Квалифицированно, методично и успешно, используя компьютеры и сбывая груз на границе перекупщикам. Попалась по чистой случайности при ревизии, проведенной спецслужбой.
Она не ощущала ни вины, ни раскаяния в своем "преступлении против цивилизации" и, по-видимому, не представляла, как можно распорядиться крупными суммами. О чем она мечтала? Любовь? О ее пристрастиях и сердечных делах я не получил никакой информации. Возможно, фрейдистские комплексы всему виной…
У нее было стандартное тело, заурядная внешность. Маловероятно, чтобы кто-либо на Цербере узнал ее. Это меня вполне устраивало. Меньше всего мне хотелось столкнуться там, внизу, с кем-нибудь из ее прежних дружков – для этого у меня не было нужных воспоминаний.
Глава 2
ПО ЭТАПУ
За ходом времени я мог следить только по регулярности подачи пищи, но, несомненно, путешествие слишком затянулось. Никто не собирался попусту тратить деньги, доставляя заключенных в Ромб с большей скоростью.
Наконец наш корабль причалил к базовой станции, дрейфующей в доброй трети светового года от системы Вардена. Я понял это лишь по прекращению вибрации, сопровождавшей меня на протяжении всего полета. Тюремщики действовали обычно: как я и предполагал, они ожидали, когда соберется достаточно большая партия приговоренных с самых разных концов Галактики, чтобы забросить на планеты всех сразу. Я по-прежнему пытался анализировать имеющуюся информацию, зачастую вспоминая, что нахожусь не очень далеко от своего прежнего тела. Я бы искренне удивился, если бы он периодически не наблюдал за мной – просто из праздного любопытства. За мной и еще тремя коллегами, тремя его копиями.
У меня хватало времени обдумать ситуацию в Ромбе Вардена и причины, по которым он превратился в столь совершенную тюрьму. Разумеется, я прекрасно понимал, что в мире нет ничего совершенного, а тем более тюрем. Хотя для Ромба Вардена такое определение подходило как нельзя лучше. Как только меня высадят на Лилит и я вдохну местный воздух, мельчайшие микроорганизмы проникнут во все клетки моего тела, поселятся там и станут контролировать весь организм. Ими движет только одно – воля к жизни; отныне их существование будет связано с моим. Их гибель повлечет за собой мою, и наоборот.
Следовательно, им нужно нечто вроде контрольной субстанции, присутствующей только в системе Вардена. Что это за субстанция – не знает никто экспериментально, но она существует и существует только здесь, на Ромбе Вардена. Вряд ли эта субстанция находится в воздухе – ведь между планетами Ромба курсируют челночные корабли, и в них можно дышать очищенным воздухом без всяких последствий. Нет ее и в пище; подобная гипотеза уже неоднократно проверялась. Один из бывших обитателей системы Вардена превосходно чувствует себя в комфортабельных условиях и в полной изоляции от внешнего мира в лаборатории космической станции. Но стоит кораблю удалиться от Ромба, и он погибнет. Микроорганизмы модифицируют клетки человека, превращая их в свою среду обитания. Отныне они управляют делением клеток и биохимическими процессами, и гибель микроорганизмов приведет к бесконтрольному развитию клеток. Человек погибнет в страшных – хорошо хоть недолгих – мучениях. Разрушение микроорганизмов начинается с расстояния примерно в четверть светового года. Именно этим и определялся выбор орбиты базового корабля. Природа всех четырех планет совершенно различна. Микроорганизмы приспосабливались к местным биосферам, однако их зависимость от светила изменялась в зависимости от расстояния, видимо, поэтому образовывавшиеся симбиоты имели существенные отличия. На развитие микроорганизмов сильно влияет то, какую из четырех планет Ромба вы посетите в первую очередь.
Создается впечатление, что все микроорганизмы поддерживают своего рода телепатическую связь, что, впрочем, никто пока не смог объяснить. Естественно, они не разумны; по крайней мере поведение их всегда предсказуемо. Изменения в жизнедеятельности колонии одного организма-носителя каким-то образом влияют на другие. При помощи сознательного импульса можно управлять колонией вашего организма и таким образом стать доминирующим элементом этого кентавра. Славная и простая, но справедливая система; если бы кто-нибудь еще и пролил свет на все это.
О Цербере я знал очень мало. Я недобрым словом помянул начальство, не позаботившееся о моем предварительном программировании: на изучение местных условий потребуется время, и, судя по всему, немалое.
* * *
Примерно через полтора дня после нашего прибытия на базовый корабль пол неожиданно накренился и резкие беспорядочные толчки отшвырнули меня на койку. Но я не растерялся. Ясно, что тюремщики уже собирали подходящую партию ссыльных и готовятся зашвырнуть нас на поверхность. Сразу же всколыхнулось множество разнообразных эмоций: с одной стороны, я отчаянно хотел выбраться из опостылевшего бокса, в котором царила нескончаемая, неизбывная скука. С другой стороны, отсюда мне только одна дорога – в тюремную камеру попросторнее и попривлекательнее, камеру размером с планету.
Толчки и удары вскоре повторились, но очень быстро прекратились, и после короткой неожиданной паузы послышался непрерывный гул – гораздо громче, чем раньше. Либо мы находились на очень маленьком судне, либо камера граничила с маршевыми двигателями. Затем еще четыре томительных дня – еда подавалась двадцать раз – и мы добрались до места назначения. Долго, конечно, но для субсветового транспорта, скорее всего переоборудованного и полностью автоматизированного грузовика, вполне сносно. Наконец гибкая вибрация прекратилась, я понял, что мы на орбите Цербера. И снова некая двойственность – безысходность и одновременно бесовское веселье.
Неизвестно откуда послышался резкий дребезжащий голос:
– Заключенные, внимание! Мы на орбите планеты Цербер в системе Вардена.
Для меня в этой информации не содержалось ничего нового; хотя, возможно, для других арестантов это поразительное откровение. Понятно, что их положение во сто крат хуже. Я уже имел представление о Цербере, даже о властителе Лару. Им придется узнавать все с нуля и причем на собственной шкуре. Непонятно, почему их не просвещают, хотя бы в общих чертах. Видимо, подробности местной жизни известны только избранным.
– Сейчас двери камер откроются, – продолжил голос, – и вам следует выйти наружу. Ровно через тридцать секунд они закроются и начнется вакуумная стерилизация боксов, так что медлить не советую.
"Хорошенькое дельце, – подумал я. – Вряд ли кто-либо из арестантов замешкается".
– Сразу после выхода в коридор вы должны остановиться и ждать, пока дверцы камер не закроются. Каждый, кто попытается сдвинуться с места, будет мгновенно расщеплен на атомы. Никаких разговоров. Каждый, кто нарушит тишину или ослушается приказа, будет немедленно уничтожен. Дальнейшие инструкции вы получите в коридоре. Приготовиться… Пошли!
Дверь скользнула в сторону, и я, не теряя времени, нырнул в образовавшуюся щель. Маленькая белая пластинка с метками для ступеней показывала, где именно надо встать. Как ни противно, пришлось подчиниться. Для абсолютно голого и беспомощного человека на борту корабля, управляемого только компьютером, скромность – наиболее эффективная линия поведения.
Осторожно оглядевшись, я лишь убедился в собственной правоте. Мы находились в длинном, закрытом с торцов коридоре, по обе стороны которого тянулись дверцы камер. Арестантов было человек десять – пятнадцать, не больше. Сливки общества, угрюмо подумал я. Дюжина мужчин и женщин – примерно половина на половину – голых, грязных и избитых. Искоса поглядывая на лица, я пытался понять: почему именно их отправили в столь долгое путешествие? Почему не применили к ним стандартную процедуру принудительной психокоррекции? Чем они так поразили психиатров? Что заставило сохранить им и жизнь, и личность одновременно? Сами они, очевидно, не имели об этом ни малейшего понятия. А кто, интересно, имел?
Двери камер с треском захлопнулись. Я прислушался, не раздастся ли сдавленный крик какого-нибудь задержавшегося в камере арестанта, но слезливой сцены не последовало. Выяснить, предпочел ли кто-нибудь смерть, теперь уже невозможно.
– По моей команде, – из динамиков сверху послышался тот же голос, – вы повернете направо и медленно, соблюдая дистанцию, направитесь вперед, в челнок, который доставит вас на поверхность. Занимать места с головы салона, все кресла. Пристегнуться немедленно.
Послышался чей-то ропот, и тут же тонкие лазерные лучи с шипением ударили в пол перед строем, но никого не задели. Все стихло.
– А сейчас – напррааа-во!
Мы немедленно повиновались.
– Вперед, шагом марш!
Мы осторожно, в полном молчании двинулись вперед. Металлический пол коридора отдавал холодом. Здесь вообще царила жуткая стужа, как в хорошем морозильнике.
Челнок оказался на удивление удобным и современным, хотя жесткие сиденья явно не рассчитаны на голые задницы. Я добрался до свободного кресла в четвертом ряду и сразу же пристегнулся. Я оказался прав: среди арестантов было восемь мужчин и шесть женщин.
Люк автоматически закрылся, перегрузка вдавила нас в кресла, и челнок покинул базовый корабль, унося приговоренных навстречу судьбе.
Для тюремного транспорта корабль подозрительно хорош, отметил я про себя. Очевидно, один из тех аппаратов, которые регулярно курсируют между планетами Ромба Вардена.
Над головой щелкнул громкоговоритель, и раздался приятный мужской голос.
– Добро пожаловать на Цербер, – произнес он очень искренним тоном. – Цербер – конечный пункт путешествия и ваш новый дом. Отныне вы граждане Ромба Вардена. Власть Конфедерации закончилась, как только вы ступили на борт этого челночного корабля. Планетами Ромба управляет Совет Системы, наш суверенитет полностью признается Конфедерацией. В каждом из четырех миров нашей Системы есть свой властитель и независимое правительство.
Голос на минуту умолк, но никто, как ни странно, не обсуждал услышанного, не радовался, не ворчал, вообще никак не реагировал. Слишком резким был переход от плохого к хорошему.
– Ваше прошлое теперь не имеет значения, – донеслось из динамиков. – Вы начинаете новую жизнь с чистым досье, и только ваши деяния на Цербере будут учитываться.
Весьма щедро, подумал я. Контраст между этим и механическим ужасом, в котором недавно находились, был разительным.
– Приземляемся, – сообщил громкоговоритель, и я почувствовал торможение, услышал вой стабилизаторов. – Мы будем признательны, если вы быстро освободите корабль, поскольку нам необходимо провести техобслуживание и вернуть его. Вас встретит представитель правительства и доставит туда, где вы получите одежду, питание и инструктаж. Пожалуйста, не перечьте этому человеку, избегайте неприятностей.
Глава 3
АДАПТАЦИЯ И РАЗМЕЩЕНИЕ
В небольшом помещении нас встретили двое мужчин и женщина, напоминавшие форменной одеждой и ботинками солдат. Правда, вскоре мы узнали, что это не так. Нам выдали халаты и сандалии; потом имена сверили со списком и вывели к ожидавшему аэробусу. Халат совершенно не грел.
Аэробус поднялся в воздух, и мы впервые увидели нашу новую родину. Картина открылась пугающая – справа сверкал океан, а слева тянулась "береговая линия", за которой не было земли! Заросли красно-коричневых и оранжевых деревьев с огромными листьями всевозможных форм возвышались прямо над водой. Прямо-таки сюрреалистическое зрелище – гигантские, покрытые наростами деревья, и они же – жилые и деловые здания.
Наша провожатая улыбнулась, взяв микрофон, и начала "экскурсию".
– Милости просим на Цербер. Меня зовут Керар, а моих товарищей – Монаш и Силка. Вы находитесь над городком Мадель, природные условия не позволяют возводить большие города. Как вы видите, на Цербере вообще нет земли. Биологи утверждают, что на Земле люди когда-то жили на деревьях. А мы вернулись к образу жизни наших предков по необходимости.
Я не мог оторвать взгляда от мрачной древесной "земли", чем-то напоминающей этажерку.
– Вы видите разнообразные деревья, – продолжала Керар. – На Цербере более пяти тысяч видов деревьев-исполинов, причем только в Маделе их около восьмидесяти. Некоторые пустотелы от природы, хотя кора почти везде достигает восьмиметровой толщины. Они выдерживают огромные нагрузки, потому что под водой они еще мощнее, и миллионы лет поддерживают друг друга. Опытные ботаники здесь на особом счету – они отвечают за то, сколько и каких ветвей можно срезать для строительства, а также за архитектурные решения. Ошибки могут дорого обойтись. Гибель одного центрального дерева снижает прочность десятков и даже сотен других.
Я понял, к чему она клонила, – не связывайтесь с деревьями. Интересно, сколько первопроходцев приложили к этому руку и какой ущерб нанесли?
Океан пестрел судами; попадались и прогулочные лодки. А в глубине фантасмагорических джунглей я увидел величественное строение – сияющее многоэтажное здание на одном из срезанных "пней".
– Прямо по курсу правительственный центр городка, – проинформировал гид. – Мы и направляемся туда.
Нас провели на десятый этаж. Там нас ждал горячий завтрак. По правде говоря, я не понял, что это были за блюда, но после многодневной баланды пища показалась великолепной. Мы сидели, наслаждаясь сытостью. Вскоре появился расторопный невысокий мужчина и снял с нас мерки. Час спустя он вернулся со свертками нижнего белья, толстых пуловеров, рабочих брюк, толстых носков и полуботинок. Кроме того, нам выдали пояса и полные наборы туалетных принадлежностей и косметики. Нас провели в душевые, потом мы облачились в новую чистую одежду. Меня не смутило столь скромное одеяние и моя короткая стрижка – по-тюремному. Кстати, у Керар тоже была короткая прическа.
Мы снова почувствовали себя людьми, и хозяева, видимо, решили, что мы готовы для полного инструктажа.
– На Цербере, как и на других планетах Ромба, микроорганизм населяет каждую молекулу твердого вещества. Мы обнаруживали его в древесине, поднятой с километровых глубин океана, и у существ, обитающих в воздухе. Как и на Лилит, церберианская разновидность микроорганизма не воспринимает ничего чуждого своей природе. Доставьте сюда, например, предмет, изготовленный в Конфедерации, и он перестанет работать и развалится на куски. К счастью, на Цербере не имеет значения, какой разновидностью микроорганизма Вардена инфицирован предмет, поэтому мы можем импортировать сырье, готовую продукцию и продукты питания с наших братских миров и экспортировать наши товары к ним – за исключением Лилит.
– Теперь о положительных сторонах здешней жизни. Прежде всего микроорганизм поддерживает вас в превосходном состоянии: освобождает организм от инфекции, поэтому никто не болеет; прочищает кровеносные сосуды и управляет восстановлением клеток, так что вам не грозит рак, сердечные приступы, параличи, вообще ничего. Даже наркотики и алкоголь по большей части выводятся раньше, чем успевают навредить. Исключение составляют некоторые местные вещества – из системы Вардена, но они очень редки и запрещены. В худшем случае вы немного располнеете и почувствуете легкое недомогание. И, конечно, бактерия не в силах бороться с процессом старения, хотя и поддерживает вас в прекрасной форме значительно дольше, чем в обычных условиях.
Заманчивое преимущество, подумал я. Однако теперь невозможно будет напиться допьяна или принять какой-нибудь стимулятор. Это чистый мир.
Керар посмотрела на нас и слегка улыбнулась, сделав паузу, прежде чем выложить последний козырь.
– Вам повезло, что вас отправили на Цербер. Сюда посылают самых лучших. Не убийц и не насильников – по очень понятной причине. Видите ли, только здесь, на Цербере, существует потенциальная возможность жить вечно.
Вот он, этот заключительный аккорд! Остается узнать, каким образом…
Когда слушатели притихли, она продолжала:
– В отличие от Лилит все микроорганизмы Вардена здесь постоянно взаимодействуют друг с другом. Чем ближе вы к кому-нибудь или чему-либо, тем сильнее этот контакт. Когда мы бодрствуем, наше сознание контролирует "квартирантов", и проблем не возникает. Но если вы устали, задремали, уснули, потеряли сознание, ваши микроорганизмы связываются с находящимися поблизости. – Она немного помолчала, осторожно подбирая слова. – Я поясню на примере, но механизма этого процесса мы до сих пор не знаем. Предположим, я усну сейчас, и вы тоже уснете. Наши бактерии как-то связываются с находящимися в аналогичном состоянии. Эта связь сильнее всего, когда нам не снятся сны. Если мой и ваш периоды совпадут, наши микроорганизмы начнут обмен информацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Она не ощущала ни вины, ни раскаяния в своем "преступлении против цивилизации" и, по-видимому, не представляла, как можно распорядиться крупными суммами. О чем она мечтала? Любовь? О ее пристрастиях и сердечных делах я не получил никакой информации. Возможно, фрейдистские комплексы всему виной…
У нее было стандартное тело, заурядная внешность. Маловероятно, чтобы кто-либо на Цербере узнал ее. Это меня вполне устраивало. Меньше всего мне хотелось столкнуться там, внизу, с кем-нибудь из ее прежних дружков – для этого у меня не было нужных воспоминаний.
Глава 2
ПО ЭТАПУ
За ходом времени я мог следить только по регулярности подачи пищи, но, несомненно, путешествие слишком затянулось. Никто не собирался попусту тратить деньги, доставляя заключенных в Ромб с большей скоростью.
Наконец наш корабль причалил к базовой станции, дрейфующей в доброй трети светового года от системы Вардена. Я понял это лишь по прекращению вибрации, сопровождавшей меня на протяжении всего полета. Тюремщики действовали обычно: как я и предполагал, они ожидали, когда соберется достаточно большая партия приговоренных с самых разных концов Галактики, чтобы забросить на планеты всех сразу. Я по-прежнему пытался анализировать имеющуюся информацию, зачастую вспоминая, что нахожусь не очень далеко от своего прежнего тела. Я бы искренне удивился, если бы он периодически не наблюдал за мной – просто из праздного любопытства. За мной и еще тремя коллегами, тремя его копиями.
У меня хватало времени обдумать ситуацию в Ромбе Вардена и причины, по которым он превратился в столь совершенную тюрьму. Разумеется, я прекрасно понимал, что в мире нет ничего совершенного, а тем более тюрем. Хотя для Ромба Вардена такое определение подходило как нельзя лучше. Как только меня высадят на Лилит и я вдохну местный воздух, мельчайшие микроорганизмы проникнут во все клетки моего тела, поселятся там и станут контролировать весь организм. Ими движет только одно – воля к жизни; отныне их существование будет связано с моим. Их гибель повлечет за собой мою, и наоборот.
Следовательно, им нужно нечто вроде контрольной субстанции, присутствующей только в системе Вардена. Что это за субстанция – не знает никто экспериментально, но она существует и существует только здесь, на Ромбе Вардена. Вряд ли эта субстанция находится в воздухе – ведь между планетами Ромба курсируют челночные корабли, и в них можно дышать очищенным воздухом без всяких последствий. Нет ее и в пище; подобная гипотеза уже неоднократно проверялась. Один из бывших обитателей системы Вардена превосходно чувствует себя в комфортабельных условиях и в полной изоляции от внешнего мира в лаборатории космической станции. Но стоит кораблю удалиться от Ромба, и он погибнет. Микроорганизмы модифицируют клетки человека, превращая их в свою среду обитания. Отныне они управляют делением клеток и биохимическими процессами, и гибель микроорганизмов приведет к бесконтрольному развитию клеток. Человек погибнет в страшных – хорошо хоть недолгих – мучениях. Разрушение микроорганизмов начинается с расстояния примерно в четверть светового года. Именно этим и определялся выбор орбиты базового корабля. Природа всех четырех планет совершенно различна. Микроорганизмы приспосабливались к местным биосферам, однако их зависимость от светила изменялась в зависимости от расстояния, видимо, поэтому образовывавшиеся симбиоты имели существенные отличия. На развитие микроорганизмов сильно влияет то, какую из четырех планет Ромба вы посетите в первую очередь.
Создается впечатление, что все микроорганизмы поддерживают своего рода телепатическую связь, что, впрочем, никто пока не смог объяснить. Естественно, они не разумны; по крайней мере поведение их всегда предсказуемо. Изменения в жизнедеятельности колонии одного организма-носителя каким-то образом влияют на другие. При помощи сознательного импульса можно управлять колонией вашего организма и таким образом стать доминирующим элементом этого кентавра. Славная и простая, но справедливая система; если бы кто-нибудь еще и пролил свет на все это.
О Цербере я знал очень мало. Я недобрым словом помянул начальство, не позаботившееся о моем предварительном программировании: на изучение местных условий потребуется время, и, судя по всему, немалое.
* * *
Примерно через полтора дня после нашего прибытия на базовый корабль пол неожиданно накренился и резкие беспорядочные толчки отшвырнули меня на койку. Но я не растерялся. Ясно, что тюремщики уже собирали подходящую партию ссыльных и готовятся зашвырнуть нас на поверхность. Сразу же всколыхнулось множество разнообразных эмоций: с одной стороны, я отчаянно хотел выбраться из опостылевшего бокса, в котором царила нескончаемая, неизбывная скука. С другой стороны, отсюда мне только одна дорога – в тюремную камеру попросторнее и попривлекательнее, камеру размером с планету.
Толчки и удары вскоре повторились, но очень быстро прекратились, и после короткой неожиданной паузы послышался непрерывный гул – гораздо громче, чем раньше. Либо мы находились на очень маленьком судне, либо камера граничила с маршевыми двигателями. Затем еще четыре томительных дня – еда подавалась двадцать раз – и мы добрались до места назначения. Долго, конечно, но для субсветового транспорта, скорее всего переоборудованного и полностью автоматизированного грузовика, вполне сносно. Наконец гибкая вибрация прекратилась, я понял, что мы на орбите Цербера. И снова некая двойственность – безысходность и одновременно бесовское веселье.
Неизвестно откуда послышался резкий дребезжащий голос:
– Заключенные, внимание! Мы на орбите планеты Цербер в системе Вардена.
Для меня в этой информации не содержалось ничего нового; хотя, возможно, для других арестантов это поразительное откровение. Понятно, что их положение во сто крат хуже. Я уже имел представление о Цербере, даже о властителе Лару. Им придется узнавать все с нуля и причем на собственной шкуре. Непонятно, почему их не просвещают, хотя бы в общих чертах. Видимо, подробности местной жизни известны только избранным.
– Сейчас двери камер откроются, – продолжил голос, – и вам следует выйти наружу. Ровно через тридцать секунд они закроются и начнется вакуумная стерилизация боксов, так что медлить не советую.
"Хорошенькое дельце, – подумал я. – Вряд ли кто-либо из арестантов замешкается".
– Сразу после выхода в коридор вы должны остановиться и ждать, пока дверцы камер не закроются. Каждый, кто попытается сдвинуться с места, будет мгновенно расщеплен на атомы. Никаких разговоров. Каждый, кто нарушит тишину или ослушается приказа, будет немедленно уничтожен. Дальнейшие инструкции вы получите в коридоре. Приготовиться… Пошли!
Дверь скользнула в сторону, и я, не теряя времени, нырнул в образовавшуюся щель. Маленькая белая пластинка с метками для ступеней показывала, где именно надо встать. Как ни противно, пришлось подчиниться. Для абсолютно голого и беспомощного человека на борту корабля, управляемого только компьютером, скромность – наиболее эффективная линия поведения.
Осторожно оглядевшись, я лишь убедился в собственной правоте. Мы находились в длинном, закрытом с торцов коридоре, по обе стороны которого тянулись дверцы камер. Арестантов было человек десять – пятнадцать, не больше. Сливки общества, угрюмо подумал я. Дюжина мужчин и женщин – примерно половина на половину – голых, грязных и избитых. Искоса поглядывая на лица, я пытался понять: почему именно их отправили в столь долгое путешествие? Почему не применили к ним стандартную процедуру принудительной психокоррекции? Чем они так поразили психиатров? Что заставило сохранить им и жизнь, и личность одновременно? Сами они, очевидно, не имели об этом ни малейшего понятия. А кто, интересно, имел?
Двери камер с треском захлопнулись. Я прислушался, не раздастся ли сдавленный крик какого-нибудь задержавшегося в камере арестанта, но слезливой сцены не последовало. Выяснить, предпочел ли кто-нибудь смерть, теперь уже невозможно.
– По моей команде, – из динамиков сверху послышался тот же голос, – вы повернете направо и медленно, соблюдая дистанцию, направитесь вперед, в челнок, который доставит вас на поверхность. Занимать места с головы салона, все кресла. Пристегнуться немедленно.
Послышался чей-то ропот, и тут же тонкие лазерные лучи с шипением ударили в пол перед строем, но никого не задели. Все стихло.
– А сейчас – напррааа-во!
Мы немедленно повиновались.
– Вперед, шагом марш!
Мы осторожно, в полном молчании двинулись вперед. Металлический пол коридора отдавал холодом. Здесь вообще царила жуткая стужа, как в хорошем морозильнике.
Челнок оказался на удивление удобным и современным, хотя жесткие сиденья явно не рассчитаны на голые задницы. Я добрался до свободного кресла в четвертом ряду и сразу же пристегнулся. Я оказался прав: среди арестантов было восемь мужчин и шесть женщин.
Люк автоматически закрылся, перегрузка вдавила нас в кресла, и челнок покинул базовый корабль, унося приговоренных навстречу судьбе.
Для тюремного транспорта корабль подозрительно хорош, отметил я про себя. Очевидно, один из тех аппаратов, которые регулярно курсируют между планетами Ромба Вардена.
Над головой щелкнул громкоговоритель, и раздался приятный мужской голос.
– Добро пожаловать на Цербер, – произнес он очень искренним тоном. – Цербер – конечный пункт путешествия и ваш новый дом. Отныне вы граждане Ромба Вардена. Власть Конфедерации закончилась, как только вы ступили на борт этого челночного корабля. Планетами Ромба управляет Совет Системы, наш суверенитет полностью признается Конфедерацией. В каждом из четырех миров нашей Системы есть свой властитель и независимое правительство.
Голос на минуту умолк, но никто, как ни странно, не обсуждал услышанного, не радовался, не ворчал, вообще никак не реагировал. Слишком резким был переход от плохого к хорошему.
– Ваше прошлое теперь не имеет значения, – донеслось из динамиков. – Вы начинаете новую жизнь с чистым досье, и только ваши деяния на Цербере будут учитываться.
Весьма щедро, подумал я. Контраст между этим и механическим ужасом, в котором недавно находились, был разительным.
– Приземляемся, – сообщил громкоговоритель, и я почувствовал торможение, услышал вой стабилизаторов. – Мы будем признательны, если вы быстро освободите корабль, поскольку нам необходимо провести техобслуживание и вернуть его. Вас встретит представитель правительства и доставит туда, где вы получите одежду, питание и инструктаж. Пожалуйста, не перечьте этому человеку, избегайте неприятностей.
Глава 3
АДАПТАЦИЯ И РАЗМЕЩЕНИЕ
В небольшом помещении нас встретили двое мужчин и женщина, напоминавшие форменной одеждой и ботинками солдат. Правда, вскоре мы узнали, что это не так. Нам выдали халаты и сандалии; потом имена сверили со списком и вывели к ожидавшему аэробусу. Халат совершенно не грел.
Аэробус поднялся в воздух, и мы впервые увидели нашу новую родину. Картина открылась пугающая – справа сверкал океан, а слева тянулась "береговая линия", за которой не было земли! Заросли красно-коричневых и оранжевых деревьев с огромными листьями всевозможных форм возвышались прямо над водой. Прямо-таки сюрреалистическое зрелище – гигантские, покрытые наростами деревья, и они же – жилые и деловые здания.
Наша провожатая улыбнулась, взяв микрофон, и начала "экскурсию".
– Милости просим на Цербер. Меня зовут Керар, а моих товарищей – Монаш и Силка. Вы находитесь над городком Мадель, природные условия не позволяют возводить большие города. Как вы видите, на Цербере вообще нет земли. Биологи утверждают, что на Земле люди когда-то жили на деревьях. А мы вернулись к образу жизни наших предков по необходимости.
Я не мог оторвать взгляда от мрачной древесной "земли", чем-то напоминающей этажерку.
– Вы видите разнообразные деревья, – продолжала Керар. – На Цербере более пяти тысяч видов деревьев-исполинов, причем только в Маделе их около восьмидесяти. Некоторые пустотелы от природы, хотя кора почти везде достигает восьмиметровой толщины. Они выдерживают огромные нагрузки, потому что под водой они еще мощнее, и миллионы лет поддерживают друг друга. Опытные ботаники здесь на особом счету – они отвечают за то, сколько и каких ветвей можно срезать для строительства, а также за архитектурные решения. Ошибки могут дорого обойтись. Гибель одного центрального дерева снижает прочность десятков и даже сотен других.
Я понял, к чему она клонила, – не связывайтесь с деревьями. Интересно, сколько первопроходцев приложили к этому руку и какой ущерб нанесли?
Океан пестрел судами; попадались и прогулочные лодки. А в глубине фантасмагорических джунглей я увидел величественное строение – сияющее многоэтажное здание на одном из срезанных "пней".
– Прямо по курсу правительственный центр городка, – проинформировал гид. – Мы и направляемся туда.
Нас провели на десятый этаж. Там нас ждал горячий завтрак. По правде говоря, я не понял, что это были за блюда, но после многодневной баланды пища показалась великолепной. Мы сидели, наслаждаясь сытостью. Вскоре появился расторопный невысокий мужчина и снял с нас мерки. Час спустя он вернулся со свертками нижнего белья, толстых пуловеров, рабочих брюк, толстых носков и полуботинок. Кроме того, нам выдали пояса и полные наборы туалетных принадлежностей и косметики. Нас провели в душевые, потом мы облачились в новую чистую одежду. Меня не смутило столь скромное одеяние и моя короткая стрижка – по-тюремному. Кстати, у Керар тоже была короткая прическа.
Мы снова почувствовали себя людьми, и хозяева, видимо, решили, что мы готовы для полного инструктажа.
– На Цербере, как и на других планетах Ромба, микроорганизм населяет каждую молекулу твердого вещества. Мы обнаруживали его в древесине, поднятой с километровых глубин океана, и у существ, обитающих в воздухе. Как и на Лилит, церберианская разновидность микроорганизма не воспринимает ничего чуждого своей природе. Доставьте сюда, например, предмет, изготовленный в Конфедерации, и он перестанет работать и развалится на куски. К счастью, на Цербере не имеет значения, какой разновидностью микроорганизма Вардена инфицирован предмет, поэтому мы можем импортировать сырье, готовую продукцию и продукты питания с наших братских миров и экспортировать наши товары к ним – за исключением Лилит.
– Теперь о положительных сторонах здешней жизни. Прежде всего микроорганизм поддерживает вас в превосходном состоянии: освобождает организм от инфекции, поэтому никто не болеет; прочищает кровеносные сосуды и управляет восстановлением клеток, так что вам не грозит рак, сердечные приступы, параличи, вообще ничего. Даже наркотики и алкоголь по большей части выводятся раньше, чем успевают навредить. Исключение составляют некоторые местные вещества – из системы Вардена, но они очень редки и запрещены. В худшем случае вы немного располнеете и почувствуете легкое недомогание. И, конечно, бактерия не в силах бороться с процессом старения, хотя и поддерживает вас в прекрасной форме значительно дольше, чем в обычных условиях.
Заманчивое преимущество, подумал я. Однако теперь невозможно будет напиться допьяна или принять какой-нибудь стимулятор. Это чистый мир.
Керар посмотрела на нас и слегка улыбнулась, сделав паузу, прежде чем выложить последний козырь.
– Вам повезло, что вас отправили на Цербер. Сюда посылают самых лучших. Не убийц и не насильников – по очень понятной причине. Видите ли, только здесь, на Цербере, существует потенциальная возможность жить вечно.
Вот он, этот заключительный аккорд! Остается узнать, каким образом…
Когда слушатели притихли, она продолжала:
– В отличие от Лилит все микроорганизмы Вардена здесь постоянно взаимодействуют друг с другом. Чем ближе вы к кому-нибудь или чему-либо, тем сильнее этот контакт. Когда мы бодрствуем, наше сознание контролирует "квартирантов", и проблем не возникает. Но если вы устали, задремали, уснули, потеряли сознание, ваши микроорганизмы связываются с находящимися поблизости. – Она немного помолчала, осторожно подбирая слова. – Я поясню на примере, но механизма этого процесса мы до сих пор не знаем. Предположим, я усну сейчас, и вы тоже уснете. Наши бактерии как-то связываются с находящимися в аналогичном состоянии. Эта связь сильнее всего, когда нам не снятся сны. Если мой и ваш периоды совпадут, наши микроорганизмы начнут обмен информацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19