Поднимаясь по ступенькам, Мелита подумала, что смириться с таким унижением было бы совсем не в характере мадам Буассе. И хотя девушка старалась гнать от себя эту мысль, ласковое обращение мадам показалось ей зловещим. Мадам с самого начала хотела удалить ее из дома и отослать обратно в Англию, и разве можно было найти для этого лучший предлог, чем невыполнение ее распоряжений? И тем не менее мадам Буассе была сама любезность.
«Это совершенно невероятно! Мне ни за что не понять, в чем тут дело!» — рассуждала Мелита. Она мечтала, чтобы скорее вернулся граф, тогда она сможет рассказать ему о происшедшем и попросить объяснения.
В этот момент он, должно быть, добрался до Сен-Пьера и, возможно, уже зашел в банк. При этой мысли она снова начала молиться, как перед ужином, когда просила Бога, чтобы все прошло нормально.
Граф и его семья хорошо известны в здешних местах, но достаточно ли этого для получения кредита? В любом случае не стоит брать слишком большую сумму — она может оказаться все равно что петля на шее.
Поначалу им придется довольствоваться малым, и хотя Мелита ничего не понимала в сельском хозяйстве, посевы, которые она видела по дороге в Весонн-де-Арбр, показались ей здоровыми и сулящими хороший урожай. Вырученных денег будет достаточно, чтобы как-то пережить зиму. В одном она была совершенно уверена: как бы скудно им ни жилось, они не станут лишать рабов необходимого пропитания.
Поднявшись наверх, Мелита заглянула в классную комнату, чтобы убрать игрушки и сложить ноты, оставшиеся на фортепиано. Потом заглянула в комнату. Роз-Мари и убедилась, что девочка крепко спит. Мелита поправила простыни, которые Роз-Мари сбросила, засыпая, — тогда в комнате еще было очень жарко. Теперь воздух стал намного свежее, и Мелита, подумав, укрыла ее одеялом.
Мелита полюбовалась спящей девочкой, а потом перевела взгляд на портрет ее матери, висевший в изголовье. Они были очень похожи, дочь, несомненно, унаследовала черты графини. И голос, слышанный ею накануне из уст Леонор, мог принадлежать Роз-Мари!
Но эта мысль повлекла за собой столько вопросов без ответов, что Мелита тотчас отвернулась и ушла в свою комнату.
Она зажгла стоявшие у постели свечи и, внезапно пораженная, замерла. На столике в противоположном конце комнаты стояла кукла!
Это была одна из украшенных листьями кукол Филиппа, и сначала Мелита подумала, что он принес ее сюда, чтобы на следующий день она передала ее Роз-Мари. Но, подойдя ближе, она заметила в ее одежде что-то знакомое. И тут девушка поняла, что всего несколько минут назад смотрела на портрет женщины, которую изображала кукла.
Это была Сесиль — вне всякого сомнения!
Белый лепесток лица обрамляли шоколадные завитки волос; обнажавшее плечи платье с белым воротником выглядело точно так же, как его изобразил художник. Пышные юбки были выполнены из листьев какого-то особого дерева и являли собой точную копию серебристого шелка, который носила Сесиль.
Мелита смотрела на куклу и чувствовала, что она ничего не понимает. Почему Филипп сделал для нее копию Сесиль?
Девушка не сомневалась, что это придумал не несчастный немой, искалеченный мальчик, а его бабушка Леонор — мамбо. «От нее, — подумала она с дрожью, — ничего нельзя скрыть».
Но почему? Почему?
Она продолжала стоять, глядя на куклу, а вопрос этот вновь и вновь звучал у нее в мозгу.
Мастерство Филиппа поражало. Кукла была выполнена с необычайной точностью, и с трудом верилось, что всего лишь через неделю — может быть, чуть позже — листья увянут и маленький шедевр уйдет в небытие.
Мелита долго смотрела на творение Филиппа и наконец, так и не найдя ответа на вертевшийся в голове вопрос, стала медленно раздеваться.
Она собиралась еще почитать, поскольку спать еще рано; ей просто хотелось лечь — она чувствовала себя очень уставшей — и оттого, что так мало спала прошлой ночью, и от всех пережитых за день тревог и волнений. Она была совершенно измучена многочисленными неожиданными происшествиями, с самого утра свалившимися на нее, включая, разумеется, странное поведение мадам Буассе этим вечером.
Не в состоянии уже ни о чем думать, Мелита легла в постель и задула свечи. И вновь ощутила присутствие куклы в комнате. В обволакивающей темноте девушка откинулась на подушку…
Проснулась она внезапно: чей-то голос будто звал ее. В первое мгновение Мелита подумала о Роз-Мари. Прислушавшись, она вспомнила, что предыдущей ночью так же ловила неудержимо влекущие звуки тамтама. Затем она услышала совершенно ясно — впрочем, не осознавая, происходит это наяву или в ее воображении, — как кто-то сказал:
— Посмотри за портретом! Посмотри за портретом!
Это был голос Сесиль — тот самый, что она слышала в лесу из уст Леонор.
Мелита села на постели. Сердце ее бешено колотилось, казалось, в тишине гулким эхом отдаются его удары.
— Посмотри за портретом!
Кто-то вновь произнес эти слова — но кто?
Какая-то неведомая сила, погнавшая ее прошлой ночью в лес, прочь от дома, заставила ее встать с постели. Мелита почувствовала, что должна действовать без промедления.
Сквозь незашторенные окна пробивался свет, позволявший разглядеть очертания мебели. Она открыла дверь и пошла по коридору в комнату Роз-Мари.
Комната была наполнена не замеченным ею раньше ароматом цветов. Когда Мелита приблизилась к кровати, Роз-Мари пошевелилась и, не просыпаясь, позвала:
— Мама! Мама!
Мелита замерла.
Глаза девочки были закрыты, она говорила не с ней. Тогда Мелита взглянула на портрет.
Показалось ей это или фигура Сесиль действительно на мгновение озарилась внутренним светом? Мелита почувствовала, что в комнате есть кто-то еще — кто-то, кого она не может увидеть.
Словно не в силах ослушаться приказания, Мелита дотянулась рукой до портрета и приподняла его. Ничего не случилось, и тогда другой рукой она провела по его обратной стороне. За раму был подсунут какой-то предмет.
Она слегка потянула его, и предмет легко подался.
В полумраке спальни она могла разобрать лишь то, что держит в руках листок бумаги и конверт. Очевидно, именно это она и должна была найти. Роз-Мари не пошевельнулась, когда Мелита вышла из комнаты и прошла к себе.
Она зажгла стоявшие у постели свечи и взглянула на таинственную находку. Это был сложенный вдвое листок бумаги и запечатанный конверт с надписью «Этьену». Разворачивая листок и придвигаясь ближе к свету, Мелита ощутила странное волнение.
Почерк был округлый, неустоявшийся, почти детский, и она без труда прочла:
«3 мая 1839 года.
Я, Сесиль Мари Луиза, графиня де Весонн, объявляю данный документ моим последним и действительным завещанием.
Я оставляю все свое имущество моему любимому мужу Этьену, графу де Весонн.
Сесиль Весонн».
Чуть ниже ее подписи стояло: «Эжени — свидетельствует, Жанна — свидетельствует». Рядом с именами были нацарапаны неуклюжие крестики.
Мелита некоторое время смотрела на завещание, а потом закрыла глаза.
Бог услышал ее молитвы, и теперь Этьен спасен. Как хотела этого Сесиль!
Глава 6
Мелита надела легкий костюм для верховой езды.
Она не зажигала свечей, ощупью находя в комнате нужные предметы. Когда она была почти готова, звезды уже исчезли с посветлевшего небосклона. Вот-вот должна была заняться заря. На цыпочках она двинулась по коридору к комнате Эжени, расположенной совсем недалеко от спальни Роз-Мари, чтобы служанка тотчас могла зайти к девочке, если та проснется и позовет ее ночью.
Мелита не решилась постучать, боясь, что мадам Буассе услышит стук и разгадает ее планы. Она просто повернула ручку двери и в просочившемся сквозь щель неверном свете разглядела спящую на узком топчане Эжени.
Служанка проснулась, лишь только Мелита коснулась ее плеча.
— Не поднимай шума, Эжени, — прошептала Мелита, — мне нужна твоя помощь.
Служанка поднялась с постели и накинула поверх простой ночной рубашки лежавшую на стуле шаль.
— Послушай, мне надо немедленно ехать в Сен-Пьер и найти графа. Это очень важно! Мне нужна лошадь.
— Я отводить вас в конюшню, мадемуазель, — сказала Эжени. — Вы ждать внизу, я быстро.
Мелита направилась к двери и почти вышла из комнаты, когда услышала, как Эжени сказала уже громче:
— Мы не разбудить мадам. Она спать крепко.
Мелита не стала задавать вопросов, но через несколько минут, когда Эжени спустилась вниз в своем обычном хлопчатобумажном платье с белым воротником, все выяснилось.
— Мадам звать меня в час ночи. Сильная боль! Я дать ей снотворное. Она теперь долго спать.
«Это значительно облегчает дело», — подумала Мелита, когда они быстро шли в сторону конюшни.
— Ты присмотришь за Роз-Мари, Эжени? — сказала она. — Я постараюсь вернуться как можно быстрее.
— Не спешите, — ответила Эжени, — мадам не знать, что вы уехали.
В этом Мелита сильно сомневалась, но сейчас ее беспокоило лишь одно — уехать незамеченной.
Эжени разбудила Жака, и он приладил женское седло на спину восхитительной гнедой.
В любое другое время Мелита была бы в восторге от возможности прокатиться на столь роскошной лошади, но теперь ей не до этого, надо во что бы то ни стало найти графа и показать ему, что было спрятано за портретом Сесиль.
Жак помог ей взобраться в седло, и, расправив пышные юбки, Мелита погнала своего скакуна на запад, в сторону Сен-Пьера.
К счастью, она знала, что в город ведет всего лишь одна дорога и заблудиться ей будет достаточно сложно. И все же Мелита волновалась, что ей придется ехать через джунгли одной.
Не успел Весонн скрыться из виду, как взошло солнце и развеяло не только мрачные тени леса, но и тревоги, и опасения. Теперь все, на что падал ее взгляд, окутывало золотое сияние, и Мелита не могла бы с уверенностью сказать, были это отблески солнца, игравшего на листве тропических деревьев, или лучи счастья, наполнявшего ее сердце.
Поначалу лошадь пыталась показать нрав, но вскоре девушке удалось заставить ее двигаться спокойно и быстро, и она рассчитывала оказаться в Сен-Пьере уже через два с половиной часа.
На самом деле дорога отняла у нее несколько больше времени, а когда она выехала на холм, с вершины которого открывалось затейливое переплетение улиц, то поняла, что будет совсем не просто найти здесь дом графа.
Увидев пожилого прохожего, Мелита придержала лошадь и спросила, как ей найти замок Весонн. Она знала, что так называется дом, где жили родители Этьена после того как покинули Весонн-де-Арбр, но не имела ни малейшего представления, в какой части города он находится, и потому опасалась, что ей придется не раз обращаться за помощью, прежде чем удастся добраться до цели.
Однако в городе графа знали лучше, чем она думала, и прохожий, указав налево, сказал гортанным голосом:
— Пройдете мимо собора, мадам. Большой дом — вам его не пропустить.
Собор, белые башенки которого Мелита впервые увидела, когда их корабль заходил в гавань, отчетливо выделялся среди красных черепичных крыш городских домов и потому был отличным ориентиром.
Несмотря на ранний час, на улицах города царило оживление; женщины в красных, оранжевых и синих платьях несли на головах корзины с фруктами. Мужчины толкали перед собой тяжело нагруженные плетеные тележки, головы их украшали широкополые шляпы из карибской соломки. Обреченно тащили свою поклажу ослы, лошади с трудом передвигали повозки со свежесрезанным сахарным тростником и ананасами.
За собором улицы стали свободнее, дома — более внушительных размеров и роскошнее. Мелита разглядывала особняки в пышной зелени садов, соперничавшие между собой в изысканности, и пыталась угадать, какой же из них принадлежит графу.
Вскоре она заметила дом, разместившийся на небольшом возвышении несколько поодаль от остальных; он выделялся среди окружающих строений своей неординарностью. У самого его входа, словно зеленые часовые, выстроились кипарисы.
Дом напоминал французский замок, однако, по обычаю Сен-Пьера, к нему прилегала тенистая веранда. Серые стены и такие же ставни навели на мысль об отце Этьена, столь нежно преданном своей далекой родине.
Ей не надо было никого больше спрашивать, чтобы убедиться — именно этот дом она и искала. Она поняла это еще до того, как, въехав в кованые ворота, заметила на их золоченом навершии фамильный герб Весоннов.
По узкой тропинке Мелита добралась до ступеней, ведущих в дом. Теперь она была у цели и могла больше не торопиться, но вдруг поняла, что не знает, как вести себя дальше.
В некоторой растерянности она продолжала сидеть на лошади, собираясь с духом, чтобы спешиться и позвонить в дверь, когда из-за утла замка появился человек, в котором она узнала грума Этьена.
Секунду он с изумлением смотрел на невесть откуда взявшуюся девушку, а затем поспешил к ней.
— Добрый день, мадемуазель, — сказал он с улыбкой.
— Добрый день. — Мелита приободрилась при виде знакомого лица.
Она соскочила с лошади и направилась к двери, однако в эту минуту на пороге дома появился пожилой седовласый человек в белом льняном сюртуке, какие обычно носит домашняя прислуга.
— Месье граф дома? — спросила Мелита. Голос ее слегка дрожал, впервые она подумала о том, что будет делать, если граф уже покинул замок. Найти его в таком большом городе было бы очень нелегко.
— Месье завтракает, мадемуазель.
Мелита прошла в холл. Как обычно в жарких странах, все двери дома были распахнуты настежь, и сквозь пространство гостиной она увидела на веранде того, к кому стремилась всей душой. Будто услышав ее зов, граф оторвался от газеты и повернулся к двери. Он успел сделать всего пару шагов ей навстречу, а Мелита, в мгновение ока миновав холл и гостиную, уже была рядом.
— Мелита, дорогая моя, что вы здесь делаете?
— О Этьен, у меня есть для вас нечто столь чудесное, что я сама едва могу в это поверить.
— Вы проделали весь этот путь одна? — спросил он обеспокоенно.
— Да… да, — сгорала от нетерпения Мелита, — но это оказалось вовсе не сложно. Мне надо было вас увидеть, я не могла ждать.
Расстегнув жакет, она достала из-за корсажа листок бумаги и конверт, найденные за портретом в комнате Роз-Мари. Граф машинально взял протянутые ему бумаги, не отводя взгляда от ее лица.
— Я едва могу поверить, что вы здесь. Я думал о вас всю ночь, я так скучал.
— Посмотрите, что я вам привезла, — настойчиво повторила Мелита. — Прочтите же!
При виде ее нетерпения граф улыбнулся и развернул листок с завещанием.
Он прочитал то, что там было написано, несколько раз.
— Вы его нашли? — спросил он после паузы, показавшейся ей вечностью.
Минуту она смотрела на него, не зная, как ответить.
— Да… я его нашла. Я расскажу вам об этом позже. Но оно… оно — действительно?
Мелита наконец вслух произнесла то, что смутно отравляло ее радость по пути в Сен-Пьер. Что, если это завещание не имеет юридической силы? Тогда их надежды окажутся лишь мечтой…
Граф снова взглянул на дату.
— Это завещание составлено через два дня после прежнего, — ответил он.
— Я так надеялась на это! — воскликнула Мелита.
Будто гора свалилась с ее плеч, и, измученная волнениями, она опустилась в ближайшее кресло у стола, на котором был завтрак.
Граф положил завещание на стол и молча взирал на конверт.
— Вы не читали это? — наконец спросил он.
— Нет, ведь это адресовано вам.
Он вынул из ящика стола серебряный нож, вскрыл конверт и достал лежавший в нем листок бумаги. Граф медленно читал, а Мелита неотрывно смотрела на него. Вскоре как-то отрешенно он протянул листок ей, а сам отошел к балюстраде, окружавшей веранду, и, опершись на одну из чугунных тумб, невидящим взглядом уставился в залитый солнцем сад.
С трепетом Мелита прочла:
«Мой дорогой! Жозефина вынудила меня подписать ужасное завещание, по которому я оставляю ей все свои деньги. Я знаю, что поступила неправильно, но ничего не могла сделать. Мне очень, очень жаль, и теперь я написала другое — я его спрячу так, что она никогда не найдет.
Прости меня.
Твоя преданная жена Сесиль».
Почерк в этой части письма был ровным и ясным, но ниже следовали почти неразборчивые, сбивающиеся строки:
«Мне кажется, Жозефина хочет меня убить. Она дала мне выпить стакан мадеры. Мне стало очень плохо, всю ночь были страшные боли.
Сегодня она велела мне выпить еще стакан, а когда я отказалась, она принесла мне кофе — он был очень странный на вкус. Она все-таки заставила меня выпить немного. Я боюсь, я очень боюсь, потому что она хочет моей смерти, я знаю! Спаси меня, Этьен! Только ты можешь меня спасти, и если ты не приедешь скоро, то будет слишком поз…»
Здесь строка обрывалась, и на бумаге осталась огромная клякса, как будто перо выпало у нее из рук.
Мелита подняла глаза.
Теперь ей стало ясно, чем объяснялась ласковость мадам Буассе накануне и почему она предложила ей стакан мадеры. Но Эжени поменяла стаканы, и потому минувшей ночью страдания выпали на долю мадам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15