К тому же в качестве наемников в Африке воюют не только русские, но и итальянцы, американцы, немцы, поляки, армяне, казахи, испанцы, датчане…
- Но японцы, к примеру, не воюют, - тишайше вставил Нода.
- Согласен с вами. - Владимир Владимирович улыбнулся своими тонкими губами. - Не воюют. Только поставляют оружие и технологии… Но вернемся к наемникам из России. Я полагаю, сегодняшняя политическая и экономическая ситуация в стране толкает определенную часть молодых людей на поиски приключений и дополнительных заработков. Африканские вербовщики работают на очень высоком уровне, достаточно посмотреть рекламные ролики… А какие-либо запреты попросту невозможны. Ситуация, конечно, малоприятная, но ничего сделать нельзя.
- Как вы думаете, правдивы ли слухи об участии в войне так называемых искусственных интеллектов? - осведомился Нода.
- Вопрос из области кибернетики, - шутливо погрозил пальцем Путин. - Пока это только слухи, я никак не могу комментировать. Скажу только, что не хотелось бы в это верить. Иначе мы придем… Страшно даже подумать, к чему мы придем.
Мураяма:
- Владимир Владимирович, вас называют «главным консультантом российских спецслужб». Это соответствует действительности?
- Без лишней скромности скажу, что обладаю большим опытом. И в том, что ко мне иногда обращаются за консультациями наши спецслужбы, ничего необычного не вижу.
- Вы можете привести пример?
- Не могу. - Владимир Владимирович снова улыбнулся. Японцы помолчали, потом Нода спросил:
- Как вы расцениваете последние шаги кабинета министров России?
- Никак, - все так же улыбаясь, сказал Владимир Владимирович. - Это трудно назвать шагами. Это топтание на месте. Я давно уже перестал давать оценки деяниям российского руководства. Обидно, что все построенное нами так быстро разрушили.
- Многие склонны называть это не разрушением, а перестройкой.
- Был такой термин в конце прошлого века. - Теперь Путин не улыбался. - По счастью, он сейчас забылся. Еще лет тридцать назад он считался едва ли не ругательным.
Снова Нода:
- Что вы делаете на посту президента вашего фонда?
- Помогаю ветеранам войн. Для этого, собственно, и был создан фонд.
- Почему вы отказываетесь участвовать в молодежных программах?
- В каких? Виртуальное обучение? Так называемая «Имплантация библиотек»? Или «Новый олимпийский резерв»? Извините, но я не люблю, когда из людей, а тем более из детей, делают роботов.
- Киборгов, - уклончиво поправил Нода.
- Роботов, - жестко повторил Владимир Владимирович. - Я не собираюсь выделять на это средства. Пусть министерство образования подкупают кибернетические корпорации. Я же вижу перед собой и фондом другие цели.
- Следовательно, вас правильно называют консерватором?
- Называйте меня как угодно. В моем возрасте, поверьте, это не так уж важно.
- Во время попытки военного переворота в России вы поддерживали «чистых»? - Мураяма прищурил и без того узкие глаза за стеклами очков.
- Я никого не поддерживал. Я сидел вот здесь, на этом диване, и пил чай. С тортом. Замечательный шоколадный торт. Если честно, мне было все равно, потому что я не верил ни тем ни другим. Кстати, в мое окно стреляли из снайперской винтовки, судя по всему, из соседнего дома. У меня специальные стекла - японские, между прочим, - так что я не пострадал, но сам факт радует: с моим существованием все еще считаются.
- Вы так думаете? - В голосе Ноды смешались сомнение и интерес.
- Я в этом уверен.
ИЗ СЛУЖЕБНОЙ ЗАПИСКИ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КОМИССИИ ПО НАДЗОРУ, МАЙОРА СЛУЖБЫ ТЬЮРИНГА МОРИХЕЯ МУСАСИ
НАПРАВЛЕНИЕ - ГОЛОВНАЯ ШТАБ-КВАРТИРА СЛУЖБЫ ТЬЮРИНГА. ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ СИСТЕМАМИ КОСМИЧЕСКОЙ ОБОРОНЫ (ЦУКО).
Сегодня, 19 октября 2082 года, в орбитальной системе антиастероидной защиты (ОСААз) зафиксирован десятиминутный сбой, во время которого системы управления спутниками были полностью неуправляемы (зачеркнуто) неподконтрольны персоналу.
В ходе оперативных действий было выяснено, что неполадки связаны с контурами управляющего ИскИна.
Тестирование не выявило аномалий. Сам ИскИн не может дать точных ответов на вопросы, связанные с происшествием (зачеркнуто) инцидентом. В структуре его памяти обнаружена десятиминутная лакуна, соответствующая по параметрам времени сбоя.
Возможная причина неполадок - работы, проводимые бригадой электриков.
Прошу разрешения на служебное расследование в секторе А-97, раздел: персонал.
Последствий по классу «специал» не обнаружено. Прошу обязательного анализа «специал омега».
1. КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙ
Специальный военный корреспондент. 37 лет
Спецборт с новобранцами отправлялся с военного аэродрома под Можайском. Это был длинный реактивный Ил-944 с отвислым брюхом, похожий на беременную барракуду. Нас - меня и корреспондента «Рейтер» по имени Бертран Войт - подвезли к самолету на армейском микроавтобусе вместе с двумя мозамбикскими майорами. На груди у одного, который выглядел почернее коллеги, висел сложный многолучевой орден с профилем маршала Ауи. Как он называется? «Великий Слон, Попирающий Врагов»?
Майоры с нами не разговаривали, что-то бормотали вполголоса на своем наречии, даже не по-португальски. Водитель, напротив, болтал без умолку. Парень был откуда-то из Норильска и рассказывал о том, как у них террористы взорвали никелевый комбинат.
- Как бухнуло, три первых ряда домов как корова слизнула, - с восторгом говорил он, крутя руль. - Полторы тысячи убитых! Работать негде, вот я в армию и подался. Только в Африку меня не заманишь, я и тут послужу пока…
- А почему не захотели в Африку? - живо поинтересовался Войт.
- Обезьян боюсь, - захохотал водитель.
Майоры, явно понимавшие по-русски, недовольно покосились.
На бетоне вокруг самолета сидели, стояли и даже лежали новобранцы. Одинаково наголо подстриженные, в унифицированных серо-зеленых комбинезонах, которые потом сменят на мозамбикскую или ботсванскую военную форму. На груди у каждого значился номер.
Я шел мимо, неся свой рюкзак и посматривая без особого интереса на этих недоумков. Стоп. А этот что здесь делает?
На меня смотрел исподлобья давешний банковский стрелок, бритоголовый парень, убивший свихнувшегося клерка. Теперь - номер 703.
- Привет, семьсот три, - сказал я дружелюбно.
- Здоровей видали…
- Не узнал? Вчера в банке познакомились, при весьма пикантных обстоятельствах.
- Я с вами не знакомился.
- Да ладно тебе. - Я положил сумку на бетон и протянул руку. - Константин.
- Федор, - сказал он. Руку пожал, но вяло, тут же выпустив.
- Чего ж тебя в Мозамбик понесло, Федор?
- Твой друг капитан постарался. Привели, стали крутить по полной программе. Пистолет зарегистрирован был, да они глубже копнули.
- И вышли на Антона, - заключил я. - Так?
- Так, - кивнул он.
Все ясно. Как там было у Тройки: «Дрын из забора еще не вытащили»? А Федор, похоже, не обычный пехотинец, фигура не из последнего десятка.
- Пошел ва-банк? Отпустили по звонку адвоката, а ты в ближайший призывной участок?
- Угадал, - Он посматривал злобно, но злость эта относилась не ко мне. Вернее, не совсем ко мне.
- Ладно, вопрос разгрузим. На три года?
- На пять. Они там тоже не дураки, понимают, что мне надо удирать…
- Значит, так. Я - военный журналист. Мне нужен… э-э… ординарец. Или денщик, или телохранитель, называй как хочешь. Тебя я видел в деле, так что показывай, кто тут самый главный начальник, будем разговаривать.
- Тут не получится, - сказал он с надеждой в голосе, - Эти майоры - только сопровождающие. В Мапуту, когда прилетим.
- Хорошо. Тогда не теряйся, я тебя в Мапуту выловлю.
К Антону я относился хорошо. Положительно относился. После всей этой истории с НЕРвами ясно стало, что друзей надо беречь, какие бы они ни были. Шеп, Антон… Артем, Мартин. Список не длинный. Хотя Антон в нем стоит особняком, потому что он представляется мне не другом как таковым, а просто некой дружественной силой. И мощной силой. А сейчас я могу этой силе помочь, тем более парень и впрямь не промах, а я еду на войну.
Нас посадили в первый отсек, сразу за кабиной пилотов. Это было что-то вроде салона люкс - с удобными мягкими креслами, откидными столиками. Остальные разместились в грузовом отсеке на длинных скамьях. В середину загнали пять новеньких танков и укрепили тросами в специальных гнездах. Ил начал бесшумно разворачиваться и вырулил на взлетную полосу. Через минуту мы уже летели.
По моим подсчетам, в самолете находилось около девятисот новобранцев. На них приходилось несколько сержантов и два майора, которые уже мирно дремали в креслах. Войт читал маленькую потрепанную книжицу, а я задремал, наслаждаясь вынужденным покоем.
Проспал я три с лишним часа и проснулся над Ливией. Внизу проползал сияющий огнями Триполи. Майоры спали, а Войт тревожно смотрел в иллюминатор.
- Нас не собьют? - спросил он, увидев, что я уже бодрствую.
- Вроде не должны. Существует соглашение о транспортных самолетах из Европы… Впрочем, ливийцы ни с кем не воюют.
- При их нефти и уровне жизни еще и воевать…
- Не волнуйтесь, и до них доберутся, - заверил я. Покопавшись в выданном мне пакетике с сухим пайком, я обнаружил там обезвоженную ветчину и какие-то крекеры, а также сырный крем в тюбике. Из питья полагался баллончик пепси.
- Выпить не захватили? - справился я у Войта. Тот с сожалением покачан головой.
- Зря. И я забыл. Может, наши спутники озаботились? Я осторожно толкнул майора, того, что с орденом. Он тут же открыл глаза.
- У вас не найдется выпивки? - спросил я по-английски.
Майор осклабился и извлек из кармана куртки плоскую алюминиевую флягу, отвинтил колпачок, протянул мне.
Я осторожно понюхал.
- Русская водка, - одобрительно сказал майор.
Я отхлебнул - и впрямь она.
После прохождения фляжки по кругу (второй майор тоже проснулся) мы познакомились. Того, что с орденом, звали Боффин, другого - Нкелеле.
- Как дела на фронте? - осведомился я.
- Нормально, - сказал Нкелеле. - Позиционная война. Уже три месяца ничего серьезного.
- Отвоюю до конца года, плюну на все и перееду в Экваториальную Африку, - размечтался Боффин. - Выслуга позволяет, в отставке буду приличные деньги получать… Займусь разведением птицы, жена давно мечтает.
- А где ваша жена сейчас? - спросил Войт.
- В Сомали, там спокойно. Работает в местном отделении авиалиний «Зулу». Я ее навещаю каждый раз, когда лечу в Европу, вот только в этот раз не успел. - Боффин с сожалением вздохнул.
Я отхлебнул водки, захрустел крекером с сырным кремом и поинтересовался:
- Я вот тут хочу себе ординарца завести… Можно кого-нибудь из ваших? Приглянулся мне один.
- Нет проблем, - сказал Нкелеле. - Заплатите в аэропорту приемщику - не думаю, что он запросит много, - и солдат ваш. Только оформите потом бумаги в комендатуре, чтобы его патрули не задерживали. Уедете - от вас его открепят и отправят на фронт.
- Спасибо, - улыбнулся я, подивившись, как все оказалось легко.
На военной части аэродрома в Мапуту я нашел приемщика, толстенького коричневого капитана с планкой «Очаму» на груди.
- Господин капитан, я - военный корреспондент, мне нужен помощник и телохранитель, - без обиняков начал я.
Лоснящийся от пота капитан обмахнулся мятым блокнотом и спросил:
- Из сегодняшних?
- Да, я с ними летел. Номер 703.
- Не повезло. Столько и заплатите.
Это был, видимо, нехитрый способ развлечения капитана. Притом весьма относительный, то есть если бы я взял номер первый, разумеется, одним рандом или иеной не отделался бы… Я без лишних слов отсчитал ему требуемую сумму наличными. Капитан сунул деньги в карман формы, подозван долговязого сержанта и велел привести семьсот третьего из Москвы.
Федор притащил свой вещмешок.
- Форму получите в комендатуре, когда оформите документы, - сказал капитан. - Оружие нужно?
- Не помешало бы.
- Там попросите и оружие. Может быть, придется немного заплатить. Военным корреспондентам ношение оружия не положено, хотя и не запрещено. Вы же как бы нейтральные…
В комендатуре нас приветствовал подполковник, вид которого умилил меня донельзя. Это был представитель некоего малорослого племени, жутко толстый (по сравнению с ним капитан с аэродрома выглядел балериной), облаченный в парадную форму. Все аксельбанты и эполеты горели под солнцем, и сидящий на балконе подполковник напоминал рождественскую елку, виденную мною в Ставангере три года назад.
Завидев нас, он оживился и отставил в сторону большую пластиковую бутыль с пивом. Бутыль была запотевшей, в охладителе среди глыбок льда плавали еще несколько таких же. У меня мгновенно пересохло во рту, Федор тоже облизал потрескавшиеся губы.
- Русский журналист? - восторженно спросил подполковник, протягивая руку. Она неожиданно оказалась сухой и прохладной. - Пива?
Я бы не отказался, но он кивнул на откупоренную бутылку. Поскольку стаканов вокруг не наблюдалось, а толстые губы подполковника блестели от слюны, я отказался. Федор поступил проще: взял бутыль, демонстративно вытер горлышко о рукав формы и выдул оставшуюся в посудине треть.
По счастью, подполковник - табличка на груди именовала его как Нгоно - этого не видел. Он резво заполнял какие-то бланки, задавая мне самые неожиданные вопросы, типа «Пользуетесь ли противозачаточными таблетками?» Наконец он выжидающе посмотрел на меня, я вручил ему банкноту, а он мне - маленькое удостоверение для меня и карточку для Федора.
- Нам бы еще оружие, - сказал я робко. - Ваш ординарец может получить прямо сейчас в оружейной комнате. А вы… - Подполковник замялся, хитро глядя на меня одним глазом. По его правому аксельбанту полз жирный красный жук в черную точечку.
- Сколько?
- Смотря за что, - пожал плечами Нгоно.
- Пистолет. Но хороший.
- Сущая мелочь.
Через пять минут мы покинули комендатуру, отяжеленные мощным индийским пистолетом «Джаггернаут» (я) и тяжеленной автоматической винтовкой М-03 (Федор). Он также ташил выданные боеприпасы и сухой паек, который, оказывается, тоже нам полагался. Вообще встречали нас пока что очень радушно, а мелкие поборы я отнес к области африканских традиций.
Нгоно посоветовал нам поселиться в «Танганьике», в самом центре Мапуту. Идти было недалеко, хотя в принципе можно было подкатить и на такси. Откуда-то из-за угла вывернулся Войт с ошалевшими глазами.
- А вот теряться нехорошо, - наставительно сказал ему я.
Он обрадовался и подбежал к нам.
- А я ищу комендатуру…
- Потом найдете. Мы, кстати, оттуда. Пойдемте устроимся в гостиницу, нас вряд ли сразу бросят на фронт.
- Я вообще не очень-то стремлюсь на фронт, - ответил Войт, с уважением косясь на мой пистолет.
Город жил своей военно-гражданской жизнью.
Мимо прополз испытанный военный труженик Т-72, за ним на проволочном тросе волочилось по дороге изодранное черное тело. Сквозь пыльно-кровавую корку белели ребра.
Это мог быть кто угодно: дезертир, мародер, обчищавший карманы павших соратников, командир или боец одного из вражеских соединений, крестьянин, отказавшийся подарить военным последнюю козу… Я не взялся бы даже определить, мужчина это или женщина.
Войт сделал глотательное движение и икнул.
- Тошнит? - спросил я. - Бывает. Не смотрите на такие вещи, вы их здесь увидите очень много.
- Я был на фронте в Индонезии, - возмущенно сказал он. - Видел и не такое… Это, по-моему, чертовы сандвичи.
- Кстати, с едой тут поаккуратнее. Прививки и таблетки - это хорошо, но в Африке водится много такого, от чего наши примочки не помогают или помогают ограниченно. К тому же после применения боевых мутагенов появилась чертова куча неизученных штаммов. Схватите синюю амебу, например, и превратитесь в аквариум для маленьких слизистых тварей, которые вас постепенно сожрут изнутри. К антибиотикам нечувствительны.
Войт перекрестился.
- А вот и «Танганьика», - заметил я.
Здание выглядело вполне пристойно и даже современно. О войне напоминали сонные чернокожие пехотинцы, дремлющие на солнышке под стеной, и зенитная установка, стволы которой недвусмысленно были направлены в небо. На одном висела гроздь бананов.
В вестибюле оказалось прохладно. Белый портье, говоривший с французским акцентом, вписал нас в книгу постояльцев и выдал ключи, служитель - тоже белый, но с испанским акцентом - проводил нас на четвертый этаж. Номер был четырехместный (других не нашлось), чистенький и цивилизованный. Войт поспешил включить кондиционер, а я подошел к окну.
С такой высоты было видно не так уж много. Крыши ближних домов, наблюдатели с биноклями на соседней, несколько зениток, вертолет, парящий поодаль. На крыше напротив сидел, свесив ноги, негр с длинными волосами и курил. Сквозь отражающее солнце стекло он меня конечно же не видел. Чуть поодаль, подстелив нечто махрово-розовое, две обалденные негритянки из сил ПВО, совершенно голые, очень эстетично облизывали друг друга, пользуясь вместо фаллоимитаторов крупными кормовыми бананами.
1 2 3 4 5 6
- Но японцы, к примеру, не воюют, - тишайше вставил Нода.
- Согласен с вами. - Владимир Владимирович улыбнулся своими тонкими губами. - Не воюют. Только поставляют оружие и технологии… Но вернемся к наемникам из России. Я полагаю, сегодняшняя политическая и экономическая ситуация в стране толкает определенную часть молодых людей на поиски приключений и дополнительных заработков. Африканские вербовщики работают на очень высоком уровне, достаточно посмотреть рекламные ролики… А какие-либо запреты попросту невозможны. Ситуация, конечно, малоприятная, но ничего сделать нельзя.
- Как вы думаете, правдивы ли слухи об участии в войне так называемых искусственных интеллектов? - осведомился Нода.
- Вопрос из области кибернетики, - шутливо погрозил пальцем Путин. - Пока это только слухи, я никак не могу комментировать. Скажу только, что не хотелось бы в это верить. Иначе мы придем… Страшно даже подумать, к чему мы придем.
Мураяма:
- Владимир Владимирович, вас называют «главным консультантом российских спецслужб». Это соответствует действительности?
- Без лишней скромности скажу, что обладаю большим опытом. И в том, что ко мне иногда обращаются за консультациями наши спецслужбы, ничего необычного не вижу.
- Вы можете привести пример?
- Не могу. - Владимир Владимирович снова улыбнулся. Японцы помолчали, потом Нода спросил:
- Как вы расцениваете последние шаги кабинета министров России?
- Никак, - все так же улыбаясь, сказал Владимир Владимирович. - Это трудно назвать шагами. Это топтание на месте. Я давно уже перестал давать оценки деяниям российского руководства. Обидно, что все построенное нами так быстро разрушили.
- Многие склонны называть это не разрушением, а перестройкой.
- Был такой термин в конце прошлого века. - Теперь Путин не улыбался. - По счастью, он сейчас забылся. Еще лет тридцать назад он считался едва ли не ругательным.
Снова Нода:
- Что вы делаете на посту президента вашего фонда?
- Помогаю ветеранам войн. Для этого, собственно, и был создан фонд.
- Почему вы отказываетесь участвовать в молодежных программах?
- В каких? Виртуальное обучение? Так называемая «Имплантация библиотек»? Или «Новый олимпийский резерв»? Извините, но я не люблю, когда из людей, а тем более из детей, делают роботов.
- Киборгов, - уклончиво поправил Нода.
- Роботов, - жестко повторил Владимир Владимирович. - Я не собираюсь выделять на это средства. Пусть министерство образования подкупают кибернетические корпорации. Я же вижу перед собой и фондом другие цели.
- Следовательно, вас правильно называют консерватором?
- Называйте меня как угодно. В моем возрасте, поверьте, это не так уж важно.
- Во время попытки военного переворота в России вы поддерживали «чистых»? - Мураяма прищурил и без того узкие глаза за стеклами очков.
- Я никого не поддерживал. Я сидел вот здесь, на этом диване, и пил чай. С тортом. Замечательный шоколадный торт. Если честно, мне было все равно, потому что я не верил ни тем ни другим. Кстати, в мое окно стреляли из снайперской винтовки, судя по всему, из соседнего дома. У меня специальные стекла - японские, между прочим, - так что я не пострадал, но сам факт радует: с моим существованием все еще считаются.
- Вы так думаете? - В голосе Ноды смешались сомнение и интерес.
- Я в этом уверен.
ИЗ СЛУЖЕБНОЙ ЗАПИСКИ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КОМИССИИ ПО НАДЗОРУ, МАЙОРА СЛУЖБЫ ТЬЮРИНГА МОРИХЕЯ МУСАСИ
НАПРАВЛЕНИЕ - ГОЛОВНАЯ ШТАБ-КВАРТИРА СЛУЖБЫ ТЬЮРИНГА. ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ СИСТЕМАМИ КОСМИЧЕСКОЙ ОБОРОНЫ (ЦУКО).
Сегодня, 19 октября 2082 года, в орбитальной системе антиастероидной защиты (ОСААз) зафиксирован десятиминутный сбой, во время которого системы управления спутниками были полностью неуправляемы (зачеркнуто) неподконтрольны персоналу.
В ходе оперативных действий было выяснено, что неполадки связаны с контурами управляющего ИскИна.
Тестирование не выявило аномалий. Сам ИскИн не может дать точных ответов на вопросы, связанные с происшествием (зачеркнуто) инцидентом. В структуре его памяти обнаружена десятиминутная лакуна, соответствующая по параметрам времени сбоя.
Возможная причина неполадок - работы, проводимые бригадой электриков.
Прошу разрешения на служебное расследование в секторе А-97, раздел: персонал.
Последствий по классу «специал» не обнаружено. Прошу обязательного анализа «специал омега».
1. КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙ
Специальный военный корреспондент. 37 лет
Спецборт с новобранцами отправлялся с военного аэродрома под Можайском. Это был длинный реактивный Ил-944 с отвислым брюхом, похожий на беременную барракуду. Нас - меня и корреспондента «Рейтер» по имени Бертран Войт - подвезли к самолету на армейском микроавтобусе вместе с двумя мозамбикскими майорами. На груди у одного, который выглядел почернее коллеги, висел сложный многолучевой орден с профилем маршала Ауи. Как он называется? «Великий Слон, Попирающий Врагов»?
Майоры с нами не разговаривали, что-то бормотали вполголоса на своем наречии, даже не по-португальски. Водитель, напротив, болтал без умолку. Парень был откуда-то из Норильска и рассказывал о том, как у них террористы взорвали никелевый комбинат.
- Как бухнуло, три первых ряда домов как корова слизнула, - с восторгом говорил он, крутя руль. - Полторы тысячи убитых! Работать негде, вот я в армию и подался. Только в Африку меня не заманишь, я и тут послужу пока…
- А почему не захотели в Африку? - живо поинтересовался Войт.
- Обезьян боюсь, - захохотал водитель.
Майоры, явно понимавшие по-русски, недовольно покосились.
На бетоне вокруг самолета сидели, стояли и даже лежали новобранцы. Одинаково наголо подстриженные, в унифицированных серо-зеленых комбинезонах, которые потом сменят на мозамбикскую или ботсванскую военную форму. На груди у каждого значился номер.
Я шел мимо, неся свой рюкзак и посматривая без особого интереса на этих недоумков. Стоп. А этот что здесь делает?
На меня смотрел исподлобья давешний банковский стрелок, бритоголовый парень, убивший свихнувшегося клерка. Теперь - номер 703.
- Привет, семьсот три, - сказал я дружелюбно.
- Здоровей видали…
- Не узнал? Вчера в банке познакомились, при весьма пикантных обстоятельствах.
- Я с вами не знакомился.
- Да ладно тебе. - Я положил сумку на бетон и протянул руку. - Константин.
- Федор, - сказал он. Руку пожал, но вяло, тут же выпустив.
- Чего ж тебя в Мозамбик понесло, Федор?
- Твой друг капитан постарался. Привели, стали крутить по полной программе. Пистолет зарегистрирован был, да они глубже копнули.
- И вышли на Антона, - заключил я. - Так?
- Так, - кивнул он.
Все ясно. Как там было у Тройки: «Дрын из забора еще не вытащили»? А Федор, похоже, не обычный пехотинец, фигура не из последнего десятка.
- Пошел ва-банк? Отпустили по звонку адвоката, а ты в ближайший призывной участок?
- Угадал, - Он посматривал злобно, но злость эта относилась не ко мне. Вернее, не совсем ко мне.
- Ладно, вопрос разгрузим. На три года?
- На пять. Они там тоже не дураки, понимают, что мне надо удирать…
- Значит, так. Я - военный журналист. Мне нужен… э-э… ординарец. Или денщик, или телохранитель, называй как хочешь. Тебя я видел в деле, так что показывай, кто тут самый главный начальник, будем разговаривать.
- Тут не получится, - сказал он с надеждой в голосе, - Эти майоры - только сопровождающие. В Мапуту, когда прилетим.
- Хорошо. Тогда не теряйся, я тебя в Мапуту выловлю.
К Антону я относился хорошо. Положительно относился. После всей этой истории с НЕРвами ясно стало, что друзей надо беречь, какие бы они ни были. Шеп, Антон… Артем, Мартин. Список не длинный. Хотя Антон в нем стоит особняком, потому что он представляется мне не другом как таковым, а просто некой дружественной силой. И мощной силой. А сейчас я могу этой силе помочь, тем более парень и впрямь не промах, а я еду на войну.
Нас посадили в первый отсек, сразу за кабиной пилотов. Это было что-то вроде салона люкс - с удобными мягкими креслами, откидными столиками. Остальные разместились в грузовом отсеке на длинных скамьях. В середину загнали пять новеньких танков и укрепили тросами в специальных гнездах. Ил начал бесшумно разворачиваться и вырулил на взлетную полосу. Через минуту мы уже летели.
По моим подсчетам, в самолете находилось около девятисот новобранцев. На них приходилось несколько сержантов и два майора, которые уже мирно дремали в креслах. Войт читал маленькую потрепанную книжицу, а я задремал, наслаждаясь вынужденным покоем.
Проспал я три с лишним часа и проснулся над Ливией. Внизу проползал сияющий огнями Триполи. Майоры спали, а Войт тревожно смотрел в иллюминатор.
- Нас не собьют? - спросил он, увидев, что я уже бодрствую.
- Вроде не должны. Существует соглашение о транспортных самолетах из Европы… Впрочем, ливийцы ни с кем не воюют.
- При их нефти и уровне жизни еще и воевать…
- Не волнуйтесь, и до них доберутся, - заверил я. Покопавшись в выданном мне пакетике с сухим пайком, я обнаружил там обезвоженную ветчину и какие-то крекеры, а также сырный крем в тюбике. Из питья полагался баллончик пепси.
- Выпить не захватили? - справился я у Войта. Тот с сожалением покачан головой.
- Зря. И я забыл. Может, наши спутники озаботились? Я осторожно толкнул майора, того, что с орденом. Он тут же открыл глаза.
- У вас не найдется выпивки? - спросил я по-английски.
Майор осклабился и извлек из кармана куртки плоскую алюминиевую флягу, отвинтил колпачок, протянул мне.
Я осторожно понюхал.
- Русская водка, - одобрительно сказал майор.
Я отхлебнул - и впрямь она.
После прохождения фляжки по кругу (второй майор тоже проснулся) мы познакомились. Того, что с орденом, звали Боффин, другого - Нкелеле.
- Как дела на фронте? - осведомился я.
- Нормально, - сказал Нкелеле. - Позиционная война. Уже три месяца ничего серьезного.
- Отвоюю до конца года, плюну на все и перееду в Экваториальную Африку, - размечтался Боффин. - Выслуга позволяет, в отставке буду приличные деньги получать… Займусь разведением птицы, жена давно мечтает.
- А где ваша жена сейчас? - спросил Войт.
- В Сомали, там спокойно. Работает в местном отделении авиалиний «Зулу». Я ее навещаю каждый раз, когда лечу в Европу, вот только в этот раз не успел. - Боффин с сожалением вздохнул.
Я отхлебнул водки, захрустел крекером с сырным кремом и поинтересовался:
- Я вот тут хочу себе ординарца завести… Можно кого-нибудь из ваших? Приглянулся мне один.
- Нет проблем, - сказал Нкелеле. - Заплатите в аэропорту приемщику - не думаю, что он запросит много, - и солдат ваш. Только оформите потом бумаги в комендатуре, чтобы его патрули не задерживали. Уедете - от вас его открепят и отправят на фронт.
- Спасибо, - улыбнулся я, подивившись, как все оказалось легко.
На военной части аэродрома в Мапуту я нашел приемщика, толстенького коричневого капитана с планкой «Очаму» на груди.
- Господин капитан, я - военный корреспондент, мне нужен помощник и телохранитель, - без обиняков начал я.
Лоснящийся от пота капитан обмахнулся мятым блокнотом и спросил:
- Из сегодняшних?
- Да, я с ними летел. Номер 703.
- Не повезло. Столько и заплатите.
Это был, видимо, нехитрый способ развлечения капитана. Притом весьма относительный, то есть если бы я взял номер первый, разумеется, одним рандом или иеной не отделался бы… Я без лишних слов отсчитал ему требуемую сумму наличными. Капитан сунул деньги в карман формы, подозван долговязого сержанта и велел привести семьсот третьего из Москвы.
Федор притащил свой вещмешок.
- Форму получите в комендатуре, когда оформите документы, - сказал капитан. - Оружие нужно?
- Не помешало бы.
- Там попросите и оружие. Может быть, придется немного заплатить. Военным корреспондентам ношение оружия не положено, хотя и не запрещено. Вы же как бы нейтральные…
В комендатуре нас приветствовал подполковник, вид которого умилил меня донельзя. Это был представитель некоего малорослого племени, жутко толстый (по сравнению с ним капитан с аэродрома выглядел балериной), облаченный в парадную форму. Все аксельбанты и эполеты горели под солнцем, и сидящий на балконе подполковник напоминал рождественскую елку, виденную мною в Ставангере три года назад.
Завидев нас, он оживился и отставил в сторону большую пластиковую бутыль с пивом. Бутыль была запотевшей, в охладителе среди глыбок льда плавали еще несколько таких же. У меня мгновенно пересохло во рту, Федор тоже облизал потрескавшиеся губы.
- Русский журналист? - восторженно спросил подполковник, протягивая руку. Она неожиданно оказалась сухой и прохладной. - Пива?
Я бы не отказался, но он кивнул на откупоренную бутылку. Поскольку стаканов вокруг не наблюдалось, а толстые губы подполковника блестели от слюны, я отказался. Федор поступил проще: взял бутыль, демонстративно вытер горлышко о рукав формы и выдул оставшуюся в посудине треть.
По счастью, подполковник - табличка на груди именовала его как Нгоно - этого не видел. Он резво заполнял какие-то бланки, задавая мне самые неожиданные вопросы, типа «Пользуетесь ли противозачаточными таблетками?» Наконец он выжидающе посмотрел на меня, я вручил ему банкноту, а он мне - маленькое удостоверение для меня и карточку для Федора.
- Нам бы еще оружие, - сказал я робко. - Ваш ординарец может получить прямо сейчас в оружейной комнате. А вы… - Подполковник замялся, хитро глядя на меня одним глазом. По его правому аксельбанту полз жирный красный жук в черную точечку.
- Сколько?
- Смотря за что, - пожал плечами Нгоно.
- Пистолет. Но хороший.
- Сущая мелочь.
Через пять минут мы покинули комендатуру, отяжеленные мощным индийским пистолетом «Джаггернаут» (я) и тяжеленной автоматической винтовкой М-03 (Федор). Он также ташил выданные боеприпасы и сухой паек, который, оказывается, тоже нам полагался. Вообще встречали нас пока что очень радушно, а мелкие поборы я отнес к области африканских традиций.
Нгоно посоветовал нам поселиться в «Танганьике», в самом центре Мапуту. Идти было недалеко, хотя в принципе можно было подкатить и на такси. Откуда-то из-за угла вывернулся Войт с ошалевшими глазами.
- А вот теряться нехорошо, - наставительно сказал ему я.
Он обрадовался и подбежал к нам.
- А я ищу комендатуру…
- Потом найдете. Мы, кстати, оттуда. Пойдемте устроимся в гостиницу, нас вряд ли сразу бросят на фронт.
- Я вообще не очень-то стремлюсь на фронт, - ответил Войт, с уважением косясь на мой пистолет.
Город жил своей военно-гражданской жизнью.
Мимо прополз испытанный военный труженик Т-72, за ним на проволочном тросе волочилось по дороге изодранное черное тело. Сквозь пыльно-кровавую корку белели ребра.
Это мог быть кто угодно: дезертир, мародер, обчищавший карманы павших соратников, командир или боец одного из вражеских соединений, крестьянин, отказавшийся подарить военным последнюю козу… Я не взялся бы даже определить, мужчина это или женщина.
Войт сделал глотательное движение и икнул.
- Тошнит? - спросил я. - Бывает. Не смотрите на такие вещи, вы их здесь увидите очень много.
- Я был на фронте в Индонезии, - возмущенно сказал он. - Видел и не такое… Это, по-моему, чертовы сандвичи.
- Кстати, с едой тут поаккуратнее. Прививки и таблетки - это хорошо, но в Африке водится много такого, от чего наши примочки не помогают или помогают ограниченно. К тому же после применения боевых мутагенов появилась чертова куча неизученных штаммов. Схватите синюю амебу, например, и превратитесь в аквариум для маленьких слизистых тварей, которые вас постепенно сожрут изнутри. К антибиотикам нечувствительны.
Войт перекрестился.
- А вот и «Танганьика», - заметил я.
Здание выглядело вполне пристойно и даже современно. О войне напоминали сонные чернокожие пехотинцы, дремлющие на солнышке под стеной, и зенитная установка, стволы которой недвусмысленно были направлены в небо. На одном висела гроздь бананов.
В вестибюле оказалось прохладно. Белый портье, говоривший с французским акцентом, вписал нас в книгу постояльцев и выдал ключи, служитель - тоже белый, но с испанским акцентом - проводил нас на четвертый этаж. Номер был четырехместный (других не нашлось), чистенький и цивилизованный. Войт поспешил включить кондиционер, а я подошел к окну.
С такой высоты было видно не так уж много. Крыши ближних домов, наблюдатели с биноклями на соседней, несколько зениток, вертолет, парящий поодаль. На крыше напротив сидел, свесив ноги, негр с длинными волосами и курил. Сквозь отражающее солнце стекло он меня конечно же не видел. Чуть поодаль, подстелив нечто махрово-розовое, две обалденные негритянки из сил ПВО, совершенно голые, очень эстетично облизывали друг друга, пользуясь вместо фаллоимитаторов крупными кормовыми бананами.
1 2 3 4 5 6