Артем сразу узнал этого человека, да и как было не узнать, коли эта набившая оскомину лощеная рожа лишь недавно исчезла с голубых телеэкранов? Сомнений быть не могло – одним из «козырных тузов», приехавших на банкет, оказался скандально известный в масштабах страны Аскольд Лях. Бывший кремлевский функционер, некогда с успехом промышлявший продажей российской части собственности развалившегося Союза, один из подельников рыжего приватизатора, «сливших» достояние страны буквально задарма, по совместительству еще и «писатель», в настоящее время Лях снова был у сытной кормушки и, если верить СМИ, являлся одним из главных акционеров стоящего недалеко от границы с Эстонией транзитного нефтяного терминала. Так что присутствие московского варяга на банкете, устроенном в честь чиновника усть-озернинской администрации, выглядело отнюдь не случайным.
– Слушай, Грек, а это не тот самый ворюга, как там его?..– положив ладошку на покрытое белоснежной тканью поварского халата плечо, благоговейным полушепотом поинтересовалась возникшая за спиной Артема Оля. – Ни фига себе! Какие люди в Голливуде!
– Вот такие мы крутые, однако, – усмехнулся Артем, с легким прищуром разглядывая обнимающихся у столов, целующихся, обменивающихся нарочито громкими приветствиями и крепкими рукопожатиями чиновников и коммерсантов. – Пора Зяме на фасаде «Мельницы» медную табличку с пятью звездами вешать.
– Глянь на этих клоунов… Прямо светятся от собственного чванства, – спокойно заметила Оля. – А ведь всего несколько лет назад были задрипанными крючкотворами и мелкими взяточниками из провинциального городка. И вдруг, по взмаху волшебной «палочки Ляха», стали уважаемыми и влиятельными людьми! Вот что значит нефть…
– А биксы их, глянь, Оль, дуры силиконовые. Брюликов на себя нацепили, аж коленки подгибаются, – послышался у другого плеча Артема печальный вздох Лены. – Везет же некоторым! Вовремя ножки раздвинули – и нате, пожалуйста, все, что душа пожелает, на блюдечке с голубой каемочкой! Канны, Ницца, шмотки от кутюр. Господи!..
– Не хочу я такой жизни, – отозвалась Оля. – Лицемерие одно, все разговоры о деньгах, тряпках и разборках. По мне так лучше нормальная семья, средний… ну, может чуть выше среднего доход, любящий муж, здоровые детишки. Зимой – лыжи, санки, плед у камина. Летом – дача, солнце, травка, река.
– Ага, пеленки, распашонки, сопли и обкаканные памперсы, – усмехнулась Лена. – Плюс грядки, колодец и стирка мужниных трусов в порошке «Ариель»! Удивляюсь я тебе, Ольга, честное слово. Мне б твою внешность да грудь, я бы уже давно нашла себе богатенького Буратино в годах, завела молодого любовника и вообще делала бы все, что душа пожелает. А ты… так и загнешься на этой кухне. Ну, не на этой, так на другой, один хрен!
– Девчонки, не ссорьтесь, – обняв за талии обеих помощниц, примирительно произнес Артем. – Знаете, как говорил О’Генри?
– Это еще кто такой?! – буркнула пухленькая Лена, поправляя обильно покрытую лаком короткую прическу и плотоядно поглядывая на закончивших наконец лобызаться и усаживающихся за столы «денежных мешков» – предмет ее сладких мечтаний.
– Писатель такой, – улыбнулась Оля. – Американский. И что же он сказал, Грек?
– Замечательную фразу. Дело не в дорогах, которые мы выбираем. Просто что-то внутри нас заставляет выбирать именно эту дорогу. Красиво, да?
– В смысле? – опять не поняла Лена.
– В том смысле, что в зависимости от характера, от личных устремлений и способностей каждый из нас, за редким исключением, в конце концов получает то, чего заслуживает, – объяснила Оля. – Или, проще говоря, – рожденный ползать летать не может. Крыльями не вышел.
– И ты в это веришь, Греков?! – мягко погладив Артема по щеке, удивленно взметнула брови Лена.
– Представь себе – да, – пожал плечами Артем. – То есть стремиться, конечно, нужно, но следует реально оценивать свои возможности, а не питать бесплодные грезы.
– Ага, то-то я смотрю, ты такой умный, молодой, за что ни возьмись – сплошной бицепс-трицепс, с высшим образованием, а на ржавой «девятке» на работу ездишь, – беззлобно уколола Лена. – Только без обид, ладно? Что, я не права?!
– Грустно признаваться, но, похоже, я из тех неудачников, кто свой шанс уже упустил, – согласился Артем. – Если бы не тот досадный перелом и смещение позвоночного диска, я бы уже наверняка был чемпионом мира по самбо. Потом, по окончании карьеры, школу бы свою открыл, тренером стал. А теперь вот… вынужден сочинять котлеты по-киевски. Слава Богу, хоть что-нибудь, кроме как дураков на татами валять, делать умею.
– И, по-моему, у тебя это замечательно получается, Тема, – воспользовавшись моментом, Оля – хрупкая, миниатюрная, как четырнадцатилетняя девочка, – прильнула к нему и уткнулась головой в плечо. – Если хочешь знать, во все времена и во всех странах именно мужчины считались лучшими поварами. Кстати, как у тебя дела с твоей… девушкой? Кажется, Аней? Еще не разошлись?
– Почему ты спрашиваешь? – деланно изумился Артем, прекрасно зная, куда клонит Ольга.
Нужно было быть совершенно деревянным, чтобы не заметить, как это очаровательное юное создание подчас на него смотрит, как разговаривает, как смущенно улыбается, отводя взгляд, – и не сделать однозначный вывод: он безусловно ей нравится. Артем не сомневался: прояви он хоть чуточку инициативы, и… Только как в таком случае быть с Анютой? Перешагнуть этот «барьер» Грек не мог. Да и, честно говоря, не хотел. Хотя прекрасно представлял себе, сколько нормальных парней с радостью и свинячьим визгом бросились бы на колени перед Ольгой, вздумай она дать им хоть один призрачный шанс. Девчонка, что и говорить, была очень красивая. Да и характер… Как раз такие Артему нравились – спокойная, умная, ласковая. Только вот, увы, сердцу не прикажешь. А к племени озабоченных безмозглых самцов, круглосуточно занятых лишь поиском обьекта для беспорядочного спаривания, он вроде бы не относился.
– Да втюрилась она в тебя, разве не видно?! – вмешалась в диалог Лена, взглянув на Артема, как на глупого, несмышленого малыша, пытающегося засунуть в электрическую розетку мамину шпильку для волос. – А ты, блин…
– Лена, немедленно перестань! – дрогнувшим голосом перебила ее залившаяся румянцем Ольга. Однако не отстранилась. Артем отчетливо ощутил, как напряглась враз притихшая, так удобно устроившаяся на его плече маленькая, чем-то неуловимо похожая на подростка, восемнадцатилетняя блондинка.
– Ладно, леди, не время сейчас говорить о бренном – Родина в опасности! – разряжая обстановку, Артем чмокнул не сказавшую больше ни слова Олю в прохладную щеку, а правой рукой легонько хлопнул Лену пониже талии. – Готовьтесь к «це-у», вон Гольданский прет, как паровоз!..
И действительно: о чем-то переговорив с ковыряющимся на сцене с аппаратурой лохматым бородачом и прокатившись колобком через весь зал, за штору подсобки юркнул Зиновий Семенович. Сбросив с лица вымученную улыбку, толстяк перевел дыхание, утерся носовым платком, придирчиво осмотрел с головы до ног аккуратно причесанных и весьма симпатично выглядящих девушек и, видимо, остался доволен. Выдохнул, словно перед первым в жизни затяжным прыжком с парашютом, и затараторил, потирая ладони:
– Все, цыпоньки! Они начинают! Будьте начеку, чтобы пустые тарелки исчезали со стола со скоростью молнии, а полные появлялись! Я только что говорил с этим Бармалеем, «Чиф и команда» приедут минут через десять-пятнадцать. Они уже приземлились, сейчас на дороге из Пулкова. Прямо с гастролей и – к нам…
– Как жалко, что я фотоаппарат дома забыла, – печально вздохнула Оля. – Моя младшая сестренка буквально с ума сходит от Чифа. Все стены его плакатами увешаны. – Девушка бросила полный тоски взгляд на возвышающегося белым неприступным айсбергом Артема, впервые за время работы в «Мельнице» отметив, что ему, оказывается, очень идет халат повара и смешная шапочка на голове. – Когда она узнает, что Чиф с командой пел у нас на банкете, а я не сделала для нее хоть несколько снимков, с Лизой случится истерика. Надо будет у Сергея, солиста, хоть автограф взять…
– Вот что, Белецкая, – словно решаясь на героический поступок, выдавил директор. – Ты, кажется, недалеко живешь?
– Да, на Обводном, – робко кивнула девушка. Глаза ее блеснули внезапно появившейся надеждой. Оля, кажется, уже все поняла.
– Так уж и быть, но только в виде исключения! – Гольданский сразу вспотел – так нелегко давались ему эти слова. – Звони домой. Если она у тебя такая… э-э. фанатка, – что ж, сам в свое время по двадцать пять рублей за пластинки «Битлов» спекулянтам отдавал. Но учти: чтоб сестра сидела здесь тише воды, ниже травы и не высовывалась, пока я сам не разрешу, ясно?! Отвечаешь головой!
– Зиновий Семенович, вы – самый лучший в мире начальник! – Оля не удержалась и чмокнула Гольданского в щеку. Тот зарделся, засмущался.
– Ладно, ладно, я этого не люблю! – пробурчал он, доставая трубку. Раскурил ее, кивнул на дверь кабинета: – Звони. Там открыто. Только быстрее, Белецкая! Скоро эти проглоты первую порцию салатов сожрут, пора будет подносить…
Оля, счастливая, побежала звонить. Артем не без удовольствия втянул носом оставшийся после девушки едва уловимый шлейф хороших французских духов. Как она только ухитряется покупать модный парфюм и так соблазнительно выглядеть при столь мизерной зарплате? Сие – великая женская тайна.
– А как же обещанная «Медуза», Зиновий Семенович?! – хитро прищурившись, спросила шефа Лена. – Хочется и на секс-шоу посмотреть.
– Лесбиянка, что ли, на голых баб зенки пялить?! – хмыкнул хозяин бистро.
– Скажете тоже, – надулась девушка. – Интересно просто. Никогда ничего подобного вживую не видела. Только по телеку.
– Увидишь, не волнуйся! – пыхнув трубкой, успокоил толстяк. – Чуть позже. Этих сикалок только часа через два с половиной привезут. Когда Чиф уже отыграет программу, а буржуи… – Гольданский нервно кивнул в сторону зала, где рассевшиеся за столами чиновники уже толкали третий тост за здоровье юбиляра, – согреются до нужной кондиции и созреют для крутого стриптиза. Ох, чует мое сердце, без битой посуды и сломанной мебели опять не обойдется! Видал я разок, что эти сисястые медузы на столах вытворяют!
– Где это?! – не унималась всегда острая на язык Лена.
– Не твоего ума дело, – отрезал, зыркнув за штору, Зиновий Семенович. Взглядом профессионала он оценил складывающуюся за банкетным столом обстановку, долго наблюдал за произносящим тост и вопреки всем правилам оттеснившим именинника за угол и демонстративно сидящим во главе стола Аскольдом Ляхом. Завершив тост и махом хлобыстнув рюмку водки, московский гость, ставя пустую рюмку на стол, нечаянно опрокинул локтем бокал с апельсиновым соком, ухмыльнулся собственной неловкости и стал вертеть башкой по сторонам в поисках обслуги.
– Живо в зал! – освободив проход, Гольданский буквально вытолкнул Лену за штору…
Артему уже наскучило созерцание трапезы власть имущих, и он уже собирался удалиться на кухню для приготовления горячего, но от его взгляда не ускользнул тот похотливый интерес, с которым бывший кремлевский крадун посмотрел на прибирающую на столе, слегка наклонившуюся вперед чернявую Лену. Когда девушка, наскоро вытерев со скатерти мокрое пятно, уже собиралась уходить, Лях неожиданно придержал ее за локоть и, заставив наклониться, что-то прошептал ей на ухо. Потом вопросительно поднял брови, уставившись на остолбеневшую девушку гипнотическим взглядом удава. Но Лена, похоже, если и растерялась, то всего на мгновение. Смущенно улыбнувшись, она быстро произнесла что-то в ответ, а затем, нарочито виляя попкой, пересекла зал и пулей нырнула за спасительную портьеру. Оказавшись в подсобке, Лена резко швырнула розовую впитывающую тряпочку на столик для посуды, прислонилась спиной к стене, закрыла глаза, обхватила лицо руками и тихо, протяжно заскулила. Артем и Зиновий Семенович удивленно переглянулись. В этот момент как раз вернулась из кабинета шефа Оля и тоже с изумлением уставилась на подругу.
– Что?! – первым не выдержал Гольданский, схватив девушку за руку. – Что он тебе сказал, дура?! Да не молчи же ты!
– Что случилось, Ленчик? – осторожно спросила Ольга, обнимая девушку за плечо. – Перестань, ради Бога!
– Он… – убирая руки от пылающего лица, сдавленно прошептала Лена, обводя безумным взглядом присутствующих. – Он сказал, что через час уезжает и спросил, какие у меня планы на сегодняшнюю ночь.
– Вот это да! А ты что ответила?! – произнесла оторопевшая Ольга.
– Я сказала, что пока у меня нет никаких планов. Если, конечно, не считать необходимость обслуживать банкет… Тогда он сказал, что с моим боссом договорится, это, мол, вообще не проблема, – девушка вопросительно посмотрела на Гольданского и вдруг снова закрыла лицо ладонями: —Ма-мочка! Что же мне делать?! Я с ума сойду!..
– Ехать, видимо, – небрежно пожав плечами, предложил Артем. По голосу и выражению лица шеф-повара было непонятно, шутит он или говорит серьезно. Впрочем, через секунду все быстро поняли, что скепсиса в словах Артема значительно больше. – Ты же сама только что пела, что отдала бы все за шанс зацепить богатенького Буратину?! Вот он, пожалуйста. Куда уж «буратинистей»… Сам великий и могучий Лях глаз на тебя положил! Олигарх с большой дороги.
– Не говори ерунды, Грек, – строго взглянув на Артема, сказала Ольга и поправила спадающую на глаза челку. – Никаким «шансом» тут даже не пахнет. Сам прекрасно знаешь, что этому кобелю нужно только затащить приглянувшуюся девчонку в постель, а потом – плюнуть и растереть… Ленка, не вздумай, ты слышишь! Даже не думай об этом!
– Вот! Начинается! – тяжело вздохнул Гольданский, щелкнул себя по кончику носа и тупо по-боксерски, мотнул головой, словно сбрасы, вая с себя остатки наваждения. – Чуяло мое сердце, без дурдома не обойдется. Ну кто тебя за язык тянул, дура?!
– Я поеду, – вдруг решительно сказала Лена, гордо подняла курносый носик и торжествующе оглядела присутствующих. – И будь что будет Один раз живем Как говорила одна героиня в популярном фильме, – самое страшное, что может со мной случиться, это изнасилуют. Для того и едем.
– Ты сдурела! – охнула Оля и, взяв Лену за плечи, легонько ее тряхнула. – Не делай этого, дурочка!
Но Лена, уже приняв решение, разительно преобразилась Она брезгливо оттолкнула подругу и с вызовом посмотрела на Гольданского.
– Зиновий Семенович, можно я уйду пораньше? Я потом за Ольгу две смены отработаю, честное слово!..
На хозяина «Мельницы» было жалко смотреть. Гольданский враз как-то осунулся, посерел, щеки отвисли, сделав его похожим на старого бульдога. Он суетливым движением сунул руку в карман пиджака. Извлек из кармана трубку прикурил от специальной длинной спички, сделал несколько глубоких затяжек, пару раз прошелся туда-сюда по короткому коридорчику и наконец остановился напротив ждущей окончательного вердикта искательницы приключений. Вперившись потяжелевшим взглядом в гордо расправившую грудь девчонку, колобок грубо буркнул:
– Я тебе не мама. Делай что хочешь! Только клиента нужно обслужить по высшему разряду! – И тут же поправился: – Я имею в виду банкет… остальное меня не касается! Если договоришься с ней – скатертью дорожка! Но предупреждаю: одно замечание за вечер – и, к ебеням, уволю, обеих! Все!..
В этот момент из зала послышались громкие овации, крики «браво», кто-то из мужчин залихватски свистнул, приведя в дикий восторг присутствующих за столом дам. Это собравшиеся приветствовали приехавших музыкантов.
– Чиф приехал! – засуетился Гольданский.-Сейчас парни перекусят чутка с дороги и начнут лабать. Надо пойти с их продюсером поручкаться… – и Зиновий Семенович проворно юркнул в зал.
– Артем, можно тебя попросить? – тихо сказала Оля и недвусмысленно взглянула в сторону кухни. – Всего на пять минут, ладно?
– Зря стараешься, Белка, – вызывающе фыркнула Лена, поняв намерения подруги поговорить с ней с глазу на глаз. – Прокомпостирован талончик! Как говорила другая героиня в другом фильме: «Если что – ищите меня в Волге!..»
Не сказав ни слова, Артем кивнул и удалился на кухню готовить горячее. Жаря на открытых углях жаровни заказанный гостями шашлык из осетрины и тигровых креветок, новгородские копченые колбаски, седло барашка и мясо-барбекю, слушая доносящиеся из зала хорошо знакомые песни питерской рок-группы и даже, сам того не замечая, тихо подпевая артистам, он то и дело мысленно возвращался к авантюрному решению Лены переспать со столичным воротилой. Как ни странно, но эта щекотливая тема, ни с какого боку не касающаяся его лично, отодвинула даже тягостные мысли о необходимости восстановления побитой пьяным быком Изотовым «девятки» и украденного вором-карманником паспорта.
1 2 3 4 5
– Слушай, Грек, а это не тот самый ворюга, как там его?..– положив ладошку на покрытое белоснежной тканью поварского халата плечо, благоговейным полушепотом поинтересовалась возникшая за спиной Артема Оля. – Ни фига себе! Какие люди в Голливуде!
– Вот такие мы крутые, однако, – усмехнулся Артем, с легким прищуром разглядывая обнимающихся у столов, целующихся, обменивающихся нарочито громкими приветствиями и крепкими рукопожатиями чиновников и коммерсантов. – Пора Зяме на фасаде «Мельницы» медную табличку с пятью звездами вешать.
– Глянь на этих клоунов… Прямо светятся от собственного чванства, – спокойно заметила Оля. – А ведь всего несколько лет назад были задрипанными крючкотворами и мелкими взяточниками из провинциального городка. И вдруг, по взмаху волшебной «палочки Ляха», стали уважаемыми и влиятельными людьми! Вот что значит нефть…
– А биксы их, глянь, Оль, дуры силиконовые. Брюликов на себя нацепили, аж коленки подгибаются, – послышался у другого плеча Артема печальный вздох Лены. – Везет же некоторым! Вовремя ножки раздвинули – и нате, пожалуйста, все, что душа пожелает, на блюдечке с голубой каемочкой! Канны, Ницца, шмотки от кутюр. Господи!..
– Не хочу я такой жизни, – отозвалась Оля. – Лицемерие одно, все разговоры о деньгах, тряпках и разборках. По мне так лучше нормальная семья, средний… ну, может чуть выше среднего доход, любящий муж, здоровые детишки. Зимой – лыжи, санки, плед у камина. Летом – дача, солнце, травка, река.
– Ага, пеленки, распашонки, сопли и обкаканные памперсы, – усмехнулась Лена. – Плюс грядки, колодец и стирка мужниных трусов в порошке «Ариель»! Удивляюсь я тебе, Ольга, честное слово. Мне б твою внешность да грудь, я бы уже давно нашла себе богатенького Буратино в годах, завела молодого любовника и вообще делала бы все, что душа пожелает. А ты… так и загнешься на этой кухне. Ну, не на этой, так на другой, один хрен!
– Девчонки, не ссорьтесь, – обняв за талии обеих помощниц, примирительно произнес Артем. – Знаете, как говорил О’Генри?
– Это еще кто такой?! – буркнула пухленькая Лена, поправляя обильно покрытую лаком короткую прическу и плотоядно поглядывая на закончивших наконец лобызаться и усаживающихся за столы «денежных мешков» – предмет ее сладких мечтаний.
– Писатель такой, – улыбнулась Оля. – Американский. И что же он сказал, Грек?
– Замечательную фразу. Дело не в дорогах, которые мы выбираем. Просто что-то внутри нас заставляет выбирать именно эту дорогу. Красиво, да?
– В смысле? – опять не поняла Лена.
– В том смысле, что в зависимости от характера, от личных устремлений и способностей каждый из нас, за редким исключением, в конце концов получает то, чего заслуживает, – объяснила Оля. – Или, проще говоря, – рожденный ползать летать не может. Крыльями не вышел.
– И ты в это веришь, Греков?! – мягко погладив Артема по щеке, удивленно взметнула брови Лена.
– Представь себе – да, – пожал плечами Артем. – То есть стремиться, конечно, нужно, но следует реально оценивать свои возможности, а не питать бесплодные грезы.
– Ага, то-то я смотрю, ты такой умный, молодой, за что ни возьмись – сплошной бицепс-трицепс, с высшим образованием, а на ржавой «девятке» на работу ездишь, – беззлобно уколола Лена. – Только без обид, ладно? Что, я не права?!
– Грустно признаваться, но, похоже, я из тех неудачников, кто свой шанс уже упустил, – согласился Артем. – Если бы не тот досадный перелом и смещение позвоночного диска, я бы уже наверняка был чемпионом мира по самбо. Потом, по окончании карьеры, школу бы свою открыл, тренером стал. А теперь вот… вынужден сочинять котлеты по-киевски. Слава Богу, хоть что-нибудь, кроме как дураков на татами валять, делать умею.
– И, по-моему, у тебя это замечательно получается, Тема, – воспользовавшись моментом, Оля – хрупкая, миниатюрная, как четырнадцатилетняя девочка, – прильнула к нему и уткнулась головой в плечо. – Если хочешь знать, во все времена и во всех странах именно мужчины считались лучшими поварами. Кстати, как у тебя дела с твоей… девушкой? Кажется, Аней? Еще не разошлись?
– Почему ты спрашиваешь? – деланно изумился Артем, прекрасно зная, куда клонит Ольга.
Нужно было быть совершенно деревянным, чтобы не заметить, как это очаровательное юное создание подчас на него смотрит, как разговаривает, как смущенно улыбается, отводя взгляд, – и не сделать однозначный вывод: он безусловно ей нравится. Артем не сомневался: прояви он хоть чуточку инициативы, и… Только как в таком случае быть с Анютой? Перешагнуть этот «барьер» Грек не мог. Да и, честно говоря, не хотел. Хотя прекрасно представлял себе, сколько нормальных парней с радостью и свинячьим визгом бросились бы на колени перед Ольгой, вздумай она дать им хоть один призрачный шанс. Девчонка, что и говорить, была очень красивая. Да и характер… Как раз такие Артему нравились – спокойная, умная, ласковая. Только вот, увы, сердцу не прикажешь. А к племени озабоченных безмозглых самцов, круглосуточно занятых лишь поиском обьекта для беспорядочного спаривания, он вроде бы не относился.
– Да втюрилась она в тебя, разве не видно?! – вмешалась в диалог Лена, взглянув на Артема, как на глупого, несмышленого малыша, пытающегося засунуть в электрическую розетку мамину шпильку для волос. – А ты, блин…
– Лена, немедленно перестань! – дрогнувшим голосом перебила ее залившаяся румянцем Ольга. Однако не отстранилась. Артем отчетливо ощутил, как напряглась враз притихшая, так удобно устроившаяся на его плече маленькая, чем-то неуловимо похожая на подростка, восемнадцатилетняя блондинка.
– Ладно, леди, не время сейчас говорить о бренном – Родина в опасности! – разряжая обстановку, Артем чмокнул не сказавшую больше ни слова Олю в прохладную щеку, а правой рукой легонько хлопнул Лену пониже талии. – Готовьтесь к «це-у», вон Гольданский прет, как паровоз!..
И действительно: о чем-то переговорив с ковыряющимся на сцене с аппаратурой лохматым бородачом и прокатившись колобком через весь зал, за штору подсобки юркнул Зиновий Семенович. Сбросив с лица вымученную улыбку, толстяк перевел дыхание, утерся носовым платком, придирчиво осмотрел с головы до ног аккуратно причесанных и весьма симпатично выглядящих девушек и, видимо, остался доволен. Выдохнул, словно перед первым в жизни затяжным прыжком с парашютом, и затараторил, потирая ладони:
– Все, цыпоньки! Они начинают! Будьте начеку, чтобы пустые тарелки исчезали со стола со скоростью молнии, а полные появлялись! Я только что говорил с этим Бармалеем, «Чиф и команда» приедут минут через десять-пятнадцать. Они уже приземлились, сейчас на дороге из Пулкова. Прямо с гастролей и – к нам…
– Как жалко, что я фотоаппарат дома забыла, – печально вздохнула Оля. – Моя младшая сестренка буквально с ума сходит от Чифа. Все стены его плакатами увешаны. – Девушка бросила полный тоски взгляд на возвышающегося белым неприступным айсбергом Артема, впервые за время работы в «Мельнице» отметив, что ему, оказывается, очень идет халат повара и смешная шапочка на голове. – Когда она узнает, что Чиф с командой пел у нас на банкете, а я не сделала для нее хоть несколько снимков, с Лизой случится истерика. Надо будет у Сергея, солиста, хоть автограф взять…
– Вот что, Белецкая, – словно решаясь на героический поступок, выдавил директор. – Ты, кажется, недалеко живешь?
– Да, на Обводном, – робко кивнула девушка. Глаза ее блеснули внезапно появившейся надеждой. Оля, кажется, уже все поняла.
– Так уж и быть, но только в виде исключения! – Гольданский сразу вспотел – так нелегко давались ему эти слова. – Звони домой. Если она у тебя такая… э-э. фанатка, – что ж, сам в свое время по двадцать пять рублей за пластинки «Битлов» спекулянтам отдавал. Но учти: чтоб сестра сидела здесь тише воды, ниже травы и не высовывалась, пока я сам не разрешу, ясно?! Отвечаешь головой!
– Зиновий Семенович, вы – самый лучший в мире начальник! – Оля не удержалась и чмокнула Гольданского в щеку. Тот зарделся, засмущался.
– Ладно, ладно, я этого не люблю! – пробурчал он, доставая трубку. Раскурил ее, кивнул на дверь кабинета: – Звони. Там открыто. Только быстрее, Белецкая! Скоро эти проглоты первую порцию салатов сожрут, пора будет подносить…
Оля, счастливая, побежала звонить. Артем не без удовольствия втянул носом оставшийся после девушки едва уловимый шлейф хороших французских духов. Как она только ухитряется покупать модный парфюм и так соблазнительно выглядеть при столь мизерной зарплате? Сие – великая женская тайна.
– А как же обещанная «Медуза», Зиновий Семенович?! – хитро прищурившись, спросила шефа Лена. – Хочется и на секс-шоу посмотреть.
– Лесбиянка, что ли, на голых баб зенки пялить?! – хмыкнул хозяин бистро.
– Скажете тоже, – надулась девушка. – Интересно просто. Никогда ничего подобного вживую не видела. Только по телеку.
– Увидишь, не волнуйся! – пыхнув трубкой, успокоил толстяк. – Чуть позже. Этих сикалок только часа через два с половиной привезут. Когда Чиф уже отыграет программу, а буржуи… – Гольданский нервно кивнул в сторону зала, где рассевшиеся за столами чиновники уже толкали третий тост за здоровье юбиляра, – согреются до нужной кондиции и созреют для крутого стриптиза. Ох, чует мое сердце, без битой посуды и сломанной мебели опять не обойдется! Видал я разок, что эти сисястые медузы на столах вытворяют!
– Где это?! – не унималась всегда острая на язык Лена.
– Не твоего ума дело, – отрезал, зыркнув за штору, Зиновий Семенович. Взглядом профессионала он оценил складывающуюся за банкетным столом обстановку, долго наблюдал за произносящим тост и вопреки всем правилам оттеснившим именинника за угол и демонстративно сидящим во главе стола Аскольдом Ляхом. Завершив тост и махом хлобыстнув рюмку водки, московский гость, ставя пустую рюмку на стол, нечаянно опрокинул локтем бокал с апельсиновым соком, ухмыльнулся собственной неловкости и стал вертеть башкой по сторонам в поисках обслуги.
– Живо в зал! – освободив проход, Гольданский буквально вытолкнул Лену за штору…
Артему уже наскучило созерцание трапезы власть имущих, и он уже собирался удалиться на кухню для приготовления горячего, но от его взгляда не ускользнул тот похотливый интерес, с которым бывший кремлевский крадун посмотрел на прибирающую на столе, слегка наклонившуюся вперед чернявую Лену. Когда девушка, наскоро вытерев со скатерти мокрое пятно, уже собиралась уходить, Лях неожиданно придержал ее за локоть и, заставив наклониться, что-то прошептал ей на ухо. Потом вопросительно поднял брови, уставившись на остолбеневшую девушку гипнотическим взглядом удава. Но Лена, похоже, если и растерялась, то всего на мгновение. Смущенно улыбнувшись, она быстро произнесла что-то в ответ, а затем, нарочито виляя попкой, пересекла зал и пулей нырнула за спасительную портьеру. Оказавшись в подсобке, Лена резко швырнула розовую впитывающую тряпочку на столик для посуды, прислонилась спиной к стене, закрыла глаза, обхватила лицо руками и тихо, протяжно заскулила. Артем и Зиновий Семенович удивленно переглянулись. В этот момент как раз вернулась из кабинета шефа Оля и тоже с изумлением уставилась на подругу.
– Что?! – первым не выдержал Гольданский, схватив девушку за руку. – Что он тебе сказал, дура?! Да не молчи же ты!
– Что случилось, Ленчик? – осторожно спросила Ольга, обнимая девушку за плечо. – Перестань, ради Бога!
– Он… – убирая руки от пылающего лица, сдавленно прошептала Лена, обводя безумным взглядом присутствующих. – Он сказал, что через час уезжает и спросил, какие у меня планы на сегодняшнюю ночь.
– Вот это да! А ты что ответила?! – произнесла оторопевшая Ольга.
– Я сказала, что пока у меня нет никаких планов. Если, конечно, не считать необходимость обслуживать банкет… Тогда он сказал, что с моим боссом договорится, это, мол, вообще не проблема, – девушка вопросительно посмотрела на Гольданского и вдруг снова закрыла лицо ладонями: —Ма-мочка! Что же мне делать?! Я с ума сойду!..
– Ехать, видимо, – небрежно пожав плечами, предложил Артем. По голосу и выражению лица шеф-повара было непонятно, шутит он или говорит серьезно. Впрочем, через секунду все быстро поняли, что скепсиса в словах Артема значительно больше. – Ты же сама только что пела, что отдала бы все за шанс зацепить богатенького Буратину?! Вот он, пожалуйста. Куда уж «буратинистей»… Сам великий и могучий Лях глаз на тебя положил! Олигарх с большой дороги.
– Не говори ерунды, Грек, – строго взглянув на Артема, сказала Ольга и поправила спадающую на глаза челку. – Никаким «шансом» тут даже не пахнет. Сам прекрасно знаешь, что этому кобелю нужно только затащить приглянувшуюся девчонку в постель, а потом – плюнуть и растереть… Ленка, не вздумай, ты слышишь! Даже не думай об этом!
– Вот! Начинается! – тяжело вздохнул Гольданский, щелкнул себя по кончику носа и тупо по-боксерски, мотнул головой, словно сбрасы, вая с себя остатки наваждения. – Чуяло мое сердце, без дурдома не обойдется. Ну кто тебя за язык тянул, дура?!
– Я поеду, – вдруг решительно сказала Лена, гордо подняла курносый носик и торжествующе оглядела присутствующих. – И будь что будет Один раз живем Как говорила одна героиня в популярном фильме, – самое страшное, что может со мной случиться, это изнасилуют. Для того и едем.
– Ты сдурела! – охнула Оля и, взяв Лену за плечи, легонько ее тряхнула. – Не делай этого, дурочка!
Но Лена, уже приняв решение, разительно преобразилась Она брезгливо оттолкнула подругу и с вызовом посмотрела на Гольданского.
– Зиновий Семенович, можно я уйду пораньше? Я потом за Ольгу две смены отработаю, честное слово!..
На хозяина «Мельницы» было жалко смотреть. Гольданский враз как-то осунулся, посерел, щеки отвисли, сделав его похожим на старого бульдога. Он суетливым движением сунул руку в карман пиджака. Извлек из кармана трубку прикурил от специальной длинной спички, сделал несколько глубоких затяжек, пару раз прошелся туда-сюда по короткому коридорчику и наконец остановился напротив ждущей окончательного вердикта искательницы приключений. Вперившись потяжелевшим взглядом в гордо расправившую грудь девчонку, колобок грубо буркнул:
– Я тебе не мама. Делай что хочешь! Только клиента нужно обслужить по высшему разряду! – И тут же поправился: – Я имею в виду банкет… остальное меня не касается! Если договоришься с ней – скатертью дорожка! Но предупреждаю: одно замечание за вечер – и, к ебеням, уволю, обеих! Все!..
В этот момент из зала послышались громкие овации, крики «браво», кто-то из мужчин залихватски свистнул, приведя в дикий восторг присутствующих за столом дам. Это собравшиеся приветствовали приехавших музыкантов.
– Чиф приехал! – засуетился Гольданский.-Сейчас парни перекусят чутка с дороги и начнут лабать. Надо пойти с их продюсером поручкаться… – и Зиновий Семенович проворно юркнул в зал.
– Артем, можно тебя попросить? – тихо сказала Оля и недвусмысленно взглянула в сторону кухни. – Всего на пять минут, ладно?
– Зря стараешься, Белка, – вызывающе фыркнула Лена, поняв намерения подруги поговорить с ней с глазу на глаз. – Прокомпостирован талончик! Как говорила другая героиня в другом фильме: «Если что – ищите меня в Волге!..»
Не сказав ни слова, Артем кивнул и удалился на кухню готовить горячее. Жаря на открытых углях жаровни заказанный гостями шашлык из осетрины и тигровых креветок, новгородские копченые колбаски, седло барашка и мясо-барбекю, слушая доносящиеся из зала хорошо знакомые песни питерской рок-группы и даже, сам того не замечая, тихо подпевая артистам, он то и дело мысленно возвращался к авантюрному решению Лены переспать со столичным воротилой. Как ни странно, но эта щекотливая тема, ни с какого боку не касающаяся его лично, отодвинула даже тягостные мысли о необходимости восстановления побитой пьяным быком Изотовым «девятки» и украденного вором-карманником паспорта.
1 2 3 4 5