Тот сердито насупился:
– Как произошло, что "дикие" подобрались так близко к каравану, Сохраняющий?
– Не знаю. Вряд ли это было запланированное нападение. Иначе мы все были бы уже мертвы. Слава Контролерам, "дикий" был только один, а в своре было только три собаки. Нам удалось подстрелить одну из арбалета шипом Барьера. Но и дикий зацепил двоих, у нас есть раненые: Тмион ранен в руку, так что есть надежда на то, что он выздоровеет; а вот Итпану "дикий" попал в живот. Он сильно мучается. Я думаю, ему надо подарить Милость забвения.
Доверенный не отводил взгляд от Торрея. Он упрямо повторил вопрос.
– Как это произошло? Торрей пожал плечами:
– Огненные трубки. Они могут метать кусочек металла очень далеко и с большой силой. Мы знаем об этом слишком мало. Я просил Контролера позволить мне захватить и изучить такую трубку, но он меня... мне не позволил.
Старший размышлял, глубокомысленно сдвинув брови к переносью, но потом, так и не найдя, что бы еще спросить, кивнул. Торрей кивнул в ответ:
– Я должен отправить домой Тмиона и... позаботиться об Итпане, а потом можем двигаться. Я не думаю, что где-то поблизости бродят другие "дикие", иначе они уже были бы здесь, но надо побыстрее покинуть это место. "Дикие" привязаны к своим прирученным животным и могут попытаться нам отомстить.
Они тронулись в путь.
В быстром темпе шли до обеденного привала. По бокам колонны шли мужчины, сжимая в не очень-то умелых руках заостренные колья и выточенные из вулканического стекла ножи. Только Сохраняющие, которых по традиции набирали из охотников, имели пластинчатые арбалеты. Люди куклосов никогда не были хорошими воинами, да и не очень-то представляли себе, что это такое.
За все время Уимон, который, уцепившись за юбку Лии, едва поспевал переставлять ножки, так ни разу отца и не увидел. Когда они появились на поляне, выбранной Сохраняющими для обеденного привала, Торрей уже был там. Он шагнул им навстречу, подхватил на руки измученного сына и вновь, как и утром, благодарно улыбнулся Лии:
– Я разложил костер, Молодая мать.
Пока Лия резала овощи для похлебки, Торрей растер сыну гудящие ножки и укутал его в плащ, сшитый из волчьих шкур. Уимон пригрелся и задремал. Однако скоро проснулся и высунул нос из-под мохнатого плаща. Они расположились на самом краю поляны, под раскидистыми ветвями старой липы. Над костерком висел легкий котелок, в котором кипело варево. Отец, не забывая помешивать, что-то тихонько рассказывал Лии. Уимон прислушался.
–... редко нападают первыми. Лия задумчиво кивнула:
– А почему тогда мы сами нападаем на них?
– Такова воля Контролера. Мы обязаны пресекать жизни "диких" там, где мы их повстречаем. А если мы обнаружим их жилище или иное место, где они собираются в большом числе, то должны немедленно сообщить Контролеру.
– И что тогда?
Торрей ответил не сразу. Он зачерпнул варево бурой от долгого пользования деревянной ложкой с обкусанным краем, подул, отхлебнул, удовлетворенно крякнул и, протянув руку, извлек из лежащего у его ног заплечного мешка серебристый пакетик биодобавки. Высыпав ее в котелок, он помешал, снова попробовал варево, а затем сноровисто снял котелок с крюка и поставил в сторонку остывать. Все это время Лия не отрываясь смотрела на него, будто напоминая о том, что она задала вопрос, но не отваживаясь повторить его. Охотник оглянулся и, сделав вид, что он просто рассматривает что-то за спиной, заговорил:
– Я видел что-то подобное только один раз. Когда я был еще молодым охотником. Я тогда жил в куклосе "Смионт Труо Юмнг". Наши Старшие наткнулись на поляну, где "дикие" устроили шалаши. Старшие попытались напасть на них, но "дикие"... – он замолчал и, выудив из мешка завернутую в тряпицу краюху серого хлеба, начал резать его. Лия смотрела на него нетерпеливо, но охотник так же неторопливо уложил в мешок остаток краюхи и только потом заговорил:
– Погибли все охотники нашего куклоса и большая часть взрослых мужчин. "Дикие" преследовали нас до самого Барьера. Родитель был тяжко ранен и умер. Но перед смертью он успел сообщить обо всем Контролеру. – Торрей помолчал, занимаясь котелком и ложками. – Ночью пришли Высшие. Они сожгли все шалаши и всех "диких". Тех, кто успел убежать и попытался скрыться в чаще, они догнали и разорвали на куски. Самому удачливому удалось пробежать почти девять миль...
Охотник принялся чистить лук.
– Но потом мы разобрались в следах и поняли, что "дикие" пытались сопротивляться. И похоже, им даже удалось... причинить вред не менее чем трем Высшим.
Лия охнула. Причинить вред Высшим?! А Торрей в упор взглянул на нее:
– С той поры, когда я встречаю "диких", я либо убиваю их, либо убегаю.
Лия вздрогнула и отвернулась. Желтоголовый криво усмехнулся, поднялся и, наклонившись над сыном, тихонько потряс его за плечо.
– Вставай кушать, сынок.
Уимон выбрался из-под волчьего плаща и, стараясь не встречаться взглядом с отцом, уселся у котелка.
Он надеялся услышать что-нибудь интересное, а из того, что удалось расслышать, он понял не так уж много. Но ему стало страшно. И страх его испугал. Поэтому мальчуган вцепился в протянутую отцом ложку, будто в спасательный круг, и торопливо зачерпнул из котелка.
Следующую неделю Уимон запомнил смутно. Все – места стоянок, дневные переходы, места заготовки дров, ручьи, из которых набирали воду, – Сопровождающие знали назубок. Поскольку каждую весну Доверенные из их куклоса отправлялись в Енд одним и тем же маршрутом. Но этот маршрут не был рассчитан на едва оправившихся после болезни малышей. Дети отправлялись в Енд только дважды в жизни. Во-первых, в течение первого года после рождения, дабы медицинский ряд Контролера провел полное генетическое обследование нового организма и выдал заключение по поводу его дальнейшей судьбы. Первой обязанностью Контролера было пресекать жизнь неполноценных с точки зрения генетики особей. Это путешествие младенцы совершали на руках матерей. А во-вторых – в одиннадцать лет, когда наступала пора определить Предназначение подросших жителей куклоса. Эти ребята были намного крепче Уимона. И дорогу перенесли без особого труда. Но к исходу недели и Уимон втянулся: когда останавливались на ночную стоянку, Уимон уже не валился без сил на отцовский плащ, а принимался шнырять по лагерю.
Когда до Енда осталось всего два дневных перехода, нагнали большой караван, в котором следовали Доверенные из шести куклосов. Там оказалось около полутора десятков подростков, достигших возраста Предназначения. На первой же стоянке один из мальчишек появился у костра Уимона. Несколько минут он смотрел, как пацаненок помогает отцу разводить огонь, а потом подошел поближе и опустился на корточки.
– Привет.
– Привет, – сдержанно ответил Уимон. В их куклосе отчего-то не было подростков. Самым молодым был Hyp, но ему было почти двадцать весен. И с ним у местной пацанвы сложились натянутые отношения. Вот почему Уимон решил быть поосторожнее.
– Слушай, мы тут с ребятами подумали, кажется, ты еще слишком мал для Предназначения? Уимон кивнул.
– А зачем ты идешь в Енд?
Уимону, сказать по правде, сильно не хватало приятеля. Взрослые были заняты своими делами и в лучшем случае не обращали на мальчика внимания, а скучная походная жизнь давно успела приесться. Поэтому он решил рискнуть и попытаться подружиться с этим парнишкой. Уимон улыбнулся:
– Я оцарапался о Барьер и сильно болел. А сейчас меня должен посмотреть Контролер.
– Да-а-а? – удивленно протянул мальчик и окинул Уимона уважительным взглядом. – У нас прошлой зимой один охотник тоже оцарапался о Барьер. Он долго был на охоте, а на обратном пути попал в пургу и съел все барьерные корни. И так обессилел, что забылся и подошел слишком близко к Барьеру. Барьер дотянулся до него только двумя колючками. Он так орал... – Мальчишка, как взрослый, глубокомысленно покачал головой. – Книон-родитель рассказывал, что, когда Оберегательница подбежала к нему, он был уже мертв.
Мальчишка заинтересованно рассматривал Уимона, будто надеясь рассмотреть причину его необычайной живучести, а потом протянул руку:
– Меня зовут Алукен.
– Уимон.
Они торжественно пожали друг другу локти правой руки. Новый знакомый предложил:
– Айда к нам, я тебя с ребятами познакомлю.
Уимон вопросительно взглянул на отца, который все это время молча готовил похлебку, исподтишка наблюдая за детьми, но не вмешиваясь. Тот кивнул, сдерживая улыбку, и мальчики шустро побежали к дальним кострам. Почему-то в их возрасте бегать гораздо легче, чем ходить.
Караван Доверенных из куклоса Алукена был намного многочисленней, чем у сородичей Уимона. Да и лагерь выглядел гораздо богаче. У каждого костра были натянуты навесы из шкур или блескучей непромокаемой ткани, которую даровали Высшие. А в середине лагеря стоял шатер. Алукен пояснил:
– Там спит старший Доверенный. А у вас есть такой?
Уимон отрицательно мотнул головой. Его новый приятель удовлетворенно кивнул, как будто ожидал подобного ответа:
– Отец говорил, что только три куклоса с этой стороны хребта имеют такие шатры. Наш куклос заготавливает барсучий и медвежий жир, а также смолу и сок деревьев. Так что Высшие прилетают в наш куклос каждую полную луну. – Он с явственным оттенком гордости в голосе особо выделил одно непонятное слово. – У нас производственный куклос.
Уимон уважительно кивнул, так и не поняв, что имел в виду новый товарищ. А тот вскинул руку и закричал:
– Смотри, вон ребята. Эй! Ребята! Смотрите, кого я привел! Это Уимон. Его оцарапал Барьер, а он выжил.
Дети молча рассматривали Уимона. Потом мальчик, сжимавший в руке наполовину обгрызанный барьерный корень, громко сказал:
– Умертвят. – С хрустом откусил от корня и шумно зачавкал.
– Это почему это умертвят? – удивился Алукен.
– А потому, – безапелляционно заявила хрупкая, тонкокостная девочка с большими черными глазами. – Мама рассказывала, что в нашем куклосе Барьер оцарапал семерых. Двое не умерли сразу.
Но Контролер все равно не разрешил им жить. – Она замолчала, подняв глаза вверх и сложив бантиком пухленькие губки. – Мама рассказывала, что их даже не разбирали. Они были уже слишком старыми. Просто умертвили и переработали. Алукен упрямо набычил голову:
– А он еще нестарый.
– Ну и что? – возразила девочка. – Зато он еще маленький. И органы у него маленькие. А значит, никому не нужны.
– А может, нужны? Есть же маленькие взрослые.
– Они не такие маленькие, – вступил в разговор еще один мальчик. – Вот Емон-родитель рассказывал, что малый или большой рост – это генетическое отклонение. И скоро все взрослые будут одинакового роста. – Тут он запнулся и, слегка смутившись, пояснил: – Ну, я имею в виду, которые не возвысятся.
– Да ладно вам, – лениво произнес тот, который первым заговорил об умертвлении. Он как раз покончил с корнем и вытирал руки о подол рубахи. – Может, его и не умертвят. Раз ведут в Енд – значит, есть надежда. – Он сделал шаг к Уимону и протянул руку. – Давай знакомиться. Меня зовут Итакр.
Похоже, Итакр был в этой компании за главного. Потому что остальные тоже сгрудились возле Уимона и начали пожимать его локоть.
Потом Итакр хлопнул Уимона по плечу и спросил:
– У тебя есть с собой барьерный корень? Уимон отрицательно мотнул головой.
– А можешь принести?
Мальчуган нерешительно пожал плечами.
– Надо спросить у отца. Итакр скривился:
– У отца?
– Он же не за Предназначением идет, – вступился за нового приятеля Алукен. – Он должен слушаться взрослых.
Итакр смилостивился:
– Ладно, спроси.
Вдруг из-за его спины раздался сухой скрипучий голос:
– Здравствуйте, дети.
Все резко обернулись, заслонив говорившего от Уимона своими спинами. Повисла напряженная тишина. Потом послышался испуганно-взволнованный голос Итакра:
– Здравствуй, Вопрошающий.
Дети, будто игрушки на шарнирчиках, низко согнулись в поясе, открыв Уимону странное существо, напоминающее человека. Вокруг лысой головы существа будто странные змеи извивалось несколько толстых щупальцев. Уимону показалось, что его сейчас стошнит. И только через некоторое время, когда дети выпрямились, до него дошло, что он удостоился великой чести воочию увидеть одного из Высших.

3

Они вошли в Енд, когда солнце достигло зенита. Для того чтобы Старшие Доверенные всех семи куклосов переступили границу Святого местообиталища Контролера именно в тот момент, когда тени под ногами стали самыми короткими, караван почти час стоял на скате холма у последнего поворота дороги. Все это время Уимон умирал от желания влезть на гребень и хоть одним глазком взглянуть на скопище чудес. Но взрослые строго следили за тем, чтобы дети не нарушили их планов. Даже новые приятели Уимона, которые пользовались гораздо большей свободой, так как были главными лицами в караване, не осмелились нарушить порядок. Вообще-то в том, чтобы войти в Енд именно в полдень, не было никакого особого смысла. Просто за многие десятилетия это стало чем-то вроде неписаной традиции. Неизвестно кем и когда установленной, но свято соблюдаемой.
Время ожидания кончилось. Мальчик так и не понял, кто только что подал сигнал, но люди, спокойно сидевшие и лежавшие на склоне холма, вдруг вскочили на ноги и суетливо бросились к дороге, спеша занять свое место в колонне, растянувшейся почти на полмили. Мальчик растерялся. Когда остановились на этот привал, он отпросился у отца и, пробежав через всю колонну, добрался до своих новых знакомых, место которых было в самой голове, сразу за шеренгой Старших Доверенных. И сейчас он внезапно оказался в одиночестве, среди суматошной толпы взвинченных людей. Пробежал с возбужденным лицом Алукен, который нравился ему больше всех из новых знакомых, и мальчик припустил следом за ним.
В первых рядах колонны все успокоилось. Короткая шеренга Доверенных, одетых в лучшие одежды, распространяла вокруг флюиды торжественности и благообразия. Даже среди детей, блестевших возбужденными глазенками и переминавшихся с ноги на ногу, не нашлось ни одного, кто рискнул бы возвысить голос и пихнуть соседа. Все вертели головами и вытягивали шеи, но не пытались протиснуться вперед. Уимон тихонько пристроился позади плотной группы детей и перевел дух. Хотелось оглянуться назад, увидеть отца или кого-нибудь из своего куклоса, но это не удалось. Вдруг раздался знакомый скрипучий голос:
– Доверенные, готовы ли вы войти в Енд?
На обочине стоял Вопрошающий. Уимон не видел его после первой встречи. После того, как дети поприветствовали его, Вопрошающий подошел к Уимону и спросил:
– Мальчик, почему ты не приветствуешь одного из Высших как подобает?
Вокруг Уимона образовалось пустое пространство, а в детских глазах, устремленных на него, возникло выражение, которое часто встречается у детей, наблюдающих за тем, как взрослые сурово наказывают товарища, который совершил нечто запретное. Из-за спины Вопрошающего появился Старший Доверенный от их куклоса.
– Простите его, Высший, этот ребенок идет не за Предназначением. Он еще слишком мал... – Доверенный запнулся. Пара щупалец, которые, как разглядел Уимон, заканчивались чем-то, напоминавшим, маленькие глазки, осталась направлена на него, а остальные живо зашевелились, оглядывая своими псевдоглазками попеременно всех находящихся рядом с ними.
– За чем же он идет? Доверенный ответил:
– Он был оцарапан Барьером и долго болел. Но сейчас выздоровел. Мы ведем его к Контролеру.
Вопрошающий вновь повернулся к мальчику, напряженно шевеля всеми своими щупальцами. А потом произнес:
– В таком случае ему нет необходимости присутствовать при моей беседе со Следующими за Предназначением.
Уимона поволокли куда-то в темноту, даже не дав попрощаться с новыми приятелями. И вот теперь новая встреча...
Мальчик шел вместе со всеми, стараясь не вырываться вперед и не слишком отставать. Но вот дорога сделала поворот и над группой детей пронесся восхищенный вздох. Уимон отпрянул в сторону, выскочил на обочину и ошеломленно разинул рот.
Енд был чудом. Вниз сбегала прямая как стрела дорога, переходящая в идеально ровную поверхность. Вся долина была выстлана матово поблескивающими под яркими лучами осеннего солнышка шестиугольными металлическими плитами. В центре замощенного пространства возвышался... Дворец. Конечно, Уимон не знал, как это называется, но стройное скопление кубов, шаров, прямоугольников и воздушных решетчатых металлических конструкций вызывало ощущение... благоговения. Он замер от восхищения и.
1 2 3 4 5 6 7