Но сейчас Женя решила быть милой.
– Надеюсь, тут свободно? – улыбнулась она.
– Угу, – кивнула Катя.
Хоть бабушка и велела внучке во время церемонии изображать на лице радость, но Катя никак не могла заставить себя улыбаться.
– Ну и славно, – засмеялась Женя. Она выпила стопку водки, потерла руки и деловито спросила: – Салат свежий, не пробовала? Какой вкуснее, оливье или с рыбой?
– Не знаю, – процедила Катя.
– Сама что ела?
– Ничего, – пожала плечами девочка.
– Брезгуешь, – радостно констатировала Женя и снова влила в себя порцию «беленькой». – И правильно!
– Просто не хочу.
– Сонька не нравится?
– Нормально.
– А по-моему, лахудра, – припечатала Евгения, опрокинула очередной стопарик, а затем принялась жадно поглощать разносолы.
Вскоре Катя с легкой брезгливостью отметила: бывшая жена папы, похоже, наклюкалась. Собственно, пребывая еще в роли «мамочки», она в последнее время сильно увлеклась алкоголем. Что, впрочем, не помешало ей удрапать от вполне положительного Игоря к какому-то спортсмену. Нет, бабушка права, подумала Катя, в жизни папы имелась лишь одна нормальная женщина – Юлечка.
– А где жаба? – неожиданно поинтересовалась Женя и, икнув, снова глотнула горячительного, на этот раз приложившись к коньяку.
– Ты о ком? – удивилась Катя.
– О Лидке, – заплетающимся языком пробормотала бывшая мачеха.
Катя заморгала, и Евгения уточнила:
– О мамахене Игорьковой, о лягушке и змее в одном флаконе. Вот уж в чем Соньке не позавидовать – сожрет ее Лидка, как нас всех схарчила. Пережует и выплюнет. А Игоряха, маменькин сынок…
– Не смей так говорить о бабуле! – взвилась Катя. – Сама ты жаба!
Вообще-то Катюша достаточно хорошо воспитанная девочка, она отлично знает, какие слова не следует говорить взрослым. Но у младшей Тришкиной сильно развито самолюбие, она никому не позволит себя обидеть, а тем более – оскорблять обожаемую бабусю!
– Молчи, шмакодявка! – распахнула глаза, под которыми размазалась, тушь, Женя. – Рот захлопни!
– Сама заткнись! – пошла в бой Катя.
– Ишь, разошлась «доченька», – прошипела Женя и наступила шпилькой на мысок замшевой туфельки Кати. – Получи, маленькая дрянь! Господи, сколько времени мне хотелось тебе по морде надавать… Только примечу твою кислую рожу, ладонь так и начинала чесаться! Ты, Катька, сучка! Очень хорошо знаю, что ты жабе про меня брехала. На, жри!
Женя схватила салатницу и вытряхнула ее содержимое Кате на колени. Девочка молча дернула обидчицу за юбку. Тонкий шелк лопнул, получилась здоровенная дырка, от которой в разные стороны побежали «дорожки».
Женя заорала.
Ее звонкий голос перекрыл речь тамады, гости начали озираться. Лидия Константиновна, зорко следившая за официантами, кинулась к скандалистке.
– Катюша, что случилось? – спросила она у внучки.
– Ерунда, – тихо ответила девочка.
– Господи, ты уронила на себя тарелку!
– Пустяк.
– Сейчас уберут, – засуетилась бабуся.
– Эта шлюшка порвала мне юбку, – зашипела Женя, тряся перед бывшей свекровью полой испорченной вещи.
– Евгения, успокойся, – сухо сказала Лидия Константиновна.
– Знаете, сколько костюмчик стоил? Дорогой прикид был, пока ваша внученька не постаралась: дернула со всей дури, вот ему и капут пришел.
– Как тебе только не стыдно! – с чувством произнесла Лидия Константиновна. – Небось за гвоздь зацепилась.
– Да вы у макаки этой сами поинтересуйтесь, – пошла вразнос Женя. – А ну отвечай, обезьяна, кто мне юбку изуродовал?
– Я, – твердо ответила Катя. – И еще раз с удовольствием то же самое проделаю. Сейчас заодно и кофту твою в лапшу изрежу!
– Слыхали? – торжествующе уперла руки в бока Женя. – Во нахалка, даже не отрицает!
Лидия Константиновна всплеснула руками:
– Катенька! Неужто правда?
– Да, – сквозь зубы ответила девочка.
– Уж не выпила ли ты спиртного? – испугалась бабушка.
– Нет.
– Немедленно извинись перед Женей, – велела Лидия Константиновна, – а потом сбегай в гардероб да принеси мой палантин, пусть Евгения им прикроется. Очень стыдно.
– Да, – закивала бывшая жена Тришкина и вдруг скомандовала, заикаясь от переизбытка то ли злости, то ли алкоголя в крови: – На к-к-колени, м-м-мерзавка!
– И не подумаю! – вскочила на ноги Катя.
– Внученька…
– Молчи, бабуля!
– Катерина! Как ты разговариваешь со мной? – оторопела Лидия Константиновна.
– Вырастили х-хамку, – подлила масла в огонь милая Женечка.
– Бабулечка, – решительно заявила внучка, – я действительно разодрала ей костюм. Но сначала Женька тебя жабой обозвала, а потом мне на ногу шпилькой наступила и на колени салат вывалила.
– Не Женька, а Женя, – машинально поправила бабушка, потом спохватилась и повернулась к бывшей невестке: – Евгения, что тут произошло?
– Она врет, – живо ответила та, – оливье сама уронила.
– Клянусь памятью мамы, – воскликнула Катя, – это она лжет, бабулечка!
Лидия Константиновна оглядела бледную внучку, потом окинула взором почти совершенно пьяную Женю и вдруг сказала той:
– Ошиблась ты, дорогая. Думаешь, она маленькая? Нет, теперь и отпор дать может.
– Вы поверили ей? – завизжала Женя.
Лидия Константиновна брезгливо поморщилась.
– Катя – Тришкина по крови, а Тришкины никогда не лгут. Впрочем, кое-кому этого не понять. Евгения, ты сильно выпила, ступай домой!
Женя сделала шаг вперед, потом захохотала:
– Значит, Тришкины не лгут?
– Иди, иди, – закивала бабуля.
– Не лгут Тришкины? – не успокаивалась Женя. – Отличненько. Следовательно, ты девчонке правду рассказала? Об Юльке.
– Евгения, ты пьяна!
– Нет, достаточно трезвая, чтобы спросить. Эй, Катюха, отчего твоя мать умерла?
– Женя! – гневно воскликнула бабушка. – Немедленно замолчи!
Катя, слегка удивившись нервному тону Лидии Константиновны, машинально ответила:
– Мама погибла в автокатастрофе.
Евгения закатилась в хохоте.
– Вот цирк! – хлопнула она себя ладонями по бедрам. – Значит, не врут Тришкины, да? Прямо-таки всегда честные?
И тут Лидия Константиновна кинулась на пьянчужку. Сначала пожилая дама попыталась закрыть рукой рот Евгении, потом схватила со стола салфетку и решила в прямом смысле слова заткнуть его. Но сильная, еще молодая женщина легко справилась со старухой – она оттолкнула бывшую свекровь, и Лидия Константиновна упала. Катя бросилась к бабушке, и тут Женя заявила:
– Дура ты, Катька. Не помогай жабе, всю жизнь она лжет, извертелась, словно червяк под лопатой. Юлька с собой покончила. Из окна выпрыгнула на даче. Игоря с другой застала и сиганула!
Катя замерла, потом прошептала:
– Бусечка, она врет?
Лидия Константиновна встала, отряхнула парадную бархатную юбку и решительно заявила:
– Ну, хватит! Евгения, если не хочешь, чтобы тебя прилюдно с позором выгнали из ресторана, лучше быстро уходи. Как не стыдно, скандал затеяла! Хорошо хоть, никто пока не заметил…
Не успела эта фраза сорваться с губ пожилой дамы, как к месту свары подошла полная дама в слишком ярком для своего почтенного возраста платье и заботливо поинтересовалась:
– Лидуся, ты не ушиблась? В наши годы падать опасно.
– Тарелку с салатом на пол уронили, – быстро нашлась мать жениха, – вот и поскользнулась. Спасибо, Надюша, я в порядке.
– Ничего не сломала? – продолжала кудахтать тетка.
– Нет, – попыталась сгладить ситуацию Лидия Константиновна, и тут Женя встряла в их разговор:
– Тришкины никогда не врут, говоришь? Так расскажи Надьке правду!
– Что, что? – оживилась толстуха.
– Ничего, – промямлила бабушка Кати.
– Ага, – радостно уточнила Женя, – славно брешешь, правдивая наша…
– Она пьяна, – живо сказала Лидия Константиновна.
– Юлька из окна сиганула! – топнула ногой Евгения. – Одного не пойму: почему Катьке про это раньше никто не наболтал? Всем же правда известна!
На Катю навалилось непонятное оцепенение. Гадкие слова бывшей папиной жены долетали до девочки словно сквозь вату, потом в глазах у нее потемнело и звуки исчезли окончательно.
В себя девочка пришла на кушетке в кабинете директора ресторана. Рядом сидел врач, чуть поодаль стояла бабушка.
– Ничего страшного, – улыбнулся доктор, – вегетососудистая дистония, подростковый возраст. Вы, конечно, отведите девочку на обследование, сдайте анализы, но, думаю, ничего страшного не обнаружится. В зале очень душно, накурено. Наверное, Катя съела слишком много жирной еды, понервничала: все-таки отец женится…
Бабушка согласно кивала головой, девочка, словно сомнамбула, слушала врача. Потом Катюшу отвезли домой и уложили в кровать.
На следующий день младшая Тришкина проснулась около полудня. Не успела она протереть глаза, как к ней в спальню вломилась Евгения, а за спиной бывшей мачехи маячила бабушка.
– Катюха, – со слезами на глазах бросилась к постели девочки Женя, – прости меня! Напилась вчера и невесть чего наболтала! Прямо беда, чуть глотну вискаря, и несет меня по кочкам. А уж если водочку попробую, совсем чума! Такое плету… Очень некрасиво вышло, испортила Игорю торжество.
– Никто ничего не заметил, – подала голос бабуля.
– И слава богу, – с явным облегчением отозвалась Женя. – Конечно, нам больше не жить вместе, но и врагами становиться неохота. Наверное, мне кодироваться надо.
– Не расстраивайся, Женечка, – очень ласково перебила свою бывшую невестку Лидия Константиновна, – сейчас с твоей проблемой легко справляются. Вон Леша Бунимский как пил – жуть вспомнить, а теперь капли в рот не берет. К гипнотизеру обратился и мигом от пагубного пристрастия избавился.
– Не о том речь, – оборвала Женя Лидию Константиновну. – Ты, Катюха, прости меня, ну ничегошеньки из вчерашнего не помню. Спасибо, Надежда Краснова позвонила и давай щебетать о вчерашнем, она-то все приметит… А я прямо вспотела, ее слушая. И салат я на тебя вывалила, и туфли тебе испортила, и матом ругалась, и Лидию Константиновну толкнула, и про твою маму дурь несла… Вот примчалась извиниться!
На глазах Жени заблестели слезы.
– Надя соврет, недорого возьмет, – живо подхватила бабушка. – Не настолько уж ты безобразничала. Никто на нас и внимания не обратил. Правда, Катюша?
– Значит, моя мама не прыгала из окна? – уточнила школьница.
На долю секунды в комнате повисло тягостное молчание, затем Женя фальшиво удивилась:
– Кто тебе такую глупость сказал?
– Ты вчера, – напомнила девочка.
– Все водка проклятая… – простонала Евгения.
– Самоубийц нельзя на кладбище хоронить, – неожиданно подала голос бабушка, – их за оградой упокаивают. А Юлечка при церкви лежит, на лучшем месте, и батюшка нашу радость отпевал.
Катя уставилась на Лидию Константиновну, а та, отчего-то покраснев, нарочито спокойным голосом вещала дальше:
– Люди – отвратительные сплетники. Гадости народ начал говорить, потому что гроб закрытым стоял. Мы крышку снимать не разрешили. Уж извини, Катюша, но машина, в которой твоя мама сидела, прямо в дерево влетела, от пассажирского места практически ничего не осталось, затем вспыхнул пожар… Не хотела я тебе раньше подробности рассказывать, тебя маленькую пугать, но сейчас вот вынуждена страшную правду сообщить. Последние минуты жизни твоей мамы оказались ужасны. Но я очень надеюсь, что в тот момент, когда огонь подобрался к телу, Юлечка уже была мертва и ничего не чувствовала.
Катя вцепилась пальцами в одеяло.
– Что-то чадит… – вдруг сказала, потянув носом, Женя.
Бабушка спохватилась, воскликнула:
– Блинчики! – и убежала.
– Извини, Катюха, – совершенно искренно повторила Женя, – дико неудобно вчера все вышло.
Девочка посмотрела на Евгению и внезапно, сама не понимая почему, спросила:
– Женя, тебя бабушка попросила приехать?
– Да, – машинально ответила женщина. Потом быстро исправилась: – Конечно, нет!
– Скажи правду!
– О чем? – нервно воскликнула Женя.
– О маме.
– Нечего говорить.
– Она погибла в катастрофе?
– Конечно, – затрясла кудлатой головой бывшая мачеха. – Совершенно точно! «Москвич» прям по шоссе размазало.
– Бабушка рассказывала про «Волгу», – прошептала Катя.
– Ой… – запнулась Женя. – Ну, наверное, она лучше знает.
– Евгения, – с укоризной вымолвила вернувшаяся Лидия Константиновна, – Катюше врач прописал покой…
– Бегу, бегу! – затараторила Женя. Потом она наклонилась, быстро поцеловала Катю в щеку и была такова. Бабушка вышла из комнаты вслед за бывшей невесткой.
Девочка натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Из прихожей слышались тихие голоса, но слов разобрать Катя не сумела и не поняла, о чем толковали бабушка и Женя.
Затем послышались щелчок замка и стук входной двери, мерное шлепанье тапок по коридору и приторно-сладкий голос бабуси:
– Катюшечка, блинчики готовы!
Школьница старательно засопела – меньше всего ей сейчас хотелось есть. Дверь спальни приоткрылась и закрылась, бабушка удалилась на кухню. Катюша повернулась на бок и открыла глаза.
То, что Женя сильно пьет, не являлось для девочки секретом. Собственно говоря, из-за пристрастия супруги к алкоголю и начался разлад в семье Тришкиных, когда отец Кати был женат на Евгении, на всех вечеринках она непременно узюзюкивалась и, пошатываясь на каблуках, начинала приставать к присутствующим. Женщинам Женечка радостно говорила гадости, к мужчинам откровенно липла, иногда дело доходило до драки.
Как-то раз Женя повисла на Степане Трусове, очень обеспеченном дядьке, повсюду ходившем в сопровождении супруги Лены. Степан, тоже заложивший немало за воротник, обнял Евгению, и парочка, прильнув друг к другу, отправилась искать укромное местечко. Неизвестно, как бы закончилось приключение, но тут из туалета вернулась Лена и коршуном налетела на Женю. Сначала она отбила супруга от захватчицы, а потом, ухватив слабо сопротивляющуюся Евгению за волосы, крепко приложила ту головой о стену.
Скандал получился знатный. На визги дерущихся дамочек принеслись не только радостно возбужденные гости, но и журналисты с фотоаппаратами. А вот бравые секьюрити, как всегда, опоздали – растаскивать визжащих дам они начали спустя пять минут после начала свары, когда папарацци уже отщелкали пленки.
Если вы полагаете, что Жене наутро стало стыдно, то ошибаетесь. Женщина спустилась к завтраку и сказала Кате, с ужасом взиравшей на огромный синяк, закрывший глаз «мамочки»:
– Ничего, а я ей зуб выбила! Жаль, только один!
Жене никогда не становилось стыдно после дебошей. Более того, она всегда считала себя правой и не считала нужным за что-либо извиняться перед людьми. На Катю мачехе всегда было плевать, а с Лидией Константиновной у Жени никакой дружбы не водилось. Может, она хотела сохранить хорошие отношения с бывшим мужем, чтобы тот не прекратил оказывать материальную помощь экс-супруге? А вот и нет! Евгения – более чем обеспеченная женщина, ее отец был коллекционером живописи, апартаменты пьяницы набиты раритетными полотнами, которых хватит ей на выпивку и закуску лет этак на триста. И потом, Женя ушла от Игоря к отвратительно, просто вызывающе богатому мужчине, так что никаких материальных трудностей у нее не предвидится. К тому же мачеха номер четыре никогда не вылезает из кровати раньше двух часов дня. Почему же она принеслась сейчас к Кате, да еще с извинениями, не выспавшись после пьянки?
Глава 5
Молча уставившись в стену, Катя вспомнила испуганное лицо бабушки, ее растерянность, когда Женя заорала:
– Ты ей всю жизнь врала!
И вдруг очень четко поняла: вчера в ресторане Евгения сказала правду – не было никакой автомобильной катастрофы. Девочка села, скинула с себя одеяло и решила провести некий эксперимент.
Вечером, когда отец вернулся домой, она подошла к нему и завела незначащий разговор. Поболтав о ерунде, Катя вдруг попросила:
– Па, купи мне машину.
– Зачем? – удивился отец.
– Мы же теперь в поселке живем.
– И что?
– Как в школу ездить?
Игорь хмыкнул:
– За тобой автобус приходит.
– Ага, он у ворот поселка останавливается, – заныла Катя, – далеко от дома топать. То дождь идет, то снег валит…
– Велю своему шоферу подвозить тебя к административному зданию, – кивнул папа.
– Еще хочу в фитнес!
– Ладно, найму второго водителя, – нашел компромисс заботливый отец.
– Лучше сама за руль сяду.
– Это невозможно!
– Почему-у-у? Лене Коткиной и Олесе Быковой родители машины купили, а я что, хуже?
1 2 3 4 5 6
– Надеюсь, тут свободно? – улыбнулась она.
– Угу, – кивнула Катя.
Хоть бабушка и велела внучке во время церемонии изображать на лице радость, но Катя никак не могла заставить себя улыбаться.
– Ну и славно, – засмеялась Женя. Она выпила стопку водки, потерла руки и деловито спросила: – Салат свежий, не пробовала? Какой вкуснее, оливье или с рыбой?
– Не знаю, – процедила Катя.
– Сама что ела?
– Ничего, – пожала плечами девочка.
– Брезгуешь, – радостно констатировала Женя и снова влила в себя порцию «беленькой». – И правильно!
– Просто не хочу.
– Сонька не нравится?
– Нормально.
– А по-моему, лахудра, – припечатала Евгения, опрокинула очередной стопарик, а затем принялась жадно поглощать разносолы.
Вскоре Катя с легкой брезгливостью отметила: бывшая жена папы, похоже, наклюкалась. Собственно, пребывая еще в роли «мамочки», она в последнее время сильно увлеклась алкоголем. Что, впрочем, не помешало ей удрапать от вполне положительного Игоря к какому-то спортсмену. Нет, бабушка права, подумала Катя, в жизни папы имелась лишь одна нормальная женщина – Юлечка.
– А где жаба? – неожиданно поинтересовалась Женя и, икнув, снова глотнула горячительного, на этот раз приложившись к коньяку.
– Ты о ком? – удивилась Катя.
– О Лидке, – заплетающимся языком пробормотала бывшая мачеха.
Катя заморгала, и Евгения уточнила:
– О мамахене Игорьковой, о лягушке и змее в одном флаконе. Вот уж в чем Соньке не позавидовать – сожрет ее Лидка, как нас всех схарчила. Пережует и выплюнет. А Игоряха, маменькин сынок…
– Не смей так говорить о бабуле! – взвилась Катя. – Сама ты жаба!
Вообще-то Катюша достаточно хорошо воспитанная девочка, она отлично знает, какие слова не следует говорить взрослым. Но у младшей Тришкиной сильно развито самолюбие, она никому не позволит себя обидеть, а тем более – оскорблять обожаемую бабусю!
– Молчи, шмакодявка! – распахнула глаза, под которыми размазалась, тушь, Женя. – Рот захлопни!
– Сама заткнись! – пошла в бой Катя.
– Ишь, разошлась «доченька», – прошипела Женя и наступила шпилькой на мысок замшевой туфельки Кати. – Получи, маленькая дрянь! Господи, сколько времени мне хотелось тебе по морде надавать… Только примечу твою кислую рожу, ладонь так и начинала чесаться! Ты, Катька, сучка! Очень хорошо знаю, что ты жабе про меня брехала. На, жри!
Женя схватила салатницу и вытряхнула ее содержимое Кате на колени. Девочка молча дернула обидчицу за юбку. Тонкий шелк лопнул, получилась здоровенная дырка, от которой в разные стороны побежали «дорожки».
Женя заорала.
Ее звонкий голос перекрыл речь тамады, гости начали озираться. Лидия Константиновна, зорко следившая за официантами, кинулась к скандалистке.
– Катюша, что случилось? – спросила она у внучки.
– Ерунда, – тихо ответила девочка.
– Господи, ты уронила на себя тарелку!
– Пустяк.
– Сейчас уберут, – засуетилась бабуся.
– Эта шлюшка порвала мне юбку, – зашипела Женя, тряся перед бывшей свекровью полой испорченной вещи.
– Евгения, успокойся, – сухо сказала Лидия Константиновна.
– Знаете, сколько костюмчик стоил? Дорогой прикид был, пока ваша внученька не постаралась: дернула со всей дури, вот ему и капут пришел.
– Как тебе только не стыдно! – с чувством произнесла Лидия Константиновна. – Небось за гвоздь зацепилась.
– Да вы у макаки этой сами поинтересуйтесь, – пошла вразнос Женя. – А ну отвечай, обезьяна, кто мне юбку изуродовал?
– Я, – твердо ответила Катя. – И еще раз с удовольствием то же самое проделаю. Сейчас заодно и кофту твою в лапшу изрежу!
– Слыхали? – торжествующе уперла руки в бока Женя. – Во нахалка, даже не отрицает!
Лидия Константиновна всплеснула руками:
– Катенька! Неужто правда?
– Да, – сквозь зубы ответила девочка.
– Уж не выпила ли ты спиртного? – испугалась бабушка.
– Нет.
– Немедленно извинись перед Женей, – велела Лидия Константиновна, – а потом сбегай в гардероб да принеси мой палантин, пусть Евгения им прикроется. Очень стыдно.
– Да, – закивала бывшая жена Тришкина и вдруг скомандовала, заикаясь от переизбытка то ли злости, то ли алкоголя в крови: – На к-к-колени, м-м-мерзавка!
– И не подумаю! – вскочила на ноги Катя.
– Внученька…
– Молчи, бабуля!
– Катерина! Как ты разговариваешь со мной? – оторопела Лидия Константиновна.
– Вырастили х-хамку, – подлила масла в огонь милая Женечка.
– Бабулечка, – решительно заявила внучка, – я действительно разодрала ей костюм. Но сначала Женька тебя жабой обозвала, а потом мне на ногу шпилькой наступила и на колени салат вывалила.
– Не Женька, а Женя, – машинально поправила бабушка, потом спохватилась и повернулась к бывшей невестке: – Евгения, что тут произошло?
– Она врет, – живо ответила та, – оливье сама уронила.
– Клянусь памятью мамы, – воскликнула Катя, – это она лжет, бабулечка!
Лидия Константиновна оглядела бледную внучку, потом окинула взором почти совершенно пьяную Женю и вдруг сказала той:
– Ошиблась ты, дорогая. Думаешь, она маленькая? Нет, теперь и отпор дать может.
– Вы поверили ей? – завизжала Женя.
Лидия Константиновна брезгливо поморщилась.
– Катя – Тришкина по крови, а Тришкины никогда не лгут. Впрочем, кое-кому этого не понять. Евгения, ты сильно выпила, ступай домой!
Женя сделала шаг вперед, потом захохотала:
– Значит, Тришкины не лгут?
– Иди, иди, – закивала бабуля.
– Не лгут Тришкины? – не успокаивалась Женя. – Отличненько. Следовательно, ты девчонке правду рассказала? Об Юльке.
– Евгения, ты пьяна!
– Нет, достаточно трезвая, чтобы спросить. Эй, Катюха, отчего твоя мать умерла?
– Женя! – гневно воскликнула бабушка. – Немедленно замолчи!
Катя, слегка удивившись нервному тону Лидии Константиновны, машинально ответила:
– Мама погибла в автокатастрофе.
Евгения закатилась в хохоте.
– Вот цирк! – хлопнула она себя ладонями по бедрам. – Значит, не врут Тришкины, да? Прямо-таки всегда честные?
И тут Лидия Константиновна кинулась на пьянчужку. Сначала пожилая дама попыталась закрыть рукой рот Евгении, потом схватила со стола салфетку и решила в прямом смысле слова заткнуть его. Но сильная, еще молодая женщина легко справилась со старухой – она оттолкнула бывшую свекровь, и Лидия Константиновна упала. Катя бросилась к бабушке, и тут Женя заявила:
– Дура ты, Катька. Не помогай жабе, всю жизнь она лжет, извертелась, словно червяк под лопатой. Юлька с собой покончила. Из окна выпрыгнула на даче. Игоря с другой застала и сиганула!
Катя замерла, потом прошептала:
– Бусечка, она врет?
Лидия Константиновна встала, отряхнула парадную бархатную юбку и решительно заявила:
– Ну, хватит! Евгения, если не хочешь, чтобы тебя прилюдно с позором выгнали из ресторана, лучше быстро уходи. Как не стыдно, скандал затеяла! Хорошо хоть, никто пока не заметил…
Не успела эта фраза сорваться с губ пожилой дамы, как к месту свары подошла полная дама в слишком ярком для своего почтенного возраста платье и заботливо поинтересовалась:
– Лидуся, ты не ушиблась? В наши годы падать опасно.
– Тарелку с салатом на пол уронили, – быстро нашлась мать жениха, – вот и поскользнулась. Спасибо, Надюша, я в порядке.
– Ничего не сломала? – продолжала кудахтать тетка.
– Нет, – попыталась сгладить ситуацию Лидия Константиновна, и тут Женя встряла в их разговор:
– Тришкины никогда не врут, говоришь? Так расскажи Надьке правду!
– Что, что? – оживилась толстуха.
– Ничего, – промямлила бабушка Кати.
– Ага, – радостно уточнила Женя, – славно брешешь, правдивая наша…
– Она пьяна, – живо сказала Лидия Константиновна.
– Юлька из окна сиганула! – топнула ногой Евгения. – Одного не пойму: почему Катьке про это раньше никто не наболтал? Всем же правда известна!
На Катю навалилось непонятное оцепенение. Гадкие слова бывшей папиной жены долетали до девочки словно сквозь вату, потом в глазах у нее потемнело и звуки исчезли окончательно.
В себя девочка пришла на кушетке в кабинете директора ресторана. Рядом сидел врач, чуть поодаль стояла бабушка.
– Ничего страшного, – улыбнулся доктор, – вегетососудистая дистония, подростковый возраст. Вы, конечно, отведите девочку на обследование, сдайте анализы, но, думаю, ничего страшного не обнаружится. В зале очень душно, накурено. Наверное, Катя съела слишком много жирной еды, понервничала: все-таки отец женится…
Бабушка согласно кивала головой, девочка, словно сомнамбула, слушала врача. Потом Катюшу отвезли домой и уложили в кровать.
На следующий день младшая Тришкина проснулась около полудня. Не успела она протереть глаза, как к ней в спальню вломилась Евгения, а за спиной бывшей мачехи маячила бабушка.
– Катюха, – со слезами на глазах бросилась к постели девочки Женя, – прости меня! Напилась вчера и невесть чего наболтала! Прямо беда, чуть глотну вискаря, и несет меня по кочкам. А уж если водочку попробую, совсем чума! Такое плету… Очень некрасиво вышло, испортила Игорю торжество.
– Никто ничего не заметил, – подала голос бабуля.
– И слава богу, – с явным облегчением отозвалась Женя. – Конечно, нам больше не жить вместе, но и врагами становиться неохота. Наверное, мне кодироваться надо.
– Не расстраивайся, Женечка, – очень ласково перебила свою бывшую невестку Лидия Константиновна, – сейчас с твоей проблемой легко справляются. Вон Леша Бунимский как пил – жуть вспомнить, а теперь капли в рот не берет. К гипнотизеру обратился и мигом от пагубного пристрастия избавился.
– Не о том речь, – оборвала Женя Лидию Константиновну. – Ты, Катюха, прости меня, ну ничегошеньки из вчерашнего не помню. Спасибо, Надежда Краснова позвонила и давай щебетать о вчерашнем, она-то все приметит… А я прямо вспотела, ее слушая. И салат я на тебя вывалила, и туфли тебе испортила, и матом ругалась, и Лидию Константиновну толкнула, и про твою маму дурь несла… Вот примчалась извиниться!
На глазах Жени заблестели слезы.
– Надя соврет, недорого возьмет, – живо подхватила бабушка. – Не настолько уж ты безобразничала. Никто на нас и внимания не обратил. Правда, Катюша?
– Значит, моя мама не прыгала из окна? – уточнила школьница.
На долю секунды в комнате повисло тягостное молчание, затем Женя фальшиво удивилась:
– Кто тебе такую глупость сказал?
– Ты вчера, – напомнила девочка.
– Все водка проклятая… – простонала Евгения.
– Самоубийц нельзя на кладбище хоронить, – неожиданно подала голос бабушка, – их за оградой упокаивают. А Юлечка при церкви лежит, на лучшем месте, и батюшка нашу радость отпевал.
Катя уставилась на Лидию Константиновну, а та, отчего-то покраснев, нарочито спокойным голосом вещала дальше:
– Люди – отвратительные сплетники. Гадости народ начал говорить, потому что гроб закрытым стоял. Мы крышку снимать не разрешили. Уж извини, Катюша, но машина, в которой твоя мама сидела, прямо в дерево влетела, от пассажирского места практически ничего не осталось, затем вспыхнул пожар… Не хотела я тебе раньше подробности рассказывать, тебя маленькую пугать, но сейчас вот вынуждена страшную правду сообщить. Последние минуты жизни твоей мамы оказались ужасны. Но я очень надеюсь, что в тот момент, когда огонь подобрался к телу, Юлечка уже была мертва и ничего не чувствовала.
Катя вцепилась пальцами в одеяло.
– Что-то чадит… – вдруг сказала, потянув носом, Женя.
Бабушка спохватилась, воскликнула:
– Блинчики! – и убежала.
– Извини, Катюха, – совершенно искренно повторила Женя, – дико неудобно вчера все вышло.
Девочка посмотрела на Евгению и внезапно, сама не понимая почему, спросила:
– Женя, тебя бабушка попросила приехать?
– Да, – машинально ответила женщина. Потом быстро исправилась: – Конечно, нет!
– Скажи правду!
– О чем? – нервно воскликнула Женя.
– О маме.
– Нечего говорить.
– Она погибла в катастрофе?
– Конечно, – затрясла кудлатой головой бывшая мачеха. – Совершенно точно! «Москвич» прям по шоссе размазало.
– Бабушка рассказывала про «Волгу», – прошептала Катя.
– Ой… – запнулась Женя. – Ну, наверное, она лучше знает.
– Евгения, – с укоризной вымолвила вернувшаяся Лидия Константиновна, – Катюше врач прописал покой…
– Бегу, бегу! – затараторила Женя. Потом она наклонилась, быстро поцеловала Катю в щеку и была такова. Бабушка вышла из комнаты вслед за бывшей невесткой.
Девочка натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. Из прихожей слышались тихие голоса, но слов разобрать Катя не сумела и не поняла, о чем толковали бабушка и Женя.
Затем послышались щелчок замка и стук входной двери, мерное шлепанье тапок по коридору и приторно-сладкий голос бабуси:
– Катюшечка, блинчики готовы!
Школьница старательно засопела – меньше всего ей сейчас хотелось есть. Дверь спальни приоткрылась и закрылась, бабушка удалилась на кухню. Катюша повернулась на бок и открыла глаза.
То, что Женя сильно пьет, не являлось для девочки секретом. Собственно говоря, из-за пристрастия супруги к алкоголю и начался разлад в семье Тришкиных, когда отец Кати был женат на Евгении, на всех вечеринках она непременно узюзюкивалась и, пошатываясь на каблуках, начинала приставать к присутствующим. Женщинам Женечка радостно говорила гадости, к мужчинам откровенно липла, иногда дело доходило до драки.
Как-то раз Женя повисла на Степане Трусове, очень обеспеченном дядьке, повсюду ходившем в сопровождении супруги Лены. Степан, тоже заложивший немало за воротник, обнял Евгению, и парочка, прильнув друг к другу, отправилась искать укромное местечко. Неизвестно, как бы закончилось приключение, но тут из туалета вернулась Лена и коршуном налетела на Женю. Сначала она отбила супруга от захватчицы, а потом, ухватив слабо сопротивляющуюся Евгению за волосы, крепко приложила ту головой о стену.
Скандал получился знатный. На визги дерущихся дамочек принеслись не только радостно возбужденные гости, но и журналисты с фотоаппаратами. А вот бравые секьюрити, как всегда, опоздали – растаскивать визжащих дам они начали спустя пять минут после начала свары, когда папарацци уже отщелкали пленки.
Если вы полагаете, что Жене наутро стало стыдно, то ошибаетесь. Женщина спустилась к завтраку и сказала Кате, с ужасом взиравшей на огромный синяк, закрывший глаз «мамочки»:
– Ничего, а я ей зуб выбила! Жаль, только один!
Жене никогда не становилось стыдно после дебошей. Более того, она всегда считала себя правой и не считала нужным за что-либо извиняться перед людьми. На Катю мачехе всегда было плевать, а с Лидией Константиновной у Жени никакой дружбы не водилось. Может, она хотела сохранить хорошие отношения с бывшим мужем, чтобы тот не прекратил оказывать материальную помощь экс-супруге? А вот и нет! Евгения – более чем обеспеченная женщина, ее отец был коллекционером живописи, апартаменты пьяницы набиты раритетными полотнами, которых хватит ей на выпивку и закуску лет этак на триста. И потом, Женя ушла от Игоря к отвратительно, просто вызывающе богатому мужчине, так что никаких материальных трудностей у нее не предвидится. К тому же мачеха номер четыре никогда не вылезает из кровати раньше двух часов дня. Почему же она принеслась сейчас к Кате, да еще с извинениями, не выспавшись после пьянки?
Глава 5
Молча уставившись в стену, Катя вспомнила испуганное лицо бабушки, ее растерянность, когда Женя заорала:
– Ты ей всю жизнь врала!
И вдруг очень четко поняла: вчера в ресторане Евгения сказала правду – не было никакой автомобильной катастрофы. Девочка села, скинула с себя одеяло и решила провести некий эксперимент.
Вечером, когда отец вернулся домой, она подошла к нему и завела незначащий разговор. Поболтав о ерунде, Катя вдруг попросила:
– Па, купи мне машину.
– Зачем? – удивился отец.
– Мы же теперь в поселке живем.
– И что?
– Как в школу ездить?
Игорь хмыкнул:
– За тобой автобус приходит.
– Ага, он у ворот поселка останавливается, – заныла Катя, – далеко от дома топать. То дождь идет, то снег валит…
– Велю своему шоферу подвозить тебя к административному зданию, – кивнул папа.
– Еще хочу в фитнес!
– Ладно, найму второго водителя, – нашел компромисс заботливый отец.
– Лучше сама за руль сяду.
– Это невозможно!
– Почему-у-у? Лене Коткиной и Олесе Быковой родители машины купили, а я что, хуже?
1 2 3 4 5 6