кому-н
ибудь постоянно требовалось сорвать зло...
Рогман не понимал этого. Он просто жил, а его память до определенного моме
нта вела себя, как дырявое корыто, Ч сколько ни лей, все утечет в землю. Мож
ет быть, оттого и выжил, что не копил в себе каждодневных обид?
Уткнувшись острыми локтями в коленки, он сел поодаль от вонючего, чавкаю
щего тоннельного слизня. Боль от кнута все еще пульсировала в ноге, но сле
зы уже высохли. Детству, даже такому, как выпало Рогману, не свойственно уг
рюмое постоянство обид, и через пару минут он уже с интересом и некоторой
долей наивной зависти наблюдал за своими сводными братьями, которые с ры
чанием отскакивали прочь от плюющегося во все стороны шерстобрюха.
Над его головой ровно сияли секции низкого потолка. Кое-где среди светящ
ихся сегментов виднелись решетчатые квадраты, в которых гнездился таин
ственный мрак. Мальчик иногда пытался вообразить, что же там, за ними, но н
а это у него не хватало фантазии. Что он видел в своей короткой жизни, кром
е нескольких полей да короткого тоннеля, что соединял между собой участк
и Плодородной Равнины и дом Эргавса, в котором жила большая половина общ
инных сенталов со своими семьями? Да ничего. Дом представлял собой длинн
ую глубокую нишу, которая вдавалась в стену Мира. Внутреннее пространств
о походило на грязный, запутанный лабиринт многоярусных клетушек, в кото
рых проживало около сотни волосатых, низколобых крестьян. Другой такой ж
е дом находился неподалеку, ровно через один тоннель, и там под охраной на
дсмотрщиков обитали рабы Ч клонги. Все они являлись такими же сенталами
, как и свободные члены общины, а угодили в рабство по разным причинам: кто
за какой-то проступок, а кто и по праву рождения Ч дети клонгов навечно ос
тавались клонгами, тут уж ничего не попишешь.
Рогман тоже считался рабом, хоть и жил в доме Управляющего Полями.
Сейчас, сидя поодаль от шумно пожирающего угощение шерстобрюха, он уже н
е всхлипывал. Боль приходит и уходит, ее Рогман научился терпеть. Скоро он
вырастет, его мускулы окрепнут, и тогда что-нибудь изменится в жизни Ч в э
том мальчик убедил себя сам. Возможно, он станет этнамом Ч ведь он своими
глазами видел, что похож на таинственных Хозяев Жизни. Только вот голубо
й подшерсток на теле у него не растет да зубы не такие острые, как у них... Но
это ничего... Вот повзрослеет, и все будет не так...
Рогман в своих детских мечтах искренне верил в грядущие перемены.
Этнамы, утверждавшие, будто их предки свергли Богов с Сияющего Престола,
не утруждали себя работой. Они являлись Хозяевами Жизни и всячески подче
ркивали это в отношении сенталов, которые и обеспечивали своим рабским т
рудом на полях ту самую «жизнь»...
Естественно, Младший Народ от постоянных тягот существования не станов
ился более приветливым, и частенько раздражение крестьян, измученных тр
удом на соевых полях, выливалось на Рогмана, чье неясное происхождение и
явная физическая беззащитность позволяли пинать безродного клонга с п
олным осознанием того, что ниже этого безволосого крысеныша разве что гр
язь под ногами...
Иногда его осыпали насмешками, а зачастую просто жестоко и угрюмо били, в
ымещая таким образом скопившееся за день раздражение...
... Окончательно погрузиться в мрачные размышления ему не дал лающий выкр
ик надсмотрщика. Шерстобрюх доел и теперь сам тянулся к пашне Ч он хоть и
был туп, но все же сумел усвоить, что на той стороне поля его обязательно ж
дет новая порция тоннельной слизи.
Рогман встал, обреченно направляясь к оживившейся стайке волосатых све
рстников, которые уже размещались на бревне.
* * *
Шло время.
Рогман не знал, что такое безысходность. Не имея ничего иного, он просто жи
л, как жили другие рабы, да, впрочем, и свободные сенталы тоже, Ч от работы к
побоям, от скудной пищи к тревожному сну, и снова к тяжелой, изнуряющей ра
боте на полях. Дни казались серыми, унылыми, похожими друг на друга близне
цами-шерстобрюхами, медленно ползущими мимо в неведомую даль, но все реж
е кривились его губы и дрожал подбородок. От непосильного труда и непрек
ращающейся возни со своими сверстниками мускулы мальчика окаменели, ко
жа стала грубой, а глаза слишком уж серьезными.
Он научился многим вещам. Прежде всего не бояться боли, отвечать ударом н
а удар и насмешкой на насмешку. Те из сверстников, что раньше походя спихи
вали его с бревна, прямо в пыль, под раздраженный удар хлыста тащившегося
вслед за слизнем надсмотрщика, теперь не всегда решались задеть безволо
сого раба-приемыша, особенно если не наблюдалось численного перевеса со
стороны насмешников.
Первым это заметил Эргавс.
Неудивительно, что Управляющий Полями следил за судьбой своего выкормы
ша. Под приплюснутым черепом старого сентала, чью поредевшую шерсть уже
побила первая проседь, умещалось чуть больше мозгов, чем у работавших на
полях сородичей, иначе он бы не занимал столь значительный пост. К тому же
он был единственным, кто знал правду о рождении Рогмана.
Мысли Эргавса, когда он наблюдал за тем, как растет исторгнутый Алтарем к
рысеныш, превращаясь в стройного, мускулистого, поджарого юношу с необыч
ной формой черепа, роднящей его с этнамами, но абсолютно голым, безволосы
м телом, носили вполне практический характер. В них не было ничего от мист
ики. Рогман казался ему намного смышленее других соплеменников, и, когда
наступил очередной сбор урожая, старый Управляющий внезапно освободил
его от полевых работ, поставив Рогмана считать мешки и сопровождать их в
городские склады.
Так, в свои неполные пятнадцать лет безродный клонг впервые покинул поля
и попал в Город.
Для него это оказалось шоком.
* * *
На всю оставшуюся жизнь он запомнил тот момент, когда вместе с Управляющ
им впервые переступил порог огромного зала, всю площадь которого занима
ли невысокие, сложенные из различных подручных материалов дома.
Это место из-за своих размеров в первый момент вызвало у него головокруж
ение и сосущее чувство тревоги. Разум мальчика, сформированный в замкнут
ых пространствах, не принимал такого глобального понятия, как «горизонт
». До определенного возраста он почти не выходил из дома; потом, когда он п
овзрослел и вместе с другими подростками племени сенталов начал регуля
рно работать на полях, то его свобода соответственно ограничивалась Пло
дородной Равниной, которая представляла собой нескончаемую цепь прямо
угольных залов, где потолок висел над самой головой, а его поверхность яр
ко светилась, позволяя растениям жить. Естественно, что, воспитанный в та
ких условиях, он не имел никакого понятия о психическом расстройстве, ко
торое его далекие предки именовали агрофобией.
Ноги Рогмана подкосились. Эргавс, который сопровождал его в этой первой
доставке груза к городским складам, недовольно заворчал, но все же дал ош
алевшему клонгу несколько минут, чтобы тот смог опомниться, свыкнутся с
новым чувством.
Хотя поля и Город разделяло всего несколько километров пути по прямым ши
роким тоннелям, до сего момента Рогман ни разу не бывал тут.
Город этнамов потряс его. Долгое время в сознании мальчика этот необъятн
ый зал, чьи стены возносились вверх на тридцать-сорок метров, будет остав
аться чем-то потрясающим, находящимся на грани понимания...
Отвесные стены тянулись все вверх и вверх, так что приходилось запрокиды
вать голову, пытаясь разглядеть их. В первый момент мальчику пришлось вс
тупить в борьбу с внезапной тошнотой и слабостью, но он все же сумел задра
ть подбородок и широко распахнуть глаза, чувствуя, что сейчас просто пот
еряет сознание от нахлынувших на него впечатлений.
Впервые в жизни он не смог различить потолка. Там, куда он устремил свой по
мутившийся взгляд, на головокружительной высоте молочными полосами тя
нулись сгустки испарений, за которыми оказалось невозможным разглядет
ь структуру перекрытий, был виден только источаемый ими свет... Ошалевший
взгляд Рогмана скользил поверх крыш одно-, двухэтажных домов и нигде не н
аходил преграды Ч зал оказался столь велик, что его противоположной сте
ны не было видно из-за расстояния и тумана, который вился над постройками
и медленно, лениво утекал в огромные, забранные решетками зевы вентиляци
онных труб. Чуть выше, приблизительно на уровне двадцати метров от пола, и
з стен зала торчали опаленные и перекрученные балки обрушившихся в неза
памятные времена перекрытий, над которыми виднелись черные глазницы вх
одов в какие-то туннели, но, куда они вели и бывал ли кто-то в них, Рогман, ест
ественно, не знал.
Из транса его вывел грубый толчок.
Ч Хватит глазеть... Ч проворчал Эргавс, толкнув его по направлению криво
й и узкой улицы. Ч Запоминай дорогу.
В тот момент Рогману казалось, что он попал в несбыточную страну своей ме
чты.
Город давал пьянящее ощущение свободы, на его улицах толклось столько на
рода, что никто просто не обращал внимания на клонга, который шел вслед за
Управляющим.
На обратном пути, когда груз уже был сдан, Эргавс обратил его внимание на т
о, как под потолком начал тускнеть свет.
Ч Теперь будешь ходить в город сам, Ч глухо проворчал он, ухватив Рогман
а за волосы и резко задрав его голову к потолку. Ч Видишь, свет тускнеет? С
мотри, это называется «ночь». Ночь Ч время Высокородных. Они охотятся по
ночам на этих улицах на глупых, заблудившихся клонгов. Никто не смеет про
тивиться воле этнама, запомни: задержишься тут, когда тускнеет свет, Ч ум
решь.
Ч П-почему? Ч задыхаясь, переспросил Рогман.
Ч Этнамы Ч хищники. Они едят мясо. Этнамы любят кровь. Они не могут все вр
емя есть сою и овощи. Днем они спят, а ночью выходят на охоту.
Ч Они едят сенталов?! Ч в ужасе отшатнулся Рогман.
Ч Они едят клонгов! Ч раздраженно ответил Эргавс.
«Какая разница?! Ч не в силах совладать с ужасом и отвращением, подумал Ро
гман. Ч Ведь рабы Ч это провинившиеся сенталы!»
Однако у него хватило сообразительности не высказывать вслух своих умо
заключений. Судя по тому, как Эргавс озирался по сторонам, пока они преодо
левали последнюю сотню метров до освещенного входа в тоннель, он и сам не
чувствовал себя в безопасности на улицах быстро пустеющего и погружающ
егося в сумерки города.
Рогман накрепко запомнил преподанный урок, но все же беда не миновала ег
о...
* * *
...Это случилось спустя два года после первого посещения Рогманом города.
Он уже закончил дела на складах, но возвращаться пока не собирался Ч в по
следнее время Эргавс все чаще давал ему различные мелкие поручения, кото
рые приходилось выполнять, отрывая время от своего сна, но он не роптал, на
оборот, Ч угрюмый юноша, вечно прячущий свое лицо и тело под рабской хлам
идой, бледный, с источенными худобой чертами, частенько задерживался в Г
ороде сверх срока и по собственной воле. Слишком притягательным оказало
сь это место, так разительно не похожее на унылые, однообразные квадраты
полей.
В этот раз его любопытство, замешанное на мнимом ощущении некоторой своб
оды, привело к весьма плачевному результату...
Ч Эй, клонг! Ну-ка, постой!
Каркающий голос, раздавшийся за спиной, заставил Рогмана вздрогнуть и ос
тановиться. Все произошло помимо его воли, властный окрик припечатал под
ошвы к влажному покрытию улицы еще до того, как смысл сказанного был поня
т им.
Он повернулся, привычно глядя мимо приближающегося к нему этнама. Смотре
ть в глаза Хозяину Жизни считалось дурным тоном. За это могли убить.
Этнам остановился в двух шагах от юноши, придирчиво рассматривая его. Он
был высок, даже по меркам своей расы, но Рогману, в котором насчитывалось н
е меньше ста семидесяти сантиметров роста, Высокородный едва доставал м
акушкой до плеча. Застывшие за спиной этнама лимминги, вооруженные своим
исконным, биологически выращенным оружием, вообще приходились ему по по
яс.
Критически осмотрев Рогмана, Высокородный удовлетворенно хмыкнул:
Ч Ты пойдешь со мной.
От этих слов юношу бросило в жар. Он моментально вспомнил предостережени
я Эргавса, и его взгляд затравленно метнулся по сторонам. Наверху уже тем
нело, кривые улицы погружались в сумерки. Срывающийся из-под далеких сво
дов мелкий, нудный, моросящий дождь только усилил ощущение безысходност
и.
Ч Господин, я служу у Управляющего Полями... Ч едва слышно попытался воз
разить он.
Глаза этнама гневно сверкнули.
Ч Клонг... Ч прошипел он, делая едва заметный знак лиммингам.
Рогман уловил его жест.
За несколько секунд, пока злобные карликовые создания выдвигали из-под х
итина панцирных пластин свое оружие, он успел пережить такую волну парал
изующего ужаса, что от него оцепенел не только разум, руки и ноги свело суд
орогой, и липкий холодный пот прошиб кожу...
Ч Нне-е надо... Ч задыхаясь от страха, просипел он, отшатнувшись к стене, н
о лимминги не понимали речь: они знали лишь язык жестов, а их хозяин не соб
ирался останавливать своих дрессированных убийц. Глядя, как смертельно
побледнел наглый раб, он испытывал нечто близкое к экстазу: рот этнама чу
ть приоткрылся, в отвратительной усмешке обнажив заостренные зубы хищн
ика, и в уголках его пухлых розовых губ выступила слюна. Он уже предвкушал
, как сейчас удар костяной стрелки, выпущенной из дыхательного сопла лим
минга, взломает черепную коробку клонга, и окровавленный мозг возбуждаю
щим пятном размажется по стене...
Рогман затравленно огляделся, но улица была пуста из конца в конец, в этот
поздний вечерний час в городских кварталах редко встретишь запоздалог
о прохожего. Лимминги не торопились: их хозяин наслаждался муками припер
того к стене существа, чей разум не мог противостоять ни его похотливому
взгляду, ни влажным, отвратительно поблескивающим трубочкам, которые вы
росли из-под хитиновых покровов дрессированных убийц.
Предвкушение крови исказило черты лица этнама.
* * *
Почему над Городом этнамов темнело? Почему там ощущался не просто ток во
здуха, а ветер? Почему тут бывало тепло или холодно, в то время как над поля
ми, в помещениях, где пол покрывала плодородная почва, никогда не гас свет
и температура не прыгала, словно подраненная крыса в поисках выхода из л
овушки?
Этого Рогман не знал, но уже тогда юношу мучили смутные подозрения, что в э
том повинны те жерла таинственных тоннелей, что торчали на недосягаемой
высоте, словно пустые глазницы гигантского черепа. Как-то раз Рогман вид
ел, что из одного такого тоннеля вырывался пар, который тут же улетал ввер
х, к поднятому на сорокаметровую высоту светящемуся потолку, и клубился
там, принимая форму облаков, из которых явно собирался идти дождь...
Все это казалось юному рабу странным и любопытным, в то время как ни сента
лы, ни тем более этнамы не обращали на это никакого внимания Ч для них все
казалось привычным порядком вещей, не более...
* * *
Он очнулся глубокой ночью.
Все тело полыхало огнем, несмотря на пронзительный холодный ветер и нудн
ый дождь, что моросил из-под далекого, темного потолка, погружая простран
ство под уличными факелами в желтоватую муть.
Со стоном перевернувшись на спину, Рогман дотронулся рукой до виска, где
пульсировала тупая, ноющая боль. Пальцы наткнулись на липкие волосы. «Кр
овь...» Ч отрешенно подумал он.
Через минуту или две чьи-то шаги грузно прошлепали по мелким лужам и стих
ли возле скорчившегося на тротуаре раба.
Естественно, это был страж. Кому еще взбредет в голову шататься ночью по у
лицам города?
Рогман даже не стал поворачивать голову, когда заостренный конец тонкой
стальной пики кольнул его под ребра.
Ч Встань! Ч раздался голос.
Тупея от боли, он кое-как поднялся на четвереньки, потом, хватаясь руками з
а стену, встал. Лицо стража исказила презрительная гримаса.
Ч Клонг? Ч протянул он, разглядев, с кем имеет дело.
Ч Ты почему валяешься здесь?
Рогмана мутило. По виску и щеке вдруг начали сбегать, смешиваясь с дождем,
горячие щекотливые капли. Кровь, разбавленная дождем, капала на изодранн
ую одежду. Очевидно, его вид был слишком уж жалок. Страж не прельстился его
беспомощностью, не стал издеваться или задавать вопросы. Он презрительн
ым жестом приказал ему убираться прочь и пошел дальше по своим делам.
Рогман был благодарен ему. Клонгам не полагалось врать. А если бы страж сп
росил, кто так изуродовал его, то ответ Ч скажи он правду Ч привел бы его
к немедленной смерти. Высокородные не зря носили свой вычурный титул. Он
и относились к категории существ, которым дозволено все.
1 2 3 4 5
ибудь постоянно требовалось сорвать зло...
Рогман не понимал этого. Он просто жил, а его память до определенного моме
нта вела себя, как дырявое корыто, Ч сколько ни лей, все утечет в землю. Мож
ет быть, оттого и выжил, что не копил в себе каждодневных обид?
Уткнувшись острыми локтями в коленки, он сел поодаль от вонючего, чавкаю
щего тоннельного слизня. Боль от кнута все еще пульсировала в ноге, но сле
зы уже высохли. Детству, даже такому, как выпало Рогману, не свойственно уг
рюмое постоянство обид, и через пару минут он уже с интересом и некоторой
долей наивной зависти наблюдал за своими сводными братьями, которые с ры
чанием отскакивали прочь от плюющегося во все стороны шерстобрюха.
Над его головой ровно сияли секции низкого потолка. Кое-где среди светящ
ихся сегментов виднелись решетчатые квадраты, в которых гнездился таин
ственный мрак. Мальчик иногда пытался вообразить, что же там, за ними, но н
а это у него не хватало фантазии. Что он видел в своей короткой жизни, кром
е нескольких полей да короткого тоннеля, что соединял между собой участк
и Плодородной Равнины и дом Эргавса, в котором жила большая половина общ
инных сенталов со своими семьями? Да ничего. Дом представлял собой длинн
ую глубокую нишу, которая вдавалась в стену Мира. Внутреннее пространств
о походило на грязный, запутанный лабиринт многоярусных клетушек, в кото
рых проживало около сотни волосатых, низколобых крестьян. Другой такой ж
е дом находился неподалеку, ровно через один тоннель, и там под охраной на
дсмотрщиков обитали рабы Ч клонги. Все они являлись такими же сенталами
, как и свободные члены общины, а угодили в рабство по разным причинам: кто
за какой-то проступок, а кто и по праву рождения Ч дети клонгов навечно ос
тавались клонгами, тут уж ничего не попишешь.
Рогман тоже считался рабом, хоть и жил в доме Управляющего Полями.
Сейчас, сидя поодаль от шумно пожирающего угощение шерстобрюха, он уже н
е всхлипывал. Боль приходит и уходит, ее Рогман научился терпеть. Скоро он
вырастет, его мускулы окрепнут, и тогда что-нибудь изменится в жизни Ч в э
том мальчик убедил себя сам. Возможно, он станет этнамом Ч ведь он своими
глазами видел, что похож на таинственных Хозяев Жизни. Только вот голубо
й подшерсток на теле у него не растет да зубы не такие острые, как у них... Но
это ничего... Вот повзрослеет, и все будет не так...
Рогман в своих детских мечтах искренне верил в грядущие перемены.
Этнамы, утверждавшие, будто их предки свергли Богов с Сияющего Престола,
не утруждали себя работой. Они являлись Хозяевами Жизни и всячески подче
ркивали это в отношении сенталов, которые и обеспечивали своим рабским т
рудом на полях ту самую «жизнь»...
Естественно, Младший Народ от постоянных тягот существования не станов
ился более приветливым, и частенько раздражение крестьян, измученных тр
удом на соевых полях, выливалось на Рогмана, чье неясное происхождение и
явная физическая беззащитность позволяли пинать безродного клонга с п
олным осознанием того, что ниже этого безволосого крысеныша разве что гр
язь под ногами...
Иногда его осыпали насмешками, а зачастую просто жестоко и угрюмо били, в
ымещая таким образом скопившееся за день раздражение...
... Окончательно погрузиться в мрачные размышления ему не дал лающий выкр
ик надсмотрщика. Шерстобрюх доел и теперь сам тянулся к пашне Ч он хоть и
был туп, но все же сумел усвоить, что на той стороне поля его обязательно ж
дет новая порция тоннельной слизи.
Рогман встал, обреченно направляясь к оживившейся стайке волосатых све
рстников, которые уже размещались на бревне.
* * *
Шло время.
Рогман не знал, что такое безысходность. Не имея ничего иного, он просто жи
л, как жили другие рабы, да, впрочем, и свободные сенталы тоже, Ч от работы к
побоям, от скудной пищи к тревожному сну, и снова к тяжелой, изнуряющей ра
боте на полях. Дни казались серыми, унылыми, похожими друг на друга близне
цами-шерстобрюхами, медленно ползущими мимо в неведомую даль, но все реж
е кривились его губы и дрожал подбородок. От непосильного труда и непрек
ращающейся возни со своими сверстниками мускулы мальчика окаменели, ко
жа стала грубой, а глаза слишком уж серьезными.
Он научился многим вещам. Прежде всего не бояться боли, отвечать ударом н
а удар и насмешкой на насмешку. Те из сверстников, что раньше походя спихи
вали его с бревна, прямо в пыль, под раздраженный удар хлыста тащившегося
вслед за слизнем надсмотрщика, теперь не всегда решались задеть безволо
сого раба-приемыша, особенно если не наблюдалось численного перевеса со
стороны насмешников.
Первым это заметил Эргавс.
Неудивительно, что Управляющий Полями следил за судьбой своего выкормы
ша. Под приплюснутым черепом старого сентала, чью поредевшую шерсть уже
побила первая проседь, умещалось чуть больше мозгов, чем у работавших на
полях сородичей, иначе он бы не занимал столь значительный пост. К тому же
он был единственным, кто знал правду о рождении Рогмана.
Мысли Эргавса, когда он наблюдал за тем, как растет исторгнутый Алтарем к
рысеныш, превращаясь в стройного, мускулистого, поджарого юношу с необыч
ной формой черепа, роднящей его с этнамами, но абсолютно голым, безволосы
м телом, носили вполне практический характер. В них не было ничего от мист
ики. Рогман казался ему намного смышленее других соплеменников, и, когда
наступил очередной сбор урожая, старый Управляющий внезапно освободил
его от полевых работ, поставив Рогмана считать мешки и сопровождать их в
городские склады.
Так, в свои неполные пятнадцать лет безродный клонг впервые покинул поля
и попал в Город.
Для него это оказалось шоком.
* * *
На всю оставшуюся жизнь он запомнил тот момент, когда вместе с Управляющ
им впервые переступил порог огромного зала, всю площадь которого занима
ли невысокие, сложенные из различных подручных материалов дома.
Это место из-за своих размеров в первый момент вызвало у него головокруж
ение и сосущее чувство тревоги. Разум мальчика, сформированный в замкнут
ых пространствах, не принимал такого глобального понятия, как «горизонт
». До определенного возраста он почти не выходил из дома; потом, когда он п
овзрослел и вместе с другими подростками племени сенталов начал регуля
рно работать на полях, то его свобода соответственно ограничивалась Пло
дородной Равниной, которая представляла собой нескончаемую цепь прямо
угольных залов, где потолок висел над самой головой, а его поверхность яр
ко светилась, позволяя растениям жить. Естественно, что, воспитанный в та
ких условиях, он не имел никакого понятия о психическом расстройстве, ко
торое его далекие предки именовали агрофобией.
Ноги Рогмана подкосились. Эргавс, который сопровождал его в этой первой
доставке груза к городским складам, недовольно заворчал, но все же дал ош
алевшему клонгу несколько минут, чтобы тот смог опомниться, свыкнутся с
новым чувством.
Хотя поля и Город разделяло всего несколько километров пути по прямым ши
роким тоннелям, до сего момента Рогман ни разу не бывал тут.
Город этнамов потряс его. Долгое время в сознании мальчика этот необъятн
ый зал, чьи стены возносились вверх на тридцать-сорок метров, будет остав
аться чем-то потрясающим, находящимся на грани понимания...
Отвесные стены тянулись все вверх и вверх, так что приходилось запрокиды
вать голову, пытаясь разглядеть их. В первый момент мальчику пришлось вс
тупить в борьбу с внезапной тошнотой и слабостью, но он все же сумел задра
ть подбородок и широко распахнуть глаза, чувствуя, что сейчас просто пот
еряет сознание от нахлынувших на него впечатлений.
Впервые в жизни он не смог различить потолка. Там, куда он устремил свой по
мутившийся взгляд, на головокружительной высоте молочными полосами тя
нулись сгустки испарений, за которыми оказалось невозможным разглядет
ь структуру перекрытий, был виден только источаемый ими свет... Ошалевший
взгляд Рогмана скользил поверх крыш одно-, двухэтажных домов и нигде не н
аходил преграды Ч зал оказался столь велик, что его противоположной сте
ны не было видно из-за расстояния и тумана, который вился над постройками
и медленно, лениво утекал в огромные, забранные решетками зевы вентиляци
онных труб. Чуть выше, приблизительно на уровне двадцати метров от пола, и
з стен зала торчали опаленные и перекрученные балки обрушившихся в неза
памятные времена перекрытий, над которыми виднелись черные глазницы вх
одов в какие-то туннели, но, куда они вели и бывал ли кто-то в них, Рогман, ест
ественно, не знал.
Из транса его вывел грубый толчок.
Ч Хватит глазеть... Ч проворчал Эргавс, толкнув его по направлению криво
й и узкой улицы. Ч Запоминай дорогу.
В тот момент Рогману казалось, что он попал в несбыточную страну своей ме
чты.
Город давал пьянящее ощущение свободы, на его улицах толклось столько на
рода, что никто просто не обращал внимания на клонга, который шел вслед за
Управляющим.
На обратном пути, когда груз уже был сдан, Эргавс обратил его внимание на т
о, как под потолком начал тускнеть свет.
Ч Теперь будешь ходить в город сам, Ч глухо проворчал он, ухватив Рогман
а за волосы и резко задрав его голову к потолку. Ч Видишь, свет тускнеет? С
мотри, это называется «ночь». Ночь Ч время Высокородных. Они охотятся по
ночам на этих улицах на глупых, заблудившихся клонгов. Никто не смеет про
тивиться воле этнама, запомни: задержишься тут, когда тускнеет свет, Ч ум
решь.
Ч П-почему? Ч задыхаясь, переспросил Рогман.
Ч Этнамы Ч хищники. Они едят мясо. Этнамы любят кровь. Они не могут все вр
емя есть сою и овощи. Днем они спят, а ночью выходят на охоту.
Ч Они едят сенталов?! Ч в ужасе отшатнулся Рогман.
Ч Они едят клонгов! Ч раздраженно ответил Эргавс.
«Какая разница?! Ч не в силах совладать с ужасом и отвращением, подумал Ро
гман. Ч Ведь рабы Ч это провинившиеся сенталы!»
Однако у него хватило сообразительности не высказывать вслух своих умо
заключений. Судя по тому, как Эргавс озирался по сторонам, пока они преодо
левали последнюю сотню метров до освещенного входа в тоннель, он и сам не
чувствовал себя в безопасности на улицах быстро пустеющего и погружающ
егося в сумерки города.
Рогман накрепко запомнил преподанный урок, но все же беда не миновала ег
о...
* * *
...Это случилось спустя два года после первого посещения Рогманом города.
Он уже закончил дела на складах, но возвращаться пока не собирался Ч в по
следнее время Эргавс все чаще давал ему различные мелкие поручения, кото
рые приходилось выполнять, отрывая время от своего сна, но он не роптал, на
оборот, Ч угрюмый юноша, вечно прячущий свое лицо и тело под рабской хлам
идой, бледный, с источенными худобой чертами, частенько задерживался в Г
ороде сверх срока и по собственной воле. Слишком притягательным оказало
сь это место, так разительно не похожее на унылые, однообразные квадраты
полей.
В этот раз его любопытство, замешанное на мнимом ощущении некоторой своб
оды, привело к весьма плачевному результату...
Ч Эй, клонг! Ну-ка, постой!
Каркающий голос, раздавшийся за спиной, заставил Рогмана вздрогнуть и ос
тановиться. Все произошло помимо его воли, властный окрик припечатал под
ошвы к влажному покрытию улицы еще до того, как смысл сказанного был поня
т им.
Он повернулся, привычно глядя мимо приближающегося к нему этнама. Смотре
ть в глаза Хозяину Жизни считалось дурным тоном. За это могли убить.
Этнам остановился в двух шагах от юноши, придирчиво рассматривая его. Он
был высок, даже по меркам своей расы, но Рогману, в котором насчитывалось н
е меньше ста семидесяти сантиметров роста, Высокородный едва доставал м
акушкой до плеча. Застывшие за спиной этнама лимминги, вооруженные своим
исконным, биологически выращенным оружием, вообще приходились ему по по
яс.
Критически осмотрев Рогмана, Высокородный удовлетворенно хмыкнул:
Ч Ты пойдешь со мной.
От этих слов юношу бросило в жар. Он моментально вспомнил предостережени
я Эргавса, и его взгляд затравленно метнулся по сторонам. Наверху уже тем
нело, кривые улицы погружались в сумерки. Срывающийся из-под далеких сво
дов мелкий, нудный, моросящий дождь только усилил ощущение безысходност
и.
Ч Господин, я служу у Управляющего Полями... Ч едва слышно попытался воз
разить он.
Глаза этнама гневно сверкнули.
Ч Клонг... Ч прошипел он, делая едва заметный знак лиммингам.
Рогман уловил его жест.
За несколько секунд, пока злобные карликовые создания выдвигали из-под х
итина панцирных пластин свое оружие, он успел пережить такую волну парал
изующего ужаса, что от него оцепенел не только разум, руки и ноги свело суд
орогой, и липкий холодный пот прошиб кожу...
Ч Нне-е надо... Ч задыхаясь от страха, просипел он, отшатнувшись к стене, н
о лимминги не понимали речь: они знали лишь язык жестов, а их хозяин не соб
ирался останавливать своих дрессированных убийц. Глядя, как смертельно
побледнел наглый раб, он испытывал нечто близкое к экстазу: рот этнама чу
ть приоткрылся, в отвратительной усмешке обнажив заостренные зубы хищн
ика, и в уголках его пухлых розовых губ выступила слюна. Он уже предвкушал
, как сейчас удар костяной стрелки, выпущенной из дыхательного сопла лим
минга, взломает черепную коробку клонга, и окровавленный мозг возбуждаю
щим пятном размажется по стене...
Рогман затравленно огляделся, но улица была пуста из конца в конец, в этот
поздний вечерний час в городских кварталах редко встретишь запоздалог
о прохожего. Лимминги не торопились: их хозяин наслаждался муками припер
того к стене существа, чей разум не мог противостоять ни его похотливому
взгляду, ни влажным, отвратительно поблескивающим трубочкам, которые вы
росли из-под хитиновых покровов дрессированных убийц.
Предвкушение крови исказило черты лица этнама.
* * *
Почему над Городом этнамов темнело? Почему там ощущался не просто ток во
здуха, а ветер? Почему тут бывало тепло или холодно, в то время как над поля
ми, в помещениях, где пол покрывала плодородная почва, никогда не гас свет
и температура не прыгала, словно подраненная крыса в поисках выхода из л
овушки?
Этого Рогман не знал, но уже тогда юношу мучили смутные подозрения, что в э
том повинны те жерла таинственных тоннелей, что торчали на недосягаемой
высоте, словно пустые глазницы гигантского черепа. Как-то раз Рогман вид
ел, что из одного такого тоннеля вырывался пар, который тут же улетал ввер
х, к поднятому на сорокаметровую высоту светящемуся потолку, и клубился
там, принимая форму облаков, из которых явно собирался идти дождь...
Все это казалось юному рабу странным и любопытным, в то время как ни сента
лы, ни тем более этнамы не обращали на это никакого внимания Ч для них все
казалось привычным порядком вещей, не более...
* * *
Он очнулся глубокой ночью.
Все тело полыхало огнем, несмотря на пронзительный холодный ветер и нудн
ый дождь, что моросил из-под далекого, темного потолка, погружая простран
ство под уличными факелами в желтоватую муть.
Со стоном перевернувшись на спину, Рогман дотронулся рукой до виска, где
пульсировала тупая, ноющая боль. Пальцы наткнулись на липкие волосы. «Кр
овь...» Ч отрешенно подумал он.
Через минуту или две чьи-то шаги грузно прошлепали по мелким лужам и стих
ли возле скорчившегося на тротуаре раба.
Естественно, это был страж. Кому еще взбредет в голову шататься ночью по у
лицам города?
Рогман даже не стал поворачивать голову, когда заостренный конец тонкой
стальной пики кольнул его под ребра.
Ч Встань! Ч раздался голос.
Тупея от боли, он кое-как поднялся на четвереньки, потом, хватаясь руками з
а стену, встал. Лицо стража исказила презрительная гримаса.
Ч Клонг? Ч протянул он, разглядев, с кем имеет дело.
Ч Ты почему валяешься здесь?
Рогмана мутило. По виску и щеке вдруг начали сбегать, смешиваясь с дождем,
горячие щекотливые капли. Кровь, разбавленная дождем, капала на изодранн
ую одежду. Очевидно, его вид был слишком уж жалок. Страж не прельстился его
беспомощностью, не стал издеваться или задавать вопросы. Он презрительн
ым жестом приказал ему убираться прочь и пошел дальше по своим делам.
Рогман был благодарен ему. Клонгам не полагалось врать. А если бы страж сп
росил, кто так изуродовал его, то ответ Ч скажи он правду Ч привел бы его
к немедленной смерти. Высокородные не зря носили свой вычурный титул. Он
и относились к категории существ, которым дозволено все.
1 2 3 4 5