Он отличался простотой и классичностью пропорций. Двухэтажный, с черепичной крышей и несколькими чердачными окнами, он был невелик — всего около шестидесяти футов в длину, но кирпичная кладка и фронтоны над окнами и дверями придавали ему законченность и изящество. Строгость линий нарушалась только небольшим прямоугольным подъездом.— Хочешь еще что-нибудь посмотреть? — спросила Дженни.— Мне хотелось бы осмотреть дом. Я еще почти ничего в нем не видела. Он весь так же хорош, как спальня?— Всю мебель в доме выбирала и заказывала мать Клейтона. Еще до войны, конечно. — Дженни двинулась вдоль живой изгороди к дому. — Только я хочу тебя предупредить: в последнее время Клей запустил дом. Все хозяйство у него в образцовом порядке, но он говорит, что у него нет времени заниматься домом. Клей из тех мужчин, которым все равно что есть и где спать. — Он бы с удовольствием ночевал где-нибудь под деревом, чтобы не тратить времени на езду туда-сюда.В доме Дженни оставила Николь одну и ушла по делам, чему Николь была отчасти рада, — она хотела сама без помех изучить жилище Клея.Нижний этаж состоял из четырех больших комнат, соединенных двумя коридорами. Из центрального зала, который служил передней, наверх вела широкая, устланная ковром лестница. Узкий коридор между столовой и малой гостиной упирался в дверь, через которую можно было пройти в отдельно стоящую кухню. Гостиная и кабинет выходили окнами в сад, библиотека и столовая — на север. Николь быстро осмотрела комнаты и подумала, что кто бы ни занимался обстановкой комнат, это был человек со вкусом. Интерьеры отличались строгостью, изысканностью, мебель свидетельствовала о незаурядном мастерстве изготовителей. Библиотека являла собой образец истинно мужской комнаты: книжные полки из темного ореха, заставленные книгами в кожаных переплетах, гигантский письменный стол, два больших, обтянутых светлой кожей кресла перед камином.В столовой преобладал китайский стиль: стены, расписанные цветами и птицами, и мебель красного дерева причудливой формы.Обстановка кабинета отличалась изысканностью. Яркий свет из выходящих на юг окон падал на розовый бархат штор и трех стульев и розовое в зеленую полоску шелковое сиденье кушетки, расположенной под прямым углом к мраморному камину. Стены комнаты были оклеены бледно-розовыми обоями с бордюром более темного оттенка поверху. В углу стоял небольшой стол красного дерева.Но от золотисто-белой маленькой гостиной Николь пришла в настоящий восторг. Выкрашенные в белый цвет стены и портьеры из плотного белого шелка с желтыми бутонами роз гармонировали с белой в золотую полоску обивкой кушетки и трех стульев с позолоченными ножками. У окна стоял спинет с подставкой для нот. Над инструментом висело зеркало в бронзовой овальной раме с двумя бра по бокам.Но каким же все это было грязным и пыльным! Прелестные комнаты выглядели как нежилые, словно в них никто не заходил долгие годы. Деревянные поверхности тускло отсвечивали под толстым слоем пыли, густые "клубы, казавшиеся особенно устрашающими в ярких солнечных лучах, вздымались в воздух при малейшем прикосновении к шторам или мебельной обивке. Николь охватило чувство стыда и жалости к этим незаслуженно обиженным красивым вещам.Сначала она собиралась осмотреть и остальные помещения, но потом поняла, что больше не вынесет этой картины упадка и запустения. Бросив взгляд на свое муслиновое платье, Николь поспешила на кухню. Может, у Мэгги найдется лишний передник, а в прачечной наверняка есть все необходимое для уборки. По дороге ей вспомнились слова Дженни о том, что Клей не обращает особого внимания на еду. В маслобойне она случайно заметила один предмет, который явно стоял без дела, — мороженицу. Хорошо бы попросить у Мэгги сливок, яиц и заодно поваренка, чтобы крутил ручку.Вечером Николь начала переодеваться к обеду. Она надела шелковое платье сапфирового цвета с длинными рукавами в обтяжку и низким вырезом. Пожалуй, слишком низким, подумала она, гладя в зеркало. Она безуспешно попыталась подтянуть лиф повыше, прежде чем поняла, что ведет себя, как школьница. И вообще, мистеру Армстронгу пора уже увидеть ее не в обличий лесного найденыша.Раздался отрывистый стук в дверь, и мужской голос — голос Клея — произнес:— Не могли бы вы спуститься в библиотеку. Нам нужно поговорить. — Сразу вслед за этим она услышала звук удаляющихся шагов.Николь охватило волнение: ведь это будет их первой настоящей встречей. Высоко подняв голову, расправив плечи и повторяя про себя не раз слышанные от матери слова о том, что женщина должна держаться прямо и твердо смотреть в лицо опасности, что мужество необходимо женщине не менее, чем мужчине, Николь спустилась на первый этаж.Дверь библиотеки была отворена, комната освещалась лучами заходящего солнца. Клейтон, с раскрытой книгой в руках, стоял у стола.— Добрый вечер, сэр, — спокойно поздоровалась Николь.Он довольно долго пристально рассматривал ее, потом отложил книгу.— Садитесь, прошу вас. Я подумал, что нам необходимо обсудить положение. Могу я предложить вам что-нибудь выпить перед ужином? Может быть, херес?— Нет, благодарю вас. Спиртное на меня плохо действует.Николь плавно опустилась в глубокое кожаное кресло. При этих словах бровь Клея почему-то поползла вверх. В дневном свете она хорошо видела его лицо — невеселое, даже угрюмое, губы слишком плотно сжаты. Вертикальная складка между бровями придавала карим глазам мрачное выражение.Клей налил себе хереса.— Вы говорите почти без акцента.— Благодарю вас. Признаться, мне все время приходится за собой следить, я до сих пор слишком часто думаю на французском и перевожу на английский.— А иногда вы забываете это делать? Она вздрогнула.— Да, когда очень устаю или… сержусь, я перехожу на родной язык.Он сел за стол, раскрыл кожаную папку и достал какие-то бумаги.— Думаю, нам надо вместе во всем разобраться. Сразу после разговора с Дженни я послал человека к судье — он старый друг нашего семейства, — чтобы попросить совета.Николь кивнула. Он не стал ждать, пока вернется домой, сразу же начал хлопотать о разводе.— Сегодня от судьи пришел ответ. Но прежде я хочу задать вам несколько вопросов. Сколько человек присутствовало при церемонии?— Капитан — он проводил церемонию, первый помощник, который замещал вас, и судовой врач — свидетель.— А второй свидетель? На документе две свидетельские подписи.— Нас в каюте было всего четверо.Клей удовлетворенно кивнул: несомненно, подпись была подделана или добавлена позже. Еще одно нарушение закона. Он продолжил:— А когда тот человек, Фрэнк, вам угрожал, врач при этом присутствовал?Николь спрашивала себя, откуда ему стало известно имя помощника и что именно он ей угрожал.— Да, он все видел. Все это происходило в каюте капитана и заняло всего несколько минут.Клей поднялся и пересел в кресло напротив Николь. Он все еще не снял рабочей одежды. Вытянув длинные ноги в высоких сапогах, он лениво крутил в руке бокал, разглядывал напиток на свет.— Я боялся, что получу именно такой ответ. — Его глаза встретились с глазами Николь, скользнули по обнаженной шее и остановились на глубоком декольте. Николь усилием воли подавила желание прикрыть грудь рукой.— Судья прислал мне свод английских законов о браке, которые, наверное, до сих пор действуют и у нас. Здесь перечислены основания для развода, например, — он заглянул в книгу, — душевная болезнь, неспособность к деторождению. Я полагаю, ни один, ни другой пункт к вам не относятся?Николь усмехнулась.— Полагаю, что так.— Тогда остается только одно — доказать, что вас принудили к этому браку. — Он не дал Николь перебить себя. — Именно доказать. Мы должны представить свидетельство того, что к вам применили силу.— Разве моего слова недостаточно? Или вашего? Разве одно то, что я не Бианка Мейлсон, ничего не значит?— Если бы в документе стояло имя Бианки, то значило бы. Но там стоит ваше имя.Николь вспомнила, как поддалась охватившему ее желанию взбунтоваться против капитана.— А врач? Он был добр ко мне. Разве он не может быть свидетелем?— Я тоже на него надеюсь. Но он сейчас на фрегате, плывущем в Англию, — том самом, который грузился, когда пришел ваш пакетбот. Я послал за ним человека. Но прежде чем он вернется, пройдет несколько месяцев. А без свидетеля нельзя начать процесс. Я точно это знаю. — Он допил херес и поставил бокал на стол, ожидая ответа Николь.Склонив голову, она внимательно рассматривала свои пальцы.— Значит, до его возвращения вы связаны этим браком.— Мы связаны. Дженни рассказала мне о том, что вы хотели стать совладелицей модной лавки, и о том, как вы работали по ночам, чтобы скопить денег. Я знаю, что мои извинения вам не очень-то помогут, но все же — простите меня.Николь встала, положила руку на спинку кресла.— Конечно, я принимаю ваши извинения, но мне хотелось бы попросить вас об одной услуге. — В глазах Клейтона появилось настороженное выражение.— Все, что угодно.— Поскольку мне придется задержаться в Америке, я хочу найти работу. Я здесь никого не знаю. Может быть, вы мне поможете? Я образованна, говорю на четырех языках. Мне кажется, из меня выйдет неплохая гувернантка.Внезапно Клей поднялся и отошел в другой угол комнаты.— Об этом не может быть и речи. По закону вы — миссис Клейтон Армстронг, моя жена, и я не позволю, чтобы с вами обходились как с наемной прислугой. Нет, пока не вернется врач, вы останетесь здесь. А потом мы поговорим о вашем будущем.Николь удивленно подняла брови.— Вы собираетесь решать мою судьбу?— А почему бы и нет? Раз уж все так случилось, я несу за вас ответственность. — Он вдруг повеселел.Николь вздернула подбородок.— Это случилось не по моей воле и не по моей вине. Я хочу найти работу. Мне придется оплатить множество счетов.— Счетов? Вам здесь что-нибудь не хватает? Я могу выписать из Бостона. — Увидев, что она, потупив глаза, водит пальцем по синему шелку юбки, он взял со стола бумагу. Это было ее письмо. — Полагаю, вы имеете в виду одежду. Еще раз простите, что я посмел обвинить вас в воровстве. — В его глазах появились веселые искорки. — Примите эти вещи вместе с моими извинениями. Как подарок.— Но я не могу. Они стоят целое состояние.— А ваше время, а все эти неудобства и испытания разве ничего не стоят? Я вырвал вас из дома, увез в чужую страну, оскорбил. Я тогда был вне себя от гнева. Несколько платьев — ничтожная цена за страдания, которые я вам причинил. Кроме того, на кой черт мне эти тряпки? А вы в них просто великолепны.Ослепительно улыбнувшись, блеснув глазами, она опустилась перед Клеем в глубоком реверансе.— Merci beaucoup, M'sieur.Он протянул ей теплую, твердую руку и помог подняться.— Я вижу, нога зажила.Николь озадаченно взглянула на него. Рана была высоко на бедре, и ей было непонятно, как он мог узнать о ней.— Не делала ли я чего-нибудь необычного прошлой ночью?— Вы не помните?— Помню только собак и как вы посадили меня в седло. Дальше — провал.Он молча смотрел на нее, и этот взгляд так долго не отрывался от ее губ, что Николь залилась румянцем.— Вы были очаровательны, — наконец произнес Клей. — А теперь — не знаю как вы, а я чертовски голоден. — Было совершенно очевидно, что у него нет ни малейшего намерения отпускать ее руку. — Я так давно не сидел за столом с красивой женщиной. Глава 5 Мэгги постаралась на славу — большой овальный стол был уставлен самыми разнообразными блюдами: раковый суп, жареные голуби с рисом, крабы, приправленные пряностями, отварная осетрина, сидр и французские вина. Это изобилие удивило Николь, но для Клея в нем, по-видимому, не было ничего необычного.Едва они сели за стол, как в саду послышались возбужденные детские голоса:— Дядя Клей! Дядя Клей!Клей бросил салфетку на стол и в два прыжка подлетел к дверям. Пораженная Николь увидела, как изменилось обычно мрачное лицо Клея, когда он услышал эти голоса. Он не улыбался — Николь еще ни разу не видела, чтобы он улыбался, но его лицо озарила радость. Он присел на корточки и протянул руки навстречу двум детишкам, которые к разбегу влетели в его объятия и повисли у него на шее.Улыбаясь, Николь подошла и встала за спиной Клейтона. Он поднялся, продолжая держать детей на руках.— Как вы себя вели? Хорошо провели время?— О да, дядя Клей, — ответила девочка, глядя на него с обожанием. — Мисс Элен позволила мне покататься на ее лошади. А когда у меня будет своя лошадь?— Когда у тебя ноги будут доставать до стремени. — Он повернулся к мальчику. — А ты, Алекс? Ты тоже катался верхом?Алекс скорчил презрительную гримасу, давая понять, что лошадь — это так, пустяки.— Роджер учил меня стрелять из лука.— Правда? Скоро у тебя будет свой. Мэнди, хочешь лук со стрелами?Мэнди не ответила. Она широко раскрытыми глазами рассматривала Николь и прошептала громким шепотом, слышным, наверное, даже в конюшне:— Кто это?Клей повернулся, и Николь смогла как следует рассмотреть детей. Они по всей видимости были близнецами — с золотистыми локонами и широко расставленными голубыми глазами. Николь решила, что им не более семи лет.— Это мисс Николь, — ответил Клей.— Красивая, — заключила Мэнди, а Алекс с серьезным видом согласно кивнул.Николь с улыбкой приподняла юбку и сделала реверанс.— Благодарю вас, M'sieur, Mademoiselle.Клей спустил детей на пол. Алекс подошел к Николь.— Александр Клейтон Армстронг, — торжественно проговорил он, заложив левую руку за спину, и поклонился. — Но я не могу подать вам руку, потому что это было бы… Как это называется?— Нарушением правил приличия, — подсказал Клей.— Да, нарушением правил приличия, — продолжал Алекс. — Джентльмен должен ждать, пока дама сама подаст руку.— Почту за честь, — сказала Николь, протягивая руку Алексу. Мэнди нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, ожидая своей очереди.— Аманда Элизабет Армстронг, — объявила она и присела.— А-а, я вижу, вы обошлись без меня. Могли бы и подождать.Все четверо обернулись на голос. В дверях появилась высокая шатенка лет сорока, плотного сложения, с веселыми черными глазами.— Клей, я не знала, что у тебя гости. Эллен Бейкс, — представилась она. — Мы — мой муж и трое сыновей — соседи Клейтона. Наш дом в пяти милях ниже по течению. Близнецы у нас гостили.— Николь Куртелен… — Николь заколебалась и бросила взгляд на Клея.— Армстронг, — добавил он. — Николь — моя жена. Эллен на секунду застыла, потом восторженно затараторила:— Жена! Я так рада за вас. Вы, право, не могли найти лучшего мужа, конечно не считая моего Горация. — Она отвернулась от Николь и набросилась на Клея. — Почему ты нам ничего не сказал? Весь округ только этого и ждет, и этот дом — в особенности. С тех пор, как погибли Джеймс и Бесс, в нем стало пусто.Клей не изменился в лице, но Николь почувствовала, как он напрягся и внутренне сжался при этих словах.Вдалеке послышался звук рога.— Это Гораций, — сказала Эллен, снова поворачиваясь к Николь. — Нам бы надо побеседовать с вами с глазу на глаз, дорогая. Я должна сообщить вам кое-что о вашем муже. В списке дурных качеств Клея значится многое, но самое неприятное — это то, что он стал настоящим медведем. Но я уверена, теперь все переменится. — Она устремила взгляд в конец коридора. — Бесс была бы рада увидеть, что дом снова оживает.Когда Эллен прощалась с детьми, рог зазвучал снова. Она пулей вылетела из дома и помчалась к пристани, где ее ждал муж. С ее исчезновением в столовой стало как-то слишком тихо. Николь посмотрела на троицу, с грустью глядящую вслед друзьям, и рассмеялась.— Идемте, — сказала она и взяла близнецов за руки. — Хоть я и не Эллен, но все же могу вас кое-чем порадовать. Знает ли кто-нибудь из вас, что такое мороженое?Дети, робко поглядывая на нее, уселись за стол. Николь сходила в ледник и вернулась с запотевшим фарфоровым бочонком. Проглотив первую ложечку, близнецы разом устремили на Николь восхищенный взгляд.— Кажется, вы их покорили, — заметил Клей, наблюдая, как близнецы с упоением поглощают новое лакомство.Несколько часов спустя, когда дети отправились в постель, Николь сообразила, что ни Клей, ни она так и не пообедали. Спустившись по лестнице, она встретила Клея с подносом в руках.— Я решил, что неплохо было бы все-таки поесть. Не хотите ли присоединиться?Они расположились в библиотеке. Николь от души наслаждалась этой неурочной трапезой, хотя еда показалась ей несколько необычной. Клей приготовил сэндвичи с копчеными устрицами, приправленными горячей горчицей.— Кто это? — спросила Николь, жуя сэндвичи.— Я догадываюсь, что вы спрашиваете о близнецах. — Он сидел в кожаном кресле, свободно вытянув ноги. — Это дети моего брата.— Это о нем говорила миссис Бейкс — «Джеймс и Бесс»?— Да. — Ответ прозвучал неожиданно резко.— Расскажите мне о них, пожалуйста.— Им семь лет. Вы знаете их имена и…— Нет, я имела в виду вашего брата и невестку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36