А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Видеть Мариан Дэйэс чуть ли не каждый день?
"
Такой перспективы было достаточно, чтобы снова вызвать слезы. — Что, если…
Из тумбочки возле кровати Бен достал коробку с бумажными салфетками, вытащил верхнюю и стал промокать ей слезы.
— Любимая, я притворяюсь, будто знаю ответы на все вопросы. Но я работаю над их разрешением. Хотя в данный момент они беспокоят меня так же, как и тебя. Давай перенесем разговор на утро.
— Я не в состоянии уснуть, — всхлипнула она.
— Нет, ты уснешь. Высморкайся. — Он легко коснулся кончика ее носа свежей салфеткой. Так-то лучше. Теперь пойди прими приятную долгую ванну. А я пока приготовлю нам выпить.
А потом ты пойдешь со мной в постель.
Полчаса она провела в ванне. А он прекрасно воспользовался временем, которое оказалось в его распоряжении. Когда она снова появилась в дверях спальни, все сияло и пахло цветами. Он поменял простыни, приглушил свет, принял душ и ждал жену со стаканом горячего молока для нее и с бокалом бренди для себя.
— Лично для тебя. — Он протянул стакан и уложил ее в постель рядом с собой. — Я бы скорей выпил антифриз. Но, по-моему, горячее молоко вполне может помочь человеку расслабиться.
Особенно если в молоко добавить каплю бренди.
С темными волосами, разлетевшимися по подушке, в скромной хлопчатобумажной ночной сорочке, открывавшей только руки и шею и прятавшей все остальное, она выглядела не старше лет четырнадцати. Эта мысль не давала Бену покоя. Разница в возрасте всегда беспокоила его, но в последние несколько дней особенно.
Конечно, в ней была определенная изысканность, которая дается воспитанием. По этому можно судить, какой она будет с годами. До сих пор ее жизнь проходила без забот и тревог. И он знал, чего от нее ожидать. Она не смогла спокойно и рассудительно принять упавшую в день свадьбы прямо на колени неожиданную неприятность. Но он верил, что со временем все устроится. И многое показывает, что он прав. Ведь она уже приняла его сына. Правда, возникла новая потенциально опасная проблема. Бен боялся, что ее так легко не разрешить.
Джулия подняла голову. Он взял у нее полупустой стакан.
— По-моему, ты прав, — пробормотала она. Коктейль с бренди творит чудеса.
Она сонно вздохнула и прижалась к нему.
Вскоре ее дыхание замедлилось и стало более размеренным. Бен выключил лампу и в темноте прислонился к спинке кровати. Потягивая бренди, он размышлял, как им избежать ловушек, которые ждут впереди. Сейчас ему удалось подсунуть ей подсахаренный вариант правды. Но обманывать себя нет смысла. Даже если он добьется успеха и получит единоличную опеку над сыном, это не заставит Мариан исчезнуть, словно струйка дыма.
Она мать ребенка. И это делало ее таким же фактом будущего, как и прошлого, и настоящего.
На следующий день в полдень приехала Фелисити.
— Я не собираюсь входить, — объявила она, когда он открыл дверь. — Я только хотела передать некоторые свадебные подарки. Подумала, что, может быть, вам захочется отвлечься от дел, которыми вы заняты. А открывать подарки всегда приятно. Правда, до тех пор, пока вы не столкнетесь с четырнадцатью электрическими миксерами.
— Ты обязательно войдешь. — Под его напором она перешагнула порог. — Неужели ты и вправду думаешь, что мы позволим тебе проделать весь этот путь и не предложим хотя бы что-нибудь выпить?
— Ну, — она лукаво подмигнула ему, — должна признаться, что я была бы не против взглянуть на очаровательного малыша.
— Этот очаровательный малыш, Фелисити, уже целую неделю не дает нам глаз сомкнуть!
— Они всегда так ведут себя, — миролюбиво заметила она. — И если они своим хныканьем и ревом не мешают спать, то ты лежишь без сна, широко раскрыв глаза, и думаешь, дышит ли еще твой ребенок. Такова уж натура, Бен, у этих маленьких чудовищ. И несмотря на это, мы любим их. Кстати, как поживает моя внучка?
Фелисити слишком умна, чтобы ее обвести вокруг пальца полуправдой.
— Все висит па волоске, — понизив голос, признался он. — Откровенно говоря, я благодарю Бога за каждый день, когда встаю и нахожу ее еще здесь.
— Знаешь, младенец в доме — большое напряжение и в лучших обстоятельствах, чем у тебя.
Отец Джулии орал первые три месяца жизни, не переставая. Помню, иногда я была готова выбросить его в окно. — Фелисити снова смешливо подмигнула ему. — Я и сама готова была выброситься в окно. Правда, мы жили на ранчо, и это ничего бы не дало!
Как давно он не смеялся! От непривычки у него даже заболели мышцы лица.
— Не говори такое при Джулии. Ты можешь подкинуть ей идею.
— Она не занимается ребенком?
— Он не такая большая проблема, как багаж, который идет следом за ним. Ей и мне надо сесть и спокойно, не отвлекаясь, поговорить. Но здесь это почти невозможно.
— Когда последний раз ты и Джулия оставались наедине? — Фелисити задумчиво разглядывала его.
— Надо подумать. — Вопрос застал его врасплох, он почесал затылок. — Не могу вспомнить.
— Тогда я очень вовремя заехала к вам, — усмехаясь, проговорила Фелисити. — Скажи своей молодой жене, Бен, что поведешь ее в ресторан. А я останусь здесь, буду держать оборону до вашего возвращения.
— Я не могу просить тебя о таком одолжении.
Ты не представляешь, за что берешься.
— Милый мальчик, — она вытаращила на него глаза, — ты забыл, что я оседлала невестку? По сравнению со Стефанией твой маленький сын дар господень! А сейчас поведи меня к внучке. Я хочу, чтобы она устроила мне экскурсию по очаровательному дому, который ты купил для нее.
Ему пришлось отвернуться, чтобы не выставить себя дураком. Проклятье, еще не хватало, чтобы она увидела его слезы. Уже много лет он не испытывал такого полного понимания и одобрения.
— Если она разведется со мной, — хрипло проговорил он, — ты останешься моим другом?
— Она разведется с тобой, — строго возразила Фелисити, — только через мой труп. И хотя считается, что хорошо умереть молодой, я пока не тороплюсь на тот свет. Что же касается того, чтобы быть твоим другом… Я удивлена, что ты спрашиваешь об этом. Ты часть моей семьи, Бен, и я люблю тебя.
Ему удалось заказать столик на верхней террасе нового французского ресторана, расположенного прямо на берегу. Пальмы в кадках, глиняные кашпо с яркими, пестрыми цветами, сверкающая голубизна моря и неба создавали впечатление, будто они обедают на Ривьере.
— Хорошо? — улыбнулся Бен.
Джулия зачесала волосы вверх и надела бледно-голубой летний костюм с жемчужными пуговицами. Как и полагается молодой жене с недельным стажем семейной жизни, она выглядела ослепительно. Почти. Ответная улыбка была несколько натянута. Глаза не такие спокойные и беспечные, как ему бы хотелось.
— Очаровательно, — согласилась она, оглядывая ресторан.
— Так же, как и ты, любимая, — ответил он. Хотел бы Бен иметь гарантию, что она будет краснеть от удовольствия и в конце вечера!
Муж кормил ее копченой утиной грудкой, салатом из груш и крупными креветками в перно. И все это запивалось шампанским. Заказав на десерт крем-брюле, Джулия наконец расслабилась.
А последнее время она не часто позволяла себе такую роскошь.
Бен ждал, когда удастся подойти к теме разговора, который он проигрывал в уме весь день Он взял руку Джулии и большим пальцем погладил ярко блестевшее новое золотое обручальное кольцо. Бен искал непринужденное, дипломатичное начало разговора.
— Любимая, ты будешь замечательной матерью. Мариан повезло, что ты оказалась на месте, когда она решила сдать позиции. И упомянув Мариан…
В глазах Джулии снова появилось встревоженное выражение. Ладонь, мягкая и податливая, лежавшая под его рукой, судорожно дернулась.
— Не могу представить, зачем ты вплел в разговор эту женщину, — перебила его она. — Особенно после того, как мы решили воспользоваться этим временем для себя.
Вот тебе и подходящий момент! Вот тебе и дипломатичное начало! С таким же успехом он мог начать этот разговор за завтраком и превратить весь день в ад!
Должно быть, слишком многое из того, о чем он думал, отразилось на его лице. Глаза Джулии сузились.
— Или ты хотел смягчить глупую жену вином, чтобы она стала более сговорчивой?
Он сглотнул и отвернулся. В ее обвинении чересчур много правды. Он не мог заставить себя все отрицать. Она это тоже заметила.
— Хорошо! — Джулия отложила салфетку и схватила сумку. — Новый поворот, Бен. Нужно гораздо больше, чем пара бокалов шампанского, чтобы заставить меня смириться с твоей особой линией.
Твой сын — это одно. Твоя бывшая любовница другое. Я не собираюсь делить мой брак с ней. Этого я не потерплю. Так что решай, Бен, — или она, или я. И делай это побыстрее. Раньше, чем я обнаружу, что опустилась еще ниже, чем сейчас.
— О чем это ты? — Он схватил ее за руку.
В мерцающем свете лампы, висевшей над столом, глаза Джулии сверкали, точно угли.
— О том, что я больше не собираюсь вкладывать частицу себя в тебя или в твоего ребенка. И так будет до тех пор, пока я не обрету уверенность, что через год или два не останусь с пустыми руками. Ты уже многого лишил меня. Моего доверия. Моего представления о будущем, которое мы будем вместе строить. А теперь я не собираюсь ждать, пока ты разобьешь мое сердце из-за этого маленького мальчика. Я больше ничего не хочу терять! Так выпей за это, Бен Каррерас, и, проклятье, отпусти мою руку. Или я устрою такую сцену, какую ты не скоро забудешь!
У Бена не было выбора. Взмахнув рукой, она высвободилась и ушла, оставив его одного. Окружающие с интересом следили за представлением.
— За ваше здоровье! — Бен поднял бокал, печально оглядывая любопытных. — Люди, вспомните ваших старых подружек!
Она отправилась домой пешком по вымощенной кирпичом тропинке. Тропинка вилась, следуя изгибам берега. Слезы, застилающие глаза, мешали Джулии уверенно идти по узкой дорожке.
Она ненавидела Бена и не могла понять, почему признание этого факта заставляло ее снова и снова плакать.
На пороге дома ее встретила взволнованная бабушка.
— Ниспосланная богом Джулия, наконец-то ты здесь!
— Думаю, Бен уже вернулся, — к этому времени она уже овладела собой, — и сказал тебе, как замечательно мы провели вечер.
— Дитя мое, он приезжал и снова уехал!
— Уехал? — тупо повторила Джулия и почувствовала, как подгибаются колени. Разве возможно, чтобы минуту назад она ненавидела мужа, а в следующую минуту приходила в ужас от мысли, что потеряла его?
— Он повез малыша в больницу!
— В больницу?
— Джулия, у тебя что-то не так со слухом? Бен повез малыша в больницу «Свод мира». Ребенок серьезно болен. Бен чрезвычайно огорчен и озабочен. Я тоже. И хочу сейчас быть с ними обоими, но мне пришлось остаться, чтобы встретить тебя. Потому что твой муж очень беспокоился.
Лично я думаю, что этому человеку вовсе не обязательно терзаться, гадая, куда снова исчезла его жена. Но подозреваю, что в эти дни мое мнение в твоих глазах почти ничего не стоит.
— Если тебе так надо кого-нибудь проклинать, ответила Джулия, — проклинай Бена! В этот раз виноват он, а не я.
Бабушка ничего не ответила. Но во взгляде, устремленном на внучку, читалось такое разочарование, что Джулия не знала, куда ей деваться.
— Полагаю, ты думаешь, что сейчас это вряд ли важно, — пробормотала она.
— А ты, мой ангел, думаешь, это важно?
— Нет, — ответила Джулия и снова почувствовала себя никчемной дрянью. — Самое важное здоровье малыша. Амма, ты.., не поедешь со мной в больницу?
— Нет, — отрезала Фелисити. — Пока у Бена есть ты, он не нуждается во мне. Если ты не против, я бы осталась здесь до утра. Не только потому, что хочу как можно скорее услышать, как себя чувствует мой правнук. Дело еще в том, что ночью я вижу уже не так хорошо и потому вряд ли сумею вести машину. Мне будет вполне удобно на кушетке.
Потрясенная Джулия только сейчас заметила, что тяжелый вечер отнял у бабушки почти все силы. И теперь Фелисити действительно выглядела на свои семьдесят девять лет.
— Какая кушетка! — воскликнула внучка, подталкивая бабушку к лестнице. — Устраивайся в комнате для гостей в конце холла. В той, которая выходит в сад за домом. Постель уже сделана, все, что надо, ты найдешь в ванной.
Когда она подъехала к больнице, то сразу заметила машину Бена. Но самого Бена Джулия нигде не встретила, даже в приемном покое.
— Ребенок Каррерас? — переспросила сестра, услышав вопрос Джулии. — Он отправлен в Ванкувер в детскую больницу.
— Из-за колик? — От внезапного страха у Джулии перехватило дыхание. — Почему его не посмотрели здесь?
— Поскольку вы не мать, мадам, боюсь, я не могу вам дать другую информацию.
Или она мать? Этот вопрос Джулия ставила перед собой уже который день. И вдруг сегодня ответ потребовался без малейшего промедления.
— Не совсем так, — сказала Джулия. — Это ребенок моего мужа.., а я.., мачеха.
Мачеха! У Джулии дрогнул голос. Какой холодный, бесчувственный образ маячит рядом с крохотным беспомощным мальчиком!
— Что ж, если так… — Сестра взяла папку. Живот очень вздут. Наши медики подозревают, что ему нужна операция. Они не взялись, у нас нет необходимого оборудования. Поэтому ребенка, отправили в детскую больницу. — Вертолетом.
С ним отец. Они улетели с полчаса назад.
— Но зачем вертолет? Ведь на машине дорога займет меньше часа! Это так серьезно?
— Он очень маленький, миссис Каррерас. — Сестра сочувственно посмотрела на нее. — Мы не могли рисковать. Любое промедление может быть опасно для его жизни.
— О боже! — Джулия прикрыла ладонью рот, чтобы подавить неожиданно вырвавшееся рыдание. Все слезы, которые она пролила в последнюю неделю, — ничтожная капля по сравнению с отчаянием и горем, ошеломившими ее теперь.
— Простите, миссис Каррерас, я не собиралась пугать вас. В детской больнице он будет окружен заботой. Постарайтесь не беспокоиться. — Сестра обошла стол и обняла Джулию за плечи. — Я сама мать и знаю: легко раздавать подобные советы, но почти невозможно им следовать.
— Я должна поехать к нему, — прошептала Джулия. Что происходит с ней и с Беном? Почему каждый шаг вперед оборачивается для них двумя шагами назад… И почему малыш должен попасть в эпицентр устроенного ими безобразия?
Глава 8
Джулия нашла Бена в комнате ожидания хирургического отделения. Он сидел в углу кушетки. Голова опущена. Руки зажаты между копенями. И такое было отчаяние в его позе, что у нее заныло сердце.
— Бен? — Она тронула его за плечо. — Есть какие-нибудь новости?
— Нет.
— Врачи сказали, долго ли?..
— Нет.
— Когда они взяли его в операционную?
— Час назад… Сорок минут. — Он пожал плечами. — Я не смотрел на часы.
— Они знают, что с ним?
— Догадываются.
— И могут помочь? — Ей так хотелось обнять его. Но он замкнулся в своем личном несчастье.
Джулия села рядом на кушетку и попросила: Бен, пожалуйста, расскажи мне. Не отталкивай меня.
Он поднял голову и долго смотрел на нее. Голубые глаза так удивительно контрастировали с его смуглой кожей… Они освещали лицо холодным чистым светом. Казалось, эти глаза всегда способны отличить внешнюю чепуху от действительно важного.
Сейчас он оглядывал жену с непрощающей откровенностью и даже утомлением, которое не имело ничего общего с физической усталостью.
— Прости, Джулия, я не настроен на разговор.
И к тому же чертовски уверен, что, кроме очередного обмена упреками, у нас ничего не получится. Так что окажи любезность нам обоим, поезжай домой.
— Нет. — Она накрыла его ладонь своей, будто хотела удержать от некоего опасного шага. — Нет смысла уходить, потом приходить, этим делу не поможешь. Он и мой ребенок, Бен. Возможно, не по крови. Но во всех других отношениях, которые стоит принимать в расчет. А ты мой муж. Я должна быть с тобой и с ним. Я останусь, нравится это тебе или нет.
— Я могу, Джулия, очень быстро изменить твое отношение к нам двоим. — Он недобро сощурился.
— Как? — от дурного предчувствия по коже забегали мурашки.
— Я снова звонил Мариан. Это первое, что я сделал, когда нашего сына унесли в операционную.
Странно, новость ударила совсем по другому нерву, не по тому, что три часа назад. Неожиданно слова «я звонил Мариан» показались не такими угрожающими, как «нашего сына».
О чьем сыне ты говоришь? — хотелось ей спросить. О твоем и моем или о твоем и Мариан?
— Вижу, вот-вот начнется извержение вулкана. — Он правильно определил ее молчание. Только не направляй лаву в мою сторону. Найди какое-нибудь другое место и сделай это там. Ах да, и еще одно. Не жди, что я приползу и буду умолять о прощении. Ведь я так неделикатно задел твои утонченные чувства. Этого не будет.
Мариан имеет право знать, что наш ребенок болен. Я обязан сообщить ей.
— Не будем ссориться из-за Мариан, — твердо произнесла Джулия. — Сейчас нам надо сосредоточить всю нашу энергию на твоем сыне. Ему нужны наша сила, наша любовь. Потому что, если он умрет… — она сглотнула неожиданный комок в горле, когда нахлынувший страх почти сокрушил ее, — это разрушит наш брак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14