А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Выдры с «Водяной лилии» не стали сходить на берег и, стоя у борта, укоризненно покачивали головами, наблюдая за маленькими склочниками.
Наконец друзья сели в землероичью долбленку. Вскоре долбленки уже вышли на середину реки; землеройки изо всех сил отталкивались шестами, соревнуясь, как на гонках. Друзья едва успели обернуться и помахать на прощание что-то кричавшим им вслед выдрам, пока те не исчезли из виду. В ночной темноте шесть долбленок с громким журчанием рассекали воду. Грумм и Паллум вцепились в борта узких суденышек, которые стремительное течение трясло и раскачивало. Сияющая Роза держала Мартина за лапу:
— Мы плывем вниз по течению. Я узнаю эти места. Если сейчас свернем направо в протоку, завтра днем будем в Полуденной долине!
Не успела она это сказать, как землеройки затабанили и, свернув, поплыли по протоке. Она была уже основного русла, но такая же быстрая.
От радости Роза громко рассмеялась:
— Видите вон те старые ивы, что свешиваются до самой воды? Когда я была малышкой, я под ними сидела. Мы плывем домой, в Полуденную долину!
32
Клогг наконец засыпал подземную темницу. От усталости его лапы ныли, а его роскошный наряд покрылся пылью. Откатив свою тачку в угол двора, он устало опустился на нее и, печально вздохнув, скинул деревянные башмаки.
— Ох-хо-хо, ничего не скажешь — тяжко мне приходится, но меня хоть Бадранг на стене стоять не заставляет, как тех парней. — Лежа в тачке, Клогг смотрел на силуэты часовых на стене, которые отчетливо вырисовывались на фоне ночного неба, и размышлял вслух: — Да уж, небось Бадранг нынче там в доме рыбой да жареной дичью ужинает и винцом запивает, а я тут дожидайся, когда утром водички да корочку хлеба кинут.
До ушей пирата донеслись глухие удары брошенных из пращи камней, и двое часовых свалились со стены во двор. Он злобно улыбнулся:
— Однако ж быстро эти рабы воевать учатся. Будь мы с Бадрангом, скажем, и посейчас союзниками, так я б тревогу поднял. Но уж коли я всего-навсего раб, то рабам поднимать тревогу не положено!
Через стены со свистом перелетели пущенные залпом горящие дротики. Клогг с интересом наблюдал, как они вонзились в бревенчатые стены и длинный дом весело запылал. Темное небо прорезал, подобно кометам, еще один рой горящих дротиков; они попали в деревянный частокол загона для рабов.
Вылетев из дома, Бадранг закричал:
— К оружию! На стены! — Он схватил за шиворот двух пробегавших мимо сонных солдат. — Живо, тушите пожар!
Солдаты нерешительно переглянулись:
— Но у нас воды нету!
Взбешенный Бадранг с силой столкнул их лбами:
— Идиоты, тушите песком, землей! — На ходу вытаскивая меч из ножен, он бросился на стену, крича бестолково суетящимся во дворе разбойникам: — Лучники, пращники, за мной!
Баллау и Феллдо затоптали огонь, от которого зажигали дротики. Они разделили свой отряд: половина под командованием Баллау двинулась к задней стене крепости, половина вместе с Феллдо — к левой стене.
Бадранг всматривался в пустынный берег. Лучники и пращники приготовились и ждали приказа. Рядом с Бадрангом стоял Крестозуб. Он огляделся:
— Они, должно быть, вон за теми скалами прячутся.
Бадранг видел, что лис прав. Он поднял лапу:
— А ну, лучники, дайте-ка пару залпов вон за те скалы, выкурим их оттуда.
Не причинив никому вреда, стрелы отскочили от скал, и снова на берегу воцарилась тишина. Затем послышался негромкий свист. Бадранг инстинктивно распластался по стене:
— Ложись! Все ложись!
Поздно! Перелетев через заднюю стену, пущенные из копьеметалок дротики сразили трех солдат. Те дротики, которые не попали в цель, с треском сломались и расщепились о внутреннюю сторону противоположной стены.
Бадранг вскочил и побежал по стене на другую сторону крепости:
— С тыла обошли. За мной!
Припав к земле, Феллдо наблюдал за происходящим на стене. Рядом, держа наготове копьеметалки и пращи, лежали его бойцы.
— Ага, вот и они. Не торопитесь, они должны добежать до середины стены.
Камни и дротики со свистом понеслись в ночную тьму, ранив трех солдат Бадранга и убив еще двоих. Бойцы Феллдо тут же залегли.
Метнув свои дротики, отряд Баллау отбежал к правой боковой стене и залег. Бадранг оставил половину своих лучников вести бой с отрядом Феллдо, а остальных повел на заднюю стену, но вокруг нее уже было пусто. Тиран с силой ударил мечом по стене:
— Вот подонки, небось в болота уползли. Трусливые подлецы, почему они не показываются и не вступают в бой?!
Хорек Боггс когда-то был на корабле Клогга впередсмотрящим. Его зрение было острее, чем у других. Всмотревшись в темноту, он застыл, напрягая глаза:
— Вон там они. Могу поручиться!
— Где, Боггс? Ты их видишь? — шепотом спросил Бадранг.
— Они довольно далеко, но бегут сюда. Их вроде бы шесть… нет, пять!
Бадранг взял у ближайшей крысы лук:
— Дай мне твои стрелы. Эй ты, дай Боггсу свой лук и стрелы. Остальным наложить стрелы на тетиву и затаиться! Без моей команды не стрелять!
Грязные, голодные и смертельно усталые после бесцельных блужданий, Хиск и четверо уцелевших его солдат на ощупь пробирались в темноте. После того как они выбрались из болот, им пришлось изрядно поплутать. Вконец измученный, Хиск протер залепленные грязью глаза. Вглядевшись в темный силуэт, который неясно вырисовывался впереди, он облегченно вздохнул:
— Это Маршанк! Вперед!
Хрипло крича от радости, все пятеро рванулись вперед.
Бадрангу показалось, что пятеро зверей бегут в атаку. Приняв их за врагов, он до отказа натянул тетиву:
— Подпустим их чуток поближе.
Баллау и его копьеметальщики дали залп дротиками по правой стене крепости.
Солдатам Бадранга на левой стене удалось засечь позиции Феллдо и его отряда, и теперь туда летели тучи стрел. Дротики отряда Баллау вызвали в рядах противника замешательство. Мышонок Можжевельник вскочил с торжествующим криком:
— Ага, получили?… — и упал со стрелой, торчащей из груди.
Потрясенный случившимся, вслед за Можжевельником поднялся его друг, мышонок Деревей:
— Они попали в Можжевельника. Смотрите, у него стрела…
Кейла ударил его по задним лапам, и Деревей упал, ошеломленно вытаращив глаза на стрелу, насквозь пронзившую его лапу.
Помрачневший Феллдо подтащил к себе тело Можжевельника:
— Голову не поднимать! Кейла, пора уходить. Помоги Деревею, я понесу Можжевельника. Ползите побыстрее и не вставайте. За мной!
Бадранг следил за Боггсом, который всматривался со стены в темноту. Хорек встал на колено рядом и кивнул:
— Они уже совсем близко. Как на ладони!
Бадранг оглядел шеренгу лучников, изготовившихся к стрельбе с колена:
— Уложите их. Пли!
Под градом стрел пятеро зверей рухнули как подкошенные. Для верности лучники дали еще два залпа по трупам.
Бадранг дрожал от радостного возбуждения:
— Жаль, что сейчас ночь, как бы мне хотелось увидеть их дурацкие рожи!
Обойдя замок спереди, Баллау вышел на берег и соединился у подножия скал с бойцами Феллдо. Заяц ликовал:
— Полный порядок! Похоже, мне эта жизнь солдатская начинает нравиться. Мы их здорово проучили, а сами все живы-здоровы.
Феллдо кивнул в сторону неподвижно лежавшего на земле тела:
— Можжевельник убит, Деревей ранен.
Баллау и его бойцы сразу затихли, потрясенные первой потерей:
— Бедный малыш! Давай я его понесу.
И по скалам в лагерь двинулась печальная процессия.
На заре вокруг пяти трупов, сплошь утыканных стрелами, столпились солдаты Бадранга. Клогг взглянул на злобную физиономию Бадранга и ехидно рассмеялся:
— Отлично потрудился, кореш. Хиска и четырех своих наповал уложил! Ну да оно простительно: они так в болотной грязи вывалялись, что их за кого хочешь можно было принять.
Лапа Бадранга рванулась к мечу, но он передумал. Развернувшись, он пошел прочь, бросив на ходу через плечо:
— Блохолов, Вульп, проследите, чтобы этот раб выкопал пять могил и похоронил каждого отдельно. Не жалейте розог!
Дубрябина стояла над маленькой могилой, которую Феллдо и Баллау выкопали возле самого обрыва. Бром накладывал Деревею на лапу повязку с припаркой из трав:
— Ну вот, как новая. Тебе легче?
Деревей поднял лапу и опустил, чуть заметно поморщившись:
— Спасибо, Бром. Еще немножко больно, но я все-таки жив. Не то что бедный Можжевельник! — И он вытер слезы, хлынувшие ручьем на повязку.
Бром обнял мышонка за плечи:
— Пойдем попрощаемся с ним, Деревей. Баллау и Феллдо выбрали для него хорошее место последнего упокоения: он будет лежать там, где светит солнце и веет вольный ветер, и слушать плеск волн.
Вокруг могилы собрался весь лагерь. После краткой погребальной церемонии на свежий холмик возложили цветы и Баркджон произнес небольшую речь:
— Всегда печально, когда от нас уходит друг. Юный Можжевельник навсегда останется в нашей памяти. Все мы любили его за веселый нрав. Но он погиб не напрасно. Он отдал свою жизнь за то, чтобы в будущем звери могли жить, не страшась рабства и войны. Вот и все, что я хотел сказать. Может быть, кто-нибудь хочет что-то добавить?
Вперед выступил Феллдо. Он возложил на могилу рядом с цветами пращу и камни Можжевельника:
— Ты был храбрым бойцом, Можжевельник. Мы тебя никогда не забудем. Бадранг и его шайка заплатят за твою гибель!
Все стали понемногу расходиться, один Деревей остался неподвижно сидеть, не в силах оторвать глаз от могилы друга. Бром нагнал Феллдо и отвел его в сторонку:
— Это было не прощание с Можжевельником, а клятва мести. Сколько еще наших должно погибнуть, прежде чем ты успокоишься?
Глаза Феллдо были похожи на омытые дождем камни. Он ответил:
— Столько, сколько предопределено судьбой. Я не успокоюсь, пока Бадранг жив и Маршанк не разрушен! — И он ушел искать валежник для новых дротиков.
Кастерн увидела, как они расходятся в разные стороны, и подошла к Брому:
— Не вини Феллдо, Бром, он горюет о Можжевельнике не меньше, чем ты.
Бром покачал головой:
— Нет, он чувствует только одно — месть. Когда-то он был моим героем, но теперь он для меня как чужой. Я его больше не понимаю.
Кастерн посмотрела вслед удалявшемуся Феллдо:
— Просто он воин, а таковы все воины — например, мышонок Мартин, о котором ты все время рассказываешь.
Бром вскинул на плечо сумку с лекарствами.
— Если Мартин — такой же воин, как Феллдо, да помогут все сезоны моей сестре, если она все еще с ним!
33
Теплым солнечным днем Мартин, Грумм и Паллум шли вслед за Розой через безмолвный дремучий лес. С землеройками путники давно распрощались на берегу тихого притока реки Широкой; не успели они поблагодарить землероек, как те принялись спорить и вздорить, деля остаток дорожных припасов, которые им отдала Роза, — ей хотелось побыстрее оказаться дома и она решила идти налегке. Кругом был лес, старый как мир и какой-то необыкновенный — с темно-зеленой прохладной тенью, с пестрым цветочным ковром на земле, с золотыми бликами, падавшими на листья кустов и папоротника. Лапы утопали в бархатистом зеленом мхе, и единственными звуками, пробивавшимися сквозь плотный шатер листвы, где изумрудный, а где голубовато-зеленый, были птичьи песни. Роза остановилась у выветренной остроконечной скалы.
— Что это, Роза? — В окружавшей их тишине Мартину собственный голос показался каким-то странным.
Мышка погладила исполинский камень и показала лапой вниз:
— Полуденная долина!
Сквозь кроны деревьев Мартин увидел спуск в долину. Голубые дымки кухонных очагов поднимались вверх ленивыми завитками, там и сям виднелись соломенные крыши маленьких хижин. Над этим сказочно прекрасным уголком витал дух давно забытых времен. Вперемежку с пестрыми цветниками зеленели ухоженные сады, ни один из которых не огораживала изгородь, а дальше сверкающая на солнце речка ниспадала шумным водопадом. Высоко над головами кружила, покачиваясь на воздушных потоках, Болдред — она плавно снижалась, накрывая друзей своей огромной крылатой тенью:
— Добро пожаловать в Полуденную долину!
Минуту они стояли, глядя друг на друга и едва дыша от переполнявшего их счастья. Грумм взмахнул своей поварешкой:
— Ну вот мы, значится… и дома. Пошли! — Он пустился бегом, закувыркался по суглинку и, весело покряхтывая, покатился по склону в долину, а его спутники, топоча лапами, припустили вприпрыжку за ним.
Хотя Урран Во был еще не старой мышью, он был совершенно сед и носил бороду. Патриарх Полуденной долины имел величественный вид, на нем красовалась просторная зеленая мантия, подпоясанная толстым желтым шнуром. Рядом стояла его красавица супруга Арья в сиреневом платье, расшитом зелеными листьями. Задохнувшись от счастья, Роза упала в их распростертые объятия.
Родители были несказанно рады снова увидеть любимую дочь. Однако первый вопрос Арьи был о сыне:
— Роза, милая, ты опять дома! Ты нашла своего брата? Как ты выросла и похудела! Ох уж этот негодник Бром, ты его видела? Скоро он будет здесь?
У Розы упало сердце. Значит, Бром с Феллдо не добрались до Полуденной долины!
Перескакивая с пятого на десятое, Роза стала рассказывать историю своего путешествия, но Урран Во, подняв лапу, остановил ее:
— Потом. Пока что хватит с нас того, что ты благополучно вернулась домой. Не сомневаюсь — чтобы помочь брату, ты много раз рисковала жизнью. Но помни: Бром — прирожденный скиталец, вечно недовольный и донельзя упрямый. Ладно, он уже достаточно взрослый, чтобы заботиться о себе самому, но, если вы договорились встретиться в Полуденной долине, думаю, рано или поздно он объявится. Может быть, когда-нибудь он настолько поумнеет, что будет жить в Полуденной долине и перестанет убегать куда глаза глядят всякий раз, когда ему взбредет в голову. А-а, Грумм Канавкинс, приветствую тебя. А кто эти двое?
Грумм представил друзей:
— Это, значится… Паллум, а это Мартин Воитель. Мы с ними, это… друзья не разлей вода.
Тут в разговор вмешалась Арья:
— Поговорим потом. Вы, должно быть, умираете от голода. Роза, покажи своим друзьям, где можно помыться и переодеться в чистое, а потом приведи их в Зал Совета. Я должна устроить пир по случаю вашего возвращения!
Некоторое время спустя Паллум с Мартином стояли у входа в Зал Совета — громадное, на первый взгляд неказистое старое здание, крытое соломой. Несмотря на размеры, в нем было очень уютно; под закопченными балками потолка в середине зала были расставлены квадратные столы. Роза и Грумм ввели в зал Мартина и Паллума. Мартин смущенно стоял чуть позади Розы, держа ее за лапу. Зал был до отказа заполнен обитателями Полуденной долины. Сердечно приветствуя Розу и Грумма, все поднялись с мест.
Роза дернула Мартина за лапу:
— Ну же, Мартин, поклонись!
Под аплодисменты Мартин отвесил присутствующим учтивый поклон. Взмахом лапы Урран Во показал ему и другим путникам их места за столом. Патриарх поднял свой кубок, и все встали.
— Да пребудут здесь вовеки добрая еда, добрые друзья, мир и покой!
— Да будут все сезоны благосклонны к Полуденной долине! — ответило множество зверей в один голос.
Все сели, и пир по случаю возвращения путников начался. До конца жизни Мартин хранил в самом заветном уголке своего сердца воспоминания об этом счастливом дне. Он сидел рядом с Розой, между ее родителями, онемев при виде столов, ломящихся от яств. Балки, стены, окна и столы были увешаны гирляндами цветов. Розы, лилии, вьюнки и другие цветы обвивали чаши с земляничной наливкой, крюшоном из одуванчика и лопуха, мятной и лавандовой водой, каштановым элем, черносмородиновым вином и сидром. На блюдах и подносах высились горы салатов, сыров, хлеба и кулебяк со всевозможной начинкой. Сидя на коленях у родителей, малыши бросали нетерпеливые взгляды на груды бисквитов, ватрушек, пирожков и тарталеток, сладкая начинка которых, залитая медом, кое-где просвечивала через щедрый слой крема.
Грумм взял себе солидный ломоть политого глазурью вишневого кекса с засахаренными орехами, дал откусить от него сидевшему рядом маленькому кротенку и, когда тот чуть не подавился, добродушно усмехнулся:
— Хе-хе, Бунго, не откусывай больше, чем можешь, это самое… проглотить!
Сидевшая рядом с Паллумом премилая молодая ежиха потчевала его различными деликатесами:
— Отведай-ка нашу кулебяку с каштанами. Паллум благодарно вгрызся в кулебяку:
— Спасибо.
— Мэм? Ты что, думаешь, я какая-нибудь старуха с седыми иголками? — рассмеялась ежиха. — Меня Востролапкой зовут. А ты пробовал каштановый эль? Его наша семья варит.
Паллум покраснел до корней колючек и спрятал нос в кубке.
— Чудесный вкус, мэм… э-э, то есть Костопятка… то есть Ляпка-Тяпка… то есть, э-э… мэм!
Болдред не умещалась ни на одном стуле. Присев на подоконник, она уничтожала пудинг из диких слив и яблок, а за ней с восхищением следили несколько малышей.
— И ты это все одна съесть можешь, Болдред? Сова подняла огромный коготь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26