.. — Он тяжело откинулся назад. — Черт с ними. Думайте обо мне, что хотите. — Он прижал дрожащие пальцы к своим глазам. — Дай мне умереть! Господи, Господи, дай мне умереть!Он обернулся к Дженнингсу:— Уколите меня еще раз!— Питер, твое сердце может...— Ну и пусть! — Голова Питера снова запрокинулась и дернулась. — Хоть половину дозы! Вы не имеете права отказать умирающему человеку!Пэт прижала руку к губам, изо всех сил стараясь не разрыдаться.— Пожалуйста! — крикнул Питер.После того, как инъекция дала эффект, Ланг повалился на спину, его лицо и шея покрылись испариной. «Спасибо», — пробормотал он. Его бледные губы дрогнули и улыбнулись, когда Патриция села рядом с ним на диван и вытерла ему досуха лицо полотенцем. «Спасибо, моя любовь», — прошептал он. Она была не в силах говорить. Питер взглянул на мисс Хауэлл.— Хорошо, простите меня, я очень измучен, — мягко сказал он ей. — Спасибо вам за то, что вы пришли, но я не верю, что можно что-то сделать.— Тогда что с вами творится, как по-вашему? — спросила Лорис.— Но я и сам толком не знаю, что случилось! — воскликнул Ланг.— А я думаю, что вы все знаете, — с силой сказала Лорис, — и я сама все знаю! Джу-джу — это самое сильное языческое колдовство во всем мире. Люди веками верили в то, что джу-джу обладает разрушительной силой, и оно правда имеет такую силу. А вы, мистер Ланг, должны это прекрасно чувствовать!— И откуда же вы все так хорошо знаете, мисс Хауэлл? — поинтересовался Питер.— Когда мне было двадцать два года, — ответила она, — я провела в Зулу целый год, и жила я в деревне, где занималась сбором сведений для своей работы. Так вот, когда я жила там, одной старой нгомбо я очень понравилась, и она обучила меня всему, что знала сама!— Нгомбо? — переспросила Пэт.— Ну да, деревенской колдунье, — с отвращением ответил Питер.— А я-то думал, что колдунами бывают только мужчины, — заметил Дженнингс.— Нет, большинство из них — женщины, — сказала Лорис, — мудрые, добрые женщины, которые знают свое дело и трудятся много и очень тяжело.— Мошенницы, — сказал Питер.Лорис улыбнулась ему.— Да, — сказала она. — Да, они обманщицы, мошенницы, бездельницы, шарлатанки. И еще, — ее улыбка стала не безмятежной, а беспощадной, — как вы думаете, Питер, что заставляет вас чувствовать, будто тысячи пауков покрывают все в этой комнате, покрывают вас самого, все ваше тело?В первый раз за все время с тех пор, как он попал в эту квартиру, доктор Дженнингс увидел на лице Питера страх.— Ты знаешь об этом? — спросил Питер девушку.— Я знаю обо всем, что вам пришлось испытать, — сказала Лорис, — я сама прошла через это.— Когда? — удивился Ланг. В его голосе больше не было неприязненной насмешки.— В тот самый год, — сказала доктор Хауэлл. — Колдун из соседней деревни наслал на меня смертельное заклятие, джу-джу, а старая нгомбо Куринга спасла меня от этого заклятия.— Расскажи мне об этом, — попросил Питер, дотрагиваясь до девушки. Дженнингс заметил, что дыхание Ланга учащается. — Это значило, что эффект второй инъекции подходит к концу.— О чем вам рассказать? — спросила Лорис. — О пальцах с длинными когтями, которые разрывают ваши внутренности? Об ощущении, что вы — тяжелый шар, потому что иначе нельзя раздавить змей?Питер во все глаза смотрел на Лорис.— О чувстве, будто ваша кровь превратилась в жгучую кислоту, а кости высосаны и пусты, и вы рассыплетесь, если пошевелитесь?Губы у Питера задрожали.— Или о том, как стаи голодных крыс поедают ваш мозг? Грязных, голодных крыс? Или о том, что глаза ваши расплавились и вот-вот потекут по вашим щекам, как студень? Или...— Хватит. — Тело Ланга тряслось, как при спазмах.— Я говорила вам все это только для того, чтобы вы поверили мне, — сказала Лорис, — я помню свою боль так же ясно, как если бы я пережила ее вчера вечером, а не пять лет тому назад. Я помогу вам, если вы хотите этого. Забудьте о своем недоверии. Или вы не верите мне, или вы здоровы и полны сил, разве вы не понимаете этого?— Милый, пожалуйста, — сказала Патриция. Питер посмотрел на нее, потом снова на мисс Хауэлл.— Ждать больше нельзя, мистер Ланг, — сказала мисс Хауэлл.— Хорошо! — Он закрыл глаза. — Хорошо, попробуйте. Я уверен, что хуже мне уже не будет.— Быстрее же! — умоляюще сказала Пэт.— Хорошо, — Лорис Хауэлл повернулась и подошла к своей красивой вместительной сумке, стоящей на полу. Дженнингс успел заметить, что в сумке лежит что-то очень странное и яркое. Лорис взглянула на доктора и его дочь.— Пэт, молено тебя на минутку? — спросила Лорис.Они отошли в сторону и стали о чем-то говорить. Дженнингс заметил, что обе посматривали на Ланга. Молодой мужчина снова начал дрожать. «Начинается», — подумал Дженнингс. «Джу-джу — это самое сильное языческое колдовство во всем мире», — пронеслось в его голове.— Что? — послышался голос Пэт. Дженнингс взглянул на девушек. Пэт в шоке смотрела на мисс Хауэлл.— Прости меня, я не сказала тебе об этом с самого начала, но никакой другой возможности спасти его нет.Пэт подумала.— Так значит, по-другому нельзя? — спросила она.— Нельзя, — грустно подтвердила доктор Хауэлл. Патриция вопросительно посмотрела на Питера. Затем медленно кивнула.— Хорошо, только поскорее, — сказала она. Без единого слова Лорис Хауэлл прошла в спальню со своей сумкой. Дженнингс заметил, что Пэт напряженно смотрит на дверь, за которой скрылась негритянка. Он ничего не понимал. Но ему было ясно, что Пэт боится чего-то совсем другого — другого, чем раньше.Дверь спальни отворилась, и оттуда вышла доктор Хауэлл. Дженнингс, повернувшись к ней, чуть было не задохнулся. Лорис была обнажена до пояса, а вместо юбки на ней красовалось нечто вроде нескольких ярких платков, связанных вместе. Ее стройные длинные ноги были открыты, а ступни — босы. Дженнингс оторопело уставился на молодую женщину. Юбка и блузка, в которых она появилась здесь, скрывали и ее красивую, чувственную грудь, и ее женственные, округлые бедра. Неожиданно смутившись собственной бесцеремонности, Дженнингс перевел взгляд на Пэт. Теперь стало понятно, что за страхи одолевали его дочь — та ревниво смотрела на Лорис.Дженнингс взглянул на Питера. Его лицо было сплошной маской боли, никакие другие чувства Лангу не были доступны.— Пожалуйста, поймите меня правильно, — разбила напряженное молчание Лорис, — я никогда раньше не делала ничего подобного.— Мы все понимаем, — ответил Дженнингс, не в силах отвести от нее взгляда.На каждой ее щеке было нарисовано по ярко-красному кружочку, а блестящие смоляные кудри венчал диковинный головной убор — маленькая шапочка с пышным плюмажем из павлиньих перьев, и на каждом пере — переливающийся глазок. На ее шее и груди висели ожерелья — из разноцветных бусин, ракушек, блестящего металла, цветных кусочков кожи и зубов каких-то животных. На ее левом предплечье был маленький щит, опушенный по краям мехом и чудесно разрисованный.Контраст между современной сумкой и ее содержимым был достаточно разительным. Эффект необыкновенного преображения Лорис в манхэттенской квартире вызвал в докторе Дженнингсе двойственное чувство: зыбкий страх перед чем-то неизвестным и восхищение. Она вышла из спальни с робким, почти что детским вызовом — словно ее стыдливость уравновешивалась сознанием того, что она молода, красива и здорова. Дженнингс заметил, что ее тело татуировано: сотни тонких красных точек вокруг ее пупка образовывали узор из концентрических кругов.— Эту татуировку мне сделала Куринга, — ответила Лорис, когда Дженнингс спросил ее об этом, — так я заплатила ей за то, что узнала все ее секреты. — Она легко улыбнулась. — Но в самый решительный момент мне удалось уговорить ее не спиливать мои зубы.Дженнингс почувствовал, что Лорис смущена, но девушка была полна решимости. Она открыла свою сумку и стала вынимать из нее еще какие-то предметы.— Такой узор получается, если немного проколоть кожу и в каждый укол втереть особенную пасту. — Она выложила на кофейный столик пузырек с какой-то темной жидкостью и горсть тонких отполированных косточек, принадлежавших ранее некоему зверьку.— А эту особую пасту я должна была сделать сама. Пришлось голыми руками поймать краба и оторвать ему одну клешню. Клешню завернуть в кожицу, снятую с живой лягушки, и еще прибавить ко всему этому обезьянью челюсть. — Лорис выложила на столик связку тонких инструментов, похожих более всего на тонкие хирургические ланцеты. — И вот из клешни, шкурки и челюсти, растертых вместе с еще кое-какими растительными компонентами, получилась эта паста.Дженнингс в изумлении заметил, что Лорис вынимает из своей сумки небольшой магнитофон и ставит его на столик перед ним.— Как только я скажу: «Пора!», доктор, пожалуйста, включите магнитофон — вот эта кнопка.Дженнингс машинально кивнул, зачарованно глядя па нее. Казалось, что она совершенно уверена в том, что делает. Не обращая никакого внимания на прищуренные глаза Ланга, на неопределенную выжидательность Патриции, Лорис принялась рисовать на полу странные линии и круги. Когда она присела на корточки, Пэт не сдержала изумленного вздоха: по-видимому, под юбочкой из пестрых платков на Лорис ничего не было.— Ну, я, может быть, и помру, — заявил совершенно бледный Питер, — но, похоже, что в моей смерти будет немало очаровательного!Лорис перебила его.— В кругу должны находиться только трое, — сказала она спокойно. Строгий звук ее голоса прозвучал так странно! Дженнингсу казалось, что ее губы — это губы языческой богини, и он, удивляясь про себя, подошел поближе к Лангу, чтобы помогать Лорис.Питер сделал попытку подняться на ноги, но вместо этого страшно дернулся и рухнул на пол как подкошенный. Его тело сотрясалось, локти и колени судорожно сжимались. Неожиданно он неестественно выгнулся дугой, опираясь головой о пол, изо рта у него потекла слюна, а дико вытаращенные глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.— Лорис! — воскликнула Пэт.— Мы ничего не сможем сделать, пока приступ не пройдет, — откликнулась негритянка. Она с тревогой смотрела на Питера. Купальный халат Питера развязался, и мужчина стал судорожно биться на полу. Лорис отвернулась, но лицо ее было видно Дженнингсу, и доктор, к своему ужасу, увидел, что она тоже очень испугана. Дженнингс и Пэт бросились к Лангу, пытаясь удержать его, но судороги продолжались.— Оставьте его, — сказала Лорис — С этим вы ничего не сможете поделать.Патриция враждебно взглянула на нее. После того как тело Питера дернулось в последний раз и застыло, Пэт запахнула полы его халата и завязала на нем пояс.— Ну, за круг, быстро, — сказала Лорис, очистив себя от какого-то внутреннего страха. — Нет, пусть он сидит один, — сказала она, потому что Пэт крепко обнимала Питера, поддерживая его спину.— Он же упадет, — сказала Пэт с нескрываемым негодованием в голосе.— Патриция, если ты хочешь, чтобы я вам помогла!..Взгляд Пэт скользнул по корчившейся от боли фигуре Питера и тут же переместился на выразительное лицо Лорис. Пэт сдержалась, поднялась и вышла из круга.— Скрестите, пожалуйста, ноги, — обратилась Лорис к Лангу и Дженнингсу.Питер хмыкнул с полузакрытыми глазами.— Во время церемонии, мистер Ланг, я должна буду принять от вас плату — какая-нибудь нестоящая личная вещь вполне подойдет. Вы также должны будете принять плату от меня.Питер кивнул.— Хорошо, оставим это, — сказал он, — я не возьму с вас слишком много.Грудь Лорис приподнялась, точно от глубокого вздоха.— Теперь нельзя разговаривать, — прошептала она.Она в волнении сидела напротив Питера, наклонив голову. В комнате стояла мертвая тишина, которую нарушало только прерывистое дыхание Ланга. Дженнингс мог различить далекие звуки гудков и шум машин внизу, на улице. Он до сих пор не мог поверить в происходящее: таинственный магический ритуал, который происходит в городской квартире, в центре Манхэттена.Дженнингс постарался отвлечься от опасений и дурных предчувствий. Он не верил самому себе.Но он сидел здесь, в этой комнате, и его скрещенные ноги немного ныли с непривычки. Здесь же, в полубессознательном состоянии и в точно такой же позе, сидел Питер Ланг, человек, близкий к смерти, без каких бы то ни было симптомов заболевания. Здесь же находилась и его дочь Пэт, измученная и испуганная ведьмой, которую сама же и пригласила. И самое странное заключалось в том, что в этой же комнате присутствовала — нет, не доктор Хауэлл, интеллигентная профессорша антропологии, культурная, образованная женщина, — но полуголая африканская колдунья, со всеми атрибутами варварской магии.Раздался негромкий перестук. Дженнингс очнулся и взглянул на Лорис. В левой ее руке были тонкие инструменты вроде ланцетов, в правой она держала горсть мелких отполированных косточек. Она подбросила их в ладони, как игральные кости, и разбросала на коврике, внимательно следя за их падением.Некоторое время она всматривалась в понятный ей одной узор, потом бросила кости еще раз. Дыхание Питера участилось. Что, если у него сейчас снова начнется припадок? Дженнингс разволновался. Что, если церемония будет нарушена, не успев начаться?Он вздрогнул, потому что Лорис оборвала молчание.— Зачем ты пришел сюда? — грозно спросила она. Она холодно и даже недовольно смотрела на Питера. — Зачем ты тревожишь меня? Может быть, болен кто-то из твоих родственников? Поэтому ты пришел ко мне? — спросила Лорис повелительным голосом.Дженнингс понял, что Лорис сейчас колдунья и что она вопрошает своего клиента соответственно порядку и своему положению.— Может быть, болен ты? — с нажимом подсказала Питеру Лорис, ее плечи откинулись назад. Дженнингс невольно взглянул на свою дочь. Пэт сидела прямо, точно каменная статуя, с бледными щеками, со сжатыми губами, с бескровными стиснутыми руками.— Говори, мужчина! — приказала Лорис, приказала уже как нгомбо.— Да! Я болен! — из груди Питера вырвался тяжелый вздох. — Я болен.— Теперь расскажи мне об этом, — сказала Лорис — Расскажи мне о том, как ты заболел.То ли Питеру было так больно, что он уже перестал ощущать боль, то ли он был зачарован присутствием Лорис, а может быть, и то и другое (так подумал Дженнингс), — но Ланг заговорил. Его голос звучал ровно, глаза не отрывались от горящего взгляда Лорис.— Однажды ночью тот человек пробрался в наш лагерь, — заговорил Ланг. — Он пытался стащить что-нибудь съестное. Когда я поймал его, он обозлился на меня и проклял меня. Он сказал, что убьет меня. — Дженнингс подумал, что девушка загипнотизировала Питера, потому что его голос звучал бесстрастно и механически.— И тот человек принес в мешке... — Голос Лорис был определенно голосом опытного гипнотизера.— Он принес куклу, — продолжал Питер, его горло дрожало при каждом вдохе. — Кукла говорила со мной.— Фетиш говорил с тобой, — сказала Лорис — Что сказал тебе фетиш?— Кукла сказала мне, что я умру. Она сказала, что когда луна станет круглой, то я умру.Питер вздрогнул и закрыл глаза. Лорис снова бросила кости и принялась их разглядывать. Потом она бросила на ковер свои тонкие ланцеты.— Это не Мбвири и не Хебизо, — сказала она. — Это не Атандо, не Фуофуо и не Сови. Это не Кунди и не Собла. Не лесной дух терзает тебя. Тебя терзает злой дух, которого призвал обиженный нгомбо. Злой дух, слуга нгомбо, напал на тебя, чтобы отомстить за своего хозяина. Ты понимаешь меня?Питер почти не мог говорить. Он кивнул.— Да, — прошептал он.— Скажи: да, я понимаю.— Да, — он вздрогнул, — я понимаю.— Теперь плати мне, — сказала Лорис.Питер несколько секунд молча смотрел на нее, потом опустил глаза. Его дрожащие пальцы шарили в карманах халата и ничего не могли там отыскать. Неожиданно Питер стал задыхаться, его плечи передернулись от боли, которая снова поднималась в нем. Он снова начал шарить в карманах, словно не понимая, что в них пусто. Потом Питер стал стягивать со среднего пальца левой руки золотое обручальное кольцо. Дженнингс взглянул на свою дочь. Ее лицо оставалось бесстрастным, когда Питер протянул негритянке подарок Пэт.— Пора, — сказала Лорис.Дженнингс вскочил на ноги и, преодолевая боль в онемевших суставах, подошел к столику и включил магнитофон.Когда он вернулся в круг и уселся на свое место, музыка уже зазвучала.В одну секунду комната наполнилась шумом барабанов, пением и редкими хлопками в ладоши. Дженнингс смотрел на Лорис, он уже не видел предметов, которые его окружали, и комнату, в которой он находился. В смутном и неверном свете видна была только девушка.Она бросила на пол свой маленький щит и поднесла к губам пузырек, который до этого держала в руке. Лорис замерла на минуту и одним глотком выпила содержимое пузырька. Зачарованный таинственностью происходящего, ослепленный игрой воображения, Дженнингс находился в полном неведении относительно того, что она выпила.Лорис начала свой танец.Сначала только ее руки и плечи стали медленно и плавно изгибаться в такт ударам барабанов.
1 2 3