— Вальс! — ахнула дама рядом с Линдсей.
Глянув поверх голов, виконт высмотрел среди зрителей по бокам зала тетушку и послал ей улыбку тайной признательности. Пусть сама графиня и не слишком жаловала такой «новомодный и вызывающий» танец, как вальс, но все же пустила в ход все свое влияние, чтобы угодить племяннику.
Эдвард решительно привлек Линдсей к себе. — Никогда больше не пытайся уйти от меня. Девушка подняла голову и заглянула ему в лицо. Со щек ее сбежал последний румянец. В глубине огромных расширенных глаз мерцали таинственные темно-фиолетовые искорки. Она глядела прямо в лицо виконту — и не дрогнула. Подумать только, эта храбрая, прекрасная и загадочная девушка была той самой невестой, которую он заранее представлял себе не иначе как скучной провинциальной старой девой. Линдсей Гранвилл — старая дева? Смешно!
— По-моему, ты обещала мне этот вальс. — Он и не пытался скрыть свое удовольствие.
Однако Линдсей не спешила склониться в его объятия, как того требовал танец, и не двигалась с места. Взгляд виконта скользнул по ее лицу и задержался на приоткрытых розовых губках. Девушка растерянно провела по ним кончиком языка.
— Так мы будем танцевать, мадам? — осведомился Эдвард. — Или мне поцеловать вас прямо здесь, на виду у всей ассамблеи?
Очередной трепещущий вздох заставил ее грудь так приподняться, что над краем выреза снова показались два розовых пятнышка. Однако девушка еще не сдалась. Взгляд ее явственно выражал, что она не намерена уступать.
Эдвард положил руку ей на талию. Они стояли до того близко, что тела их почти касались друг друга. Отведя взгляд в сторону, Линдсей упорно смотрела на накрахмаленную грудь его рубашки.
Виконт усмехнулся. Что ж, если она может ждать, то он и подавно. Еще неизвестно, у кого больше терпения.
— Вот ведьмочка, — прошептал он. — Маленькая недотрога. Сдавайся. Погляди на меня.
Линдсей не шелохнулась.
Рука Эдварда скользнула чуть выше, теперь он дотрагивался большим пальцем до основания груди девушки.
Сопротивление ее наконец было сломлено. Она медленно, словно против воли подняла голову и вложила крохотную ручку в ладонь виконта.
Эдвард чувствовал устремленные на них жадные взгляды, слышал приглушенный шепоток за спиной. Он прекрасно понимал, сколько пищи для кривотолков дает тот спектакль, что они с Линдсей разыгрывают у всех на глазах. Но теперь уже ему не хотелось шевелиться, не хотелось нарушать этой внезапно возникшей между ними близости, стеной отгородившей их от всего света. Глаза Линдсей из темно-синих сделались фиолетовыми, из фиолетовых — непроглядно темными, почти черными. В них застыл немой вопрос, и виконт понимал, что этот вопрос девушка задает не столько ему, сколько самой себе. Ее мягкие губы затрепетали, и на Эдварда вдруг нахлынуло странное, незнакомое ощущение — могучее, непреодолимое желание оберегать и защищать ее. Душа его разрывалась от невыразимой нежности.
Это просто безумие!
Он закружил девушку в вальсе. Этот танец был ему не внове, в Европе он много вальсировал, и каждая женщина Парижа мечтала танцевать именно с ним. Но теперь, здесь, с Линдсей, он танцевал словно впервые в жизни. Музыка овладела всем его существом, унося его точно на крыльях, а Линдсей оказалась идеальной партнершей. Однако виконт изо всех сил старался стряхнуть с себя наваждение. Нельзя отдаваться мыслям о Линдсей, об этой девушке, трепещущей в преддверии страстной женственности. Такие мысли слишком опасны. Так ведь недолго и растерять всю решимость, требующуюся для осуществления его замысла. Он чувствовал, что девушка глядит на него, но боялся опускать на нее глаза.
— Ты замечательно танцуешь. — Нежный голосок дрожал и срывался.
— Спасибо.
— От этого танца становится так странно. Он так волнует… Бедняжка, думал Эдвард, бедненькое напуганное создание.
Ищет его поддержки. Она в своем наивном неведении даже не понимает, что с ней творится, и думает, что сама во всем виновата. Боится и сгорает от желания. Но — черт возьми! — ему нельзя сейчас отвлекаться от главной цели.
— Эдвард…
Он все кружил ее в танце. Девушка казалась в его объятиях ужасно легкой, почти невесомой, ноги ее едва касались пола.
— Эдвард, я тебя рассердила. И даже знаю чем. Нет. Этого ей не понять.
— Я ведь надела это платье не ради Уильяма. Я не вспоминала о нем, когда все это придумывала и убеждала мадемуазель Натали, что тетя Баллард полностью одобряет выбранный мной фасон и цвет. — Линдсей не отрываясь смотрела на него, так что виконт наконец вынужден был ответить на ее взгляд. На губах ее дрожала робкая, умоляющая улыбка, от которой внутри у него все перевернулось.
— Жаль. Уж лучше бы я поступила так ради него. Быть может, тогда моей глупой выходке имелось бы хоть какое-то оправдание. Пожалуйста, прости меня.
Эдвард нахмурился. Нельзя ни на мгновение смягчаться, а не то он не выдержит и бросится к ее ногам, точно влюбленный юнец.
— Пойми, пожалуйста, я извиняюсь не за то, что пыталась отговорить тебя от этого брака. Нет, только за то, что получилось, словно я насмехаюсь над настоящим трауром.
— Ты слишком много болтаешь. И слишком красноречиво. Так ты не сможешь танцевать в заданном темпе.
— Ты же можешь, — возразила она. — И я должна снова попросить тебя… нет, потребовать, чтобы ты отказался от своего нелепого плана. Ну пожалуйста, завтра же позови к себе моего сводного брата и поставь его в известность, что мы решили расторгнуть помолвку.
И тут Эдвард понял, что надо делать. Они как раз танцевали возле ряда дверей, выводящих на террасу. Не прекращая танцевать, он ловко развернулся так, чтобы следующий поворот вальса вынес их в одну из этих дверей.
Схватив Линдсей за руку, он увлек ее за собой — через белоснежную мраморную террасу и дальше, вниз по витой лестнице в сад, мимо гуляющих пар, любопытными глазами провожавших его и его спутницу. — Эдвард, стой!
Он не остановился, лишь немного замедлил шаги, чтобы она могла успевать за ним. Молодые люди оказались на тропинке, уводящей в глубь сада, за дом. — Куда ты меня ведешь?
Сдавленный возглас Линдсей наконец заставил виконта остановиться и повернуться к ней. Луч света из окна выхватывал из темноты густые ресницы девушки, трепетавшие на побледневших щеках.
В голосе ее звучала какая-то странная нотка. Ожидание? Волнение? Надежда?
— А куда мне отвести тебя, мое дивное видение?
Девушка лишь покачала головой. Виконт ласково обнял ее за плечи.
— Ответь мне.
— Нет.
Ага! Она не могла — или не хотела! — просто потребовать, чтобы он отвел ее домой. У Эдварда стеснилось в груди от резкого, неистового возбуждения. Он стиснул зубы.
— Так куда бы ты хотела пойти со мной, а, Линдсей? Куда-нибудь подальше? Чтобы мы остались вдвоем и нам никто не мешал? Нагнувшись, он дотронулся губами до нежного ушка девушки. Эдвард понимал, что бессовестно дразнит не только ее, но и себя, но ему до смерти хотелось услышать в ее голосе то же желание, что обуревало и его.
Линдсей промолчала.
Виконт хотел сегодня уйти с бала пораньше. Но сперва он не мог отказать себе в наслаждении еще раз вкусить чар, что уже начинали преследовать его и днем, и ночью.
— Поцелуй меня, Линдсей, — прошептал он. — Забудь все, что тебя волнует, и поцелуй меня.
Дыхание девушки стало прерывистым. Она помотала головой.
Эдвард двумя пальцами приподнял ее подбородок и, сдерживая свой пыл, начал покрывать нежными поцелуями подбородок, щеки, закрытые глаза, лоб, ушки девушки. Линдсей невольно вздрогнула — и он ощутил эту дрожь.
— Поцелуй меня, Линдсей, — настойчиво пробормотал он. — Поцелуй.
— Я не умею.
По жилам его разлилось упоительное ощущение победы.
— Я тебя научу. Открой глаза и смотри на мои губы. Ресницы девушки затрепетали сильнее. Она открыла глаза и еле слышно вздохнула.
— Встань на цыпочки.
Привстав, Линдсей для равновесия оперлась руками о грудь Эдварда, машинально засунув их ему под камзол.
— Молодец. Теперь смотри. Я наклонюсь — вот так. А ты поднимай голову сюда, мне навстречу.
— Так?
— Именно. А теперь дотронься губами до моего рта.
— По-моему, у меня ничего не выйдет.
— А по-моему, еще как выйдет. Давай, Линдсей. Ну не бойся, моя прелесть.
Медленно, точно во сне, она потянулась навстречу ему, невинно прижимаясь грудью к его груди, и вот наконец ее сладкие губы коснулись его легкой, почти бесплотной, но неимоверно чувственной лаской. Эдвард почувствовал, что просто сходит с ума, и непременно сойдет окончательно, если не сделает ее своей. Сейчас же. Немедленно. Прямо здесь.
Так правильно?
Виконт боялся, что голос откажется повиноваться ему.
Абсолютно правильно. А теперь вот так.
Чувствуя, как бешено, пульсирует желание у него в чреслах, он провел языком по нижней губе девушки, легонько дотронулся до уголка рта, пробежал по соблазнительно выгнутой линии верхней губы.
Вот так, Линдсей.
На этот раз она не спорила. Эдварду казалось, будто его медленно опускают в кипящую смолу. Закрыв глаза, он недвижно стоял, пока язычок Линдсей, послушно повторяя полученный урок, обрисовывал контуры его рта. Внезапно осмелев, она прикусила его нижнюю губу и нежно потянула.
Земля ушла у него из-под ног. Потеряв голову от страсти и забыв о сдержанности, он яростно припал к губам девушки. Лишь когда ее слабый стон пробился сквозь тяжелый туман, застлавший его воспаленный разум, Эдвард вдруг осознал, что прижимает Линдсей к стене… что поцелуй его давно уже стал поцелуем завоевателя… что белокурые волосы девушки, выбившись из прически, пышными прядями рассыпались по ее плечам. Подняв голову и жадно хватая ртом воздух, он неожиданно сделал и еще одно ошеломляющее открытие — что его проворные руки успели уже справиться с лифом платья и выпустить на свободу ее высокую грудь.
— Эдвард… Нельзя… Это уже слишком… Этот слабый, невинный протест лишь сильнее распалил виконта. В серебристом лунном сиянии груди Линдсей казались еще белее, они манили и очаровывали Эдварда — и он без устали целовал их, то одну, то другую, ощущал в ладонях их сладостную, упругую тяжесть, пока ему не показалось, что он вот-вот взорвется от бушующего, кипящего томления между бедер.
— Милая, — прошептал он, зарываясь лицом в шелковистую ложбинку меж двух мягких холмов и с новой силой лаская их. Линдсей закричала от страсти и вцепилась обеими руками ему в волосы.
Просунув колено между ногами девушки, он властно потянул ее вверх по своему бедру. С губ ее срывались бессвязные восклицания, тихий горячечный лепет. Эдвард обхватил ладонями лицо возлюбленной и снова приник поцелуем к ее губам. Пальцы его зарылись в мягкие кудри Линдсей.
— Эдвард, о, Эдвард…
Сперва робко и неуверенно, но со все нарастающим пылом она прижималась к ноге виконта. Он ухватил девушку за бедра, направляя ее движения выше, к себе.
— Эдвард? Эдвард, я к тебе обращаюсь!
— Проклятие! — Молниеносным движением опустив Линдсей на ноги, виконт крепко прижал ее к себе, загораживая от посторонних глаз. — Замри, — предупредил он ее.
— Эдвард! Ты здесь? Это Джулиан.
Мысленно кляня все на свете, Эдвард дрожащими руками поспешно поправил на девушке платье и откинул за спину разметавшиеся локоны.
— Так вот ты где… Ох, черт. Прости, старина.
— Какого дьявола тебе тут понадобилось? — прорычал виконт. Личико Линдсей прижималось к его груди, хрупкое тело сотрясалось от дрожи. — Пропади оно все пропадом, Джулиан. Ты что, не видишь, что ты не вовремя?
Однако вместо того чтобы торопливо уйти, Ллойд-Престон, напротив, шагнул ближе и пристально поглядел в глаза друга.
— Тут возникло одно маленькое дельце, настоятельно требующее твоего внимания. Ты первый мне спасибо скажешь, что я тебя разыскал. Помнишь наш проект?
Эдвард немедленно весь обратился в слух.
— Ну?
— Со мной тут связался один мой приятель. Наш с тобой любимый почтовый голубок вляпался в какие-то неприятности. Похоже, жадного маленького Люциферчика поймали, когда он пытался ощипать другую птичку.
Эдвард без труда разгадал нехитрый код Джулиана. Так, значит, Латчетт попал в серьезную переделку.
— Где он сейчас?
— В надежной клетке. По-моему, чтобы его снова выпустили порхать на свободе, тебе нужно съездить туда самому и привести… гм… веские доводы в его защиту.
Отлично! Злобный глупец добровольно лез в расставленную виконтом ловушку. Итак, его поймали на шулерстве, а он назвал имя виконта Хаксли как своего поручителя, который непременно выкупит его из тюрьмы. Да, выкупит. На этот раз. Тем самым еще сильнее уверив Латчетта в своем «покровительстве». Тем легче будет в дальнейшем послать его прямиком в ад, которого он заслуживает.
Линдсей плотнее прильнула к нему.
— Джулиан, кажется, мисс Гранвилл замерзла. Как бы она не простудилась. Будь так добр, отведи ее к моему экипажу и проводи до тетушкиного дома.
Мягко отцепив от своей талии руки девушки, Эдвард шагнул прочь.
— Эдвард!
Виконт не ответил на этот умоляющий оклик — боялся, что не выдержит взятой на себя роли. Можно сказать, ему повезло, что пришел Джулиан, — иначе кто знает, чем все это могло бы закончиться. А сейчас ему как раз требовалось найти иной предмет для размышлений. Уже поворачиваясь, чтобы уйти, он поймал на себе взгляд Джулиана, полный самого решительного неодобрения. Однако сейчас не было времени выяснять, в чем дело.
— Отвези ее домой, — повторил он. — Я придумаю какой-нибудь предлог для Антонии. То, что только что случилось между ним и Линдсей Гранвилл, не должно повториться вновь, пока Роджер Латчетт не станет лишь далеким воспоминанием. К тому времени убийца понесет заслуженное наказание. А Линдсей будет женой Эдварда. Вынужденное промедление лишь сделает грядущую победу еще более упоительной.
Глава 16
Потягивая шерри, графиня Баллард делала вид, что увлечена невероятно скучным романом, лежащим у нее на коленях.
— Бентли принес изумительные розы, — предприняла она очередную попытку привлечь к себе внимание Линдсей. — Тридцать шесть красных роз. Красивый жест. Только вот не понимаю, как он их донес — такую охапку.
Линдсей, полулежавшая на голубом бархатном диванчике, невидящим взглядом глядела в огонь и молчала.
— Линдсей! — Антония резко захлопнула книгу. — Да что с тобой? Ради Бога, скажи, что тебя так терзает!
— Ничего, — безжизненно отозвалась девушка. Все три дня после бала у Камберлендов она была необыкновенно задумчива и рассеянна.
— Все еще переживаешь из-за той истории с черным платьем? — Леди Баллард выжидательно умолкла, но так и не получила ответа. — Если да, то, пожалуйста, и думать об этом забудь. Спору нет, ты плохо себя вела и я так тебе прямо и сказала. Но ведь все обернулось к лучшему. Ты стала царицей бала. Эрнестина Сибил призналась мне, что тоже уговаривает свою Изабеллу на следующий прием надеть черное. Похоже, она обратила внимание, что в нем любая девушка становится куда эффектней.
— Я устала, — пожаловалась Линдсей, откровенно не слушая болтовню графини.
Антония подозрительно сощурилась.
— Устала? Какая жалость. Наверное, нуждаешься в чем-нибудь подкрепляющем. Велю Норрису налить тебе капельку шерри. — Похоже, размышляла она, хитрая девчонка решила добиться своего не мытьем, так катаньем, и теперь делает вид, что чахнет и тоскует. Но на самом деле графиня ни на миг не допускала мысли, что Линдсей могла оставаться равнодушной к Эдварду. — Знаешь, девочка, я не удивлюсь, если к концу сезона все дебютантки будут щеголять в черном.
— Скажите, тетя Баллард, — уныло проговорила Линдсей, — вы ведь надели траур, когда были не намного старше меня. А носите его до сих пор. Почему?
— Привычка. — Леди Баллард вовсе не собиралась делиться своими маленькими тайнами. Взгляд ее невольно скользнул по часам на каминной полке. Милый и очаровательный лорд Эйрсли прибудет с минуты на минуту.
— Тони очень славный, правда? — все тем же унылым тоном осведомилась девушка.
— О, очень славный, — живо подхватила Антония, радуясь хоть какой-то инициативе со стороны ее подопечной. Бедный Тони! Третий день подряд является к ним с визитом, не подозревая, что даром тратит время. — А что было в той коробочке, которую он принес тебе сегодня утром?
На губах Линдсей наконец-то появилась слабая улыбка. Девушка показала графине прелестный фарфоровый ларчик в форме сердца. Внутри на бархатной подкладке лежала игрушечная синяя птичка.
— Заводная. — Линдсей подкрутила механизм и, склонив голову, залюбовалась, как машут крохотные крылышки. — Ну разве не прелесть? Тони сказал, оперение у нее под цвет моих глаз.
Она вдруг покраснела и поспешно убрала игрушку обратно.
— Сегодня птичка. Вчера музыкальная шкатулка. Позавчера — орхидеи из собственной теплицы. Похоже, молодой человек не на шутку увлекся.
— Но это же бесполезно, — отозвалась девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40