Затормозив у бокса МБ, Рэй быстро перенес весь этот хлам внутрь.
Пачки банкнот были помещены в пятьдесят три целлофановых пакета, те положены на дно картонных коробок и завалены стопками рабочих бумаг, тетрадями с текстами лекций, набросками научных статей, без которых совсем недавно он не мыслил свою жизнь. Теперь бесценному архиву предстояло выполнить куда более важную миссию.
Если в бокс и проникнет злоумышленник, то скорее всего содержимое коробок его разочарует. Деньги надежно укрыты от посторонних глаз. Не располагая банковской ячейкой, обеспечить им лучшую защиту Рэй не мог.
Но что делать дальше? Мысль о хранящемся под боком, пусть даже в безопасности, сокровище не давши покоя.
Минут пять Рэй бездумно смотрел на стоявшие в углу бокса коробки. В мозгу медленно складывалось решение: ни в коем случае нельзя наведываться сюда ежедневно. Однако при всей разумности этого решения выполнимость его вызывала сомнения.
Рэй опустил металлическую завесу бокса, повернул ключ в тяжелом замке и сел в машину. Выпустив «ауди» с территории хранилища, охранник закрыл ворота.
Фога Ньютона беспокоила погода. Его новому подопечному предстояло совершить первый серьезный перелет — до Линчберга и обратно, а судя по показаниям радара, надвигалась гроза. В небе не было видно ни облачка, да и прогноз синоптиков звучал вполне оптимистично.
— Сколько он успел налетать?— спросил Рэй.
— Тридцать один час,— мрачно буркнул Фог.
Для полета в грозу маловато, подумал Рэй. На пространстве, отделявшем Шарлотсвилл от Линчберга, не было ни одного аэродрома — только горы.
— Ты тоже намерен подняться в воздух?— осведомился инструктор.
— Во всяком случае, хотел бы.
— Даже не мечтай. Надвигается фронт, и быстро. Лучше посмотреть на него со стороны.
Ничто не пугало Ньютона так, как новичок за штурвалом во время грозы. Полет через горы требовал учета множества факторов: выверенный маршрут, время пребывания в воздухе, расход горючего, погодные условия, наличие запасной полосы для посадки… Разрешение на взлет давалось в письменном виде. Однажды Фог категорически отказался подписать Рэю бумагу: в ясный летний день приборы предупредили, что на высоте пяти тысяч футов возможно обледенение несущих плоскостей.
Через ангар они прошли к квадрату, где стоял только что совершивший посадку «лир». На западе, над хребтами, сгущалась безобидная дымка. Усиливался ветер.
— Десять — пятнадцать узлов, не меньше,— бросил Фог.— И, заметь, боковой.
Посадка в таких условиях не предвещала ничего хорошего.
Чуть в стороне от «лира» разворачивалась «бонанза», та самая, о которой вот уже третий месяц мечтал Рэй.
— Вот она, твоя красавица,— сказал Ньютон.
— Если бы моя…
Пилот «бонанзы» остановил машину, и, когда на поле стих рев двигателей, Фог добавил:
— Я слышал, ее хозяин сбросил цену.
— Намного?
— На двадцать пять. Четыреста пятьдесят тысяч даже для этого совершенства несколько чересчур.
Выбравшись из-за штурвала, пилот начал выгружать на бетонную полосу туго набитые сумки. Фог задрал голову к небу, время от времени поднимая к глазам руку с часами. Рэй не отводил взгляда от изящных обводов фюзеляжа.
— Почему бы нам ее не опробовать?— задумчиво спросил он.
— «Бонанзу»?
— Да. За сколько ее можно взять в аренду?
— Надо бы поторговаться. С хозяином я знаком.
— Уточни у него, всего на один день. Слетаем в Атлантик-Сити и назад.
Ньютон мгновенно забыл о надвигающейся грозе.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Я же ничего не теряю.
Кроме самолетов, Фога в жизни интересовала только игра в покер.
— Когда?
— Послезавтра, в субботу. Утром — туда, вечером — обратно.
Внезапно Ньютон замкнулся, бросил взгляд на часы, с тревогой оглядел горизонт.
— «Янки-танго» на подлете!— прокричал из окошка диспетчерской Дик Докер.— В десяти милях!
— Слава Богу,— пробормотал Фог и, подхватив Рэя под локоть, зашагал к «бонанзе».— Значит, говоришь, в субботу?
— Да, на весь день.
— Узнаю. Думаю, мы договоримся.
Ветер немного стих, и «янки-танго» благополучно совершил посадку. Фог хмыкнул, губы его растянула улыбка.
— Выходит, ты не прочь рискнуть, а, Рэй?
— Так, по мелочи. Одна скромная партия в блэкджек.
ГЛАВА 17
Тишину позднего утра пятницы разорвал звонок в дверь. Рэй неохотно выбрался из постели: все еще давала себя знать накопившаяся за четыре дня усталость. Ничего, пара чашек крепкого кофе приведет его в норму.
Почтальон вручил Рэю бандероль от Гарри Рекса. Внутри увесистого конверта из плотной коричневой бумаги оказались письма и газетные вырезки. Разложив корреспонденцию на обеденном столе, он начал с вырезок. «Клэнтон кроникл» вынесла на первую полосу парадный фотоснимок судьи Ройбена В. Этли в строгой черной мантии, с молоточком в руке. Сделан снимок был лет двадцать назад: волосы у судьи густые, седины почти незаметно, да и мантия еще не болтается на его сухопарой фигуре, как на вешалке. Заголовок извещал: «ОН НЕ ДОЖИЛ ГОДА ДО СВОЕГО ВОСЬМИДЕСЯТИЛЕТИЯ». Из трех статей на первой полосе одна представляла собой пышный некролог, в другой воспоминаниями о великом человеке делились его друзья, третья перечисляла имена тех, кого щедрая рука судьи успела облагодетельствовать.
На снимке в «Форд-каунти таймс» Ройбен Этли выглядел уже намного старше. Репортер застал его сидящим на крыльце особняка, с трубкой в руке и — немыслимое дело!— улыбающимся. В длинном вязаном жилете судья напоминал добродушного дедушку. По-видимому, корреспонденту удалось разговорить его, и старик согласился поведать гостю о перипетиях Гражданской войны, о своем кумире Натане Бедфорде Форресте. В подписи к фотоснимку редакция прозрачно намекала на готовую к выходу из печати книгу о генерале и тех жителях округа, что стояли с ним в те давние годы плечом к плечу.
Во всех публикациях, когда-либо посвящавшихся судье, речь крайне редко заходила о его сыновьях. Упомянуть одного означало не обойти вниманием и другого, а вспоминать о Форресте почиталось среди жителей Клэнтона дурным тоном. Горожане понимали друг друга без лишних слов: с младшим судье не повезло.
Но ведь все могло быть иначе, подумал Рэй. Отец осознанно отказался от общения с сыновьями. Служа согражданам, он привык жертвовать не только деньгами, но и временем, которое принадлежало его собственной семье.
К душе подступило чувство печали, хотя в эту пятницу Рэй никак не рассчитывал грустить. Он превосходно держался пятью днями раньше, когда обнаружил в кабинете безжизненное тело судьи. В моменты испытаний откуда-то брались силы, он закусывал нижнюю губу, поднимал поникшую было голову и действовал. А теперь, когда Клэнтон остался далеко позади, душу вновь охватила тоска.
Послания друзей Гарри Рекс нашел в абонентской ячейке на почте, в почтовом ящике особняка, а несколько штук ему передали из канцелярии суда. Часть писем была адресована Рэю и Форресту, на других в качестве адресатов значились «члены семьи». Писали юристы, выбравшие своей стезей служение закону исключительно благодаря блистательной, незаурядной личности Ройбена В. Этли. Писали разведенные супруги, усыновленные дети, их приемные родители, писали вышедшие на свободу преступники — все те, в чьих судьбах оставил свой неизгладимый след судья. Вместе с ними скорбели о потере его коллеги, однокашники, политики, которым на протяжении десятилетий он помогал по мере сил.
Но самыми красноречивыми были облагодетельствованные отцом сограждане. Они многословно, почти в одинаковых выражениях превозносили безграничную щедрость судьи, драматическим образом изменившего их жизнь.
Как мог столь бескорыстный филантроп оставить после себя спрятанные под стеллажом три миллиона долларов? Не раздал ли денег больше, нежели спрятал? Болезнь Альцгеймера? Старческое слабоумие? А часто ли вам приходилось слышать о скромных пенсионерах, сумевших, несмотря на старческую немощь, накопить огромное состояние?
Прочитав два десятка писем, Рэй решил сделать перерыв и вышел на балкон. Улица внизу была запружена деловито спешившими куда-то пешеходами. Отец ни разу в жизни не видел Шарлотсвилла: несмотря на то что сын неоднократно приглашал навестить его, судья категорически отказывался хоть на день покинуть родовое гнездо. Вместе они не совершили ни одной поездки. Они вообще ничего не успели — вместе.
Судья мечтал побывать в Геттисберге, в Антиетаме, Булл-Ране, Ченселлорсвилле и Аппоматоксе. Прояви Рэй к этим героическим местам минимальный интерес, мечты отца давно бы осуществились. Однако прогулка по славному прошлому страны в планы сына никогда не входила.
Рэя пронзило острое чувство вины. «Ну и скотиной же я был!» — подумал он.
Среди кучи корреспонденции обнаружилась открытка от Клаудии. Пожилая дама выражала Рэю признательность за дружескую беседу и великодушие, с которым он ее простил. «Любовь к твоему отцу,— писала Клаудиа,— я пронесу до могилы; хотя бы изредка, но звони».
А как же новый приятель, взбодряющий себя «Виагрой»?— промелькнуло в голове Рэя.
Ностальгические воспоминания оборвала куцая половинка листа розоватой бумаги, выпавшая из очередного конверта. В груди Рэя похолодело.
«Трата денег явится фатальной ошибкой. Телефон налоговой службы известен всей стране. С глубокими соболезнованиями».
Подпись отсутствовала. Судя по штемпелю почтового отделения в Клэнтоне, отправлен конверт был в среду, на следующий после похорон день. Адрес гласил: «Членам семьи судьи Ройбена В. Этли, „Кленовая долина"“.
Отложив бумагу в сторону, Рэй быстро просмотрел оставшиеся письма. Ничего заслуживавшего внимания в них не оказалось.
Угроза парализовывала. Повторяя про себя недвусмысленные слова, он прошел в кухню, сварил кофе и с чашкой в руке вернулся на балкон. Любой из толпы невозмутимых прохожих вполне мог быть тем, кто каким-то чудом проник в его тайну.
Хозяин денег — не он. Он — дичь, объект охоты, мишень.
Рэй через силу рассмеялся. Дальше так жить было невозможно.
Горячий душ прояснил голову, смыл страхи, и мозг начал анализировать ситуацию. Кем бы ни был автор записки, он точно знал, где судья спрятал три миллиона. Попробуем составить список, сказал себе Рэй, усаживаясь на край постели. Во-первых, работник, который раз в неделю подстригал газон. Он мог завоевать доверие отца, вести с ним душевные разговоры, подолгу торчать в особняке, иметь свой ключ от дверей. Когда судья сидел в казино, мог прокрадываться в дом и лазить по шкафам.
Клаудиа. Отцу стоило лишь мигнуть, и подруга тут же мчалась на его зов. Если на протяжении многих лет спишь с одной и той же женщиной, она рано или поздно неизбежно раскроет все твои секреты. Ближе Клаудии у судьи никого не было. Кому как не ей было знать о существовании денег? Возжелай она получить в свое распоряжение ключ, сделать дубликат не составило бы труда. Ее утренний визит накануне похорон мог объясняться желанием прощупать обстановку, а вовсе не безутешной скорбью. Скорбь в таком случае, надо отдать Клаудии должное, была сыграна великолепно. Умная, предусмотрительная, жадная. Правда, староватая, но никак не дряхлая.
Взвесив все «за» и «против», Рэй почти убедил себя в том, что записку послала именно она.
На языке вертелись еще два имени, однако включить их в список Рэй не сумел. Мысль о Гарри Рексе заставила его покраснеть от стыда. Неужели Форрест? Смешно! Форрест девять лет ногой не ступал в дом отца. Хорошо, допустим, он все-таки пронюхал о деньгах — но оставить их в шкафу? Дикость. Получи брат три миллиона наличными — и через пару дней окажется в могиле.
Анализ обернулся изрядной нервотрепкой. С намерением расслабиться в короткой поездке Рэй встал с постели, но, вместо того чтобы спуститься вниз и сесть за руль, набил пару сумок старой одеждой и погнал «ауди» к хранилищу.
В боксе царил безукоризненный порядок. Коробки в целости и сохранности стояли возле стены, к деньгам никто не прикасался. Закрывая металлическую дверь, он вдруг сообразил: ведь за ним тянется след. Охотник, без сомнений, знает, что банкнот в особняке уже нет. Нанять частного детектива можно буквально за ближайшим углом.
Сыщик имел все возможности проводить его от Клэнтона до Шарлотсвилла, от квартиры до хранилища.
Рэй беззвучно выругался. «Идиот! Думай же, думай. Хозяин денег не ты. Не ты!»
В замке дважды повернулся ключ.
Торопясь на встречу с Карлом, он то и дело поглядывал в зеркальце заднего вида, но водители других машин не обращали на «ауди» ровным счетом никакого внимания. Минут через десять Рэй облегченно расхохотался: придет же такое в голову — вообразить себя загнанным зверем!
«Да подавитесь вы этими чертовыми деньгами! Одной проблемой меньше, и точка. Вскройте, вскройте бокс, набейте карманы купюрами. На мне их исчезновение не отразится. Слышите, джентльмены?!»
ГЛАВА 18
Время полета до Атлантик-Сити составляло для «бонанзы» восемьдесят пять минут, то есть ровно на тридцать пять минут меньше, чем для «сессны», которую обычно арендовал Рэй. Ранним субботним утром он вместе с Фогом Ньютоном проводил тщательный осмотр машины — под снисходительно-высокомерными взглядами Дика Докера и Чарли Йейтса. Эти двое расхаживали с пластиковыми стаканами кофе вокруг фюзеляжа так, будто были не досужими наблюдателями, а особо важными персонами, которым вот-вот предстояло подняться на борт. В субботу занятия не проводились, но по аэропорту уже поползли слухи о том, что Рэй намерен купить «бонанзу», и коллеги Ньютона сгорали от нетерпения убедиться в их справедливости.
— Сколько он сейчас просит?— забросил удочку Докер, покосившись на Фога, занятого проверкой топливного насоса.
— Остановился на четырехстах десяти,— многозначительно произнес тот, обладая всей полнотой информации.
— Тоже немало,— присвистнул Йейтс.
— И ты готов выложить требуемую сумму?— спросил Докер у Рэя.
— Займитесь лучше своими делами.— Рэй и головы не повернул в его сторону.
— Они-то и привели нас сюда,— ответил Йейтс, и все невольно рассмеялись.
Несмотря на назойливее любопытство, осмотр был закончен вовремя. Забравшись в кабину первым, Фог опустился в левое кресло, на место пилота. Рэй занял соседнее. Надевая наушники, он уже знал, что судьба послала ему идеальный летательный аппарат. Нежной музыкой отозвался в ушах рев двухсотпятидесятисильного двигателя. Фог окинул взглядом десятки циферблатов на приборной доске, проверил настройку радиопередатчика и связался с диспетчерской. Еще накануне было решено: он поднимет машину в воздух, наберет высоту, а затем передаст управление Рэю.
Ветра почти не было, где-то далеко над горными хребтами зависли два крошечных облачка. Погода стояла великолепная.
На скорости семьдесят миль в час «бонанза» оторвалась от взлетной полосы. Фог убрал шасси, движением штурвала направил машину вверх. Поднимаясь с каждой минутой на восемьсот футов, самолет достиг заданной высоты в шесть тысяч. Рычаги под руками Рэя ожили. Еще раз Ньютон напомнил ему об автопилоте, о необходимости посматривать на экран погодного радара, о системе предупреждения воздушных столкновений.
— Птичка все тебе скажет сама. Слушайся ее.
В прошлом Фог летал на истребителях морского базирования, но последние десять лет он провел за штурвалом игрушечной «сессны», обучая таких, как Рэй. Среди одномоторных самолетов «бонанза» являлась тем же, чем «порше» среди автомобилей, и редкая возможность ощутить себя полновластным хозяином этого чуда инженерной мысли доставляла сейчас Фогу истинное наслаждение. Предписанный службой воздушного контроля маршрут обходил Вашингтон с его международными аэропортами стороной, однако на расстоянии в тридцать миль справа по борту четко обозначился купол Капитолия. Через пару минут они уже летели над Чесапикским заливом, у горизонта вырастали небоскребы Балтимора. Открывшаяся под крылом картина изумляла, однако внутри самолета было еще интереснее. Рэй вел «птичку» сам, без помощи автопилота. Он строго выдерживал курс и заданную высоту, переговаривался с вашингтонскими диспетчерами и краем уха ловил отдельные слова хвалебной песни, которую пел «бонанзе» его сосед.
Оба с великой радостью согласились бы провести в кабине несколько часов, но до Атлантик-Сити было уже рукой подать. Рэй повел самолет на снижение, сначала до четырех тысяч, затем до трех. Когда внизу показалась посадочная полоса, Фог вновь взял управление на себя, и спустя пять минут колеса шасси мягко коснулись бетонной ленты. Глядя на выстроившиеся вдоль нее в два ряда «сессны», Рэй в душе с удовлетворением отметил: с ними покончено. Истинный пилот пребывает в вечном поиске новой машины.
Свою он нашел.
Из всех казино Фог отдавал предпочтение «Рио». Договорившись о встрече за обедом в небольшом кафе на втором этаже, Рэй тут же потерял его из виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Пачки банкнот были помещены в пятьдесят три целлофановых пакета, те положены на дно картонных коробок и завалены стопками рабочих бумаг, тетрадями с текстами лекций, набросками научных статей, без которых совсем недавно он не мыслил свою жизнь. Теперь бесценному архиву предстояло выполнить куда более важную миссию.
Если в бокс и проникнет злоумышленник, то скорее всего содержимое коробок его разочарует. Деньги надежно укрыты от посторонних глаз. Не располагая банковской ячейкой, обеспечить им лучшую защиту Рэй не мог.
Но что делать дальше? Мысль о хранящемся под боком, пусть даже в безопасности, сокровище не давши покоя.
Минут пять Рэй бездумно смотрел на стоявшие в углу бокса коробки. В мозгу медленно складывалось решение: ни в коем случае нельзя наведываться сюда ежедневно. Однако при всей разумности этого решения выполнимость его вызывала сомнения.
Рэй опустил металлическую завесу бокса, повернул ключ в тяжелом замке и сел в машину. Выпустив «ауди» с территории хранилища, охранник закрыл ворота.
Фога Ньютона беспокоила погода. Его новому подопечному предстояло совершить первый серьезный перелет — до Линчберга и обратно, а судя по показаниям радара, надвигалась гроза. В небе не было видно ни облачка, да и прогноз синоптиков звучал вполне оптимистично.
— Сколько он успел налетать?— спросил Рэй.
— Тридцать один час,— мрачно буркнул Фог.
Для полета в грозу маловато, подумал Рэй. На пространстве, отделявшем Шарлотсвилл от Линчберга, не было ни одного аэродрома — только горы.
— Ты тоже намерен подняться в воздух?— осведомился инструктор.
— Во всяком случае, хотел бы.
— Даже не мечтай. Надвигается фронт, и быстро. Лучше посмотреть на него со стороны.
Ничто не пугало Ньютона так, как новичок за штурвалом во время грозы. Полет через горы требовал учета множества факторов: выверенный маршрут, время пребывания в воздухе, расход горючего, погодные условия, наличие запасной полосы для посадки… Разрешение на взлет давалось в письменном виде. Однажды Фог категорически отказался подписать Рэю бумагу: в ясный летний день приборы предупредили, что на высоте пяти тысяч футов возможно обледенение несущих плоскостей.
Через ангар они прошли к квадрату, где стоял только что совершивший посадку «лир». На западе, над хребтами, сгущалась безобидная дымка. Усиливался ветер.
— Десять — пятнадцать узлов, не меньше,— бросил Фог.— И, заметь, боковой.
Посадка в таких условиях не предвещала ничего хорошего.
Чуть в стороне от «лира» разворачивалась «бонанза», та самая, о которой вот уже третий месяц мечтал Рэй.
— Вот она, твоя красавица,— сказал Ньютон.
— Если бы моя…
Пилот «бонанзы» остановил машину, и, когда на поле стих рев двигателей, Фог добавил:
— Я слышал, ее хозяин сбросил цену.
— Намного?
— На двадцать пять. Четыреста пятьдесят тысяч даже для этого совершенства несколько чересчур.
Выбравшись из-за штурвала, пилот начал выгружать на бетонную полосу туго набитые сумки. Фог задрал голову к небу, время от времени поднимая к глазам руку с часами. Рэй не отводил взгляда от изящных обводов фюзеляжа.
— Почему бы нам ее не опробовать?— задумчиво спросил он.
— «Бонанзу»?
— Да. За сколько ее можно взять в аренду?
— Надо бы поторговаться. С хозяином я знаком.
— Уточни у него, всего на один день. Слетаем в Атлантик-Сити и назад.
Ньютон мгновенно забыл о надвигающейся грозе.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Я же ничего не теряю.
Кроме самолетов, Фога в жизни интересовала только игра в покер.
— Когда?
— Послезавтра, в субботу. Утром — туда, вечером — обратно.
Внезапно Ньютон замкнулся, бросил взгляд на часы, с тревогой оглядел горизонт.
— «Янки-танго» на подлете!— прокричал из окошка диспетчерской Дик Докер.— В десяти милях!
— Слава Богу,— пробормотал Фог и, подхватив Рэя под локоть, зашагал к «бонанзе».— Значит, говоришь, в субботу?
— Да, на весь день.
— Узнаю. Думаю, мы договоримся.
Ветер немного стих, и «янки-танго» благополучно совершил посадку. Фог хмыкнул, губы его растянула улыбка.
— Выходит, ты не прочь рискнуть, а, Рэй?
— Так, по мелочи. Одна скромная партия в блэкджек.
ГЛАВА 17
Тишину позднего утра пятницы разорвал звонок в дверь. Рэй неохотно выбрался из постели: все еще давала себя знать накопившаяся за четыре дня усталость. Ничего, пара чашек крепкого кофе приведет его в норму.
Почтальон вручил Рэю бандероль от Гарри Рекса. Внутри увесистого конверта из плотной коричневой бумаги оказались письма и газетные вырезки. Разложив корреспонденцию на обеденном столе, он начал с вырезок. «Клэнтон кроникл» вынесла на первую полосу парадный фотоснимок судьи Ройбена В. Этли в строгой черной мантии, с молоточком в руке. Сделан снимок был лет двадцать назад: волосы у судьи густые, седины почти незаметно, да и мантия еще не болтается на его сухопарой фигуре, как на вешалке. Заголовок извещал: «ОН НЕ ДОЖИЛ ГОДА ДО СВОЕГО ВОСЬМИДЕСЯТИЛЕТИЯ». Из трех статей на первой полосе одна представляла собой пышный некролог, в другой воспоминаниями о великом человеке делились его друзья, третья перечисляла имена тех, кого щедрая рука судьи успела облагодетельствовать.
На снимке в «Форд-каунти таймс» Ройбен Этли выглядел уже намного старше. Репортер застал его сидящим на крыльце особняка, с трубкой в руке и — немыслимое дело!— улыбающимся. В длинном вязаном жилете судья напоминал добродушного дедушку. По-видимому, корреспонденту удалось разговорить его, и старик согласился поведать гостю о перипетиях Гражданской войны, о своем кумире Натане Бедфорде Форресте. В подписи к фотоснимку редакция прозрачно намекала на готовую к выходу из печати книгу о генерале и тех жителях округа, что стояли с ним в те давние годы плечом к плечу.
Во всех публикациях, когда-либо посвящавшихся судье, речь крайне редко заходила о его сыновьях. Упомянуть одного означало не обойти вниманием и другого, а вспоминать о Форресте почиталось среди жителей Клэнтона дурным тоном. Горожане понимали друг друга без лишних слов: с младшим судье не повезло.
Но ведь все могло быть иначе, подумал Рэй. Отец осознанно отказался от общения с сыновьями. Служа согражданам, он привык жертвовать не только деньгами, но и временем, которое принадлежало его собственной семье.
К душе подступило чувство печали, хотя в эту пятницу Рэй никак не рассчитывал грустить. Он превосходно держался пятью днями раньше, когда обнаружил в кабинете безжизненное тело судьи. В моменты испытаний откуда-то брались силы, он закусывал нижнюю губу, поднимал поникшую было голову и действовал. А теперь, когда Клэнтон остался далеко позади, душу вновь охватила тоска.
Послания друзей Гарри Рекс нашел в абонентской ячейке на почте, в почтовом ящике особняка, а несколько штук ему передали из канцелярии суда. Часть писем была адресована Рэю и Форресту, на других в качестве адресатов значились «члены семьи». Писали юристы, выбравшие своей стезей служение закону исключительно благодаря блистательной, незаурядной личности Ройбена В. Этли. Писали разведенные супруги, усыновленные дети, их приемные родители, писали вышедшие на свободу преступники — все те, в чьих судьбах оставил свой неизгладимый след судья. Вместе с ними скорбели о потере его коллеги, однокашники, политики, которым на протяжении десятилетий он помогал по мере сил.
Но самыми красноречивыми были облагодетельствованные отцом сограждане. Они многословно, почти в одинаковых выражениях превозносили безграничную щедрость судьи, драматическим образом изменившего их жизнь.
Как мог столь бескорыстный филантроп оставить после себя спрятанные под стеллажом три миллиона долларов? Не раздал ли денег больше, нежели спрятал? Болезнь Альцгеймера? Старческое слабоумие? А часто ли вам приходилось слышать о скромных пенсионерах, сумевших, несмотря на старческую немощь, накопить огромное состояние?
Прочитав два десятка писем, Рэй решил сделать перерыв и вышел на балкон. Улица внизу была запружена деловито спешившими куда-то пешеходами. Отец ни разу в жизни не видел Шарлотсвилла: несмотря на то что сын неоднократно приглашал навестить его, судья категорически отказывался хоть на день покинуть родовое гнездо. Вместе они не совершили ни одной поездки. Они вообще ничего не успели — вместе.
Судья мечтал побывать в Геттисберге, в Антиетаме, Булл-Ране, Ченселлорсвилле и Аппоматоксе. Прояви Рэй к этим героическим местам минимальный интерес, мечты отца давно бы осуществились. Однако прогулка по славному прошлому страны в планы сына никогда не входила.
Рэя пронзило острое чувство вины. «Ну и скотиной же я был!» — подумал он.
Среди кучи корреспонденции обнаружилась открытка от Клаудии. Пожилая дама выражала Рэю признательность за дружескую беседу и великодушие, с которым он ее простил. «Любовь к твоему отцу,— писала Клаудиа,— я пронесу до могилы; хотя бы изредка, но звони».
А как же новый приятель, взбодряющий себя «Виагрой»?— промелькнуло в голове Рэя.
Ностальгические воспоминания оборвала куцая половинка листа розоватой бумаги, выпавшая из очередного конверта. В груди Рэя похолодело.
«Трата денег явится фатальной ошибкой. Телефон налоговой службы известен всей стране. С глубокими соболезнованиями».
Подпись отсутствовала. Судя по штемпелю почтового отделения в Клэнтоне, отправлен конверт был в среду, на следующий после похорон день. Адрес гласил: «Членам семьи судьи Ройбена В. Этли, „Кленовая долина"“.
Отложив бумагу в сторону, Рэй быстро просмотрел оставшиеся письма. Ничего заслуживавшего внимания в них не оказалось.
Угроза парализовывала. Повторяя про себя недвусмысленные слова, он прошел в кухню, сварил кофе и с чашкой в руке вернулся на балкон. Любой из толпы невозмутимых прохожих вполне мог быть тем, кто каким-то чудом проник в его тайну.
Хозяин денег — не он. Он — дичь, объект охоты, мишень.
Рэй через силу рассмеялся. Дальше так жить было невозможно.
Горячий душ прояснил голову, смыл страхи, и мозг начал анализировать ситуацию. Кем бы ни был автор записки, он точно знал, где судья спрятал три миллиона. Попробуем составить список, сказал себе Рэй, усаживаясь на край постели. Во-первых, работник, который раз в неделю подстригал газон. Он мог завоевать доверие отца, вести с ним душевные разговоры, подолгу торчать в особняке, иметь свой ключ от дверей. Когда судья сидел в казино, мог прокрадываться в дом и лазить по шкафам.
Клаудиа. Отцу стоило лишь мигнуть, и подруга тут же мчалась на его зов. Если на протяжении многих лет спишь с одной и той же женщиной, она рано или поздно неизбежно раскроет все твои секреты. Ближе Клаудии у судьи никого не было. Кому как не ей было знать о существовании денег? Возжелай она получить в свое распоряжение ключ, сделать дубликат не составило бы труда. Ее утренний визит накануне похорон мог объясняться желанием прощупать обстановку, а вовсе не безутешной скорбью. Скорбь в таком случае, надо отдать Клаудии должное, была сыграна великолепно. Умная, предусмотрительная, жадная. Правда, староватая, но никак не дряхлая.
Взвесив все «за» и «против», Рэй почти убедил себя в том, что записку послала именно она.
На языке вертелись еще два имени, однако включить их в список Рэй не сумел. Мысль о Гарри Рексе заставила его покраснеть от стыда. Неужели Форрест? Смешно! Форрест девять лет ногой не ступал в дом отца. Хорошо, допустим, он все-таки пронюхал о деньгах — но оставить их в шкафу? Дикость. Получи брат три миллиона наличными — и через пару дней окажется в могиле.
Анализ обернулся изрядной нервотрепкой. С намерением расслабиться в короткой поездке Рэй встал с постели, но, вместо того чтобы спуститься вниз и сесть за руль, набил пару сумок старой одеждой и погнал «ауди» к хранилищу.
В боксе царил безукоризненный порядок. Коробки в целости и сохранности стояли возле стены, к деньгам никто не прикасался. Закрывая металлическую дверь, он вдруг сообразил: ведь за ним тянется след. Охотник, без сомнений, знает, что банкнот в особняке уже нет. Нанять частного детектива можно буквально за ближайшим углом.
Сыщик имел все возможности проводить его от Клэнтона до Шарлотсвилла, от квартиры до хранилища.
Рэй беззвучно выругался. «Идиот! Думай же, думай. Хозяин денег не ты. Не ты!»
В замке дважды повернулся ключ.
Торопясь на встречу с Карлом, он то и дело поглядывал в зеркальце заднего вида, но водители других машин не обращали на «ауди» ровным счетом никакого внимания. Минут через десять Рэй облегченно расхохотался: придет же такое в голову — вообразить себя загнанным зверем!
«Да подавитесь вы этими чертовыми деньгами! Одной проблемой меньше, и точка. Вскройте, вскройте бокс, набейте карманы купюрами. На мне их исчезновение не отразится. Слышите, джентльмены?!»
ГЛАВА 18
Время полета до Атлантик-Сити составляло для «бонанзы» восемьдесят пять минут, то есть ровно на тридцать пять минут меньше, чем для «сессны», которую обычно арендовал Рэй. Ранним субботним утром он вместе с Фогом Ньютоном проводил тщательный осмотр машины — под снисходительно-высокомерными взглядами Дика Докера и Чарли Йейтса. Эти двое расхаживали с пластиковыми стаканами кофе вокруг фюзеляжа так, будто были не досужими наблюдателями, а особо важными персонами, которым вот-вот предстояло подняться на борт. В субботу занятия не проводились, но по аэропорту уже поползли слухи о том, что Рэй намерен купить «бонанзу», и коллеги Ньютона сгорали от нетерпения убедиться в их справедливости.
— Сколько он сейчас просит?— забросил удочку Докер, покосившись на Фога, занятого проверкой топливного насоса.
— Остановился на четырехстах десяти,— многозначительно произнес тот, обладая всей полнотой информации.
— Тоже немало,— присвистнул Йейтс.
— И ты готов выложить требуемую сумму?— спросил Докер у Рэя.
— Займитесь лучше своими делами.— Рэй и головы не повернул в его сторону.
— Они-то и привели нас сюда,— ответил Йейтс, и все невольно рассмеялись.
Несмотря на назойливее любопытство, осмотр был закончен вовремя. Забравшись в кабину первым, Фог опустился в левое кресло, на место пилота. Рэй занял соседнее. Надевая наушники, он уже знал, что судьба послала ему идеальный летательный аппарат. Нежной музыкой отозвался в ушах рев двухсотпятидесятисильного двигателя. Фог окинул взглядом десятки циферблатов на приборной доске, проверил настройку радиопередатчика и связался с диспетчерской. Еще накануне было решено: он поднимет машину в воздух, наберет высоту, а затем передаст управление Рэю.
Ветра почти не было, где-то далеко над горными хребтами зависли два крошечных облачка. Погода стояла великолепная.
На скорости семьдесят миль в час «бонанза» оторвалась от взлетной полосы. Фог убрал шасси, движением штурвала направил машину вверх. Поднимаясь с каждой минутой на восемьсот футов, самолет достиг заданной высоты в шесть тысяч. Рычаги под руками Рэя ожили. Еще раз Ньютон напомнил ему об автопилоте, о необходимости посматривать на экран погодного радара, о системе предупреждения воздушных столкновений.
— Птичка все тебе скажет сама. Слушайся ее.
В прошлом Фог летал на истребителях морского базирования, но последние десять лет он провел за штурвалом игрушечной «сессны», обучая таких, как Рэй. Среди одномоторных самолетов «бонанза» являлась тем же, чем «порше» среди автомобилей, и редкая возможность ощутить себя полновластным хозяином этого чуда инженерной мысли доставляла сейчас Фогу истинное наслаждение. Предписанный службой воздушного контроля маршрут обходил Вашингтон с его международными аэропортами стороной, однако на расстоянии в тридцать миль справа по борту четко обозначился купол Капитолия. Через пару минут они уже летели над Чесапикским заливом, у горизонта вырастали небоскребы Балтимора. Открывшаяся под крылом картина изумляла, однако внутри самолета было еще интереснее. Рэй вел «птичку» сам, без помощи автопилота. Он строго выдерживал курс и заданную высоту, переговаривался с вашингтонскими диспетчерами и краем уха ловил отдельные слова хвалебной песни, которую пел «бонанзе» его сосед.
Оба с великой радостью согласились бы провести в кабине несколько часов, но до Атлантик-Сити было уже рукой подать. Рэй повел самолет на снижение, сначала до четырех тысяч, затем до трех. Когда внизу показалась посадочная полоса, Фог вновь взял управление на себя, и спустя пять минут колеса шасси мягко коснулись бетонной ленты. Глядя на выстроившиеся вдоль нее в два ряда «сессны», Рэй в душе с удовлетворением отметил: с ними покончено. Истинный пилот пребывает в вечном поиске новой машины.
Свою он нашел.
Из всех казино Фог отдавал предпочтение «Рио». Договорившись о встрече за обедом в небольшом кафе на втором этаже, Рэй тут же потерял его из виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29