Ч Так что ты теперь делаешь? Ч спросил я.
Ч Все учусь. Собираюсь получать магистра по политологии.
Я усмехнулся:
Ч А в “Эрогенную зону” по-прежнему захаживаешь?
Он покраснел. Я удивился. Никогда не видал, чтобы Крейга что-то могло смути
ть.
Ч Ты меня там видел?
Ч Ты же меня туда приводил, помнишь?
Ч А, да.
Еще минутное молчание, и неуклюжее, потому что я не знал, что сказать, и Кре
йг тоже. Странно. У Крейга язык никогда не отключался, и никогда не было па
узы, которую он бы не заполнил. Сколько я его помню, он никогда не лез в карм
ан за словом. Всегда парочка была у него наготове.
Ч Ладно, Ч сказал он, переминаясь с ноги на ногу. Ч Мне вообще-то пора. Я у
же должен быть дома. Если опоздаю, Дженни меня убьет.
Ч Как Дженни? Ч спросил я.
Ч Отлично, все путем.
Он кивнул. Я кивнул. Он посмотрел на часы.
Ч Ну, я пошел. Рад был повидаться, э-э...
И он посмотрел на меня и тут же понял свою ошибку.
Я перехватил его взгляд и понял.
Он меня не узнал.
Он не знал, кто я.
Было такое чувство, будто мне хлестнули по морде. Будто меня предали. Я смо
трел, как он пытается вспомнить мое имя.
Ч Боб, Ч подсказал я.
Ч Черт, конечно, Боб! Извини. На секунду забыл. Ч Он потряс головой, пытаяс
ь обратить все в шутку. Ч Склероз.
А я только смотрел на него. Забыл? Мы держались вместе два года. Из всех мои
х знакомых в колледже Бри он был ближе всего к тому, что можно назвать друг
ом. Я не видел его пару месяцев, и он уже полностью забыл имя старого прият
еля.
Теперь я понял, почему он держался так скованно и официально. Он не знал, к
то я, и пытался в разговоре это скрыть.
Я подумал, что сейчас он постарается это исправить. Он меня знал. Он меня п
омнил. Я думал, что он сейчас станет раскованнее, перестанет держаться та
к напряженно и отстраненно и начнется у нас нормальный, настоящий, личны
й разговор. Но он снова глянул на часы и сказал:
Ч Извини, но в самом деле мне пора. Рад был тебя видеть.
И он удалился, равнодушно махнув мне рукой, быстро пробираясь сквозь тол
пу подальше от меня.
Я смотрел, как он исчезает, все еще ошеломленный. Что за черт? Я посмотрел н
алево. Ряд телевизоров в магазине электроники показывал знакомую рекла
му пива. Группа студентов колледжа с пивом и картофельными чипсами собир
ались смотреть футбол. Ребята все были приятной наружности и в хорошем н
астроении, в мире с собой и друг с другом, потрепывали друг друга по плечам
и похлопывали по спинам.
У меня в колледже жизнь была не такой.
Сцена с веселыми людьми, садящимися вокруг телевизора исчезла за крупны
м планом вспененной кружки пива, заслоненной эмблемой компании.
У меня не было в колледже группы друзей, компании, с которой мы вместе ходи
ли бы. У меня вообще не было настоящих друзей. Были Крейг и Джейн, и это все.
По воскресеньям я не смотрел футбол в обществе приятелей, а торчал один у
себя в комнате и занимался.
На телевизоре появилась новая реклама.
До этого момента я не осознавал, какой одинокой была моя жизнь в колледже
Бри. Представления о близком товариществе и долгой дружбе для меня так и
остались представлениями. В реальности они не материализовались. Однок
урсников по колледжу я не знал так, как знал одноклассников в младших, сре
дних и старших классах. В колледже было все намного прохладней, безличне
й.
Я вспомнил годы колледжа и опять вдруг понял, что за весь срок учебы у меня
не было личных контактов ни с одним из преподавателей. Конечно, я их знал,
но так, как знают персонажей из телепередач Ч по наблюдению, а не по взаим
одействию. Сомневаюсь, чтобы хоть один из них мог бы меня вспомнить. Они зн
али меня в течение одного семестра, да и то только как номер в ведомости. Я
никогда не задавал вопросов, никогда не оставался для дополнительных ко
нсультаций, всегда сидел в середине аудитории. Я был полностью анонимен.

Я собирался пошататься по магазинам еще немного, заглянуть еще кое-куда,
но у меня пропала охота. Я хотел домой. Вдруг мне стало странно вот так, ано
нимно, ходить из магазина в магазин, никем не замечаемым, никому не извест
ным. Мне стало неуютно, и я захотел быть рядом с Джейн. Пусть она будет заня
та учебой, пусть у нее не будет для меня времени, но она знала, кто я, и уже од
но это успокаивало и звало домой.
По дороге я не мог отвязаться от мыслей о встрече с Крейгом. Я пытался это
объяснить, придумать резон, отмахнуться Ч но не мог. Мы ведь были не прост
о знакомые, которые встречаются друг с другом в аудитории. Мы многое дела
ли вместе. Крейг не был дураком, и если у негр не было опухоли мозга, душевн
ой болезни или наркотического опьянения, он никак не мог забыть, кто я так
ой.
Может быть, дело не в нем. Может быть, дело во мне.
Этот ответ казался наиболее правдоподобным, и мне об этом думать было ст
рашно. Я знал, что я не самый интересный человек в мире, но ведь и не настоль
ко безнадежно скучный, что даже друг может забыть меня за пару месяцев? Эт
а мысль пугала, и угнетала почти невыносимо. Я не был эгоманом, и уж точно н
е питал иллюзий насчет того, чтобы оставить в мире заметный след, но уж оче
нь расстраивала мысль, будто мое существование настолько бессмысленно,
что пройдет совсем незамеченным.
Когда я приехал, Джейн говорила по телефону с какой-то девицей со своей ра
боты, но она подняла глаза и улыбнулась мне, и мне стало хорошо.
“Может, я слишком в это углубился, Ч подумал я. Ч Может быть, слишком силь
но реагирую”.
Я пошел в ванную и посмотрел на себя в зеркало. Какое-то время я себя рассм
атривал, стараясь быть объективным, пытаясь увидеть себя таким, как видя
т другие. Не красавец, но и не урод. Светло-каштановые волосы не длинные и н
е короткие, нос не большой и не маленький.
Вполне средний вид. Среднего сложения, среднего роста. Одет средне.
Я был средним.
Странно было это осознать. Не могу сказать, чтобы это меня удивило, но рань
ше я об этом не думал, но непривычно было принять такую простую и полную ха
рактеристику самого себя. Я хотел, чтобы это было не так, хотел, чтобы было
во мне что-нибудь исключительное, уникальное и удивительное, но знал, что
этого нет. Я был целиком и полностью обыкновенным.
Может быть, это объясняло и ситуацию на работе.
Заглушив эту мысль, я поспешил из ванной в гостиную, где занималась Джейн.

Следующие несколько дней я был остро восприимчив ко всему, что делал, ко в
сему, что говорил, и с ужасом и разочарованием открыл, что да, я на самом дел
е последовательно и неуклонно ординарен. Разговоры мои с Джейн были бана
льны, работа моя всегда была не более и не менее, чем адекватной. Неудивите
льно, что Крейг меня не помнил. Я был настолько средним, что не забыть меня
было невозможно.
А в постели я тоже средний?
Этот вопрос в том или ином виде преследовал меня еще до того, как я встрети
лся с Крейгом, таился в подсознании, когда я бывал с Джейн, неоформленный,
но присутствующий, как неосознанная угроза. Теперь он, если и не произнес
енный вслух, то обретший форму, не уйдет. Я пытался вытолкнуть его из созна
ния, пытался не думать об этом, когда мы были вместе, когда мы вместе ели, ил
и разговаривали, или принимали душ, или лежали в постели, но он грыз меня, э
тот вопрос, вырастая уме от шепота до крика, пока я не смог его не задать.
В субботу вечером, как всегда, мы любили друг друга во время получасовых м
естных новостей перед “Вечерней жизнью субботы”. Обычно я не анализиров
ал наши занятия сексом в процессе, не думал, что мы делаем, или почему так, а
не этак, но в этот раз я будто смотрел со стороны, будто я Ч телекамера, и я
понял, насколько ограниченны мои движения, насколько заранее заданы все
мои реакции, как все это предсказуемо и скучно. Мне трудно было поддержив
ать эрекцию и пришлось заставить себя сосредоточиться на том, чтобы конч
ить.
Потом я, измотанный, скатился с нее, тяжело дыша, и уставился в потолок, дум
ая о том, как я это исполняю. Мне бы хотелось поверить, что это было классно,
что я Ч настоящий жеребец, но я знал, что это не так. Я Ч средний.
И пенис у меня, наверное, среднего размера.
И, наверное, я доставил ей среднее число оргазмов.
Я посмотрел на Джейн. Даже сейчас Ч а может быть, именно сейчас Ч разгоря
ченная и вспотевшая, со спутанными волосами, она была красивой. Я всегда з
нал, что она может найти кого-нибудь куда лучше меня, что она достаточно ми
ла, достаточно умна, достаточно интересна, чтобы привлечь кого-то сущест
венно лучшего, но сейчас эта мысль пришла почти болезненно.
Я осторожно коснулся ее плеча.
Ч Как тебе было? Ч спросил я.
Она посмотрела на меня:
Ч Ты о чем?
Ч Ты... кончила?
Ч Конечно. Ч Она нахмурилась. Ч Что с тобой? Ты целый вечер сам не свой.
Я хотел ей объяснить, что я чувствую, но не мог.
И я покачал головой, ничего не сказав.
Ч Боб? Ч позвала она.
Наверное, я на самом деле хотел, чтобы меня разуверили, чтобы она сказала,
что я не средний, что я особый, что я классный, но в уме я слышал ее голос, как
она пытается утишить мои страхи словами: “Я люблю тебя, пусть ты и средний
”. А этого я услышать не хотел.
В мозгу звучали слова ее матери: “... никто... ничто...”
И таким я себя и ощущал сейчас. И я подумал, что будет, если она встретит ког
о-нибудь с более искусными пальцами, с более быстрым языком, с пенисом бол
ьшего размера? И даже думать об этом не хотел.
Ч Я... я тебя люблю, Ч сказал я.
Она посмотрела удивленно, и выражение ее лица смягчилось.
Ч Я тебя тоже люблю.
Она поцеловала меня в губы, в нос, в лоб, и мы прижались друг к другу, натянул
и одеяло повыше и смотрели телевизор, пока не заснули.
Глава 7
Осознание собственной пос
редственности похоже только ускорило мое “исчезновение” на фоне мебел
и. Даже Хоуп теперь разговаривала со мной только тогда, когда я заговарив
ал первым, и не раз мне казалось, что она забывает, что я работаю в “Отомейт
ед интерфейс”. Я будто бы становился тенью в корпорации, привидением в ма
шине.
Погода изменилась, потеплела, наступало лето. Я был меланхоличен и груст
ен. В солнечные дни со мной всегда так было. Резкий контраст между голубой
красотой летнего неба и серой сухостью моей жизни подчеркивал расхожде
ние моих мечтаний с суровой реальностью.
Я теперь все рабочее время работал над GeoComm, писал настоящее руководство по
льзователя, а не возился с мелкими подчистками проектов, которые мне дав
али раньше. Программисты дали мне доступ к компьютерным экранам, мне раз
решили играть с системой на одном из терминалов в зале тестирования. Нав
ерное, работа могла бы представить для меня интерес Ч могла бы,
если бы у меня вообще был к ней хоть какой-то интерес. Но его не было.
Работу помощника координатора межофисных процедур и документации фазы
два я принял не по выбору, а по необходимости, и ничего заманчивого для ме
ня в ней не было.
Единственный, кто меня не игнорировал Ч это Стюарт. Он стал еще враждебн
ее, чем раньше. Я был для него постоянным источником раздражения. Тот факт
, что Бэнкс или кто-то над Бэнксом решил допустить меня до работы с живым п
роектом, доводил его до бешенства, и по крайней мере раз в день он заходил
в наш офис, кивал Дереку и стоял, глядя сверху вниз на то, что я делал. Он нич
его не говорил, не спрашивал меня, чем я занят, Ч просто стоял и глазел. Это
меня раздражало, и он знал, что это меня раздражает, но я не доставлял ему у
довольствия видеть мои чувства. Я игнорировал его присутствие, сосредот
ачиваясь на работе, и ждал, пока он уйдет. В конце концов он уходил.
Я смотрел ему вслед, и хотелось мне поддать ему как следует.
Я никогда не был драчлив. Даже мои фантазии об отмщении всегда сводились
к унижению противников, не к физическим повреждениям. Но было что-то в Стю
арте, что заставляло меня хотеть измолотить его в котлету.
Не то чтобы это было мне под силу. Он был в куда более хорошей форме, чем я, и
у меня сомнений не было, что он без труда набил бы мне морду.
Я закончил документирование функций первого субменю системы GeoComm. Инстру
кцию я передал Стюарту, который должен был передать их Бэнксу. Ни от кого и
з них я ничего не услышал и стал работать над вторым субменю системы.

Это было в четверг, когда у Джейн были вечерние занятия, и хотя по че
твергам мы не занимались сексом Ч она приходила поздно и усталая на это
т раз я ее уговорил. Потом я откатился в сторону. До меня дошло, что мы это де
лали в миссионерской позиции. Мы всегда это делали именно в этой позиции.

Минуту мы помолчали, лежа рядом. Джейн протянула руку за пультом и включи
ла телевизор.
Передавали полицейский фильм.
Ч Ты кончила? Ч спросил я ее.
Ч Да.
Ч Больше одного раза?
Она повернулась и приподнялась на локте.
Ч Только не начинай снова. Мне что, каждый раз тебя теперь после этого уве
рять?
Ч Извини, что спросил.
Ч Чего ты от меня хочешь? Я кончила, ты знаешь, что я кончила, и все равно те
бе надо спрашивать!
Ч Я думал, ты могла это изобразить.
Ч Хватит с меня! Ч Она сердито натянула на себя одеяло до подбородка. Ч
Знала бы я, что мне опять придется это слушать, мы бы тогда вообще не стали
бы.
Я смотрел на нее, задетый, и старался выразить это взглядом.
Ч Тебе не нравится со мной спать.
Ч О Господи!
Ч А что я должен чувствовать? То есть я хочу спросить, что ты ко мне чувств
уешь? Ты меня еще любишь? Если бы мы только сегодня встретились, ты бы снов
а меня полюбила?
Ч Я отвечу только один раз, ладно? Да, я тебя люблю. И все. Конец дискуссии. Б
рось это и давай спать.
Ч ОТ кей, Ч сказал я. Ч Ладно.
Я злился на нее, но на самом деле у меня не было причин злиться.
Мы отвернулись друг от друга и заснули под шум телевизора.
Глава 8
Приглашения на ежегодный п
икник сотрудников “Отомейтед интерфейс” стали появляться на доске объ
явлений комнаты отдыха, на дверях комнат нашего отдела. Я старался их не з
амечать и не думать о пикнике, хотя слышал, как о нем говорили программист
ы. Событие ожидалось масштабное, и, как я мог понять, присутствие обязател
ьно.
Присутствие обязательно. Вот это меня и беспокоило. Я знал, что мне не с ке
м туда пойти, не с кем сесть рядом, а мысль сидеть одному на пикнике, когда в
се вокруг разговаривают, смеются и веселятся, мне очень не нравилась.
Я беспокоился насчет этого пикника все больше и больше, пока распростран
ялись объявления, пока все чаще и чаще звучала эта тема в разговорах. Это с
тановилось самой настоящей навязчивой идеей. Приближалась неделя пикн
ика, потом назначенный день, и я ловил себя на абсурдной надежде, что случи
тся какая-нибудь катастрофа, и пикник не состоится.
Во вторник вечером, накануне события, я всерьез даже подумывал сказаться
больным.
Не знаю, что вызвало у меня такой патологический страх перед этим пикник
ом, но думаю, что здесь сошлись две причины: моя неспособность вписаться в
коллектив, недавнее открытие, насколько я безнадежно средний, и растущая
неустойчивость моих отношений с Джейн. Самооценка и уверенность в себе
держались у меня на очень низкой отметке, и я боялся, что мое самолюбие не
выдержит того удара, которым обещал быть для него пикник. Как говаривал Ч
арли Браун: “Я знаю, что никто меня не любит. Зачем еще нужны праздники, что
бы мне об этом напоминать?”
Это не был праздник в строгом смысле слова, но идея была та же. Я был ничем, я
был невидим, и тут будет только лишнее тому подтверждение.
Пикник должен был начаться в двенадцать и кончиться в два, и проводился в
широком зеленом поясе за зданием “Отомейтед интерфейс”. В без четверти д
венадцать жабоподобный мужик, который ходил есть с Дереком, засунулся в
офис, спросил: “Готов?” и вышел вместе с Дереком. Ни один из них не сказал мн
е ни слова, ни один не пригласил меня пойти с ними, и пусть я этого и ждал, вс
е равно этот факт испортил мне настроение.
В коридоре слышались голоса, мимо шли люди, а я сидел за своим столом. Я под
умывал, что если закрыть дверь, спрятаться и не пойти, то никто и не замети
т. Никто знать не будет, если я не появлюсь.
Тут музыка из местной радиосети прервалась, и густой мужской голос объяв
ил:
Ч Начинается ежегодный пикник сотрудников. Явка всех сотрудников обяз
ательна. Повторяю: начинается ежегодный пикник сотрудников. Явка всех со
трудников обязательна.
“Точно надо было сказаться больным”, Ч подумал я.
Я подождал секунду, потом медленно встал, вышел в коридор и пошел к лифту.
Он остановился еще на двух этажах, и к вестибюлю уже был забит. В вестибюле
было людей еще больше Ч сотрудники с первого этажа, другие, которые прош
ли по лестнице, Ч и я потопал за толпой через вестибюль к задней двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39