Ах, как ему ее хотелось! Даже сейчас он испытывал необыкновенное влечение к уже несуществующей девушке. И оттого, что ее уже не было в живых, Лозмару было еще досаднее. Да, он убил ее, но такую девушку, как Софи, Лозмар мог убить четыре раза, и ему все равно было бы мало.
– Адмирал, впереди холмы! – вывел Дьюка из тяжелых раздумий противный голос Фагота.
«Убью я его. Как только найду подходящую замену», – пообещал себе Дьюк, однако вслух произнес.
– Смотреть внимательно. Может, заметим стадо туков – их частенько пасут тут на склонах.
Прошлую добычу, которую удалось захватить неделю назад, разбойники уже пропили. На рынке в Куцаке за скот дали совсем немного, поскольку туки были в плохом состоянии.
Дьюк хотел пристрелить несговорчивого покупателя, но тот пригрозил, что за ним следит полиция, и бандит пошел на попятную.
Денег выручил мало, хотя получил в плечо пулю от сопровождавших стадо гиптуккеров. Их было всего пятнадцать человек, но они дрались до последнего. А один даже сумел уйти, тот самый, который ранил Лозмара в плечо. Дьюк переживал из-за этого ранения, посчитав его личным оскорблением, впрочем, он надеялся еще встретить этого гиптуккера на узкой дорожке.
– Вижу парус, босс! – внезапно закричал Корн, одноухий ветеран банды.
Дьюк посмотрел в ту сторону, куда указывал Корн, и действительно увидел парус буера, который мчался навстречу разбойникам.
«Кто бы это мог быть?» – подумал Лозмар. Он знал всех фермеров в округе, и только у некоторых из них были буера
– Правьте на него! – приказал Дьюк, и аппараты под остроконечными черными парусами продолжили свой бег
Между тем неизвестный бедолага еще не видел опасности и продолжал сближаться с разбойниками. Впрочем, в последний момент он все же заметил угрозу и, профессионально поставив буер на два колеса, сделал резкий разворот.
– Да он прыткий парень! – воскликнул Лозмар, которому понравился маневр незнакомца, – Эй, Корн, дай мне винтовку!
Одноухий разбойник тотчас подал боссу оружие, и тот, прицелившись в уходивший буер, несколько раз нажал на курок.
Пули ушли далеко вперед, и было непонятно, поразили ли они хотя бы парус или растратили злобу Дьюка в бесполезном полете.
Тем не менее двухмачтовый флагман Лозмара уверенно нагонял беглеца и вскоре, обойдя его справа, стал отрезать от берега, где тот, безусловно, надеялся найти спасение.
– Убейте этого парня! Я хочу посмотреть на его шляпу! – скомандовал Дьюк. Ему все больше казалось, что это – тот самый враг, которому он остался должен пулю, однако точно определить было невозможно, потому что буера подпрыгивали на соляных кочках и дергались из стороны в сторону, послушные резким порывам ветра.
Устроившись поудобнее, Корн тоже выстрелил несколько раз, однако преследуемый буер ловко сманеврировал, и пули Корна ткнулись в твердую соль.
Дьюк видел рулевого только мельком, но шляпа... Эту шляпу он уже видел. Думать о том, как его враг мог оказаться в этом буере, было некогда, да и неохота, его занимаю только одно – отомстить.
А между тем жертва не собиралась сдаваться и словно в порыве отчаяния пошла на таран.
– На руле! Смотреть в оба! – прокричал Лозмар, и его двухмачтовый гигант стал сбрасывать скорость. Однако напористый враг в отвратительной шляпе гиптуккера продолжал свою атаку. Он мастерски подсек нос двухмачтового буера и снес его в сторону, повалив буер на твердое соленое зеркало.
– Сволочь!!! – успел только выкрикнуть Лозмар, а затем весь мир перевернулся вверх тормашками и треск мачт заглушил вопли несчастной команды. Удар, полет, еще удар – и Дьюк погрузился во мрак и молчание.
7
Даже с того места, где стоял невозмутимый лахман, было видно, как черные точки суетились вокруг перевернутого двухмачтовика. Впрочем, Майк и Джо старались не смотреть в ту сторону, они деловито разбирали свой буер и грузили на повозку.
Ни тому, ни другому не хотелось говорить о близкой опасности, ведь то, что они оба остались живы, было чистой случайностью.
Со стороны фермы показалась легкая двуколка, на которой ехал сам Каспар. С ходу оценив обстановку, он долго смотрел в бинокль на долину, потом сказал:
– Вы их здорово обидели, ребята. Быть беде...
В полном молчании буер уложили на повозку, и лахман бодро потащил ее к ферме. Он помнил об удобном стойле и мере овса, которая причиталась ему за работу.
Когда Каспар, Джо и Майк вернулись на ферму, им показалось, будто ничего и не произошло, таким обыденным и спокойным казалось все вокруг. Мужчины в ожидании ужина обсуждали свои никчемные делишки, женщины за стряпней стреляли глазами, намечая ночные победы, а возвратившиеся с холмов туки счастливо вдыхали запах жилья. Переев горькой полыни, они громко испускали газы и мечтали о тишине.
Погруженный в собственные мысли, Майк пошел в жилое помещение. Когда он приблизился к кровати Герхарда Баварски, с которой тот почти не вставал, старик открыл глаза и сказал:
– Смерть ходит где-то поблизости, сынок.
– Ты о чем это, дедушка? – испуганно спросил Майк.
– Не все доживут до утра, – ответил Герхард, глядя прямо перед собой. Майк невольно обернулся. Но он не увидел того, что видел старик.
– Перестань, дедушка, нас много и у нас есть ружья. Нам никто не страшен.
– Нет, Майки, я старый человек, и я знаю, на что это похоже... Она несколько раз подбиралась ко мне совсем близко...
Старик Баварски приподнялся на смятой подушке и указал трясущейся рукой в темный угол.
– Я вижу ее, вон она, притаилась с косой в руках... Она ждет своей жатвы – она ее чувствует...
– Дедушка! – воскликнул Майк. Страх холодком пробежал по его спине, ноги стали как ватные. А старик все сидел, вытянув перед собой худую руку – трухлявое дерево с торчащей высохшей веткой, и Майк не осмеливался обернуться еще раз, опасаясь увидеть то, что ясно видел старый Герхард.
К счастью, скрипнула дверь и вошел Батрейд. Майк не питал к нему особой привязанности, но сейчас был необыкновенно рад видеть этого толстого безобидного человека. Он был намного реальнее, чем угасающий старик Баварски, стоявший одной ногой в могиле.
– О, чего это вы в темноте сидите? – бодро спросил толстяк. Он зажег светильник, лампа громко затрещала.
– Ты уже поужинал, Батрейд? – спросил Майк
– Да ты что, как же я мог поужинать, если еще не! накрывали... Когда я проходил мимо кухни, оттуда только понесли кастрюлю с супом. Сегодня его сварили из гусиных потрошков. – Батрейд почмокал губами и, обращаясь к Майку, спросил: – А ты какой суп больше уважаешь, Майки?
– Я? – удивился тот. Мысль о супе никак не умещалась в его встревоженном сознании.
– Ну да, ты. Ведь мистеру Баварски давно уже все равно, что он ест.
Майк покосился на старика. Тот лежал, откинувшись на подушки, и снова смотрел сквозь потолок, как будто действительно видел иные, неведомые миры.
– Что тебе принести, дедушка? – спросил Майк, проверяя, жив ли еще старый Герхард. Однако тот даже не пошевелился. Он давно уже не обращал ни на кого внимание, если только сам не хотел этого.
– Принесешь ему молока и хлеба, – ответил за мистера Баварски Батрейд. – Разве не знаешь, старики ничего другого не едят
Отыскав в шкафчике какую-то нужную ему вещь, Батрейд направился к выходу
– Ну что, пошли – спросил он, оборачиваясь к Майку.
– Да, – поспешно ответил тот, словно опасаясь, что, останься он здесь один, старик Баварски затянет его с собой в черную пучину небытия.
Во дворе Майку стало легче, и он с наслаждением вдохнул вечерний воздух, пахнущий навозом туков и дымом от печи. Здесь, за окружавшим со всех сторон ферму высоким забором, время, казалось, остановилось навсегда и все шло так, как шло извека
Вот сейчас одна из стряпух выйдет из кухни и крикнет: ужин остывает!
– Ужин остывает! – пропела своим звонким голосом Гертруда, замужняя женщина и мать двоих детей. У нее была отдельная комната во флигеле
– Руки мыл? – строго спросила она у Майка, и тот широко улыбнулся, поскольку слышал это много раз.
– Я быстро – пообещал он и побежал к рукомойнику, где-то в глубине души тая страх, что эта картина благополучия неожиданно растает.
8
Ночь прошла неспокойно. Каспар раздал мужчинам винтовки, и они патрулировали округу, спускаясь к самой долине.
С одной из команд к соляной глади ходили Джо и Майк. Майку ружье не доверили, зато у Джо был отличный пистолет.
До самого утра работники вслушивались в шум ветра, стараясь различить шорох буерных колес, однако ничего так и не произошло. Когда взошло солнце, все отправились по делам, а Майку и Джо Каспар разрешил отоспаться.
Примерно в час дня, когда работники собирались к обеду, откуда-то издали послышался крик.
Майк подскочил от ужаса – так мог кричать только умирающий. Этот крик был исполнен тоски и смертельного страха.
Джо Беркут моментально оказался на ногах и первым выскочил из помещения во двор
– Они идут со стороны пустоши! – крикнул кто-то. Прогремело несколько выстрелов. Майк подбежал к забору и, подпрыгнув, взобрался наверх.
То, что он увидел, его поразило. Со стороны пустоши, где не так давно вся трава была уничтожена огнем, мчалось несколько десятков всадников. Пять или шесть пастухов, попытавшихся от них убежать, в одну секунду были растоптаны, и разбойники продолжили наступление на ферму.
– Сажайте женщин и детей на повозку, мы их задержим! – кричал хозяин, потрясая винтовкой
Некоторые из работников-мужчин уже забрались на крыши сараев и открыли по нападавшим частый огонь. Однако стрелки они были плохие, и только один из всадников полетел на землю, остальные же благополучно добрались до ограды.
Вскакивая на седла ногами, разбойники с ходу перепрыгивали через забор и в упор расстреливали защитников фермы. Груженная детьми и женщинами повозка наконец тронулась с места, и ломовой лахман, – почувствовав опасность, взял с места в галоп.
Когда повозка проскочила сквозь ворота, за ней увязались два всадника, но выбежавший следом Каспар метким выстрелом сбил одного из них Другой бандит, выстрелив в ответ, попал ему в грудь, но сам был тотчас сражен пулей Джо Беркута.
– Хватай ружье хозяина! – крикнул Джо онемевшему от страха Майку и, выстрелив еще дважды, уложил перебиравшихся через забор бандитов.
Однако незначительные потери не остановили нападавших, они сыпались через забор словно горох, стреляя во все стороны и добивая раненых ножами.
– Давай за ворота! – скомандовал Джо, понимая, что внутри ограды все уже кончено.
Майк решил было, что Джо собирается бежать на своих двоих, однако тот поступил иначе. Брошенные всадниками лахманы беспокойно носились вокруг фермы, и Джо быстро приманил двух из них, просвистев какую-то странную мелодию.
Забросив в седло полуживого от страха Майка, Джо вспрыгнул на второго лахмана, и тут со двора выскочили бандиты. Увидев на своих лахманах чужих людей, они дали дружный залп, и шквал свинца обжег Майка горячим дыханием. Лахман под ним рванул с места и понесся с такой скоростью, что у Майка едва не заложило уши. Краем глаза он успел увидеть, что Джо тоже скачет, правда в другую сторону и едва держась в седле.
Наверное, он был ранен, но сейчас Майк не мог думать ни о чем, кроме того, как бы не упасть и не разбиться о землю.
Он был не слишком умелым наездником, а висевшая на ремне винтовка болталась из стороны в сторону, больно колотя по бокам Майка и лахмана. Может быть, поэтому скакун неудержимо продолжал нестись вперед, и Майк лишь краем сознания отметил, что они движутся под гору, в сторону соляных долин.
Сколько продолжалась эта скачка, он не знал, однако, когда притомившийся лахман перешел на шаг, Майк наконец огляделся и понял, что находится в совершенно неизвестном ему месте. Куда ни взгляни, ровная гладь простиралась до самого горизонта
Осторожно натянув вожжи, он заставил лахмана остановиться и сполз с седла, чтобы размять ноги. После такой скачки его зад был одной сплошной ссадиной, что мешало радоваться чудесному спасению.
– Как хоть тебя зовут? – спросил Майк у скакуна, однако тот неожиданно мотнул головой и едва не вырвал повод из рук нового хозяина.
– Стоять! – крикнул тот и, вцепившись в уздечку обеими руками, повис на ней всем телом.
Поняв, что побег не удался, лахман остановился и закивай головой.
– Нет, дружок, теперь ты меня не обманешь.
Закинув винтовку за спину, Майк, морщась от боли, забрался обратно в седло и, оглядевшись еще раз, заметил первый ориентир.
Это был далекий столб черного дыма, который поднимался над фермой – в этом не было никаких сомнений.
Майк вспомнил Герхарда Баварски, которого наверняка убил Лозмар. А еще он вспомнил, как накануне старик говорил о грядущей гибели фермы.
«Вот я и остался один», – подумал Майк и тяжело вздохнул. Совсем не так он представлял себе свободу, – о которой столько мечтал
В последний раз взглянув на дым, он дернул поводья, и лахман зашагал дальше – вглубь соляных долин, к островам, которые, по мнению Майка, должны были находиться где-то там, впереди.
9
Спустилась ночь, и на небе появились звезды. Темнота принесла успокоение, и Майк, смирившись с ситуацией, мерно покачивался в седле. Он даже не заметил, что лахман подошел к острову, и, только когда тот начал взбираться вверх по склону, наездник наконец разлепил глаза и понял, что они достигли земли.
Пройдя еще с полсотни метров, лахман остановился и стал щипать на кочках траву. Решив, что животное устало и больше не попытается сбежать, Майк спустился на землю.
Он попытался сделать шаг и схватился за лахмана, чтобы не упасть, – его ноги совсем одеревенели и казались чужими.
Кое-как добравшись до возвышенности и подтащив за собой лахмана, Майк снял с него уздечку и спутал ею ноги скакуна. Затем привалился к небольшому корявому кустику и, прижав к груди винтовку, заснул.
Еще никогда раньше Майк не спал так крепко. Переживания последних суток вереницей смутных образов проносились перед ним. Выстрелы, крики карабкавшихся через забор бандитов и уносящаяся по пыльной дороге повозка, перегруженная детьми и голосящими женщинами.
Наконец, израсходовав весь запас кошмаров, утомленное сознание успокоилось и Майк погрузился в полноценный целительный сон. Однако длился он недолго, потому что Майка больно ткнули в плечо.
– Вставай, крысенок! Ты попался! – проскрежетал кто-то над его ухом.
Майк открыл глаза и, щурясь от солнца, увидел вооруженных людей, стоявших полукругом. Один из них держал за стремя спутанного лахмана, который за ночь наелся травы и выглядел бодро.
– Вставай, или получишь по ребрам! – снова прикрикнули на Майка, и он спешно поднялся.
– Давай вперед и не оглядывайся, – потребовал от него небритый субъект, голова которого была замотана цветастой тряпкой. Майк покорно пошел по узкой тропе, которую ночью он просто не заметил.
«Теперь я пропал, – подавленно размышлял он, – теперь я точно пропал. Лозмар разрежет меня на куски».
От таких мыслей Майк окончательно проснулся. Умирать теплым солнечным утром было глупо, к тому же очень хотелось есть и пить, поскольку только лахманы могли пить воду из соленых луж, а Майк бежал, не захватив в собой, естественно, ни воды, ни хлеба.
Постепенно тропа начала спускаться под гору, и вместо уродливых кочек стали попадаться довольно большие, поросшие зеленой травой прогалины. Майка это настолько удивило, что на мгновение он забыл о нависшей над ним смертельной опасности.
Исполняя требование конвоиров, он не оборачивался, однако по звукам шагов позади себя определил, что с ним идут только трое и последний ведет его лахмана. Из всего этого следовало, что его поймали совершенно случайно и остальные разбойники отправилась дальше – по своим делам.
Тропинка вильнула в очередной раз, миновала колючий кустарник и вывела к небольшому поселению, состоявшему всего из нескольких домов. И хотя видно было, что дома эти собраны из подручного материала, бросалось в глаза, что кто-то все как следует спланировал и подогнал все детали друг к другу с большой аккуратностью.
Вокруг домов стояли деревья, носившие следы постоянного ухода и обильного полива. Их густые кроны чрезвычайно удивили Майка, которому не приходилось видеть ничего выше малинового куста
Позабыв обо всем, он обернулся, чтобы спросить о деревьях, и тут же получил тычок в спину, от которого едва не упал.
Завидев пленника, на небольшой площади, между домами, стали собираться люди. Их набралось не больше двадцати человек, и в основном они выглядели так же, как и конвоиры Майка.
Один из них выглядел особенно странно. Помимо кожаных штанов и куртки, на нем были высокие сапоги, меховой цилиндр и золотое пенсне. И по тому, как окружающие старались не загораживать ему обзор, Майк понял, что это и есть местный предводитель.
«Неужели здесь нет Лозмара?» – удивился он, и надежда легонько коснулась его своим крылом.
1 2 3 4 5 6 7