Два месяца их женатой жизни он был неисто
вым любовником, но не по какой-то биологической причине, а из-за раны в моз
гу, оставленной Сэмюелом. Он подумывал, не помолиться ли? Ц и смеялся про
себя: Бог, скорее всего, подарит ему в сыновья ондатру. До объявленного отъ
езда в Гавану на встречу с дедом оставалась неделя; он сознавал, что это Ц
безобразное решение, но ничего не мог с собой сделать. Лет сто назад ему х
ватило бы странствий по земле, по горам и долам, раскинувшимся без края, но
теперь, в 1915 году, для него, двадцатиоднолетнего, ничего или почти ничего и
з этого не осталось, и его тянуло заглянуть за миллионную волну и дальше. Н
е потому что он не любил родных мест: если уж не Канада, то ничего лучше сев
ерной Монтаны нет. И наверное, жену он любил, как только может любить молод
ой человек с таким необычным душевным устройством. Он обожал ее, не отпус
кал от себя, часами обсуждал с ней планы на будущее (по большей части для н
его несбыточные): ранчо, дети, разведение чистокровных лошадей и, конечно,
скота для заработка. Сюзанна сидела около загона под зонтиком, спасая бе
лую кожу, и наблюдала, как Тристан и Декер объезжают лошадей с помощью стр
анного получерного кри, который вцеплялся в самую злую лошадь, как клещ в
шкуру сеттера.
Ладлоу развлекал отца Сюзанны, Артура, приехавшего порыбачить с большим
сундуком легких удочек "Г. Л. Леонард". Хозяину казалось странным, что сват
явно предпочитает Альфреда Тристану. Спина у Альфреда зажила, но из-за ко
лена он все еще ходил с палкой. Порыбачив несколько недель в полное свое у
довольствие, финансист Ц по странному обыкновению богачей, которые, при
дя в хорошее расположение духа, ищут, чего бы им купить, Ц стал присматри
вать и себе недвижимость. Он остановился на большом соседнем ранчо, назв
ал его свадебным подарком дочери и зятю, половинную долю, однако, сохрани
в за собой в порядке, как он выразился, "разумной деловой практики".
Ладлоу опять стал любезен с женой: слишком тяжело было горе, чтобы пережи
вать его в одиночку. Самый болезненный эпизод случился жарким воскресны
м днем, когда они устроили пикник на лужайке. К воротам на неоседланной ло
шади подъехала девушка в дешевом летнем платье. Тристан немедленно подо
шел к ней и снял с лошади; остальные наблюдали за этим недоуменно и с легко
й скукой Ц Тристан же сразу узнал в ней дочку фермера из-под Кат-Банка, ко
торой Сэмюел оставил на хранение золотые часы. Она подошла к столу, прижи
мая к груди сумку. Тристан представил ее, подал ей тарелку с едой и стакан
лимонада. Потом сел с ней рядом и мрачно смотрел, как она достает из сумки
часы Сэмюела. Она услышала, что газета в Хелине сообщила о его смерти, итри
дня ехала сюда, чтобы отдать часы, и, если кому-нибудь интересно, она даст п
очитать письма Сэмюела к ней. Их было около сотни Ц по одному на каждый де
нь его службы, Ц и все написаны неизменно аккуратным почерком. Изабель н
ачала читать, но разрыдалась. Ладлоу, ругаясь, расхаживал по лужайке, а Аль
фред смотрел в землю. Сюзанна увела девушку помыться и отдохнуть. В пятом
часу девушка сказала, что должна ехать, и попросила прислать ей письма, ко
гда прочтут. Никаких подарков не приняла Ц ни одежды, ни денег, ни золотых
этих часов, Ц а попросила только фото Сэмюела: сам он то ли не догадался, т
о ли постеснялся ей послать, Тристан молча проехал с ней несколько килом
етров, думая, что, будь она беременна, это как бы вернуло бы Сэмюела; но нет,
он умер чистым, девственником. И теперь в утешение ей Ц одна фотография. Е
му хотелось задушить весь мир.
Тристан вернулся из короткой поездки таким злым, что попытался объездит
ь молодого жеребца, с которым они никак не могли справиться. Этот неподат
ливый мускулистый конь через несколько лет будет называться четвертны
м "Четвертн
ой" называлась на западе США лошадь, хорошо бегающая короткие дистанции (
четверть мили). Ковбои использовали их как "отрезных" лошадей Ц чтобы отд
елить нужного быка или группу быков от стада.
. Тристан собирался подпустить его к трем чистокровным кобылам отц
а; отцу эта идея казалась интересной, а отцу Сюзанны, страстному любителю
скаковых лошадей, Ц возмутительной. Тристан бился с жеребцом весь оста
ток дня, и уже в сумерках зрители стали думать, который из зверей в загоне,
конь или Тристан, скончается в этой схватке. Отец Сюзанны сострил, что от к
оня было бы больше проку в качестве мяса для собак; Тристан уставился на н
его и сказал, что назовет коня в его честь: Артур Собачье Мясо, после чего т
от в гневе ушел, отказался с ними ужинать и потребовал извинений, которых
не получил.
Той ночью океан снова вторгся в сны Тристана. Весь в синяках, он метался в
постели и видел черное небо ночной вахты, исполинские волны, трескучий о
бледенелый фок, а потом небо, усеянное звездами, слишком крупными для зве
зд. Проснулся Ц Сюзанна накрывала его, а занавески раздувались, как пару
са. Он подошел к окну и посмотрел на жеребца в загоне; в лунном свете он раз
глядел очертания его толстой набухшей шеи. Он сказал, что уедет на нескол
ько месяцев, может, даже на год, поплывет из Гаваны на шхуне с дедом. Она ска
зала, что чувствует, да, ему надо уехать, и она будет ждать его вечно. За завт
раком он поцеловал на прощание отца и мать и с Ударом Ножа поехал в Грейт-
Фолс к поезду. Индеец дал ему свой охотничий нож, и Тристан вспомнил, что е
го собственный похоронен с Ноэлем под Ипром. Он обнял старого шайенна и п
ообещал вернуться, на что тот сказал только: "Я знаю" и надел на лошадь Трис
тана длинный повод.
На самом деле путешествие так и не кончилось, если не считать конца, что пр
иходит каждому: этому человеку Ц на снежном склоне в Альберте, в 1977 году, в
возрасте восьмидесяти четырех лет (внук нашел его у туши оленя, которого
он начал потрошить, с ножом в окоченелой руке Ц прощальным подарком инд
ейца; внук подвесил тушу к лиственнице, а старика понес домой, и следы от е
го снегоступов были совсем немного глубже обычного).
Тристан приехал на поезде в Чикаго, несколько дней из любопытства разгля
дывал суда на причалах Великих озер, оттуда отправился на юг к Новому Орл
еану и в Мобил, где провел несколько дней на шхуне валлийца из Ньюфаундле
нда, потом через Флориду на Ки-Уэст, а оттуда, понаблюдав, как сгружает у за
гона груз суповых черепах шхуна с Каймановых островов (изящное, но грязн
ое судно), Ц ночным паромом в Гавану.
Это была его первая ночь в тропиках, и всю дорогу до Гаваны он не спал, часа
ми ходил по палубе, удивляясь влажной жаре, которую не облегчал слабеньк
ий ветерок Гольфстрима; а на носу, куда он ушел от вонючего угольного дыма
, волны внизу фосфоресцировали. На рассвете, когда вдали завиднелась Гав
ана, он пил ром из фляжки и смотрел, как перед форштевнем играют первые в е
го жизни дельфины, уходят в воду, а потом выскакивают над кильватерной ст
руей; повернувшись, он видел в небе странный огромный фиолетовый отсвет
Гольфстрима. Глаза у него воспалились, и он устал от путешествия, но вперв
ые за полгода что-то вроде покоя снизошло на его душу, словно рассветный б
ереговой бриз омыл поверхность Ц не важно, какие течения и вихри бушева
ли внизу. Он улыбался воде и думал о дедовой шхуне, относительно новой, но
такой незначительной в мире больших пароходов, стоящих в Гаване. Зато де
шевле и можно идти куда хочешь: в порты, нежелательные для крупных парохо
дных компаний, в бухты, куда не войдешь при глубокой осадке и большом тонн
аже. Кроме того, говорил старик, он не любит в море запах дыма и шум машин, и
поздно ему увлекаться нелепостями.
* * *
Люди, в общем, не питают любви к вопросам, особенно к таким болезненным, ка
к очевидное отсутствие справедливой системы наказаний и наград на земл
е. Вопрос ничуть не менее назойливый и мучительный оттого, что он так тщет
ен и наивен. И нас не занимают большие проблемы, например гибель детей нез
-персэ В 1877 г.
индейское племя нез-персэ восстало из-за ограничений на охоту. Вождь Джо
зеф повел часть племени с тихоокеанского северо-запада через Айдахо, Ва
йоминг и Монтану в Канаду. На протяжении 3000-километрового пути индейцы не
раз наносили поражение превосходящим силам правительства, но на границ
е Канады вынуждены были сдаться, оговорив условия мира.
в палатках под шквалом кавалерийского огня. Нет ничего более дико
го, чем встреча ребенка с пулей. И какой разброс в осознании: пресса того в
ремени твердила, что это наша победа. Казалось бы, весь звездный свод пере
косится от такого зверства Ц лопнут скрепы Ориона, повиснут перекладин
ы Южного Креста. Нет, конечно: неизменное неизменно, и каждый по-своему ло
мает голову над этим древним и ослепительно ясным вопросом. Даже богам н
е уйти от него: вопль отчаяния у Иисуса, неуверенно ступавшего в вечность.
И кажется, мы не можем перейти от большого к малому, потому что все Ц одно
й величины. Шкура у каждого такая особенная, и все мы большей частью невоо
бразимы друг для друга.
Так что Тристан очень смутно представлял себе, какую боль причиняет Сюза
нне. В утро его отъезда она пошла бродить, бродила долго и заблудилась. На
ночь глядя ее нашел Удар Ножа; после этого Ладлоу попросил его присматри
вать за ней, если она уйдет со двора. Прогулки ее продолжались несколько н
едель, и отец оборвал свои каникулы из отвращения, когда она, вопреки его с
оветам, отказалась расторгнуть брак. По характеру Сюзанна была скорее же
нщиной начала девятнадцатого века, а не начала двадцатого и, будучи поки
нута возлюбленным, не искала ничьего сострадания Ц в этом она была непр
еклонна и либо бродила с ботаническими и зоологическими справочниками
Сэмюела, либо сидела у себя в комнате, читая Вордсворта, Китса и Шелли, пол
юбившихся ей в Рэдклиффе, где она проучилась два года до замужества. Она л
юбила разговаривать со свекровью, женщиной такого же незаурядного ума,
Ц покуда речь не заходила о Тристане. Но больше всего любила дол гае летн
ие прогулки и была так поглощена своими мыслями, что не замечала следивш
его за ней старого индейца. Иногда брала с собой маленькую Изабель и диви
лась живому уму девочки, ее знанию природы, полученному от матери и из соб
ственных наблюдений, а не из книг. Однажды жарким днем, когда они купались
в озерке, образовавшемся весной вокруг ключа возле могилы Сэмюела, Изабе
ль увидела старика в лесу и помахала ему. Сюзанна вскрикнула, прикрылась,
и ее удивило недоумение Изабели. А Изабель засмеялась и сказала, что поже
нится с Ударом Ножа, когда подрастет и если он не очень состарится, потому
что Сюзанна уже поженилась с Тристаном, а больше на свете выбирать не из к
ого. Сюзанна погрузилась по шею и вспомнила, как однажды в этом озерке Три
стан, изображая выдру, гонялся за малюткой-форелью и ел водяной кресс. Иза
бель объяснила, что Удар Ножа ходит за Сюзанной, чтобы она не заблудилась
или не очутилась случайно между медведицей гризли и ее медвежатами.
* * *
Утром в Гаване Тристан позавтракал и ходил по улицам до полудня Ц назна
ченного часа, когда дед ежедневно наносил визит в контору по найму моряк
ов торгового флота. Встретились буднично, но, когда вышли от клерков на тя
желую дневную жару, дед посерьезнел и быстро зашагал, нагнувшись вперед,
как человек в грозу. Команда распущена по домам, а сам он переболел дизент
ерией Ц единственная жалоба, которую услышал Тристан из его уст за все в
ремя, Ц но это было только предисловие к неизбежному: по возвращении в Фа
лмут шхуну заберут для военных нужд. Чтобы сохранить ее, они должны объед
иниться. Когда прошли охрану британского консульства, дед остановился, п
осмотрел на Тристана холодными голубыми глазами и велел ему не говорить
ни слова: сделка уже заключена. Потом старик хорошо приложился к фляжке с
ромом и предложил ее Тристану, сказав, что мозги надо малость притупить, и
мея дело с этими идиотами.
Во второй половине дня вместе с новым первым помощником, датчанином из С
ан-Франциско по фамилии Асгард, и тремя опытными матросами-кубинцами он
и погрузили на шхуну припасы. Официально капитаном был теперь Тристан, а
дед зарегистрирован как пассажир до Фалмута. Они отошли от причала уже в
темноте, под американским флагом и с новехоньким вахтенным журналом. Нау
тро под крепким норд-остом они обогнули мыс Сан-Антонио, вошли в Юкатанск
ий пролив и направились на юго-запад, к Барранкилье, чтобы взять нейтраль
ный груз красного дерева и палисандра и заодно, но не случайно Ц важного
британского подданного. Оттуда они взяли курс на северо-восток, прошли п
од Каймановыми островами и повернули на север в Наветренный пролив и дал
ьше, через Кайкос, вошли в Гольфстрим, который поможет им дойти до Англии.
У себя в каюте старик время от времени рявкал команды Асгарду и неутомим
о школил Тристана. Они несли двойные вахты и, чтобы не уснуть, пили ямайски
й кофе. За месяц из сознания Тристана стерлось все Ц оно занято было толь
ко перевариванием шестидесятилетнего дедова опыта: сон его тревожили ф
ронтальные шквалы, перетершиеся швартовы, треснувшие мачты, странные ги
гантские волны, набегающие иногда зимой в районе Мадагаскара. Приближая
сь к южному побережью Англии, они не увидели никаких признаков немецкой
блокады. К Фалмуту подошли ночью, и на берегу их встретила британская раз
ведка. Это была последняя гавань старого моряка, и той ночью, поддерживае
мый Тристаном и женой, полвека подсчитывавшей его возвращения, он навсег
да слег в постель. Он был почти весел, когда взял ее за руку и сказал, что вер
нулся домой окончательно.
На следующий день Тристана инструктировал офицер, в прошлом управляющи
й фабрикой в Центральных графствах. Он был почтителен, налил Тристану вы
пить и нервно листал папку. Потом попросил Тристана, если он не против, пок
азать, как с человека снимают скальп: в юности он прочел много литературы
об американском Западе, но ни один из авторов не описывал технику этого д
ела, а ему любопытно. Тристан молча провел ребром ладони под мыском волос
на лбу, а потом быстрым движением изобразил срывание кожи. В нем проснуло
сь обычно дремлющее чувство юмора, и он сказал, что надо подождать, когда ч
еловек умрет или почти умрет Ц в зависимости от степени твоей неприязни
, и что обезглавленного нельзя оскальпировать Ц нужен хороший упор. Офи
цер признательно кивал, а потом они опять перешли к делу. Завтра утром шху
ну предстоит загрузить ящиками, на которых будет надпись: "Мясные консер
вы", а на самом деле внутри Ц новейшее оружие. Оно направляется в Малинди
на кенийском побережье для британских войск, ввиду ожидаемого столкнов
ения с немцами у форта Икомо в Танганьике. На нынешнем, сравнительно ранн
ем этапе войны осложнений с немцами быть не должно, поскольку они идут по
д американским флагом, но ситуация может измениться мгновенно, и, если их
атакуют, Тристан должен затопить шхуну. Если же при подходе к Кении они ст
олкнутся с небольшими силами, в целях обороны можно использовать предна
значенный для Найроби ящик с охотничьими винтовками и ружьями, и он долж
ен подготовить команду к такому повороту событий.
Вторую половину дня Тристан просидел у постели деда, дожидаясь полуночи
, когда ему надо было идти в порт. Пока старик спал, он написал Сюзанне и отц
у, что выполняет правительственное задание, Ц он не догадывался, что его
письма будет читать цензура и что весь день за ним следил офицер разведк
и, переодетый рыбаком. Когда писал, на него накатило сентиментальное чув
ство, словно его судьба уже не была столько неотчуждаемо личной и погреб
енной в нем самом. Он воображал отца и Декера, спорящих о родственном спар
ивании, и мать в гостиной, слушающую "Саvalleria Rusticana"
"Сельская честь", опера Пье
тро Масканьи (1863 Ц 1945).
на граммофоне. Он видел Сюзанну: вот она утром садится в постели, по
тягивается, худенькая, подходит к окну, чтобы посмотреть, какая погода в г
орах; потом возвращается на кровать и долго смотрит на него, ничего не гов
оря.
Некоторые самые странные наши поступки как раз больше всего предопреде
ляются характером: тайные желания остаются слабыми фантазиями, если не п
ропитывают волю, достаточно сильную, чтобы их осуществить. Конечно, "волю"
никто не видел, и, возможно, она лишь расхожая абстракция, плоское слово, н
уждающееся в тысяче определений. В то утро, после безмолвного, при свете л
ампы, завтрака с бабушкой Ц она дала ему Библию, завернутую в собственно
ручно связанный свитер из непропитанной шерсти, Ц когда Тристан отплыл
в Африку, он воплотил в жизнь ряд неизбежностей.
1 2 3 4 5 6 7 8
вым любовником, но не по какой-то биологической причине, а из-за раны в моз
гу, оставленной Сэмюелом. Он подумывал, не помолиться ли? Ц и смеялся про
себя: Бог, скорее всего, подарит ему в сыновья ондатру. До объявленного отъ
езда в Гавану на встречу с дедом оставалась неделя; он сознавал, что это Ц
безобразное решение, но ничего не мог с собой сделать. Лет сто назад ему х
ватило бы странствий по земле, по горам и долам, раскинувшимся без края, но
теперь, в 1915 году, для него, двадцатиоднолетнего, ничего или почти ничего и
з этого не осталось, и его тянуло заглянуть за миллионную волну и дальше. Н
е потому что он не любил родных мест: если уж не Канада, то ничего лучше сев
ерной Монтаны нет. И наверное, жену он любил, как только может любить молод
ой человек с таким необычным душевным устройством. Он обожал ее, не отпус
кал от себя, часами обсуждал с ней планы на будущее (по большей части для н
его несбыточные): ранчо, дети, разведение чистокровных лошадей и, конечно,
скота для заработка. Сюзанна сидела около загона под зонтиком, спасая бе
лую кожу, и наблюдала, как Тристан и Декер объезжают лошадей с помощью стр
анного получерного кри, который вцеплялся в самую злую лошадь, как клещ в
шкуру сеттера.
Ладлоу развлекал отца Сюзанны, Артура, приехавшего порыбачить с большим
сундуком легких удочек "Г. Л. Леонард". Хозяину казалось странным, что сват
явно предпочитает Альфреда Тристану. Спина у Альфреда зажила, но из-за ко
лена он все еще ходил с палкой. Порыбачив несколько недель в полное свое у
довольствие, финансист Ц по странному обыкновению богачей, которые, при
дя в хорошее расположение духа, ищут, чего бы им купить, Ц стал присматри
вать и себе недвижимость. Он остановился на большом соседнем ранчо, назв
ал его свадебным подарком дочери и зятю, половинную долю, однако, сохрани
в за собой в порядке, как он выразился, "разумной деловой практики".
Ладлоу опять стал любезен с женой: слишком тяжело было горе, чтобы пережи
вать его в одиночку. Самый болезненный эпизод случился жарким воскресны
м днем, когда они устроили пикник на лужайке. К воротам на неоседланной ло
шади подъехала девушка в дешевом летнем платье. Тристан немедленно подо
шел к ней и снял с лошади; остальные наблюдали за этим недоуменно и с легко
й скукой Ц Тристан же сразу узнал в ней дочку фермера из-под Кат-Банка, ко
торой Сэмюел оставил на хранение золотые часы. Она подошла к столу, прижи
мая к груди сумку. Тристан представил ее, подал ей тарелку с едой и стакан
лимонада. Потом сел с ней рядом и мрачно смотрел, как она достает из сумки
часы Сэмюела. Она услышала, что газета в Хелине сообщила о его смерти, итри
дня ехала сюда, чтобы отдать часы, и, если кому-нибудь интересно, она даст п
очитать письма Сэмюела к ней. Их было около сотни Ц по одному на каждый де
нь его службы, Ц и все написаны неизменно аккуратным почерком. Изабель н
ачала читать, но разрыдалась. Ладлоу, ругаясь, расхаживал по лужайке, а Аль
фред смотрел в землю. Сюзанна увела девушку помыться и отдохнуть. В пятом
часу девушка сказала, что должна ехать, и попросила прислать ей письма, ко
гда прочтут. Никаких подарков не приняла Ц ни одежды, ни денег, ни золотых
этих часов, Ц а попросила только фото Сэмюела: сам он то ли не догадался, т
о ли постеснялся ей послать, Тристан молча проехал с ней несколько килом
етров, думая, что, будь она беременна, это как бы вернуло бы Сэмюела; но нет,
он умер чистым, девственником. И теперь в утешение ей Ц одна фотография. Е
му хотелось задушить весь мир.
Тристан вернулся из короткой поездки таким злым, что попытался объездит
ь молодого жеребца, с которым они никак не могли справиться. Этот неподат
ливый мускулистый конь через несколько лет будет называться четвертны
м "Четвертн
ой" называлась на западе США лошадь, хорошо бегающая короткие дистанции (
четверть мили). Ковбои использовали их как "отрезных" лошадей Ц чтобы отд
елить нужного быка или группу быков от стада.
. Тристан собирался подпустить его к трем чистокровным кобылам отц
а; отцу эта идея казалась интересной, а отцу Сюзанны, страстному любителю
скаковых лошадей, Ц возмутительной. Тристан бился с жеребцом весь оста
ток дня, и уже в сумерках зрители стали думать, который из зверей в загоне,
конь или Тристан, скончается в этой схватке. Отец Сюзанны сострил, что от к
оня было бы больше проку в качестве мяса для собак; Тристан уставился на н
его и сказал, что назовет коня в его честь: Артур Собачье Мясо, после чего т
от в гневе ушел, отказался с ними ужинать и потребовал извинений, которых
не получил.
Той ночью океан снова вторгся в сны Тристана. Весь в синяках, он метался в
постели и видел черное небо ночной вахты, исполинские волны, трескучий о
бледенелый фок, а потом небо, усеянное звездами, слишком крупными для зве
зд. Проснулся Ц Сюзанна накрывала его, а занавески раздувались, как пару
са. Он подошел к окну и посмотрел на жеребца в загоне; в лунном свете он раз
глядел очертания его толстой набухшей шеи. Он сказал, что уедет на нескол
ько месяцев, может, даже на год, поплывет из Гаваны на шхуне с дедом. Она ска
зала, что чувствует, да, ему надо уехать, и она будет ждать его вечно. За завт
раком он поцеловал на прощание отца и мать и с Ударом Ножа поехал в Грейт-
Фолс к поезду. Индеец дал ему свой охотничий нож, и Тристан вспомнил, что е
го собственный похоронен с Ноэлем под Ипром. Он обнял старого шайенна и п
ообещал вернуться, на что тот сказал только: "Я знаю" и надел на лошадь Трис
тана длинный повод.
На самом деле путешествие так и не кончилось, если не считать конца, что пр
иходит каждому: этому человеку Ц на снежном склоне в Альберте, в 1977 году, в
возрасте восьмидесяти четырех лет (внук нашел его у туши оленя, которого
он начал потрошить, с ножом в окоченелой руке Ц прощальным подарком инд
ейца; внук подвесил тушу к лиственнице, а старика понес домой, и следы от е
го снегоступов были совсем немного глубже обычного).
Тристан приехал на поезде в Чикаго, несколько дней из любопытства разгля
дывал суда на причалах Великих озер, оттуда отправился на юг к Новому Орл
еану и в Мобил, где провел несколько дней на шхуне валлийца из Ньюфаундле
нда, потом через Флориду на Ки-Уэст, а оттуда, понаблюдав, как сгружает у за
гона груз суповых черепах шхуна с Каймановых островов (изящное, но грязн
ое судно), Ц ночным паромом в Гавану.
Это была его первая ночь в тропиках, и всю дорогу до Гаваны он не спал, часа
ми ходил по палубе, удивляясь влажной жаре, которую не облегчал слабеньк
ий ветерок Гольфстрима; а на носу, куда он ушел от вонючего угольного дыма
, волны внизу фосфоресцировали. На рассвете, когда вдали завиднелась Гав
ана, он пил ром из фляжки и смотрел, как перед форштевнем играют первые в е
го жизни дельфины, уходят в воду, а потом выскакивают над кильватерной ст
руей; повернувшись, он видел в небе странный огромный фиолетовый отсвет
Гольфстрима. Глаза у него воспалились, и он устал от путешествия, но вперв
ые за полгода что-то вроде покоя снизошло на его душу, словно рассветный б
ереговой бриз омыл поверхность Ц не важно, какие течения и вихри бушева
ли внизу. Он улыбался воде и думал о дедовой шхуне, относительно новой, но
такой незначительной в мире больших пароходов, стоящих в Гаване. Зато де
шевле и можно идти куда хочешь: в порты, нежелательные для крупных парохо
дных компаний, в бухты, куда не войдешь при глубокой осадке и большом тонн
аже. Кроме того, говорил старик, он не любит в море запах дыма и шум машин, и
поздно ему увлекаться нелепостями.
* * *
Люди, в общем, не питают любви к вопросам, особенно к таким болезненным, ка
к очевидное отсутствие справедливой системы наказаний и наград на земл
е. Вопрос ничуть не менее назойливый и мучительный оттого, что он так тщет
ен и наивен. И нас не занимают большие проблемы, например гибель детей нез
-персэ В 1877 г.
индейское племя нез-персэ восстало из-за ограничений на охоту. Вождь Джо
зеф повел часть племени с тихоокеанского северо-запада через Айдахо, Ва
йоминг и Монтану в Канаду. На протяжении 3000-километрового пути индейцы не
раз наносили поражение превосходящим силам правительства, но на границ
е Канады вынуждены были сдаться, оговорив условия мира.
в палатках под шквалом кавалерийского огня. Нет ничего более дико
го, чем встреча ребенка с пулей. И какой разброс в осознании: пресса того в
ремени твердила, что это наша победа. Казалось бы, весь звездный свод пере
косится от такого зверства Ц лопнут скрепы Ориона, повиснут перекладин
ы Южного Креста. Нет, конечно: неизменное неизменно, и каждый по-своему ло
мает голову над этим древним и ослепительно ясным вопросом. Даже богам н
е уйти от него: вопль отчаяния у Иисуса, неуверенно ступавшего в вечность.
И кажется, мы не можем перейти от большого к малому, потому что все Ц одно
й величины. Шкура у каждого такая особенная, и все мы большей частью невоо
бразимы друг для друга.
Так что Тристан очень смутно представлял себе, какую боль причиняет Сюза
нне. В утро его отъезда она пошла бродить, бродила долго и заблудилась. На
ночь глядя ее нашел Удар Ножа; после этого Ладлоу попросил его присматри
вать за ней, если она уйдет со двора. Прогулки ее продолжались несколько н
едель, и отец оборвал свои каникулы из отвращения, когда она, вопреки его с
оветам, отказалась расторгнуть брак. По характеру Сюзанна была скорее же
нщиной начала девятнадцатого века, а не начала двадцатого и, будучи поки
нута возлюбленным, не искала ничьего сострадания Ц в этом она была непр
еклонна и либо бродила с ботаническими и зоологическими справочниками
Сэмюела, либо сидела у себя в комнате, читая Вордсворта, Китса и Шелли, пол
юбившихся ей в Рэдклиффе, где она проучилась два года до замужества. Она л
юбила разговаривать со свекровью, женщиной такого же незаурядного ума,
Ц покуда речь не заходила о Тристане. Но больше всего любила дол гае летн
ие прогулки и была так поглощена своими мыслями, что не замечала следивш
его за ней старого индейца. Иногда брала с собой маленькую Изабель и диви
лась живому уму девочки, ее знанию природы, полученному от матери и из соб
ственных наблюдений, а не из книг. Однажды жарким днем, когда они купались
в озерке, образовавшемся весной вокруг ключа возле могилы Сэмюела, Изабе
ль увидела старика в лесу и помахала ему. Сюзанна вскрикнула, прикрылась,
и ее удивило недоумение Изабели. А Изабель засмеялась и сказала, что поже
нится с Ударом Ножа, когда подрастет и если он не очень состарится, потому
что Сюзанна уже поженилась с Тристаном, а больше на свете выбирать не из к
ого. Сюзанна погрузилась по шею и вспомнила, как однажды в этом озерке Три
стан, изображая выдру, гонялся за малюткой-форелью и ел водяной кресс. Иза
бель объяснила, что Удар Ножа ходит за Сюзанной, чтобы она не заблудилась
или не очутилась случайно между медведицей гризли и ее медвежатами.
* * *
Утром в Гаване Тристан позавтракал и ходил по улицам до полудня Ц назна
ченного часа, когда дед ежедневно наносил визит в контору по найму моряк
ов торгового флота. Встретились буднично, но, когда вышли от клерков на тя
желую дневную жару, дед посерьезнел и быстро зашагал, нагнувшись вперед,
как человек в грозу. Команда распущена по домам, а сам он переболел дизент
ерией Ц единственная жалоба, которую услышал Тристан из его уст за все в
ремя, Ц но это было только предисловие к неизбежному: по возвращении в Фа
лмут шхуну заберут для военных нужд. Чтобы сохранить ее, они должны объед
иниться. Когда прошли охрану британского консульства, дед остановился, п
осмотрел на Тристана холодными голубыми глазами и велел ему не говорить
ни слова: сделка уже заключена. Потом старик хорошо приложился к фляжке с
ромом и предложил ее Тристану, сказав, что мозги надо малость притупить, и
мея дело с этими идиотами.
Во второй половине дня вместе с новым первым помощником, датчанином из С
ан-Франциско по фамилии Асгард, и тремя опытными матросами-кубинцами он
и погрузили на шхуну припасы. Официально капитаном был теперь Тристан, а
дед зарегистрирован как пассажир до Фалмута. Они отошли от причала уже в
темноте, под американским флагом и с новехоньким вахтенным журналом. Нау
тро под крепким норд-остом они обогнули мыс Сан-Антонио, вошли в Юкатанск
ий пролив и направились на юго-запад, к Барранкилье, чтобы взять нейтраль
ный груз красного дерева и палисандра и заодно, но не случайно Ц важного
британского подданного. Оттуда они взяли курс на северо-восток, прошли п
од Каймановыми островами и повернули на север в Наветренный пролив и дал
ьше, через Кайкос, вошли в Гольфстрим, который поможет им дойти до Англии.
У себя в каюте старик время от времени рявкал команды Асгарду и неутомим
о школил Тристана. Они несли двойные вахты и, чтобы не уснуть, пили ямайски
й кофе. За месяц из сознания Тристана стерлось все Ц оно занято было толь
ко перевариванием шестидесятилетнего дедова опыта: сон его тревожили ф
ронтальные шквалы, перетершиеся швартовы, треснувшие мачты, странные ги
гантские волны, набегающие иногда зимой в районе Мадагаскара. Приближая
сь к южному побережью Англии, они не увидели никаких признаков немецкой
блокады. К Фалмуту подошли ночью, и на берегу их встретила британская раз
ведка. Это была последняя гавань старого моряка, и той ночью, поддерживае
мый Тристаном и женой, полвека подсчитывавшей его возвращения, он навсег
да слег в постель. Он был почти весел, когда взял ее за руку и сказал, что вер
нулся домой окончательно.
На следующий день Тристана инструктировал офицер, в прошлом управляющи
й фабрикой в Центральных графствах. Он был почтителен, налил Тристану вы
пить и нервно листал папку. Потом попросил Тристана, если он не против, пок
азать, как с человека снимают скальп: в юности он прочел много литературы
об американском Западе, но ни один из авторов не описывал технику этого д
ела, а ему любопытно. Тристан молча провел ребром ладони под мыском волос
на лбу, а потом быстрым движением изобразил срывание кожи. В нем проснуло
сь обычно дремлющее чувство юмора, и он сказал, что надо подождать, когда ч
еловек умрет или почти умрет Ц в зависимости от степени твоей неприязни
, и что обезглавленного нельзя оскальпировать Ц нужен хороший упор. Офи
цер признательно кивал, а потом они опять перешли к делу. Завтра утром шху
ну предстоит загрузить ящиками, на которых будет надпись: "Мясные консер
вы", а на самом деле внутри Ц новейшее оружие. Оно направляется в Малинди
на кенийском побережье для британских войск, ввиду ожидаемого столкнов
ения с немцами у форта Икомо в Танганьике. На нынешнем, сравнительно ранн
ем этапе войны осложнений с немцами быть не должно, поскольку они идут по
д американским флагом, но ситуация может измениться мгновенно, и, если их
атакуют, Тристан должен затопить шхуну. Если же при подходе к Кении они ст
олкнутся с небольшими силами, в целях обороны можно использовать предна
значенный для Найроби ящик с охотничьими винтовками и ружьями, и он долж
ен подготовить команду к такому повороту событий.
Вторую половину дня Тристан просидел у постели деда, дожидаясь полуночи
, когда ему надо было идти в порт. Пока старик спал, он написал Сюзанне и отц
у, что выполняет правительственное задание, Ц он не догадывался, что его
письма будет читать цензура и что весь день за ним следил офицер разведк
и, переодетый рыбаком. Когда писал, на него накатило сентиментальное чув
ство, словно его судьба уже не была столько неотчуждаемо личной и погреб
енной в нем самом. Он воображал отца и Декера, спорящих о родственном спар
ивании, и мать в гостиной, слушающую "Саvalleria Rusticana"
"Сельская честь", опера Пье
тро Масканьи (1863 Ц 1945).
на граммофоне. Он видел Сюзанну: вот она утром садится в постели, по
тягивается, худенькая, подходит к окну, чтобы посмотреть, какая погода в г
орах; потом возвращается на кровать и долго смотрит на него, ничего не гов
оря.
Некоторые самые странные наши поступки как раз больше всего предопреде
ляются характером: тайные желания остаются слабыми фантазиями, если не п
ропитывают волю, достаточно сильную, чтобы их осуществить. Конечно, "волю"
никто не видел, и, возможно, она лишь расхожая абстракция, плоское слово, н
уждающееся в тысяче определений. В то утро, после безмолвного, при свете л
ампы, завтрака с бабушкой Ц она дала ему Библию, завернутую в собственно
ручно связанный свитер из непропитанной шерсти, Ц когда Тристан отплыл
в Африку, он воплотил в жизнь ряд неизбежностей.
1 2 3 4 5 6 7 8