А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Он судорожно вздрогнул и выпустил ее, но потом снова схватил:
– А ну-ка отвечайте, что вы задумали, леди?
Элибер судорожно пыталась вырвать из лап министра правую руку. Она должна была добраться до пакетиков со взрывчаткой и осуществить задуманное!
– Я слушаю! Что вы задумали?
Вандовер тряхнул её и прижал к стене. Ожерелье проскрежетало по шершавой твердой поверхности и расстегнулось.
– А-а! – Баластер заметил тонкий золотистый проводок, обвивающий её шею.
– Я никогда, слышите, никогда не буду убивать по вашему заказу! – крикнула Элибер и изо всех сил забилась у него в руках. Этому идиоту все равно ничего не удастся сделать с ней! Из нее бил и бил горячий психический огонь. На тебе! Элибер чувствовала, как её мысли пронзили его, Баластер побледнел и покачнулся. На тебе! На тебе! Элибер наносила и наносила удары.
Создавалось ощущение, что мир вокруг них взорвался и сошел с ума. Предметы поднимались в воздух и беспорядочно летали по комнате, картины срывались с металлических крюков и падали со стен, мебель приплясывала на своих местах, словно бы собираясь сорваться с места и убежать в какую-то другую, соседнюю комнату. А книжный шкаф... его старинные резные дверцы распахнулись, и огромные фолианты, как пушинки, один за другим вылетали наружу и как сумасшедшие начинали круговой танец по комнате. Все сорвалось с мест и в вихре закружилось по кабинету.
Элибер затаила дыхание. Сейчас, через минуту, Баластер разожмет свою хватку и отпустит её руку, а потом упадет у её ног мертвым.
Баластер был смертельно бледен. Он скорчился и судорожно хватал воздух посиневшим ртом, и вдруг – какой-то свет мелькнул в глазах Вандовера. Вращение над их головами замедлилось, предметы стали замедлять движение и падать на пол, потом шум затих, и только огромные книги все еще хлопали закрывающимися обложками.
Вдруг – Баластер подпрыгнул и громко захохотал:
– Так вот что вы задумали, леди Элибер! – он выкрутил её руку, а потом резко рванул с шеи золотистый проводок. – Вы хотели взорвать? Взорвать и меня и себя? А потом, когда ваши выкрученные руки не смогли дотянуться до этой взрывной смеси, вы решили убить меня при помощи вашей психической энергии? А вы огонь! Честное слово, вы огонь! Вот, правда, я сам похож на спокойную холодную воду. Может быть, не очень чистую. А уж вы-то наверняка сказали бы, что в этом омуте воды меньше, чем грязи... ну да ничего... Моя психическая сила никогда не была особенно большой, но теперь я подкармливаюсь тем, что исходит от вас, и становлюсь сильнее. Кормите же меня, Элибер!
Не убила? Она до сих пор не убила его? Острый приступ страха пронзил все её существо.
– Отпустите меня! – Элибер из последних сил рванулась из его железных объятий. Черные точки поплыли у нее перед глазами. Вандовер тряхнул её и еще сильнее прижал к стене, потом – наклонился к её уху и толстыми, жирными, противными губами четко и внятно произнес лингвистический код.
– А теперь ты пойдешь и убьешь... Элибер была в его власти.

Глава 15

Над Мальтеном висела ночь. Телекамеры охраны, реагирующие на световые пятна и неясные движущиеся тени, пропустили мимо своих окуляров хрупкую юркую фигурку, продвигающуюся с какой-то изломанной грацией. Ни единого сигнала тревоги не раздалось в хрупкой ночной тишине. Быстро и ловко худенькое существо в черном капюшоне миновало темные и светлые участки спящего сада и подобралось к светящемуся окну на первом этаже.
У окна сидела женщина в махровом купальном халате. Видимо, она совсем недавно вышла из ванной, а теперь вот сидела у зеркала и рассматривала свое лицо. Лицо было холеным и подчеркнуто аристократичным. Только маленькая морщинка между бровями выдавала не совсем молодой возраст его хозяйки. А впрочем, скорее, это был материальный след её непомерного высокомерия. Она слишком много хотела в этой жизни и, к тому же, привыкла получать желаемое. Впрочем, её род позволял ей такую роскошь – все её деды и прадеды входили в тройку сильных, из столетия в столетие управлявших этой планетой.
Женщина вздохнула, еще раз посмотрела на свое лицо и стала быстрыми умелыми движениями накладывать косметику. Она совершала эту процедуру каждый день, и каждый день наносила на лицо точно такой же грим, как и сегодня. Женщина надула губки и закрепила на затылке свои пышные вьющиеся волосы, потом – сбросила халат и надела белое кружевное платье, еще раз взглянула на себя и выключила небольшую лампочку, горящую прямо перед зеркалом. Все было как всегда. И, как всегда, в любую минуту она готова была начать революцию.
– Ты хитер, Пепис, – обратилась женщина к потемневшему зеркалу. – Но ты слишком поздно начал свою игру. Так что скоро ты будешь иметь спущенного с цепи Шторма.
Худенькое существо прижалось к стене у ярко освещенного окна и затаило дыхание. Видеокамеры по-прежнему фиксировали движения света и тени, шелестящие листья, блики фар автомашин, проезжающих за чугунной оградой. Убийца очень быстро кончил свою работу. Для этого ему даже не пришлось проникнуть в комнату или прострелить окно. Элегантная женщина, которую очень многие на этой планете знали под условной кличкой “Принцесса”, вскрикнула и упала на пол. Кровь тонкою струйкой вытекла из её тонко очерченного носа и из ушей, украшенных бриллиантами, но даже смерть, так легко справившаяся с нею самой, не смогла разгладить складку высокомерия между её тонкими бровями.

* * *

Баластер вошел в маленькую комнатку для конфиденциальных встреч, расположенную в фешенебельном квартале Мальтена. На лице человека, в ожидании примостившегося у массивного обеденного стола, явно проступали горе и враждебность. Гость взглянул на вошедшего министра и пересел на другой стул – так, чтобы стол располагался как раз между ними. Вандовер невольно улыбнулся, заметив это движение.
Его собеседнику па вид можно было дать лет сорок пять: жгуче-черные волосы уже слегка подпалила седина, когда-то аккуратная стрижка потеряла всякую форму, волосы, упавшие на лоб, обнажили наметившиеся залысины.
– Я хотел поговорить с тобой, Нейлор! – поприветствовал гостя Баластер.
Нейлор что-то недовольно пробормотал и сделал вид, что не заметил протянутую Баластером руку.
– Новости доходят к вам довольно-таки быстро, – недовольным голосом сказал он. Баластер развел руками:
– А какой смысл содержать целую армию полицейских, дворников и консьержей, если при этом нельзя вовремя узнавать интересующие тебя вести? Я все прекрасно знаю. Дом убран. Дубликаты пленок и записи отправлены в какое-то другое место.
Нейлор тяжело посмотрел в глаза Баластеру:
– А теперь вы хотите знать, что убило ее? Вандовер покачал головой:
– В каком-то смысле это несущественно. Принцессы нет в живых, а без нее вы не знаете, что делать и как существовать дальше.
Нейлор вспыхнул:
– Я пришел на эту встречу только потому, что вы сказали, что у вас есть для меня кое-что интересное. А сидеть и слушать, как вы злорадствуете, я совершенно не собираюсь! – он шумно вздохнул и ударил кулаком по столу.
– Я совсем не злорадствую, мой друг, – поспешил утешить его Баластер. – Напротив, я готов принести вам соболезнования. Мы проделали очень много полезной работы, по, к сожалению, нам предстоит сделать её еще больше.
Нейлор насторожился:
– Что вам от меня нужно? – спросил он и сжал кулаки.
Министр ничего не ответил. Он положил на стол свои холеные руки и сложил пальцы в тайный знак приветствия, знакомый только узкому кругу правящей элиты Зеленых Рубашек.
Нейлор еще долго молчал и наблюдал за движениями пальцев министра полиции. Наконец он облизал губы и нервно спросил:
– А почему, собственно говоря, я должен вам верить?
– Вы прекрасно знаете, что я не могу вам этого сказать. – Вандовер неопределенно кашлянул. – Но ведь и я не знаю, могу ли я доверять вам. И все-таки в моем положении откровенность с вами ведет к гораздо большим последствиям. – Вандовер оглянулся. Блики хрустального бара падали на пол и на серую одежду гостя, рядом со столом стоял старинный патефон, и сейчас черная пластинка, чуть покачиваясь, кружилась вокруг своей оси, и из-под тонкой иглы вылетали звуки старинного вальса. Баластер не торопил своего гостя. Он смотрел по сторонам и терпеливо ждал, когда же Нейлор наконец-таки придет к какому-нибудь решению.
В конце концов Нейлор вздохнул и пожал плечами:
– Чего конкретно вы от меня хотите?
– Что её убило? – быстро спросил министр.
– Мы думаем, что это было звуковое оружие. – Нейлор нервно потеребил пальцами рукав рубашки. – Но мы совсем не уверены в этом. Видеокамеры охраны ничего не записали. Только всплеск какой-то энергии засветил пленки, но это продолжалось не более минуты. Мы пытались провести экспертизу и пришли к выводу, что с этим видом лучей современная наука еще не знакома. А что касается официального медицинского заключения, так причиной смерти названо обширное кровоизлияние в мозг. В принципе, это и действительно может быть естественной смертью.
– Но вы же не думаете, что это было так?
– Такая версия нас мало устраивает.
– А как же вы будете без нее обходиться?
Нейлор задумался. Он пододвинул к себе хрустальный графин и один из стоящих тут же стаканов, налил воды, отпил глоток, но так ничего и не сказал.
Вандовер согнулся над столом и заговорщически прошептал:
– А что, если вместо хаоса, который вот-вот должен захватить организацию, я предложу вам объединиться?

* * *

Королева Трикатада с явным удовольствием зашелестела своими сияющими крыльями, когда генерал Гузул приблизился к ней и сделал реверанс. её жесткие панцирные крылья разошлись веером, а из-под них появились тонкие прозрачные подкрылышки. Они вспыхнули голубым сиянием, затрепетали и зашелестели, распространяя тонкий чарующий аромат. Воистину, на такое великолепие была способна только королева! Гузул подпрыгнул и защелкал всеми своими ногами. О, ему была оказана редкостная честь! Королева убрала свои тонкие подкрылышки под блестящие панцирные крылья и коротким жестом показала Гузулу, что тот может подойти поближе к ней.
– Как хорошо, что вы вернулись под моё крыло, Гузул! – нежно прострекотала она. – Ни одна встреча после долгой разлуки за все это время не была для меня столь приятной!
Гузул почтительно склонил голову:
– Только обязанности могут заставить меня покинуть вас, моя королева!
– Как обстоят наши дела в Доминионе?
– Старинный враг так же силен и непонятен, как и всегда, – генерал стукнул по полу передним щупальцем и стал расхаживать взад и вперед по тронному залу. – И только ваше явное превосходство в скорости кладки яиц удерживает людей в безвыходном положении.
Королева встрепенулась. На её радужной лицевой маске отразились и гордость и печаль. Эти чувства были переданы так умело, что Гузул невольно остановился и восхищенно вздохнул. Глаза королевы загорелись любовным блеском, но она опустила веки и посмотрела в сторону.
– Мне отпущено очень мало времени, генерал, – тихо произнесла она.
Это было общим горем их расы. С непосильной обязанностью откладывать столько яиц, чтобы восполнить постоянные потери их Тракианской Лиги, – могла справиться только королева. И все-таки, сколько ни старалась Трикатада оставить после себя среди тракианских песков хотя бы одну плодовитую самку – это не удавалось ей. Тот день, когда королева состарится и больше не сможет откладывать яйца, приближался, а значит, приближался и день, в который всем тракианским мирам будет подписан окончательный приговор. И все же – чем больше яиц успеет отложить Трикатада, чем больше планет успеют они превратить в песчаные колыбели для своих маленьких, тем больше вероятность того, что в их мире появится следующее плодовитое поколение. И все-таки чем больше рождала Трикатада, тем быстрее ветшало её тело и тем неумолимее она близилась к концу. Гузул хорошо понимал, что уже при его жизни война с людьми может быть окончательно проиграна и их раса прекратит свое существование.
Трикатада внимательно посмотрела на него:
– Насколько верно составлены ваши планы? Генерал отсалютовал:
– Не волнуйтесь, моя королева! Наш бывший враг и теперешний союзник не имеет ни малейшего представления о наших предстоящих планах. Из нас получилась бы прекрасная брачная пара – вы и я... – Гузул закашлялся от смущения и опять заходил взад-вперед перед сияющим троном. – Люди верят, что мы союзники, и пока нам удается доминировать. Причем мы достигаем перевеса, задействовав всего лишь треть наших войск.
– Ах, только треть? – королева довольно кивнула головой.
Гузула волновали звуки, которые издавала королева. Может быть, на генерала действовала весна? А может быть, и что-то еще – более важное и более властное? О, он совсем не хотел думать о войне. Его сердце быстрее и быстрее стучало в груди.
– Как вы и приказали, моя королева, – отвесил поклон Гузул.
– Королевский совет поддержал меня. – Трикатада еле слышно щелкнула тяжелыми крыльями. её фасетные глаза сверкнули и померкли. – А впрочем, ведь они боятся мыс перечить. Я – их единственная надежда.
Гузул знал, что подразумевала Трикатада последней фразой. Ведь если хотя бы один раз королевский совет пойдет против её воли, королева обидится и отложит на какое-то время очередное вынашивание личинок. Пожалуй, именно их общее тракианское горе помогало королеве прочно и просто удерживать власть в своих многочисленных щупальцах: Тракианская Лига объединилась в поддерживающий её союз только потому, что другого выбора не было. Ни у одной другой политической фракции не имелось плодовитой королевы, которая с легкостью могла бы сместить её с трона.
Королева медленно поднялась и внимательно посмотрела на Гузула:
– И все-таки ваши действия нельзя назвать полностью удачными, мой генерал!
Гузул покорно опустил голову.
– Да, моя королева, вы, как и всегда, правы. Командир по фамилии Шторм все-таки выжил, хотя вы и приказывали нам убить его. Но я не думаю, что он один сможет раскачать Триадский Трон или миры Доминиона даже в том случае, если он догадается о том, что происходит. Люди совсем не похожи на нас. Ни одно существо в мире не способно вместить в себя столько силы и столько власти, сколько это удается вам, моя королева!
Трикатада опять довольно сверкнула глазами:
– Что ж, генерал Гузул! Я думаю, сейчас разумнее всего направить ваши таланты на поиск Святого Калина. Наши информанты в мирах Триадского Трона сообщают, что император Пепис намерен немедленно начать его спасение. Кстати, в этой операции будет принимать участие Шторм. Мне это совсем не нравится. К тому же уокеры слишком долго мешали нашей работе по поиску норцитовых рудников, так что если они до сих пор и не догадались о назначении норцита, так обязательно сделают это в ближайшее время. Короче, я хотела бы, чтобы Калина отыскали мы, а не подданные Пеписа.
Гузул поклонился:
– Да, моя королева. – Он был исполнительным воином, и выслушав приказ один раз, никогда не заставлял повторять его.
Трикатада помолчала и продолжила:
– Постарайтесь ознакомить с деталями операции Крока. Этот лохматый милосец – довольно-таки способное существо, а в прошлом он не один раз приносил нам пользу.
– Как будет угодно Вашему Величеству, – щелкнул хитиновыми панцирными крыльями Гузул. Его лицевая маска изменилась: выражение храбрости и воли явно читалось на ней. – Линии защиты уже проверены, моя королева, так что если на этот раз на нас нападут ат-фарелы, удар придется по человеческим мирам. Ну что же! Нам надо выжить, а значит, у нас есть право принести жертву. А когда люди станут бороться и умирать, наши новые корабли унесут нас далеко-далеко от этой схватки. Я, Гузул, торжественно обещаю вам – мы одержим победу!

Глава 16

Это было похоже на топкую кожицу, сползающую с: лука. Его жизнь покидала его – слой за слоем. Горькие, сладкие, радостные и горестные составные его естества отходили один за другим, и каждая потеря была болезненной. И все-таки Святой Калин упорно цеплялся за жизнь, не желая упустить её совсем, навсегда, Сейчас ат-фарелы наблюдали за ним так же, как и несколько часов назад, тогда, когда они исследовали его систему кровообращения, кишечник, легкие. Он не знал, что они думали о его человеческой сути, но хирургами они были неплохими – именно благодаря их тонкому мастерству он до сих пор был жив.
Странно жить, но при этом почти не иметь тела, искать комфорта – а получать острую физическую боль, измучившись, искать смерть, идущую из израненного тела, а находить тысячи светящихся точек в заброшенной Богом душе.
Он попытался вспомнить Джека Шторма в сияющем бронескафандре, потом – Элибер, потом – императора Пеписа. и его бесчисленных слуг, но душа не прирастала к этим образам, как раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23