- Понятно, что вы не узнали этого голоса, - сказал Корин, - но у вас есть хоть какие-то догадки?
- Ни малейших...
- И тогда вы вернулись наверх...
- Да. Вернулась и увидела, что дверь в комнату мужа приоткрыта и там горит свет. Я забеспокоилась... Понимаете, этот загадочный звонок выбил меня из колеи.
Я вошла... Эммет лежал под одеялом лицом вверх. Он казался спящим, но у меня сразу сердце заколотилось... Я никогда не видела у него такого лица... Я подошла... Остальное вы знаете.
Коретта перевела дыхание, глубоко затянулась сигаретным дымом.
- У вас есть еще вопросы, господа? - осведомилась она. - Я устала...
- Пожалуй, только один, - произнес Уэстбери. - У вашего мужа было больное сердце?
- При таком образе жизни у кого угодно будет больное сердце.
- Но он не принимал тоноксил?
- Нет. Он вообще избегал сильных средств.
- Благодарю вас, миссис Уинвуд...
Мы не задерживаем вас больше.
Коретта поднялась, загасила окурок.
У дверей она обернулась, поколебалась, будто хотела что-то добавить, потом решительно толкнула дверь и вышла.
- Ваше мнение, Джон? - спросил Корин.
- Это могла сделать она. Вполне могла. Ревность и вызванная ею ненависть - частый мотив убийств.
- Да, но не таких убийств, Джон! Импульсивных, аффектированных, а здесь - изощренный план.
- Женщин трудно понять... иная может годами таить и вынашивать планы мести... Но оставим общую психологию.
Меня смущает несоответствие между заявлениями Коретты о ее отношении к Уинвуду и непосредственной реакцией на его смерть. Не стыкуется... Но если это она, то понятно, откуда у нее информация о вас. Живя рядом с Уинвудом, женщине не так сложно вытянуть коекакие секреты ЦРУ. Однако у нас появляется и другая подозреваемая - Рамона Лэддери. После того, как Коретта увидела их вдвоем с Уинвудом, Рамоне было легко сообразить, что мистер и миссис Уинвуд вряд ли будут спать в одной комнате.
- Но если Рамона была любовницей Уинвуда, зачем ей убивать его? А трюк с письмом? Я представляю автором письма Коретту, но Рамону? Она могла бы в ярости застрелить любовника из пистолета, такое больше в ее стиле.
- Пожалуй, вы правы, - согласился Уэстбери, - но остается еще и Огден Лэддери! Вот он вполне мог таким замысловатым образом разделаться с соперником.
- Да, - с сомнением произнес Корин, - есть граф Лэддери, есть и все остальные... И все поймут, что письмо может быть и фальшивкой, запутаются в подозрениях... Джон, вы ведь прибыли сюда из-за лорда Фитуроя. Что вы знаете о нем?
Уэстбери подошел к бару, вынул бутылку виски, вопросительно взглянул на Корина. Тот кивнул. С рюмками и сигаретами они устроились у столика.
- Лорд Фитурой, - пробормотал Уэстбери в раздумье. - Сложный, противоречивый человек. Полагаю, его политические взгляды можно опустить, это не столь существенно... Но есть и такое, что для нас небезынтересно. Видите ли, Корин, при определенных обстоятельствах лорд Фитурой мог бы занять кресло Кэмерона в британском правительстве...
- Министра финансов?
- Да. Но политическая обстановка на Даунинг-стрит изрядно запутана. Как самостоятельная фигура Валентайн Кэмерон мало кого устраивает, однако он в хороших отношениях с американской администрацией, что немаловажно для привлечения в нашу экономику инвестиций США. Лорд Фитурой был бы намного лучшим министром финансов, это признается почти всеми, но одних отпугивает его реакционная позиция, а других - чрезмерная, по их мнению, независимость мышления. Именно это второе заставляет американцев поддерживать на плаву лодку Кэмерона, но и у них нет единства.
Здесь велика роль ЦРУ, для которого Кэмерон - испытанный проводник американского влияния в Англии. И насколько я могу судить, Уинвуд активно поддерживал Кэмерона, создавая тем самым непреодолимые препятствия для карьеры лорда Фитуроя.
- Но почему? - от политических лабиринтов у Корина всегда начинали болеть зубы. - Ведь лорд Фитурой здесь, а значит, он без пяти минут участник их нового финансового союза.
- Да, в этом не так-то легко разобраться. Уинвуд балансировал на проволоке, или, если вам так больше нравится, сидел между двух стульев - ЦРУ с одной стороны, связанные с нацистами банки и финансисты - с другой. И ему хотелось иметь страховку, работая - не создавая видимость, а реально работая - на обе стороны. Таким образом, поддержка Уинвудом Кэмерона выводила его из диссонанса с влиятельными силами в ЦРУ и американской администрации, а лорд Фитурой был для него выгоднее в качестве динамичного финансиста, не связанного официальным постом.
- Понимаю, к чему вы клоните, - Корин наполнил опустевшие рюмки. - Но представить себе лорда, кандидатура которого на пост министра финансов рассматривается всерьез, в роли убийцы... Гм... В романе Агаты Кристи, пожалуй, такое бы прошло.
Не спеша с ответом, Уэстбери взял рюмку, долго рассматривал ее на свет.
- Я расскажу вам одну историю, Корин, - раздельно выговорил он, - а уж выводы - ваша прерогатива. Это случилось восемь лет назад, когда лорд Фитурой и Антония еще не были женаты и лишь изредка встречались на приемах и вечеринках. Тогда лорд Фитурой занимал должность... Впрочем, важно не это, а то, что он был помолвлен с Эмили Гринсдэйл, девушкой из всеми уважаемой аристократической семьи. За две недели до свадьбы машина Эмили, на которой она возвращалась в Лондон из фамильного поместья, на высокой скорости врезалась в ограждение автострады - во всяком случае, так утверждается в полицейском заключении, свидетелей не было.
Девушка погибла. Любопытно то, что, согласно единодушным показаниям членов семьи Гринсдэйл, Эмили всегда водила машину очень осторожно. Спиртного она не употребляла, да и экспертиза показала, что в момент аварии она была трезва.
Полиция посчитала это несчастным случаем еще и потому, что на свете, казалось бы, не существовало человека, которому была бы выгодна смерть Эмили Гринсдэйл...
- Ну и что? - вяло спросил Корин, заранее зная ответ.
- А то, что через год лорд Фитурой и Антония поженились.
23
Уэстбери отправился к леди Брунгильде, чтобы расспросить ее о технических особенностях телефонной линии Везенхалле, тогда можно будет делать обоснованные предположения по поводу того, откуда звонил таинственный абонент.
Следующим шагом, намеченным Кориным, был разговор с Берковским. Корин сообщил Уэстбери, о чем собирается беседовать с русским банкиром, и после увесистой порции сомнений идея получила одобрение. Но допрос Берковского Корин и Уэстбери намеревались провести вместе.
В картинной галерее, по которой Корин направлялся в библиотеку, было холодно и сумрачно. Солнечный свет рассеивался в пыльных портьерах, картины притихли в неосвещенных нишах, будто персонажи портретов спали в сплетенных самим Временем подвесных колыбелях.
Но в конце галереи, за два окна до входа в библиотеку, портьера была отодвинута, и золотой клин яркого света рассекал сумерки пополам. На широком подоконнике, опираясь спиной о витой переплет оконной рамы, сидела графиня Лэддери. Как и тогда в оранжерее, она находилась в обществе квадратной бутылки "Джека Даниэльса". Тихо ступая, Корин подошел ближе. Рамона подняла глаза. Мало сказать, что ее лицо было заплаканным - оно просто-таки утопало в слезах.
Рамона Лэддери попыталась, как сумела, улыбнуться Корину.
- Это судьба, да, Брайан?
Корин не понял, имеет ли она в виду их вторую подряд случайную встречу при похожих обстоятельствах или смерть Эммета Уинвуда.
- Наверное, - ответил он словом, одинаково подходящим для обоих вариантов.
Глаза женщины сузились, словно она вознамерилась проникнуть в самую сердцевину мозга Корина и вытащить оттуда всю правду до конца.
- Я говорила вам о преступлении, Брайан. Свершилось.
- Да, свершилось, - сказал Корин беспомощно. Его вдруг охватила злость на себя, на свою неспособность преодолеть одномерность и зашоренность сознания, увидеть вещи под иным, дающим волшебный ключ углом зрения. Его хваленая логика, которую так ценил полковник Коллинз, оказалась бесполезной побрякушкой в ситуации, когда, кроме нее, и надеяться не на что.
Прорываясь сквозь удушающую пелену злости, Корин брякнул:
- Вы убили Уинвуда, Рамона?
Графиня Лэддери, ничуть не удивившись, глотнула виски из горлышка, зажмурилась на секунду.
- Нет, Брайан. Это сделала Коретта.
Корин молчал, постукивая ногтем по сигаретной пачке. Рамона отобрала ее, извлекла две сигареты, сунула в рот и одновременно прикурила. Потом она протянула одну сигарету Корину, тот машинально взял дымящийся белый цилиндрик.
- Я любила его, Брайан, хотя он и не заслуживал... Если бы вы знали меня близко, вы сказали бы, что эгоистичная и самовлюбленная Рамона Санчес не способна на чувство. Но.. Боже, что с нами происходит, Брайан? - Она принужденно засмеялась.
- Что вам известно о Коретте Уинвуд? - нажал Корин.
Рамона зашлась в приступе неврастенического смеха.
- Ни-че-го! Я хотела вернуть Эммета... Хотела, чтобы все было как прежде.
Он оттолкнул меня, но Коретта думала, что...
- По-вашему, этого достаточно, чтобы обвинить ее в убийстве?
Замороженный тон Корина несколько отрезвил Рамону.
- Это сделала она... или мой муж, какая разница... или они вместе. О, теперь я догадываюсь, что они оба давно обо всем знали! Как вы думаете, зачем он привез меня в Везенхалле? Полюбоваться на труп Эммета, вот зачем...
Бедная Рамона, подумал Корин. Похоже, она и впрямь считает себя центром Вселенной, первопричиной всего сущего.
Нет ни политики, ни денег, ни серьезных поводов к преступлению - только Рамона как основа помыслов и поступков других людей.
Но ведь может оказаться, что она и права... Человек, стрелявший в Рональда Рейгана, не был наемником тайных могущественных сил. Он всего-навсего возжелал произвести впечатление на киноактрису Джуди Фостер... Судьба мира могла измениться из-за того, что свихнувшийся маньяк влюбился в актрису!
И не всегда они промахиваются.
24
В библиотеке появился Джон Уэстбери и с порога начал выкладывать новости.
- Леди Брунгильда утверждает, что телефонная линия надежна и при местных переговорах работает отлично, зато при международных, особенно трансконтинентальных, шумы в трубке - обычное явление.
- Хорошо сделано, командир, - откликнулся Корин. - Положите это в коробку.
- Как! Если мы установили, что звонок шел из другой страны... Леди Брунгильда подтвердила и прерывистый сигнал международного вызова...
- Положите это в коробку, - повторил Корин. - Пусть в ней накопится побольше фактов, прежде чем мы начнем стряпать из них версию.
Дверь открылась, вошел Берковский.
Видно было, как он тщится излучать уверенность и энергию, но получалось у него плохо.
- Вы хотели видеть меня, господа?
Уэстбери указал на кресло. Берковский сел.
- У мистера Торникрофта есть вопросы к вам, - пояснил Уэстбери.
- А почему я должен отвечать на вопросы мистера Торникрофта? - желчно осведомился банкир.
- А вы и не должны... Если, конечно, вас не интересует скорейшее раскрытие преступления.
Берковский вздрогнул.
- Боже упаси! Если вы так это расцениваете...
- Вас подозревают не больше, чем других, - успокоил его Уэстбери.
- Я выпью водки...
- Водка в баре.
Не вставая с кресла, Берковский дотянулся до бара, извлек плоскую флягу "Смирнофф" и щедро плеснул в стакан.
Корин взял слово.
- Мистер Берковский, расскажите, пожалуйста, о беседе, состоявшейся между вами и Эмметом Уинвудом здесь, в библиотеке, в ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое.
Берковский едва не поперхнулся водкой.
- Никакой беседы не было, Торникрофт! Да, мы встретились здесь... Случайно... Мне не спалось, я хотел выбрать какую-нибудь книгу... Мы перемолвились с Уинвудом парой слов, не больше.
О погоде, о Рождестве...
- О влиянии лунных фаз на поведение кошек, - подхватил Корин. - Мистер Берковский, зачем вы лжете? Ложь не в вашу пользу.
- Да я говорю вам...
- Послушайте, Берковский. Я спускался в библиотеку в ту ночь и слышал из-за двери обрывок вашего разговора.
Уинвуд сказал, что не может сделать чего-то... Вы ответили, что его доклад погубит не только вас лично, но и нанесет удар по организации. О каком докладе шла речь?
Банкир отставил стакан и процедил сквозь зубы:
- Это не имеет отношения... В общем, не ваше дело, Торникрофт. Поверьте моему слову, если бы вопрос о докладе Уинвуда хоть краем касался возможной причины убийства, я выложил бы все. Но я-то знаю, что это не так!
- Тогда убедите и нас.
- Не могу! - всплеснул руками Берковский. - Эта информация задевает не только мои интересы.
- Без крайней необходимости, - сказал Уэстбери, - мы не станем ее разглашать.
Берковский сосредоточенно размышлял.
- Вот что, господа, - проговорил он спустя минуту. - Ведь важно раскрыть убийство, так? Я дам вам другие сведения, они могут помочь... Ведь если убийца будет найден, вы прекратите расспросы о докладе Уинвуда?
- Что вы намерены сообщить? - Уэстбери проигнорировал последнюю фразу банкира.
- Я знаю кое-что об адвокате... Уотрэсе. Он не адвокат и скорее всего не Уотрэс, хотя его настоящее имя мне неизвестно.
Это международный финансовый эксперт очень высокого уровня, работающий, видимо, на ЦРУ или на американское правительство.
- Вот как? - заинтересовался Уэстбери. - А откуда вам это известно?
- Мистер Уэстбери, я руковожу крупным банком. Без надежных источников информации и собственной... Ну, назовем это службой контрразведки, мой бизнес мертв.
Уэстбери кивнул, словно его полностью удовлетворило объяснение Берковского, и попросил продолжать.
- По нашим каналам, - говорил банкир, - мы получили данные о масштабной операции, подготавливаемой Уотрэсом. В чем ее суть, выяснить не удалось, но важны два момента. Первый - она связана с использованием закрытых биржевых прогнозов, передаваемых Уотрэсу неким высокопоставленным лицом, злоупотребляющим служебным положением, то есть незаконна. Второе - то, что Уинвуд активно противодействовал этой операции. Почему - я не знаю. Можно только гадать. Либо заранее подстилал соломку на случай провала связей с нацистами, либо сам участвовал в чем-то подобном и устранял конкурента... Повашему, это не заслуживает внимания?
- По-моему, заслуживает, - произнес Уэстбери. - И мы отнесемся к этому со всей ответственностью... Оставляя, однако, за собой право вернуться к докладу Уинвуда.
- Надеюсь, это не понадобится, - буркнул Берковский. - Сейчас я могу идти?.
Уэстбери наклонил голову. Банкир покинул библиотеку в еще худшем расположении духа, чем раньше.
- Идем к Уотрэсу? - предложил Корин.
- Уотрэсу нечего предъявить, и на испуг его не возьмешь, - посетовал Уэстбери. - Сглупили мы с Берковским, надо было дожать насчет доклада.
- Как раз нет, - возразил Корин. - Пусть дозревает постепенно. Доклад меня, в общем, мало беспокоит, с ним выяснится.. А вот не слишком ли много времени мы тратим на поиски возможных мотивов преступления, вместо того чтобы заняться механической работой? Вспомнить хотя бы рождественский фуршет.
Кто где стоял или сидел, кто реально мог подлить тоноксил в рюмку Уинвуда...
- Пустое, - отрезал Уэстбери. - Наш преступник слишком хитроумен, чтобы этого не предусмотреть... Да и какие у нас шансы? В зале было полутемно, Уинвуд и остальные постоянно перемещались... Нет, Корин. Дайте мне мотив, и я покажу вам схему преступления. Достаточно знать, кто сделал, и сразу станет ясно - как...
- Но мотивы могут оказаться слишком неочевидными.
- То-то и оно, - тяжко вздохнул Уэстбери.
25
Билл Уотрэс полулежал в кресле в своей комнате напротив включенного телевизора и меланхолично давил на кнопки дистанционного управления, поминутно переключая то на футбольный матч, то на старую комедию, то на спутниковый канал CNN. Услышав стук в дверь, он выключил телевизор, швырнул пульт на кровать и крикнул:
- Войдите!
На входящих Уэстбери и Корина он посмотрел так, словно не мог припомнить, где их некогда встречал.
- А, господа сыщики, - скривился он (слух о том, что Торникрофт помогает Уэстбери в расследовании, уже успел распространиться с подачи Коретты). - Ну как, арестовали кого-нибудь?
- Скоро арестуем, - заверил Корин.
- Всю нашу теплую компанию давно пора арестовать, - заметил Уотрэс с сарказмом. - Не за убийство, так еще за что-нибудь... Ладно, садитесь, раз пришли. Виски, пиво? Да, и хочу сразу вас разочаровать. Уинвуда я не убивал.
- Но ведь он мешал вам осуществить противозаконную финансовую операцию? - ринулся в атаку Корин.
Уотрэс пренебрежительно усмехнулся, раздавая банки пива из холодильника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20