к нему дядюшка больше не притронется.
Грей надеялся, что дядя не солгал, уверяя, что не брал денег со счета семейного предприятия. В противном случае Грею грозил бы скандал, а репутация Кэдзоу оказалась бы навсегда запятнанной.
Глава 11
В дверь церкви вновь постучали. Гулкий стук эхом отозвался под высокими потолками.
Грей вспомнил о бдительности.
Скользнув в темный угол, он выглянул в узкое окно возле входной двери, и на него словно повеяло свежим ветром. На крыльце стояла женщина в плаще и капюшоне, опасливо оглядываясь по сторонам.
Минерву он узнал бы в любом наряде. Немного помедлив на крыльце, она приоткрыла дверь и на цыпочках вошла в церковь. При виде невесты в жилах Грея забурлила кровь. Та же кралась, словно стыдясь своего вторжения в храм.
Весь ее вид свидетельствовал о том, что Минерва чем-то встревожена. Грею не терпелось утешить и успокоить ее, однако он медлил, опасаясь, что любимая упадет в обморок, услышав чьи-то шаги.
Остановившись в проходе между скамьями, она огляделась и прошептала:
– Грей! Ты здесь?
Грей с облегчением вздохнул и отозвался:
– Да, дорогая! Иду!
Они встретились возле купели. От холода лицо Минервы побледнело, в полумраке поблескивали одни лишь глаза.
– Как ты нашла меня? – наконец спросил Грей. – Ты одна?
– Разумеется, – настороженно отозвалась Минерва. – Я пришла сюда пешком.
– В такую погоду? Тебе не стоит предпринимать столь изнурительные прогулки.
– Мне хватило бы сил, чтобы доить коров и вставать на рассвете. Сэр, несмотря на внешнюю хрупкость, я крепко сложена. Я отнюдь не слабое и беспомощное создание, каким вы почему-то меня считаете.
Голос Минервы звучал резко и решительно. В волнении она привставала на цыпочки.
– Пожалуй, ты права. – Грей не стал спорить, видя, что Минерва явно не в себе. Должно быть, для нее наступили такие дни месяца, когда даже самые благоразумные женщины не в состоянии рассуждать здраво. Да, наверное, дело в этом. Минерва смотрела на него в упор; в глазах ее полыхала ярость.
– И это все, что ты можешь сказать?! – воскликнула она.
– Ты о чем?
Не спуская глаз с Грея, Минерва шагнула ему навстречу. Негодование, отразившееся на лице любимой, заставило его попятиться.
Минерва же продолжала наступать.
– В чем дело, дорогая? Тебе нужна моя помощь? Объясни, что случилось. Открой душу.
Минерва оглянулась.
– Мы в храме Божьем.
Бедняжка, как она взволнованна!
– В самом деле. Подходящее место.
– Но не для таких исповедей! Грей Фэлконер, я была бы весьма признательна, если бы вы немедленно вышли отсюда вместе со мной.
– Прошу прощения?..
– Не дождешься. Встретимся возле церкви.
И не успел Грей опомниться, как Минерва развернулась и зашагала к двери. Вспомнив про книги и бумаги, разбросанные по полу склепа, Фэлконер вернулся за ними, запихнул их в мешок и покинул церковь чересчур поспешной, неподобающей джентльмену походкой.
– Минерва! – позвал он, выскочив на заснеженное крыльцо. Оказалось, снегопад возобновился и быстро усиливался. – Минерва, где ты? – Он осмотрелся в поисках возлюбленной.
– Здесь.
Обернувшись, Грей увидел, что Минерва сидит сзади, на каменном парапете крыльца.
Он поспешно подошел и уселся рядом.
Но Минерва тут же вскочила и направилась в сторону кладбища.
– Дорогая, я вынужден настаивать, чтобы… – начал он, с трудом догнав ее.
– Ты не вправе настаивать ни на чем. Не знаю, надо ли было мне вообще встречаться с тобой. Сама не понимаю, почему я решилась на такое.
– Потому, что ты меня любишь, – напрямик заявил Грей.
– Ха!
– Ты влюблена в меня так же, как я в тебя.
– Да неужели?
Грей обогнал ее и зашагал чуть впереди, заглядывая в лицо Минервы.
– С тех пор как тебе исполнилось двенадцать, ты знаешь, что мы созданы друг для друга.
– Самонадеянный глупец! – пробормотала она.
Грея бросило в жар, и не только от торопливой ходьбы в теплом плаще.
– Минерва, факты говорят сами за себя.
– Позволь напомнить, что все это я слышала уже сотни раз. Я требую, чтобы ты перестал обращаться со мной, как с несмышленым ребенком!
– Зачем нам враждовать, дорогая? Мы ведь любим друг друга.
Минерва ускорила шаг.
– Как романтично! – съязвила она, закатив глаза. – Меня чуть не стошнило!
Грей отчетливо почувствовал, что его беспокойство уступает место раздражению.
– Минерва Арбакл, ваша язвительность неуместна.
– Неуместна? – повторила она, склонив голову набок и расплывшись в пренебрежительной улыбке. – Ах, какая досада! Я сгораю от стыда! Мне больно думать, что ты счел мое поведение недостойным! Нет, вы только послушайте: «Минерва Арбакл, ваша язвительность неуместна»! – Она продолжала идти вперед, увязая в глубоком снегу.
Несколько секунд Грей смотрел ей вслед. Наконец он поправил на спине кожаный мешок и подбоченился.
– Черт бы побрал этих женщин! – с чувством выпалил он. – Минерва! – Проклятие! Куда она идет? – Минерва, стой! – Грей бросился за ней вдогонку, безмолвно проклиная сугробы.
Когда он вновь обогнал Минерву, она опустила голову и отвернулась.
Грей преградил ей путь, а она направилась в обратную сторону.
Вновь забежав вперед, он остановился прямо перед ней на дорожке между двумя надгробиями в белых снежных шапках.
– Стой! – приказал он. – Не двигайся! Минерва, ты слышишь меня?
Но она, тяжело дыша, упорно шагала вперед. Поскольку голову она опустила, Грей не мог разглядеть выражение ее лица. Но поникшие плечи любимой подсказали ему, что ярость ее постепенно утихает.
Слава Богу!
Наконец Минерва подняла глаза и посмотрела на него в упор.
Грей потянулся к ней, но вовремя понял свою ошибку и тотчас отпрянул.
– Минерва, что с тобой? Разве ты забыла, что ничто не в силах разлучить нас, встать между нами? Дорогая, ты плачешь?
– Нет, – всхлипнув, Минерва запрокинула голову, – это на лице растаяли снежинки.
– И все-таки ты плачешь.
– Я никогда не плачу.
– Но я же вижу!
– Я имею право плакать, когда захочу.
– Спорить с женщинами бесполезно. Особенно в таких случаях.
– В каких? – Минерва вспыхнула. – Что ты имеешь в виду?
Грей смущенно пожал плечами, не зная, можно ли обсуждать вслух столь деликатный предмет.
– Женские дни. Да, дни, мучительные для женщин. Поскольку с мужчинами такого не бывает, нам трудно даже представить… Но нам известно, что в такое время женщины становятся неуравновешенными. Даже неуправляемыми.
Минерва изумленно раскрыла глаза.
– Только не волнуйся, дорогая! Скажи, у тебя так всегда? Или с возрастом… мучения усиливаются?
– С возрастом? – Минерва прищурилась и сжала губы, а затем, к ужасу Грея, слезы хлынули по ее щекам. – Сэр, мне двадцать пять лет! Меня не назовешь юной, но я отнюдь не старуха! И поскольку ты в этом ни черта не смыслишь, не смей упоминать о… женских днях!
Озадаченный Грей замер и нахмурился.
– Но как же тогда быть? Как иначе мужчина может проявить сочувствие к женщине во время… Черт возьми!
– Ты решил, что я сержусь только потому, что «женские дни» вывели меня из равновесия? Какая черствость! Какое возмутительное оскорбление! Разве можно быть таким бестолковым? – Расставив ноги, Минерва вперила взгляд в синие глаза Грея и подытожила: – Предположение, достойное мужчины!
Грей не знал, который теперь час, но день казался ему слишком длинным. Медлить было нельзя. Надо сейчас же решить, как быть дальше.
– Послушай, Минерва, нам обоим в последнее время пришлось нелегко. Если я чем-то тебя обидел – а порой я бываю неделикатным, – прошу меня простить. Боюсь, я утратил светский лоск. Пожалуйста, пойми: я всего лишь старался разобраться в том, в чем действительно ни черта не смыслю. В конце концов, мой опыт общения с женщинами…
– Замолчи! – приказала она, подняв затянутую в перчатку руку. – Не будем больше об этом! К твоему сведению, у меня вовсе нет… словом, ты ошибся.
– Вот как?
Минерва зарделась, всем видом давая понять, что Грей совершенно напрасно затронул эту тему.
– Минерва, здесь так холодно. Я беспокоюсь о твоем здоровье. Может…
– О моем здоровье беспокоиться нечего. Я уже говорила, что крепка, как крестьянка. Я никогда не изображала оранжерейное растение и не собираюсь делать это впредь.
– А я замерз, – признался Грей, чувствуя, что его терпение иссякает. – И потом, мне не хочется продолжать этот разговор посреди кладбища.
– Почему? Чем здесь плохо? По крайней мере нас никто не подслушает.
Подумав, Грей улыбнулся:
– Ты всегда отличалась сообразительностью, дорогая. Пожалуй, ты даже чересчур умна. Предлагаю устроиться…
– И ты надеешься, что я приму твое предложение?
– Если дашь мне договорить. Я просто предлагаю найти местечко поудобнее. Тогда ты сможешь высказать мне все, что собиралась. Сможешь бранить меня сколько пожелаешь, не рискуя промерзнуть насквозь.
– Я хочу остаться с тобой наедине, Грей.
– В таком случае…
– Там, где нам никто не помешает. И наконец разобраться во всем.
Грей сразу сообразил, что Минерва решила уединиться вовсе не для того, чтобы предаться плотским наслаждениям. Какая досада!
– Вижу, ты в растерянности. Очень хорошо. Гораздо хуже было бы, если бы ты сразу предложил укромное местечко.
Временами он с трудом понимал возлюбленную.
– О, Грей, никогда бы не подумала, что в тебе еще сохранилась наивность! А может, ты считаешь, что я слишком наивна, чтобы думать о таких вещах? Словом, если ты не знаешь места, где нам никто не помешает, значит, ты не привык к тайным встречам с женщинами, как многие другие джентльмены.
– Минерва, я и не подозревал, что ты умеешь быть такой прямолинейной и грубой.
– Я?!
– Вот именно. Кстати, я растерялся и не предложил найти укромное место для разговора только потому, что отношусь к тебе иначе, чем ко всем остальным женщинам, с которыми мог бы…
– Довольно, – прервала Минерва, опуская глаза с видом скромницы, который, однако, не убедил Грея в ее наивности. – Мне известно одно подходящее место. Я часто бываю там – чтобы спокойно привести свои мысли в порядок, не отвлекаясь на болтовню пустоголовых сородичей. Ты согласен пойти со мной?
– Да. – Что же еще он мог ответить? Другой ответ ему просто в голову не пришел. – Может быть, послать за экипажем?
– Это совсем рядом. Дойдем пешком.
Грей послушно зашагал вслед за Минервой, изнывая от желания взять любимую под руку, но сдерживаясь при виде ее горделивой осанки.
Пройдя через кладбище, они приблизились к дому преподобного Памфри и его супруги. Открыв ворота, Минерва вошла во двор.
Грей последовал ее примеру и закрыл за собой ворота.
– Минерва, – нерешительно начал он, – это же…
– Мне известно, где я нахожусь. Почему бы тебе просто не идти следом, не задавая никаких вопросов? Или ты мне не доверяешь?
И прежде чем Грей успел ответить, Минерва двинулась к живописному дому эпохи Тюдоров с темными потрескавшимися поперечными балками и белыми оштукатуренными стенами.
Перед мысленным взором Грея возникло ее лицо. С возрастом Минерва только расцвела. Некоторые находили ее внешность простоватой и заурядной: они просто не понимали, что Минерва Арбакл – прекраснейшая женщина на свете.
Она постучала в дверь черного хода. Ей сразу же открыла сама Памела Памфри. Светлые волосы жены священника прикрывал белый чепец, поверх простого серого платья был надет белоснежный передник с оборками. Увидев Минерву, Памела заулыбалась:
– А, это вы! Бог мой, да вы посинели от холода! Входите скорее. – Она перевела взгляд на Грея. – И вы тоже, Грей Фэлконер. Скорее, пока не промерзли насквозь.
По кухне распространялись приятное тепло и аромат свежего хлеба. Грей почувствовал себя неловко.
– Добрый день, миссис Памфри, – чинно начал он. – С вашей стороны было очень любезно пригласить нас, но…
– Грей, как всегда, не забывает о манерах, – усмехнулась Минерва. – Он даже не дал мне возможности объяснить, что мы идем сюда, так что, как видите, он растерялся.
– Пустяки! – отозвалась Памела Памфри. Удивительно миниатюрная и хрупкая, она двигалась так, словно не касалась ногами пола. – Минерва просто нервничает, Грей, как и вы. Можете мне поверить. Она объяснила, что вам надо поговорить с глазу на глаз, и, конечно, я ей не отказала. – Последние слова были произнесены деловитым, даже сухим тоном.
– Но почему именно здесь? – тихо спросил Грей у Минервы. – И когда ты успела договориться о визите? Кстати, кто сказал тебе, что я в церкви?
– Минерва часто бывает у нас, – объяснила миссис Памфри, ведя гостей из кухни по узкому коридору и вверх по скрипучей лестнице, пропахшей лавандовым воском, которым натирали старинное дерево. – Увидев ее вчера, я сразу заметила, что она сама не своя. Я уж думала, вы разругались. Минерва объяснила, что хочет поговорить с вами, и мы с Памфри согласились ей помочь. Да, мы сразу согласились. Нам тоже пришлось нелегко, когда мы были молоды и хотели быть вместе. Мы можем вас понять.
– Нам просто нужно поговорить, – сказала Минерва. – Вот и все. Мы не собираемся… переходить от слов к делу.
– Правда? – отозвалась миссис Памфри, ступив на другую лестницу, расположенную в глубине холла. – Ладно, о чем говорить – решать вам. А как Минерва нашла вас, Грей, я понятия не имею. Наверное, сердце подсказало… Вот сюда. Здесь вам никто не помешает.
Она провела гостей в комнату, где стояла пустая деревянная колыбель, а на подоконнике были расставлены куклы и плюшевые зверюшки. К пылающему камину кто-то предусмотрительно придвинул кресло-качалку. В дальнем углу комнаты находилась еще одна дверь. Миссис Памфри открыла и ее.
– Если здесь вам наскучит, можете перейти в соседнюю комнату. Я никому не скажу, что вы здесь.
С этими словами она тотчас удалилась.
Минерва подошла к подоконнику и взяла в руки обезьянку, сшитую из пестрых ситцевых лоскутков.
– Как ты нашла меня? – спросил Грей, чувствуя себя неловко в непривычной обстановке.
– Ты знаешь, что у супругов Памфри есть дочь?
– Разумеется, знаю. Моредж уже замужем.
– Да. Приезжая к родителям в гости вместе с мужем и сыном, она занимает эту комнату.
Грей кивнул. Он уже решил, что не следует торопить события: пусть Минерва сама начнет разговор и направит его в нужное русло.
– Знаешь, я завидую Моредж, – вдруг призналась Минерва.
Грей сбросил мешок на пол, снял плащ, положил его на кедровый сундук, а поверх бросил шляпу и перчатки.
– Моредж очень милая. Ей несказанно повезло: с раннего детства она знала, что родители всегда выслушают ее, утешат и поддержат. Они никогда не перебивали ее и не меняли тему.
Грей осмотрел свои промокшие сапоги, вспомнил про пистолет и прикрыл его полой сюртука.
– Редко встретишь таких людей, как супруги Памфри. – Грею и в голову не приходило, что Минерва так болезненно воспринимает отчужденность собственных родителей, более занятых своими делами, нежели жизнью дочери.
– Верно. – Она сняла плащ и, стряхнув с него подтаявший снег, сунула перчатки в карман. Сегодня на ней было темно-зеленое шерстяное платье почти такого же оттенка, как и плащ. Облегающий лиф с высоким воротом застегивался спереди и был украшен пелеринкой с золотой тесьмой. Узкое золотистое кружево окаймляло ворот и манжеты платья.
Грей в который уже раз восхитился ею. Тем более что теперь он знал, какова она под платьем… Он вдруг спохватился: думать об этом не следовало. По крайней мере пока. Но его взгляд невольно притягивали полная грудь Минервы и ее талия – не неестественно тонкая, как того требовала мода, а вполне пропорциональная.
Впрочем, любой согласился бы, что Минерва Арбакл – поразительно красивая женщина. Грею не терпелось заключить ее в объятия и увезти с собой.
– Перестань раздевать меня взглядом!
Грей вздрогнул.
– Я только хотел… прошу прощения.
Минерва развязала ленты изящной шляпки, сняла ее, отряхнула и разгладила лихо изогнутое зеленое перо вокруг тульи.
Скрестив руки на груди, она заявила:
– Вы слишком пристально разглядываете меня, Грей Фэлконер. По-моему, так смотреть на женщину попросту неприлично.
Грей невольно улыбнулся: Минерва порой бывала непоследовательной.
– Ты забыла, что я уже раздевал тебя и отнюдь не взглядом? – спросил он, медленно приближаясь.
Вскинув голову, Минерва слабо улыбнулась и покраснела.
– Джентльмену не пристало напоминать о подобных вещах.
– Значит, я не джентльмен, поскольку напоминать о них мне приятно. Хочешь, расскажу, что именно мне довелось вчера увидеть?
– В таком случае я немедленно уйду, и уйду навсегда.
– Ладно, я согласен играть по твоим правилам.
– Мудрое решение.
– Может, все-таки объяснишь, как ты нашла меня в церкви?.. Ах да! Тебе сказал преподобный Памфри!
– Не Памфри, а Олаф Клак.
Грей нахмурился:
– Олаф Клак? Постоялец Макспорранов?
– Арендатор Модлин-Мэнора. Это поместье не принадлежит Макспорранам – они лишь управляют им в отсутствие владельца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Грей надеялся, что дядя не солгал, уверяя, что не брал денег со счета семейного предприятия. В противном случае Грею грозил бы скандал, а репутация Кэдзоу оказалась бы навсегда запятнанной.
Глава 11
В дверь церкви вновь постучали. Гулкий стук эхом отозвался под высокими потолками.
Грей вспомнил о бдительности.
Скользнув в темный угол, он выглянул в узкое окно возле входной двери, и на него словно повеяло свежим ветром. На крыльце стояла женщина в плаще и капюшоне, опасливо оглядываясь по сторонам.
Минерву он узнал бы в любом наряде. Немного помедлив на крыльце, она приоткрыла дверь и на цыпочках вошла в церковь. При виде невесты в жилах Грея забурлила кровь. Та же кралась, словно стыдясь своего вторжения в храм.
Весь ее вид свидетельствовал о том, что Минерва чем-то встревожена. Грею не терпелось утешить и успокоить ее, однако он медлил, опасаясь, что любимая упадет в обморок, услышав чьи-то шаги.
Остановившись в проходе между скамьями, она огляделась и прошептала:
– Грей! Ты здесь?
Грей с облегчением вздохнул и отозвался:
– Да, дорогая! Иду!
Они встретились возле купели. От холода лицо Минервы побледнело, в полумраке поблескивали одни лишь глаза.
– Как ты нашла меня? – наконец спросил Грей. – Ты одна?
– Разумеется, – настороженно отозвалась Минерва. – Я пришла сюда пешком.
– В такую погоду? Тебе не стоит предпринимать столь изнурительные прогулки.
– Мне хватило бы сил, чтобы доить коров и вставать на рассвете. Сэр, несмотря на внешнюю хрупкость, я крепко сложена. Я отнюдь не слабое и беспомощное создание, каким вы почему-то меня считаете.
Голос Минервы звучал резко и решительно. В волнении она привставала на цыпочки.
– Пожалуй, ты права. – Грей не стал спорить, видя, что Минерва явно не в себе. Должно быть, для нее наступили такие дни месяца, когда даже самые благоразумные женщины не в состоянии рассуждать здраво. Да, наверное, дело в этом. Минерва смотрела на него в упор; в глазах ее полыхала ярость.
– И это все, что ты можешь сказать?! – воскликнула она.
– Ты о чем?
Не спуская глаз с Грея, Минерва шагнула ему навстречу. Негодование, отразившееся на лице любимой, заставило его попятиться.
Минерва же продолжала наступать.
– В чем дело, дорогая? Тебе нужна моя помощь? Объясни, что случилось. Открой душу.
Минерва оглянулась.
– Мы в храме Божьем.
Бедняжка, как она взволнованна!
– В самом деле. Подходящее место.
– Но не для таких исповедей! Грей Фэлконер, я была бы весьма признательна, если бы вы немедленно вышли отсюда вместе со мной.
– Прошу прощения?..
– Не дождешься. Встретимся возле церкви.
И не успел Грей опомниться, как Минерва развернулась и зашагала к двери. Вспомнив про книги и бумаги, разбросанные по полу склепа, Фэлконер вернулся за ними, запихнул их в мешок и покинул церковь чересчур поспешной, неподобающей джентльмену походкой.
– Минерва! – позвал он, выскочив на заснеженное крыльцо. Оказалось, снегопад возобновился и быстро усиливался. – Минерва, где ты? – Он осмотрелся в поисках возлюбленной.
– Здесь.
Обернувшись, Грей увидел, что Минерва сидит сзади, на каменном парапете крыльца.
Он поспешно подошел и уселся рядом.
Но Минерва тут же вскочила и направилась в сторону кладбища.
– Дорогая, я вынужден настаивать, чтобы… – начал он, с трудом догнав ее.
– Ты не вправе настаивать ни на чем. Не знаю, надо ли было мне вообще встречаться с тобой. Сама не понимаю, почему я решилась на такое.
– Потому, что ты меня любишь, – напрямик заявил Грей.
– Ха!
– Ты влюблена в меня так же, как я в тебя.
– Да неужели?
Грей обогнал ее и зашагал чуть впереди, заглядывая в лицо Минервы.
– С тех пор как тебе исполнилось двенадцать, ты знаешь, что мы созданы друг для друга.
– Самонадеянный глупец! – пробормотала она.
Грея бросило в жар, и не только от торопливой ходьбы в теплом плаще.
– Минерва, факты говорят сами за себя.
– Позволь напомнить, что все это я слышала уже сотни раз. Я требую, чтобы ты перестал обращаться со мной, как с несмышленым ребенком!
– Зачем нам враждовать, дорогая? Мы ведь любим друг друга.
Минерва ускорила шаг.
– Как романтично! – съязвила она, закатив глаза. – Меня чуть не стошнило!
Грей отчетливо почувствовал, что его беспокойство уступает место раздражению.
– Минерва Арбакл, ваша язвительность неуместна.
– Неуместна? – повторила она, склонив голову набок и расплывшись в пренебрежительной улыбке. – Ах, какая досада! Я сгораю от стыда! Мне больно думать, что ты счел мое поведение недостойным! Нет, вы только послушайте: «Минерва Арбакл, ваша язвительность неуместна»! – Она продолжала идти вперед, увязая в глубоком снегу.
Несколько секунд Грей смотрел ей вслед. Наконец он поправил на спине кожаный мешок и подбоченился.
– Черт бы побрал этих женщин! – с чувством выпалил он. – Минерва! – Проклятие! Куда она идет? – Минерва, стой! – Грей бросился за ней вдогонку, безмолвно проклиная сугробы.
Когда он вновь обогнал Минерву, она опустила голову и отвернулась.
Грей преградил ей путь, а она направилась в обратную сторону.
Вновь забежав вперед, он остановился прямо перед ней на дорожке между двумя надгробиями в белых снежных шапках.
– Стой! – приказал он. – Не двигайся! Минерва, ты слышишь меня?
Но она, тяжело дыша, упорно шагала вперед. Поскольку голову она опустила, Грей не мог разглядеть выражение ее лица. Но поникшие плечи любимой подсказали ему, что ярость ее постепенно утихает.
Слава Богу!
Наконец Минерва подняла глаза и посмотрела на него в упор.
Грей потянулся к ней, но вовремя понял свою ошибку и тотчас отпрянул.
– Минерва, что с тобой? Разве ты забыла, что ничто не в силах разлучить нас, встать между нами? Дорогая, ты плачешь?
– Нет, – всхлипнув, Минерва запрокинула голову, – это на лице растаяли снежинки.
– И все-таки ты плачешь.
– Я никогда не плачу.
– Но я же вижу!
– Я имею право плакать, когда захочу.
– Спорить с женщинами бесполезно. Особенно в таких случаях.
– В каких? – Минерва вспыхнула. – Что ты имеешь в виду?
Грей смущенно пожал плечами, не зная, можно ли обсуждать вслух столь деликатный предмет.
– Женские дни. Да, дни, мучительные для женщин. Поскольку с мужчинами такого не бывает, нам трудно даже представить… Но нам известно, что в такое время женщины становятся неуравновешенными. Даже неуправляемыми.
Минерва изумленно раскрыла глаза.
– Только не волнуйся, дорогая! Скажи, у тебя так всегда? Или с возрастом… мучения усиливаются?
– С возрастом? – Минерва прищурилась и сжала губы, а затем, к ужасу Грея, слезы хлынули по ее щекам. – Сэр, мне двадцать пять лет! Меня не назовешь юной, но я отнюдь не старуха! И поскольку ты в этом ни черта не смыслишь, не смей упоминать о… женских днях!
Озадаченный Грей замер и нахмурился.
– Но как же тогда быть? Как иначе мужчина может проявить сочувствие к женщине во время… Черт возьми!
– Ты решил, что я сержусь только потому, что «женские дни» вывели меня из равновесия? Какая черствость! Какое возмутительное оскорбление! Разве можно быть таким бестолковым? – Расставив ноги, Минерва вперила взгляд в синие глаза Грея и подытожила: – Предположение, достойное мужчины!
Грей не знал, который теперь час, но день казался ему слишком длинным. Медлить было нельзя. Надо сейчас же решить, как быть дальше.
– Послушай, Минерва, нам обоим в последнее время пришлось нелегко. Если я чем-то тебя обидел – а порой я бываю неделикатным, – прошу меня простить. Боюсь, я утратил светский лоск. Пожалуйста, пойми: я всего лишь старался разобраться в том, в чем действительно ни черта не смыслю. В конце концов, мой опыт общения с женщинами…
– Замолчи! – приказала она, подняв затянутую в перчатку руку. – Не будем больше об этом! К твоему сведению, у меня вовсе нет… словом, ты ошибся.
– Вот как?
Минерва зарделась, всем видом давая понять, что Грей совершенно напрасно затронул эту тему.
– Минерва, здесь так холодно. Я беспокоюсь о твоем здоровье. Может…
– О моем здоровье беспокоиться нечего. Я уже говорила, что крепка, как крестьянка. Я никогда не изображала оранжерейное растение и не собираюсь делать это впредь.
– А я замерз, – признался Грей, чувствуя, что его терпение иссякает. – И потом, мне не хочется продолжать этот разговор посреди кладбища.
– Почему? Чем здесь плохо? По крайней мере нас никто не подслушает.
Подумав, Грей улыбнулся:
– Ты всегда отличалась сообразительностью, дорогая. Пожалуй, ты даже чересчур умна. Предлагаю устроиться…
– И ты надеешься, что я приму твое предложение?
– Если дашь мне договорить. Я просто предлагаю найти местечко поудобнее. Тогда ты сможешь высказать мне все, что собиралась. Сможешь бранить меня сколько пожелаешь, не рискуя промерзнуть насквозь.
– Я хочу остаться с тобой наедине, Грей.
– В таком случае…
– Там, где нам никто не помешает. И наконец разобраться во всем.
Грей сразу сообразил, что Минерва решила уединиться вовсе не для того, чтобы предаться плотским наслаждениям. Какая досада!
– Вижу, ты в растерянности. Очень хорошо. Гораздо хуже было бы, если бы ты сразу предложил укромное местечко.
Временами он с трудом понимал возлюбленную.
– О, Грей, никогда бы не подумала, что в тебе еще сохранилась наивность! А может, ты считаешь, что я слишком наивна, чтобы думать о таких вещах? Словом, если ты не знаешь места, где нам никто не помешает, значит, ты не привык к тайным встречам с женщинами, как многие другие джентльмены.
– Минерва, я и не подозревал, что ты умеешь быть такой прямолинейной и грубой.
– Я?!
– Вот именно. Кстати, я растерялся и не предложил найти укромное место для разговора только потому, что отношусь к тебе иначе, чем ко всем остальным женщинам, с которыми мог бы…
– Довольно, – прервала Минерва, опуская глаза с видом скромницы, который, однако, не убедил Грея в ее наивности. – Мне известно одно подходящее место. Я часто бываю там – чтобы спокойно привести свои мысли в порядок, не отвлекаясь на болтовню пустоголовых сородичей. Ты согласен пойти со мной?
– Да. – Что же еще он мог ответить? Другой ответ ему просто в голову не пришел. – Может быть, послать за экипажем?
– Это совсем рядом. Дойдем пешком.
Грей послушно зашагал вслед за Минервой, изнывая от желания взять любимую под руку, но сдерживаясь при виде ее горделивой осанки.
Пройдя через кладбище, они приблизились к дому преподобного Памфри и его супруги. Открыв ворота, Минерва вошла во двор.
Грей последовал ее примеру и закрыл за собой ворота.
– Минерва, – нерешительно начал он, – это же…
– Мне известно, где я нахожусь. Почему бы тебе просто не идти следом, не задавая никаких вопросов? Или ты мне не доверяешь?
И прежде чем Грей успел ответить, Минерва двинулась к живописному дому эпохи Тюдоров с темными потрескавшимися поперечными балками и белыми оштукатуренными стенами.
Перед мысленным взором Грея возникло ее лицо. С возрастом Минерва только расцвела. Некоторые находили ее внешность простоватой и заурядной: они просто не понимали, что Минерва Арбакл – прекраснейшая женщина на свете.
Она постучала в дверь черного хода. Ей сразу же открыла сама Памела Памфри. Светлые волосы жены священника прикрывал белый чепец, поверх простого серого платья был надет белоснежный передник с оборками. Увидев Минерву, Памела заулыбалась:
– А, это вы! Бог мой, да вы посинели от холода! Входите скорее. – Она перевела взгляд на Грея. – И вы тоже, Грей Фэлконер. Скорее, пока не промерзли насквозь.
По кухне распространялись приятное тепло и аромат свежего хлеба. Грей почувствовал себя неловко.
– Добрый день, миссис Памфри, – чинно начал он. – С вашей стороны было очень любезно пригласить нас, но…
– Грей, как всегда, не забывает о манерах, – усмехнулась Минерва. – Он даже не дал мне возможности объяснить, что мы идем сюда, так что, как видите, он растерялся.
– Пустяки! – отозвалась Памела Памфри. Удивительно миниатюрная и хрупкая, она двигалась так, словно не касалась ногами пола. – Минерва просто нервничает, Грей, как и вы. Можете мне поверить. Она объяснила, что вам надо поговорить с глазу на глаз, и, конечно, я ей не отказала. – Последние слова были произнесены деловитым, даже сухим тоном.
– Но почему именно здесь? – тихо спросил Грей у Минервы. – И когда ты успела договориться о визите? Кстати, кто сказал тебе, что я в церкви?
– Минерва часто бывает у нас, – объяснила миссис Памфри, ведя гостей из кухни по узкому коридору и вверх по скрипучей лестнице, пропахшей лавандовым воском, которым натирали старинное дерево. – Увидев ее вчера, я сразу заметила, что она сама не своя. Я уж думала, вы разругались. Минерва объяснила, что хочет поговорить с вами, и мы с Памфри согласились ей помочь. Да, мы сразу согласились. Нам тоже пришлось нелегко, когда мы были молоды и хотели быть вместе. Мы можем вас понять.
– Нам просто нужно поговорить, – сказала Минерва. – Вот и все. Мы не собираемся… переходить от слов к делу.
– Правда? – отозвалась миссис Памфри, ступив на другую лестницу, расположенную в глубине холла. – Ладно, о чем говорить – решать вам. А как Минерва нашла вас, Грей, я понятия не имею. Наверное, сердце подсказало… Вот сюда. Здесь вам никто не помешает.
Она провела гостей в комнату, где стояла пустая деревянная колыбель, а на подоконнике были расставлены куклы и плюшевые зверюшки. К пылающему камину кто-то предусмотрительно придвинул кресло-качалку. В дальнем углу комнаты находилась еще одна дверь. Миссис Памфри открыла и ее.
– Если здесь вам наскучит, можете перейти в соседнюю комнату. Я никому не скажу, что вы здесь.
С этими словами она тотчас удалилась.
Минерва подошла к подоконнику и взяла в руки обезьянку, сшитую из пестрых ситцевых лоскутков.
– Как ты нашла меня? – спросил Грей, чувствуя себя неловко в непривычной обстановке.
– Ты знаешь, что у супругов Памфри есть дочь?
– Разумеется, знаю. Моредж уже замужем.
– Да. Приезжая к родителям в гости вместе с мужем и сыном, она занимает эту комнату.
Грей кивнул. Он уже решил, что не следует торопить события: пусть Минерва сама начнет разговор и направит его в нужное русло.
– Знаешь, я завидую Моредж, – вдруг призналась Минерва.
Грей сбросил мешок на пол, снял плащ, положил его на кедровый сундук, а поверх бросил шляпу и перчатки.
– Моредж очень милая. Ей несказанно повезло: с раннего детства она знала, что родители всегда выслушают ее, утешат и поддержат. Они никогда не перебивали ее и не меняли тему.
Грей осмотрел свои промокшие сапоги, вспомнил про пистолет и прикрыл его полой сюртука.
– Редко встретишь таких людей, как супруги Памфри. – Грею и в голову не приходило, что Минерва так болезненно воспринимает отчужденность собственных родителей, более занятых своими делами, нежели жизнью дочери.
– Верно. – Она сняла плащ и, стряхнув с него подтаявший снег, сунула перчатки в карман. Сегодня на ней было темно-зеленое шерстяное платье почти такого же оттенка, как и плащ. Облегающий лиф с высоким воротом застегивался спереди и был украшен пелеринкой с золотой тесьмой. Узкое золотистое кружево окаймляло ворот и манжеты платья.
Грей в который уже раз восхитился ею. Тем более что теперь он знал, какова она под платьем… Он вдруг спохватился: думать об этом не следовало. По крайней мере пока. Но его взгляд невольно притягивали полная грудь Минервы и ее талия – не неестественно тонкая, как того требовала мода, а вполне пропорциональная.
Впрочем, любой согласился бы, что Минерва Арбакл – поразительно красивая женщина. Грею не терпелось заключить ее в объятия и увезти с собой.
– Перестань раздевать меня взглядом!
Грей вздрогнул.
– Я только хотел… прошу прощения.
Минерва развязала ленты изящной шляпки, сняла ее, отряхнула и разгладила лихо изогнутое зеленое перо вокруг тульи.
Скрестив руки на груди, она заявила:
– Вы слишком пристально разглядываете меня, Грей Фэлконер. По-моему, так смотреть на женщину попросту неприлично.
Грей невольно улыбнулся: Минерва порой бывала непоследовательной.
– Ты забыла, что я уже раздевал тебя и отнюдь не взглядом? – спросил он, медленно приближаясь.
Вскинув голову, Минерва слабо улыбнулась и покраснела.
– Джентльмену не пристало напоминать о подобных вещах.
– Значит, я не джентльмен, поскольку напоминать о них мне приятно. Хочешь, расскажу, что именно мне довелось вчера увидеть?
– В таком случае я немедленно уйду, и уйду навсегда.
– Ладно, я согласен играть по твоим правилам.
– Мудрое решение.
– Может, все-таки объяснишь, как ты нашла меня в церкви?.. Ах да! Тебе сказал преподобный Памфри!
– Не Памфри, а Олаф Клак.
Грей нахмурился:
– Олаф Клак? Постоялец Макспорранов?
– Арендатор Модлин-Мэнора. Это поместье не принадлежит Макспорранам – они лишь управляют им в отсутствие владельца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37