Мы, например, не умеем читать мысли…
Постепенно фотонолеты становились все надежнее и все мощнее. Они превзо
шли ядерные ракеты и обогнали их. Явью стали необыкновенные скорости Ц
десять, двадцать, наконец, сорок тысяч километров в секунду. Один из товар
ищей Шорина, летчик Горянов, пролетел за четверть часа от орбиты Земли до
Марса. Правда, ему пришлось полтора месяца набирать скорость, полтора ме
сяца тормозить, а потом еще несколько месяцев возвращаться на базу. Для ф
отонолетов вся Солнечная система была маловата. И, когда появилась следу
ющая субсветовая ракета, пришлось испытывать ее в звездном полете Ц от
Земли к Альфе Центавра. Все равно, чтобы разогнать ее до скорости света и п
осле этого притормозить, требовалось два световых года. А до Альфы Ц чет
ыре с небольшим. Вот почему решили соединить испытательный полет с полет
ом к звезде.
Чтобы обследовать чужой мир всесторонне, нужны были астрономы, химики, г
еологи, биологи, историки. Чтобы довести фотонолет до цели, требовались м
атематики, инженеры, электрики, кибернетики. И механики, чтобы чинить апп
аратуру, и медики, чтобы чинить людей. Всего тридцать три человека. Аренас
, начальник звездолета, бывший биолог из экспедиции Цяня. Сам Цянь уже уме
р к тому времени, видимо, выполнил свою функцию. А Шорину еще предстояло вы
полнить Ц его назначили вторым пилотом.
Затем нужно было построить фотонолет, громаднейший бак с водой Ц вода б
ыла топливом. Надо было собрать все для наблюдений. Все для астрономов. Вс
е для лаборатории. Все для записи кино Ц и фотодокументов. Все для вычис
лений. Все для двигателя. Все для управления. Все для ремонта. Все для движ
ения Ц вода, прежде всего. Восемь тонн воды на тонну полезного груза, бако
в, стенок и перегородок.
Экспедиция должна была вернуться через десять лет по земному счету. Согл
асно теории относительности, время для путешественников сокращалось. У
них получалось три года на полет туда, три года на возвращение, год на чужи
х мирах, три года Ц резерв. Итак, тридцать три человека обеспечить на деся
ть лет. Все для еды. Все для отдыха. Все для работы. Все для развлечений. Все
для учения. Много требуется багажа на десять лет жизни.
Гигантская остроносая башня выросла на Луне возле Южного полюса. Наконе
ц подошел день старта. Экипаж занял места, Аренас нажал кнопку, зеленое пл
амя заклубилось под зеркалами, зелено-черными, словно малахит, стали лун
ные горы, стартовый кратер оплавился, потекла зеленая лава.
Громадная башня повисла над лавой; казалось, вот-вот погрузится, но пламя
подняло ее на крутых плечах над зелеными скалами, над зелеными пиками, на
д позеленевшим хребтом, над всей Луной, изъеденной дырками, словно сыр.
А через два часа Луна уже превратилась в желтый серп, а через день Ц в зве
здочку, рядом с другой голубой звездочкой, поярче Ц с нашей Землей. А чере
з месяц в звезду превратилось и Солнце. Корабль остался наедине со звезд
ной пустотой.
На дрейфующей комете всего неприятнее была усталость. Торопились сдела
ть побольше, не успевали выспаться. Когда Шорин был испытателем, всего не
приятнее была опасность, постоянное напряженное ожидание грозной авар
ии. В многолетнем межзвездном полете хватало времени для работы и для от
дыха. Й опасности особой не было в пустом пространстве. Томило больше все
го однообразие да еще ностальгия Ц тоска по родине.
Тридцать три человека Ц крошечный мирок. Привычные лица, режим, расписа
ние. Все однообразно. Основное занятие Ц астрономия. Звезды впереди, зве
зды позади, звезды сбоку. Изменения ничтожны, почти неприметны. Впереди с
озвездия чуть-чуть сдвигаются, позади чуть-чуть раздвигаются, только те
лескопу заметна разница. Да еще меняется цвет звезд: впереди красные ста
новятся желтыми, сзади желтые краснеют. И чуть погуще звезды впереди, лиш
няя горстка звездной пыли.
Меняются быстро только цифры на табло. Сегодня скорость 20 тысяч километр
ов в секунду, завтра Ц 21 тысяча. Двигатель работает, разгон продолжается.
Чтобы приблизиться к скорости света, разгоняться надо год. Год разгона! А
первые лунные корабли набирали скорость за пятьЦ шесть минут.
Ускорение нормальное, и тяжесть нормальная. Двигатель режет частицы, воз
никают лучи, зеркало их отражает, скорость растет Ц через месяц 25 тысяч к
илометров в секунду, через два месяца Ц 50 тысяч, через четыре месяца Ц 100 т
ысяч… А там скорость света, укороченное время и два солнца впереди Ц пор
а тормозить….

МЕЧТА 4

Итак, от зноя двух солнц прячется второй пилот под перламутровой листвой
.
О чем шла речь? О чтении мыслей.
Ц Мы можем научить вас, Ц предлагает звездный старик.
Ц Есть более важные проблемы. Нас волнует жизнь, старость, смерть, Ц гов
орит Шорин. Ц Сколько вы живете, например?
Ц Я прожил две тысячи двести оборотов вокруг нашего солнца. Примерно дв
е тысячи лет по вашему счету.
Ц О! Счастливые вы существа!
Ц Счастье тут ни при чем. И у нас жизнь была не длиннее вашей. Но мы научили
сь возвращать молодость. Я был юношей уже сорок раз и в сорок первый раз ст
арею. Мы и вас сделаем юношей, если хотите.
Ц А мертвому жизнь вы сумеете вернуть?
Шорин с грустью думает о своих друзьях-испытателях, кончивших жизнь так
рано и ослепительно Ц в мгновенном солнце взрыва.
Ц Да, сумеем. Если вы записали его.
Ц Что значит «записали»?
Ц Записали расположение атомов в теле, хотя бы в мозгу.
Ц Но это немыслимо! Атомы неисчислимы. Все люди Земли не могли бы перепис
ать их, даже если бы исписали все материки планеты.
Старик щурит глаза. Цянь тоже улыбался так.
Ц Мы умеем.
Ц Вот этому научите нас, пожалуйста.
Ц Вам придется начинать с основ…
Очень странный это разговор, когда читают и диктуют мысли. Тишина, и что-т
о отдается в мозгу. Некоторые слова слышны четко, там, где точное соответс
твие понятий. Иногда возникает несколько невнятных слов одновременно. А
иногда провал, пустое место: такого понятия нет в мозгу…
Ц Объясните, пожалуйста, что вы имели в виду…
…через два месяца 50 тысяч километров в секунду, через четыре Ц 100 тысяч, тр
еть скорости света…
И тут возникло препятствие, Нельзя сказать Ц непредвиденное. Оцененное
неправильно.
Просторная межзвездная пустота не абсолютно пуста. Там встречаются отд
ельные редкие пылинки и отдельные молекулы. Для термоядерных ракет они п
рактически безвредны. Только крупный камешек способен пробить борт. Одн
ако камешки попадаются раз в сто лет.
Но энергия пропорциональна скорости в квадрате. Фотонолет налетает на к
аждую частичку со скоростью света. Для него блуждающий атом превращаетс
я в космический луч, каждая пылинка Ц в ливень космических лучей. Невиди
мый газ разъедает металл, как вода сахар. За треть года трижды меняли остр
ый нос ракеты Ц кристаллическая сталь превращалась в пористую губку.
А потом на пути встретились неведомые газовые облака.
Увидеть их заранее было невозможно. Газа там было меньше, чем в земной ион
осфере, меньше, чем в комет-ном хвосте, меньше, чем в лабораторном вакууме,
и все же в миллион раз больше, чем обычно в межзвездном пространстве.
Фотонолет вошел в газ со скрежетом и барабанным боем, наполнился лязгом
и гулом, как старинный котел при клепке. Носы пришлось сменять ежедневно,
запас их был исчерпан вскоре. Над разъеденными бортами показались дымки
. Вода испарялась, пропадало топливо.
Пропадало, правда, не так уж много. За полгода вдали от Солнца борта промер
зли насквозь, под ними образовалась толща льда. Беда была в том, что, разби
ваясь вдребезги, пылинки порождали потоки радиоактивных ядер. Вода непр
иметно становилась радиоактивной.
Угрожающе загорелись красные глазки индикаторов. Приборы показывали р
адиоактивность, вредную для здоровья. Но самое страшное Ц нельзя было н
ичего предпринять. Нельзя было обойти облака с их космической протяженн
остью и нельзя было избавиться от обстрела. Затормозить требовалось, что
бы смягчить удары, но корабль разгонялся треть года, значит, должен был то
рмозить треть года. Инерция влекла его вперед, оставалось только надеять
ся, что облака кончатся когда-нибудь.
И действительно, фотонолет пробил облака через три дня. Но удары сделали
свое дело. Вода стала радиоактивной. Очистить ее было нельзя и вылить нел
ьзя: вода служила топливом, от нее зависело движение, прибытие, возвращен
ие. Приходилось жить рядом с заразой, под обстрелом невидимых лучей, рази
вших из-за каждой стенки.
Сначала заболели нежные приборы Ц слаботочные, полупроводниковые. Поя
вились пробои и замыкания, начали путаться вычислительные машины. Кончи
лся период однообразия. Теперь работы хватало всем Ц приходилось прове
рять показание каждой стрелки… и глаз не спускать с двигателя. Ежесекунд
но он мог подвести Ц дать толчок на сто «ж», и все. Стократная тяжесть, и лю
ди раздавлены, как под прессом.
В корабль пришла лучевая болезнь во всем ее разнообразии: тошнота, рвота,
потеря аппетита, белокровие, малокровие, гнилокровие. Шорин заболел одни
м из первых, ему сменили костный мозг. Потом заболел Аренас, потом геологи
Ц муж и жена. Хирург объявил, что операции придется делать всем по очеред
и. Потом он заболел сам… сам себе пилил кость под местным наркозом. Други
е больные ждали, пока он выздоровеет, встанет на ноги…
И хирург первым поставил вопрос о возвращении. Он сказал:
Ц Операции придется повторять не раз, потому что облучение продолжаетс
я. Силы организма не бесконечны, никто не вынесет десять операций. Костны
й мозг в моих запасах облучается тоже. Со временем нечем будет лечить.
И в больничной палате, куда переселилась добрая треть экипажа, Аренас со
звал совещание.
Лететь вперед или вернуться?
Ц Вперед! Ц сказал Шорин. Ц Мы долетим до первой планеты и сменим воду.

Но вернуться можно было за год, а лететь вперед предстояло почти три года,
и никакой уверенности не было, что у Альфы есть планеты, что там можно дост
ать воду. И дома ждали надежные врачи, а впереди были мрак, и неизвестность
, и самостоятельность.
Ц Три солнца, десятки планет, на какой-нибудь есть разум, на какой-нибудь
умеют лечить лучевую болезнь, Ц убеждал Шорин.
Но возвращение было решено. Тридцатью двумя голосами против одного.
Аренас приказал возвращаться. Хочется написать: «приказал поворачиват
ь», но фотонолет не умеет поворачивать назад. Прежде он должен снять скор
ость.
Треть года на торможение, потом поворот, треть года набирается скорость
для возвращения, еще четыре месяца торможение перед Солнечной системой
… В общей сложности год провели звездолетчики возле бака со смертоносно
й водой…
Год люди жили под угрозой, ежеминутно могли ощутить симптомы смертельно
й болезни. Семеро вернулись калеками, четверых похоронили… сына Аренаса
в том числе, молодого парня, способного, обещающего математика. Остальны
е…
Нет, не сошли с ума. Остальные привезли проект.
Все были авторами. Но, пожалуй, идею подсказал Шорин Ц его воспоминания о
дрейфе на комете. Тогда, оседлав комету, люди совершили путешествие вокр
уг Солнца, сквозь солнечную корону. А не стоит ли и к чужим солнцам лететь
на небесном теле, на каком-либо астероиде? Такая возникла мысль.
Воды на астероидах нет, там камни, железо, никель. Но железо и никель состо
ят из тех же частиц Ц протонов, нейтронов, электронов. Их тоже можно резат
ь, превращать в фотоны, отражать зеркалом. Правда, жидкую воду удобнее рас
пределять, регулировать подачу в двигатель. Но, в конце концов, и железо мо
жно превратить в жидкость, расплавить, затратив некоторую толику энерги
и.
Зато какая защита от радиации: выбирай астероид в километр диаметром Ц
это километровая броня из железа.
Конечно, корабль-астероид громоздок. Вес фотонолета Ц тысячи тонн, вес а
стероида Ц миллиарды. Но зато весь он сплошное топливо. Вода нуждается в
баках: стенки баков Ц мертвый груз. А если топливо Ц железо, оно само себ
е бак. Весь астероид Ц полезный груз. Он может весить в миллион раз больше
, чем экипаж со всем багажом. Его можно разогнать почти до скорости света.
Нет сомнения, дальние звездные полеты можно совершать только на астерои
дах.
Целый год всем экипажем составляли проект. Четверо заплатили за него жиз
нью, семеро-здоровьем. Но, когда установилась связь с Землей и на экране в
первые появились лица земляков, сгорбленный и облысевший Аренас доложи
л: «Мы возвращаемся разбитые, но с планом победы».
Не думайте, что план этот был принят единогласно… Года два ушло на обсужд
ение. Шорину пришлось изучить еще одну специальность Ц ораторскую, умен
ие убедительно спорить. Ведь не все люди на Земле бредили космосом. Были п
ротивники дальних странствий, неудача фотонолета прибавила им уверенн
ости. Они говорили: «Человек рожден для жизни под Солнцем. Нам хватит Солн
ечной системы на миллионы лет. Бессмысленно швырять годы труда в пустоту
. Столько дел еще под боком. На Луне нет атмосферы, селениты живут в города
х, как в осажденных крепостях, не имеют возможности высунуть нос за ворот
а шлюза. Даже земные полюса заполнены льдами, мы еще не умеем отменить зим
у. У нас не хватает знаний, чтобы управлять климатом, управлять жизнью и пл
анетами, а вы тратите силы и труды неизвестно на что…»
«Но мы летим за знаниями», Ц уверяли фотонолетчики.
Даже так им говорили:
«Вы ищете легкий путь. Человечество добывает знания тяжкими усилиями, ка
ждый шажок оплачивает потом и кровью. Вы отвлекаете людей от последовате
льной работы, маните их азартной надеждой на чужие готовенькие открытия
».
Аренас отвечал:
«Читайте историю. Народы никогда не гнушались учиться друг у друга. Карт
офель и табак были заимствованы в Америке, цифры Ц в Индии, буквы Ц у фин
икийцев. Нет нужды сто раз открывать интегралы, если они уже были найдены
где-то. Мы не отвлекаем человечество от труда, мы отвлекаем только тридца
ть человек. Может мир послать тридцать человек в разведку?»
И собственная жена его, мать погибшего юноши, говорила, утирая слезы пере
д экраном:
«Нельзя рисковать тридцатью жизнями. Нет ничего дороже человека. Прежде
чем лететь, надо обеспечить безопасность. Кто ответит за тридцать жизней
? Нельзя превращать полет в убийство».
Шорин возражал:
«Зося, мы уважаем твое горе, но ты неправа. Приключений не бывает там, где в
се известно заранее, но туда, где все известно, незачем лететь. Где неизвес
тность, там и риск. Но кое-что мы уже изведали, следующий полет будет менее
рискованным. В конце концов, мы взрослые люди, согласны рискнуть, если над
о Ц отдать жизнь».
В глубине души он был уверен, что жизнь отдать не потребуется. Ведь функци
я еще не выполнена, а не выполнив, он не позволит себе умереть.
Два года тянулись споры: лететь или отказаться? Сторонники полета победи
ли. Не потому, что они были красноречивее, не потому, что их доводы были убе
дительнее, а потому, что человечество не любит стоять на месте. Было выдел
ено время Ц 24 миллиарда рабочих часов. Подобран астероид Ц безымянная п
родолговатая глыба с утолщением на конце, похожая на болт. Начались рабо
ты Ц плавильные главным образом. Строился фотонолет навыворот Ц в преж
нем надо было делать стенки, в этом Ц выплавлять камеры.
Камеры для жилья. Для еды. Для работы. Камеры для складов. Камеры-лаборато
рии. Камеры-обсерватории. Камеры для двигателя. Камеры для аппаратов. Кам
еры, камеры, камеры и сквозные ходы между ними. Весь астероид был источен.
Как будто жуки-короеды потрудились над ним.
Попутно собиралось снаряжение. Все для еды. Все для отдыха. Все для дыхани
я. Все для наблюдений. Все для управления. Все для ремонта. Все для развлеч
ения. Все для учения. И так далее, так далее…
И собиралась команда Ц тридцать три человека: физики, химики, геологи, би
ологи и историки, инженеры, математики, механики… Только четырнадцать ле
тели вторично, среди них Ц старший пилот-космонавт Шорин. Четверо потер
яли жизнь в предыдущем полете, семеро потеряли здоровье, двенадцать поте
ряли охоту к рискованным дальним полетам. Аренасу пришлось остаться Ц к
осмос наградил его сединой и горбом, и капитаном был назначен другой Ц Г
орянов, космонавт-испытатель, плечистый красавец, богатырь. Для него каж
дая кабина была тесноватой, и Солнечная система показалась ему тесна.
В разгар приготовлений, когда и день отлета был уже назначен, произошло в
ажное событие, чуть не отменившее экспедицию.
Вернулась безлюдная автоматическая ракета, посланная двадцать лет наз
ад, еще на заре фотонной техники, в систему Альфы Центавра.
1 2 3 4 5