание – лучшая мера воздействия на ребенка. И в один прекрасный день я взбунтовалась.
Дэн помолчал, отлично понимая, как много недосказанного осталось в ее истории. Но Коринн не собиралась признаваться, сколько побоев отца ей пришлось вынести.
– Ваш отец жив?
– Да. После замужества я видела его пару раз. Вскоре после моего поступления в колледж Чарли настоял на том, чтобы я пригласила его приехать к нам. Отец привез с собой новую жену, и весь день они ворковали как голубки, не в силах оторваться друг от друга. Его жестокость не знала границ – ведь он приехал с ней лишь для того, чтобы унизить меня! Если бы вы видели мою мать после одной из их ссор!.. – Она запнулась, ее душили горькие слезы.
Дэн не проронил ни слова. Он вернулся к столу и до краев наполнил бокалы лимонадом.
– Успокойтесь, Коринн.
Он протянул ей освежающий напиток. Подождав, пока она немного отопьет, Дэн спросил:
– Вы встретили дядю в баре, где работали, да?
– Да. – Коринн была благодарна Дэну за перемену темы.
Лимонад был приятным на вкус и холодным, и постепенно образы родителей скрылись в тумане прошлого, где им и полагалось быть.
– Чарли, наверное, был завсегдатаем вашего заведения? Он любил ночную жизнь Денвера.
Одно воспоминание об их первой встрече вызвало у Коринн легкую улыбку.
– Нет, в тот вечер Чарли пришел к нам в первый раз. Он не был пьян, хотя и порядочно навеселе. Я следила за ним, потому что в мои обязанности входило вовремя подозвать вышибалу, когда кто-то из клиентов начинал шуметь или затевал драку. Но Чарли был из тех, кто с каждой выпитой рюмкой становится добрее и веселее, так что мне не было неприятно обслуживать его. Кроме того, за каждый заказ он давал мне по пять долларов чаевых, что сильно поднимало его в моих глазах.
– Вы всегда оценивали мужчин по размеру чаевых? – не сдержался Дэн.
В вопросе Дэна не было насмешки, лишь сочувствие, и Коринн честно ответила:
– Нет. За основу оценки людей я брала их поведение в пьяном виде. Чарли был самым милым посетителем бара из тех, кого я знала, и к тому же в то время пятидолларовые банкноты были для меня богатством. Когда я принесла ему последнее пиво, у меня в кармане лежало тридцать пять баксов. В моем бюджете эти деньги были не лишними, поэтому через три минуты я снова подошла к нему и спросила, не хочет ли он чего-нибудь еще. Чарли уже полностью отключился и, видимо, заснул. Когда я приподняла его голову, то увидела здоровую шишку, красовавшуюся на лбу, – он ударился о край стола. Мой босс проверил бумажник Чарли, но не нашел кредитной карточки с его адресом, поэтому мы не могли вызвать ему такси и отправить домой. Из чувства благодарности за хорошие чаевые я вызвалась отвезти его на ночь к себе.
– Это было довольно рискованно с вашей стороны, – покачал головой Дэн.
Коринн в упор посмотрела на него.
– Чарли был не первым, кого я привозила домой после того, как они перебрали в баре. Поверьте, Дэн, если бы вы знали меня в те дни, вы бы так не переживали. К семнадцати годам я уже побывала в сотнях мест, где молодой девушке появляться не положено. Когда я встретила Чарли, мне было восемнадцать, но под толстым слоем косметики выглядела на все трудно прожитые тридцать лет. Может, я мало повидала, но, честно говоря, даже не подозревала о существовании лучших мест.
– Чарли, наверное, причинил вам много неприятностей? – с сочувствием спросил Дэн.
– Нет, что вы! Он не просыпался до следующего утра. Когда же Чарли наконец перестал горестно вздыхать и стонать, я растолкала его, приказала не раскисать и направила прямиком в ванную. «Ты не умираешь, а лишь страдаешь от похмелья, – сказала я ему. – Кофе на столе, а аспирин в аптечке». Тогда он засмеялся и сказал, что я ошиблась. Он как раз умирает и напился оттого, что ведущий специалист-кардиолог Колорадо поставил ему страшный диагноз – не подлежащая операции болезнь сердца в сочетании с очень высоким давлением. Он добавил, что жить ему осталось самое большее два месяца.
Пальцы Дэна стиснули бокал – казалось, стекло вот-вот лопнет.
– Проклятие, Коринн! Вы утверждаете, что Чарли знал о состоянии своего здоровья уже семь лет назад! Почему же все эти годы он утаивал болезнь даже от родных? И не забивайте мне голову сказками о нежелании нас беспокоить! Если бы он действительно доверял мне и дорожил нашей дружбой, он бы обязательно рассказал мне.
Коринн увидела, как сильно он уязвлен, и ей инстинктивно захотелось утешить, успокоить его. Не сознавая, что делает, она положила руку ему на плечо и тут же почувствовала, как напряглись мышцы под ее ладонью. Коринн вспыхнула и поспешно убрала руку.
– Не надо так думать, Дэн, прошу вас. Попробуйте встать на место Чарли. Врачи вынесли ему смертный приговор, он считал, что ему осталось немного. Он не нуждался в материальной помощи и не хотел злоупотреблять вашей моральной поддержкой, ведь опасная операция ему не грозила. Ему оставалось лишь ждать своего часа. И он хотел, чтобы ваши последние встречи не были омрачены горечью прощания, а остались светлыми воспоминаниями.
– Может быть, – неохотно признал Дэн. Он все еще был поражен до глубины души повествованием вдовы его дяди и лучшего друга. – Но поделился же он с вами, хотя вы в то время были для дяди Чарли совершенно посторонней.
– Именно поэтому он и рассказал мне обо всем. Ему было страшно и хотелось излить душу незнакомому человеку, с которым он видится первый и последний раз. Чарли прекрасно разбирался в людях и с первого взгляда понял, что я из себя представляю. Он разглядел непробиваемую броню, которой я защищалась от мира, и догадался, что исповедь одинокого умирающего мужчины не вызовет во мне даже сострадания.
– Готов держать пари, вы никогда не были такой жестокой и бессердечной, какой хотели казаться.
– Вы проиграли, – сухо ответила Коринн. – Но мы говорим не об этом. Чарли рассказал о предписании врачей соблюдать постельный режим, строгую диету и нанять сиделку, которая ухаживала бы за ним круглосуточно. Но вместо этого он предложил мне место экономки в его доме.
– Удивлен принятым вами решением. Если хоть половина сказанного вами правда, то забота о старом, больном человеке – это на вас совсем не похоже.
– Как я уже говорила, у Чарли был особый дар понимать людей. – Коринн снова улыбнулась, вспоминая, как Чарли расхаживал по ее крохотной комнатке, мучаясь от похмелья. – Он сразу сообразил, что за приличную сумму я охотно соглашусь работать у него. Спросив о моем недельном заработке, включая чаевые, он предложил вдвое больше. Я немного поторговалась, добиваясь того, чтобы он платил за мою квартиру, ведь мне нужно было куда-то вернуться после его смерти. Он согласился, и сделка состоялась. Чарли отправился под душ, а я быстро собрала свои нехитрые пожитки. Выпив кофе, мы поехали к нему домой на Черри-хиллз. А в ту квартиру я уже не вернулась.
– У меня смутное чувство, что вы пытаетесь до предела упростить свой рассказ. Если моему дяде посоветовали готовиться к скорой смерти медицинские светила Америки, как ему удалось прожить еще семь лет? Что произошло?
– Доктора тоже не понимали, в чем дело. Кардиологи говорили, что болезнь Чарли – прямое следствие образа жизни, который он вел. Много лет он ел жирную пищу, дымил как паровоз и слишком много пил.
– Но именно эти вещи доставляли удовольствие Чарли, – сказал Дэн.
– Удивительно, как меняются ценности и ориентиры человека, когда врачи ставят ему безнадежный диагноз. Чарли не хотел умирать, и поэтому согласился изменить образ жизни. Так как я довольно долго ухаживала за своей больной матерью, я кое-что знала о правильном питании. Все молодые люди – идеалисты и пытаются изменить мир к лучшему.
Я взялась за его уход с энтузиазмом. Мне казалось, я могу своротить горы. Я представила себе, что мы с Чарли вступили в борьбу со смертью и должны победить! Я заперла спиртное в надежном месте и убедила Чарли бросить курить, и мы оба начали постепенно переходить к здоровой пище. Чтобы Чарли было легче делать это, я составила ему компанию. Наш рацион состоял из овощей, фруктов, отварной рыбы, пророщенных зерен пшеницы – все это вместо пиццы, чизбургеров и жареных цыплят.
Коринн целиком погрузилась в воспоминания, и лицо ее немного просветлело.
– В молодости у Чарли, должно быть, было здоровье быка – потому что однажды утром мы проснулись и обнаружили, что прошло уже три месяца, а он еще жив и чувствует себя небывало бодрым и энергичным. Он снова прошел обследование в клинике, и анализы показали, что давление стало близким к норме, но состояние сердца не изменилось. Врачи поздравили нас и сказали, что если он будет и дальше так заботиться о себе, то проживет еще полгода.
– Как давно это было? – перебил ее вопросом Дэн.
– Шесть с половиной лет назад. – На губах Коринн снова заиграла улыбка. – Узнав, что ему отпущено еще шесть месяцев жизни, Чарли убедил меня закончить образование. Он нанял репетитора, который помог мне наверстать упущенное и закончить школу, а когда я получила аттестат, предложил заплатить за мое обучение в Денверском университете. «Ты подарила мне надежду и шесть месяцев жизни, – сказал он, – и самое меньшее, что я могу для тебя сделать, – дать образование».
Дэн легким прикосновением вытер слезы в уголках ее глаз.
– Тогда он попросил вашей руки? – мягко спросил он.
Нежные прикосновения Дэна к ее лицу подняли в Коринн бурю чувств. Она с трудом удержалась от соблазна броситься в его объятия и выплакаться на сильном плече.
С тех пор как от алкоголизма умерла ее мать, безумно любившая отца, Коринн поклялась никогда не давать чувствам властвовать над собой. Чарли показал ей, что в мире есть благородные, заботливые люди и что она рождена для любви, а не для страдания. Но Коринн твердо знала, что, влюбившись в Дэна Мэтьюса, она не будет счастлива, а лишь причинит себе боль.
Отстранившись от Дэна, Коринн вернулась к столику и начала складывать куриные кости в пустую картонную коробку.
– Чарли хотел удостовериться, что у меня будет достаточно денег, чтобы закончить образование, – продолжила она. – Он мог просто открыть в банке счет на мое имя, но предпочел жениться на мне, чтобы никто не оспаривал мое право на его состояние. В день моего девятнадцатилетия мы обвенчались.
Лицо Дэна озарила светлая улыбка.
– Значит, добрый старый дядя Чарли обманул смерть!
– Да, это так. Врачи были поражены его волей к жизни. Кардиолог Чарли часто навещал нас и стал почти что другом семьи. Знаете, он написал научный доклад об уникальном случае Чарли. Однажды он признался мне, что, если бы все его пациенты были похожи на Чарли, он бы давно остался без работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17