Фриц Думкопф, его верный помощник, хорош был во всем, кроме одного: он постоянно пребывал в некоторой рассеянности, что иногда создавало Адаму маленькие проблемы. Но это, к счастью, был единственный недостаток Фрица.
Снова подойдя к окну, Адам достал из кармана кожаного пиджака тонкую ментоловую сигарету и меланхолично ее раскурил.
— А кто такой этот Марко Поло, в честь которого названа наша гостиница? — спросил Фриц, нещадно терзая застежку большого клетчатого чемодана.
— Знаменитый путешественник, — коротко бросил Адам, желая быстрее отвязаться от любопытного парня.
— Что, типа Колумба?
— Ага, — Адам поморщился, — типа Колумба.
Адам фон Крюгер, известный авантюрист в хорошем смысле слова и охотник за редкими артефактами, был из той породы людей, которых обычно называют маньяками своей профессии. Да, он был самым настоящим маньяком, когда дело касалось древностей и в особенности древностей, относящихся к истории ацтеков, которой увлекался с младых ногтей.
Сын археолога и врача, Адам родился в Ганновере и считал себя истинным арийцем, хотя своих соотечественников-нацистов всегда ненавидел и презирал.
Возможно, определенную роль здесь сыграл тот факт, что во время фашистских репрессий в лагерях погиб его дедушка Тиль фон Крюгер, богатый промышленник, укрывавший в своем доме беглых евреев.
Именно от дедушки Тиля Адам и получил благородную приставку “фон” к фамилии. Что ни говори, он был из семьи знатного рода, правда, о более дальних родственниках история семьи фон Крюгер умалчивает.
Увлекшись археологией и окончив исторический факультет Берлинского университета, Адам ни с того ни с сего плюнул на свою будущую научную деятельностью отправился в Тибет искать мифическую Шамбалу.
Его отец, конечно же, был возмущен дерзким поступком сына, но ссориться с Адамом не стал, поначалу даже оплачивая его безумные поездки.
Египет, Дамаск, Корея, Новая Зеландия, Перу — лишь небольшая часть точек на географической карте путешествий молодого фон Крюгера.
Из некоторых поездок он вернулся не с пустыми руками. Ему везло. Его начали уважать в среде коллекционеров, на него обратили внимание. И вот наконец Адам получил свой первый заказ. Не будем уточнять, какой именно заказ, отметим лишь то, что выполнил его фон Крюгер безупречно, причем в кратчайшие сроки.
Ему просто чертовски везло.
Прошло еще года два, и Адам уже перестал финансово зависеть от своего отца, тем не менее сохранив с ним хорошие отношения.
В свои рискованные авантюры “истинный ариец” пускался вместе с верным помощником Фрицем Думкопфом, бывшим членом неофашистской группировки “Лысые бульдоги”.
Как Фриц оказался среди скинхедов, по сей день остается загадкой, ибо более добродушного человека Адам за всю свою жизнь еще не встречал.
Из неофашистской организации Фриц вылетел после того, как был замечен ее активистами в еврейском ресторане “Шалом”, где двухметровый толстяк с удовольствием поедал хрустящую мацу. Желание вкусно поесть Фриц всегда ставил превыше всего и даже для национальной политики исключений делать не собирался. Что и сыграло в его жизни роковую роль.
Зажатый в темном переулке пятнадцатью бритоголовыми “собратьями”, вооруженными железными прутами, Фриц понял, что зря вступил в организацию “Лысые бульдоги” в надежде бесплатно и много есть, как ему обещал один из неофашистских агитаторов.
Если бы не проезжавший мимо Адам фон Крюгер, ненавидевший скинхедов, Фрицу тогда в переулке пришлось бы очень плохо, несмотря даже на его медвежьи габариты.
Адам напал на бритоголовых внезапно. При помощи оторванной от мусорного контейнера тяжелой крышки он уложил большую часть “бульдогов”, остальное довершил рассвирепевший Фриц.
С тех пор двух молодых людей связывала неразрывная дружба.
Думкопф был взят Адамом на службу в качестве помощника, за что получал приличное жалованье, которое тут же исчезало в ближайшем дорогом ресторане. Фриц был не только обжорой, но и гурманом.
Адама такое положение вещей вполне устраивало. Ну и что с того, если Думкопф ни черта не смыслил в артефактах и древней истории? Зато именно он, неуклюжий прожорливый Фриц, спас Крюгера от сумасшедших, раскрашенных мелом людоедов из Новой Гвинеи, у которых Адам под шумок умыкнул их божественную реликвию: тридцатисантиметровый отлитый из чистого золота фаллос.
А в Египте?
От той памятной схватки с местными расхитителями гробниц у Адама до сих пор ноет шрам под ребром в том месте, куда метил длинный арабский нож.
Крюгер спас Фрица единожды, Фриц помогал Адаму не раз, выручая того из самЦх, казалось, безнадежных ситуаций.
Они были абсолютно разные не только по характерам, но и внешне: стройный аскет Адам и медведеподобный Фриц. Они выглядели полной противоположностью друг другу, и тем не менее удача во всех рискованных предприятиях сопутствовала им обоим.
— Герр Адам, может, спустимся в столовую? — предложил Фриц, потерянно блуждая взглядом по гостиничному номеру в поисках хоть чего-нибудь съестного.
Кроме нескольких роз в хрустальной вазочке на столе, есть в номере было решительно нечего.
— Хорошая идея, так и поступи. — Адам сладко потянулся. — А я пока сделаю пару записей в дневник.
— Ага, — обрадовался Фриц, — вы снова ведете дневник?
— А почему бы и нет? — Крюгер открыл свою любимую походную сумку из змеиной кожи. — Думаю, наше посещение Мексики будет… м-м… увлекательным.
— А вы мне дадите почитать то место, где на нас напали папуасы-людоеды? — попросил Думкопф, с нетерпением поглядывая на часы.
Время ужина было уже совсем близко.
— Как-нибудь в другой раз. — Адам зевнул. — Иди, а то пропустишь свой ужин.
Фрица как ветром сдуло, что, если учитывать его комплекцию, казалось невероятным.
— Голод — страшная сила, — усмехнулся археолог, плюхаясь на огромную кровать.
Есть ему совсем не хотелось.
Крюгер не переносил самолеты, поскольку после длительного перелета его сильно мутило. Адам знал, что от этой напасти есть специальные таблетки, но при виде лекарств ему становилось совсем худо. Единственное, что его спасало, это газировка.
Достав из сумки пластиковую бутылочку, Крюгер отвинтил зеленую крышку и с блаженным выражением лица опорожнил емкость до половины.
На душе сразу же полегчало. Тошнота отступила. Теперь можно было взяться и за дневник.
Дневник…
Скрупулезность была второй натурой Адама, естественно, после аккуратности.
Обложка дневника — из крокодиловой кожи, ручка — обязательно “Паркер”. Давно ли он его ведет? Пожалуй, со времен учебы в Берлинском университете. Как там они называли своего преподавателя по египтологии? Адам быстро пролистал первые десять страничек, покрытых ровным каллиграфическим почерком. Преподавателя называли Опоссумом. Адам улыбнулся. Воспоминания воспоминаниями, а чем черт не шутит, вдруг кто-нибудь возьмет потом и все издаст.
Крюгер сразу же представил себе эту книгу. На красочной обложке будут изображены они с Фрицем, привязанные к здоровому вертелу над большим костром, вокруг которого в припадке гастрономического счастья пляшут папуасы в боевой раскраске. А называться книга будет так: “Посмертные записки черного археолога”.
Черного, в смысле — зажаренного.
М-да, неплохо.
Адам открыл дневник в середине. Вот последняя запись, датированная маем. Надо бы перечитать. Он всегда это делал перед тем, как начать новую запись. Такая привычка была полезной. Она позволяла воспроизводить не отдельные голые факты, а целостный, единый по смыслу текст. Как в настоящем романе.
— Может, действительно когда-нибудь издадут? — вслух предположил Крюгер, ища глазами абзац, датированный десятым мая.
День был слишком насыщен событиями.
Но Адам не придал этому особого значения.
А зря.
Утро в Лондоне выдалось туманное.
Воздух был насыщен влагой, и многочисленные автомобили спешащих на работу англичан двигались медленней, чем обычно. Опоздание на службу в такой день было допустимым…
Прибывшие из Германии Адам с Фрицем, не теряя времени, прямо из гостиницы направились в центральный Лондонский музей, где должно было состояться открытие великолепной выставки артефактов, посвященной Египту периода царствования фараона Сети I.
Среди многочисленных экспонатов Крюгер рассчитывал увидеть и свою золотую пектораль, которую он подарил музею год назад. Эта пектораль и стала главной причиной того, что в почтовом ящике ганноверской виллы Адама появилось любезное приглашение посетить Лондонскую выставку.
Ехать на такси в такой туман Крюгер с Думкопфом не решились, воспользовавшись метро.
В музее они оказались как раз к открытию. Директор лично пожал Адаму руку, сообщив, что его пектораль находится в третьем зале на главном стенде.
— Герр Адам, смотрите, мумия Тутанхамона, — словно ребенок обрадовался Фриц, тыча пальцем куда-то влево. Адам удивленно обернулся:
— Нет, Фриц, это не Тутанхамон, это экскурсовод.
— Черт! — Думкопф смутился. — А чего это он за витриной стоит? Я и подумал…
Крюгер сразу почувствовал в музее слежку. На такие вещи у него был профессиональный нюх. Он ничего и никого в жизни не боялся, но слежки не любил. Липкий оценивающий взгляд, режущий спину, был словно натянутая на тело неподходящая по размеру рубашка.
Фрицг конечно же, никакой слежки не заметил, с восторгом пятилетнего карапуза осматривая каждую мумифицированную ногу или руку. Остальные посетители испуганно от него шарахались, когда радостный здоровяк басом ревел: “Глядите, герр Адам, этот высохший жрец — вылитый Тони Блэр”.
Крюгеру потребовалось всего около получаса, дабы выявить двух невзрачных джентльменов, упорно смотрящих в сторону, когда Адам украдкой оглядывал зал.
Джентльмены были более чем странными, если не сказать подозрительными. Крюгер всегда умел подмечать детали, поэтому внешний вид проявляющих к нему интерес джентльменов его сильно удивил. Они оба были в совершенно одинаковых черных плащах, брюках и туфлях. Адам мог поклясться, что туфли у джентльменов-были одной модели, он сам такие когда-то носил. Не исключено, что следящие за ним незнакомцы являлись братьями, причем, судя по бледной, слегка сероватой коже, они оба страдали хроническим нарушением пищеварения, вызванным чрезмерным употреблением крепких алкогольных напитков.
Именно такие ассоциации и возникли в голове Адама в тот момент.
Еще он заметил одну любопытную деталь: джентльмены по возможности старались держаться более темных мест и, переходя из зала в зал вслед за Адамом, обходили стороной слегка прикрытые жалюзи окна, сквозь которые пробивался дневной свет.
Крюгер когда-то читал о чувствительной к дневному свету коже у некоторых людей, но мрачные джентльмены походили уж скорее на…
Встряхнувшись, Адам прогнал дурацкие мысли.
Во всякую суеверную чушь он не верил с детства, чему способствовал его отец Отто фон Крюгер, читавший сыну на ночь вместо сказок братьев Гримм монографию Шлимана о раскопках Трои.
Если кто и получил искреннее удовольствие от выставки, так это Фриц, замучивший несчастного экскурсовода своими вопросами на хромом английском по поводу того, чем питались древние фараоны и почему их мумии такие худые, не от недоедания ли?
По дороге в гостиницу Крюгер продолжал следить, нет ли за ними хвоста. Но в толпе на улицах Лондона и тем более в метро обнаружить этот хвост просто не представлялось возможным. С другой стороны, если джентльмены в черных плащах действительно боялись дневного света, то совсем неудивительно, что они прекратили преследование.
Да и было ли это преследование?, . Липкий взгляд между лопаток?
Вполне возможно, что все это Адаму попросту показалось. Так сказать, разыгралась фантазия после мучительного перелета плюс еще этот дурацкий туман, словно из фильма “Сонная лощина”, вот всякая мистическая дурь в голову и полезла.
Может, и так.
Но в гостинице Крюгера поджидал очередной сюрприз.
Длиннолицый набриолиненный портье сообщил, что господину фон Крюгеру звонил некий мистер Саймон Джентри и настоятельно просил о встрече.
— Он сказал где? — удивился Адам, ибо о мистере Джентри слышал впервые, притом что в Англии у него не было никаких знакомых.
— В вашем номере, — учтиво ответил портье. — Он посетит вас где-то около девяти часов вечера. Мистер Джентри просил вас никуда в это время не уходить.
Адам пожал плечами.
Выходить куда-либо сегодня он больше не собирался, рассчитывая хорошо отоспаться.
Но отоспаться ему в тот день так и не удалось.
Переполненный впечатлениями Фриц сначала тараторил без умолку, доставая Адама глупыми вопросами вроде: “Было ли в Древнем Египте пиво с картофельными чипсами?” Крюгер отвечал, что было, но парень все равно не унимался.
К полудню Думкопф отправился пообедать, и Адаму наконец удалось задремать, но дремал он недолго.
Плотно перекусивший Фриц, вернувшись в номер, прилег на кушетку в соседней комнате, врубив при этом магнитофон, из которого тут же полились бодрящие гитарные рифы группы “Rammstein”, обожаемой всеми скинхедами мира. Известные хиты не спеша переходили один в другой, напрочь снося черепную коробку: “Sehnsucht”, “Tier”, “Du hast”. На композиции “Spiel mit mir” разъяренный Адам чуть не разнес стулом магнитофон.
— Это издевательство! — злобно орал он. — Издевательство над нашей родной речью. Немедленно выключи это дерьмо!
Открыв прикрытые глаза, Фриц невинно посмотрел на Крюгера.
— Это музыка истинных арийцев, — невозмутимо ответил он. — Она способствует моему пищеварению.
— Это музыка для садомазохистов, — продолжал истошно орать Адам, но альбом, слава Богу, вскоре закончился.
Вяло переругиваясь с Фрицем, доставшим Крюгера своим Египтом и “Rammstein”, Адам и не заметил, как настал вечер.
Поэтому бравый охотник за артефактами был несколько Удивлен, когда в номер внезапно позвонил портье, сообщив, что приехал мистер Саймон Джентри. “Какой такой мистер Джентри?” — сперва хотел было спросить Адам, но вовремя вспомнил об утреннем разговоре с тем же портье.
— Да-да, пусть поднимается.
Фриц снова пропадал где-то в ресторане, и Крюгер, наспех приведя себя в порядок, принялся ждать.
Через пять минут в его номер деликатно постучали.
Адам открыл. Перед ним стоял пожилой джентльмен.
Первое, что бросилось в глаза Адаму, это очень дорогая одежда незнакомца: великолепная серая тройка, гармонично подобранный галстук, трость с наконечником из слоновой кости. Крюгер хорошо разбирался в таких вещах, обладая великолепным вкусом.
Второе… Адама невольно передернуло. Лицо незнакомца, оно было точно такое, как и у тех двоих в музее.
Они были похожи — не внешне, нет, но этот болезненный сероватый цвет кожи…
— Здравствуйте, мистер Крюгер. — Галантный старик учтиво поклонился. — Меня зовут Саймон Джентри, я могу войти?
— Да, конечно. — Крюгер посторонился, мельком подумав, что было бы, если бы дверь номера открыл Фриц. Старик так же сказал бы ему: “Здравствуйте, мистер Крюгер”?
Вряд ли.
Адам предложил гостю уютное кресло у камина. Джентри кивнул.
Крюгер опустился в кресло рядом.
— Знаете, — осторожно начал он, — меня сильно удивил ваш… м-м… звонок с настойчивой просьбой о встрече. Дело в том, что в Лондоне у меня практически нет знакомых.
Старик усмехнулся:
— Теперь есть.
Голос у мистера Джентри был неприятно скрипучим.
— Я слышал, что вы, мистер Крюгер, увлекаетесь историей ацтеков?
— Так и есть, — подтвердил Адам. — Я собираю артефакты, относящиеся к их истории. И если не секрет, я хотел бы знать, кто вам рассказал об этом моем увлечении?
— Фил Коннели, автор экспозиции египетских древностей в Королевском Лондонском музее, — просто ответил старик.
Крюгер кивнул:
— Что ж, ответ вполне исчерпывающий. Итак, чем могу быть полезен?
— Я рад, что мы с вами сразу нашли общий язык, — как-то вымученно улыбнулся мистер Джентри. — Теперь о деле. Что вы знаете о золотом сердце Уицилопочтли?
— Гм… — Адам замялся. — Я не люблю мифы. Думаю, что это сердце никогда не существовало. В легенде оно было создано по приказу Монтесумы II в качестве дара некоему правителю фантастического подземного народа. Монтесума хотел спрятаться под землей от испанцев. Довольно глупая и, как мне кажется, совершенно неправдоподобная сказка с христианскими корнями.
— А что, если я скажу, что золотое сердце существует на самом деле? — проскрипел мистер Джентри.
— Доказательства?
Старик протянул Крюгеру извлеченный из черного портмоне чек. Брови Адама поползли вверх. Сумма была весьма солидной.
— Это на текущие расходы. Вы должны будете отправиться в Мексику и либо подтвердить, либо опровергнуть существование сердца. В случае успеха сумма удвоится.
— Успеха? — переспросил Крюгер.
1 2 3 4 5