Андо, не в силах вымолвить ни слова, обескуражено глядел на нее, как ребенок, которого только что отругали и теперь должны были выпороть.
Через несколько секунд, сглотнув комок в горле, он хрипло сказал:
– Ты... Садако.
...Садако. Садако, а не Масако. И никакая не сестра Маи Такано. Она обманула меня...
В ответ Садако слегка улыбнулась. Наверное, ее позабавило испуганное выражение его лица.
Все поплыло перед глазами, в голове не осталось ни одной мысли. Впервые в жизни Андо упал в обморок.
6
Обморок был оправданной реакцией, некой временной отсрочкой, тайм-аутом, взятым сознанием, чтобы, когда Андо придет в себя, он смог переосмыслить факты, так жестоко брошенные судьбой ему в лицо. Наверное, если бы у него было немного больше времени или хладнокровия, его сознание выдержало этот удар. Если бы он дошел до этого вывода сам, путем логических размышлений, ему бы не пришлось падать в обморок.
Однако все случилось так, как случилось – быстро и без предупреждения. Молодая женщина, которая стояла сейчас перед ним, такая юная на вид, на самом деле умерла двадцать пять лет назад. Но его память до сих пор хранила воспоминания о вчерашней ночи, которые они провели в любовной схватке, полной нежности и неистовости одновременно... Андо был на грани помешательства, и его мозг просто отключился. Любой хлопнулся бы в обморок, обнаружив у себя в постели покойника с двадцатипятилетним стажем.
Именно так люди и спасаются от ужасов – если ты потерял сознание, то ужас на какое-то время теряет над тобою власть. Обморок – это короткая передышка, которая помогает нам подготовиться к новой реальности.
Андо был без сознания меньше минуты, но этого короткого отрезка времени оказалось достаточно. Когда он очнулся, ему показалось, что в воздухе пахнет горелым мясом. Он лежал на кровати лицом вверх, хотя по идее должен был лежать на животе – он помнил, что упал на кровать лицом вниз. «Интересно, я сам перевернулся или меня перевернули?» На этот вопрос у него пока не было ответа.
Он лежал на кровати, а его ноги свешивались на пол. Оставаясь неподвижным, Андо втянул в себя воздух и прислушался к тому, что творилось вокруг. Потом приоткрыл глаза. Ему не хотелось одновременно возвращать к жизни все свои чувства. Надо было входить в новую реальность постепенно, иначе не избежать следующего обморока.
Андо услышал, как льется из крана вода. Звук, вероятно, шел из ванной. Больше всего он напоминал журчание ручья. Журчание становилось все громче, перекрывая звуки вечернего города, так что шум расположенного неподалеку Столичного шоссе уже практически не был слышен. Андо широко открыл глаза и уставился на потолок. Прямо над ним светились две флуоресцентные трубки, заливая ровным светом всю комнату.
Не поворачивая головы, Андо обвел глазами пространство вокруг себя и только после этого приподнялся и осторожно сел на кровати. На какой-то момент он было подумал, что весь предыдущий кошмар ему просто приснился, но тут звук льющейся воды стих. Андо инстинктивно затаил дыхание.
Из коридора в комнату вошла женщина. Как и раньше, она была завернута в махровое полотенце. Андо хотел закричать, но крик застрял у него в горле.
Он оттолкнул тонкую руку, протянувшую ему влажное полотенце, и встал на подкашивающиеся ноги. Встав, он начал пятиться, пока не уперся спиной в стену. Снова попытался закричать, но не смог.
...Садако Ямамура!..
Андо попытался вспомнить все, что он о ней знал. Двадцать пять лет назад ее убили и замуровали в старом колодце. Именно она создала силой мысли отвратительную видеокассету, убившую нескольких людей. Эта женщина обладала экстрасенсорными способностями. У нее был тестикулярный синдром феминизации. Садако – гермафродит.
Андо посмотрел на ее пах. На девушке были трусики. Они плотно обтягивали ее промежность, но никаких характерных выпуклостей Андо не заметил. Хотя кто сказал, что эти крошечные яички могут быть заметны с такого расстояния? С другой стороны – он же прикасался к ней вчера... он ласкал ее и не заметил ничего странного. Она была самой настоящей женщиной. Можно даже сказать, идеальной женщиной...
Впрочем, он ведь ничего не видел. Прошлой ночью все происходило в полной темноте. Андо вдруг подумал, что ее болезненная тяга к темноте была разыграна ею специально, чтобы он не смог ничего увидеть.
Значит, «потусторонность», которую он почувствовал в этой женщине при первой встрече, не была игрой его воображения. В тот раз, на узком пространстве лифта, он пытался как можно дальше отодвинуться от нее – совсем как сейчас. Она необъяснимым образом просто взяла и появилась из Маиной квартиры. Но как? Этого он не знал до сих пор.
У него было столько вопросов, но он даже дышать толком не мог, не то что о чем-то спрашивать.
Надо было беречь силы, потому что ему вовсе не хотелось снова терять сознание. Упасть в обморок – значит попасть в лапы Садако. Вот он и продолжал стоять, прижавшись к стене, и не сводил с девушки настороженного взгляда.
При флуоресцентном свете ее кожа матово поблескивала, словно пытаясь убедить Андо, что эта молодая женщина не привидение, что она тоже сделана из плоти и крови. Он смотрел на ее прекрасное тело – не его ли он держал вчера в своих объятиях?.. Что он должен сделать, чтобы избавиться от этого наваждения?! На это был только один ответ: сбежать. Как можно быстрее убраться из этого проклятого места.
Напротив него не человек, а монстр! Зомби. Возродившаяся из мертвых женщина...
Маленькими шажками Андо начал двигаться вдоль стены по направлению к коридору. Садако с интересом следила за ним глазами и, как могло показаться, вовсе не собиралась ему мешать. Андо посмотрел на дверь. Он не помнил, запер ли он ее, когда они вошли в квартиру. Если нет, то стоит ему нажать на ручку, и дверь сразу же откроется. Андо осторожно продолжал продвигаться в сторону выхода. Разумеется, он был сейчас не в том состоянии, чтобы помнить о пальто и прочих несущественных мелочах.
Когда расстояние между ним и Садако увеличилось до трех метров, он стрелой кинулся к двери, одним рывком распахнул ее и бросился на лестницу. На нем были слаксы и легкий нитяной джемпер, но он не думал о холоде, пока бежал вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Только после того как он оказался на улице и перебежал на другую сторону дороги, Андо остановился и заставил себя оглянуться. За ним никто не бежал. Он поднял голову и посмотрел на окна своей квартиры – в них горел свет. Ему захотелось поскорее слиться с толпой. Не медля больше ни минуты, он побежал к станции.
7
Холодный ветер пронизывал его до костей. Он не знал, куда идет, но инстинктивно шел к свету, к освещенным местам. Темные деревья парка Йойоги остались у него спиной. Вдали высились похожие на многослойные тени небоскребы Синдзюку. А прямо перед Андо была станция Сангубаси – маленький пятачок сутолоки и суеты. От станции во все стороны расходились шумные торговые улочки. Но чем дальше, тем тише они становились и тем меньше было на них магазинов. Поэтому Андо двинулся в сторону станции, надеясь отыскать на шумных улочках какое-нибудь открытое в этот праздничный вечер заведение. Главное – поближе к людям.
Но когда Андо проходил мимо автоматов для продажи билетов, он вдруг вспомнил, что кошелек остался дома. Вернуться за ним Андо не мог. Он порылся у себя в карманах. Нашел водительские права – пластиковую карточку в полупрозрачном чехле. Вчера, когда Мияшта предложил ему поехать покататься, он на всякий случай взял права с собой и забыл выложить их из кармана.
Ему повезло – вместе с правами в чехле оказалась сложенная в несколько раз пятитысячная купюра.
С другой стороны, пять тысяч йен – это все, что у него есть. Подумав об этом, он совсем сник. Теперь к чувству холода примешалось чувство одиночества и заброшенности. Где он будет спать? Ведь на пять тысяч не снять комнату даже в капсульном отеле...
У него оставался только Мияшта. Единственная надежда.
Андо купил билет, потом зашел в телефон-автомат. Набрал номер. Вообще-то он сомневался, что Мияшта успел со времени последнего их разговора добраться домой, но все равно решил позвонить.
Как он и подозревал, Мияшта еще не вернулся. Неудивительно, если вспомнить, что он звонил из Ёцуя. Толстяк должен был проехать чуть ли не через весь город, чтобы добраться из Ёцуя к себе. Поразмыслив немного, Андо решил поехать в Цуруми без предварительного разговора.
В начале десятого он сел в электричку. Откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. И тут же, как будто сработал рефлекс, перед его мысленным взором возникло лицо Садако. Он не помнил, чтобы когда-нибудь раньше его отношение к женщине за такой короткий промежуток времени менялось настолько кардинально. Во время первой встречи она была для него пугающей загадкой.
Когда он встретил ее во второй раз, страх исчез и вместо него возникло желание. В их третью встречу это желание было удовлетворено. Андо почувствовал себя влюбленным и... тут же был низвергнут.
Она соблазнила его. Заманила на вершину и столкнула оттуда в бездонную пропасть. ...Некрофилия...
Мысль о том, что он спал с женщиной, умершей двадцать пять лет назад, была невыносима. ...Откуда она взялась? Может быть, и Асакава, и все остальные ошибались, и Садако вовсе не умерла?.. А вдруг ей удалось восстать из мертвых?..
Нельзя сказать, что в электричке было полно народу: кроме нескольких человек, все пассажиры сидели. На скамейке напротив Андо развалился молодой парень, по виду рабочий. Он занимал целых три сидячих места. Хотя глаза у парня были закрыты, было видно, что он не спит. Каждый раз, когда кто-нибудь проходил мимо него, он приоткрывал глаза и осматривался. Глаза у него были тусклые, неживые, как у мертвеца. Андо с ужасом и отвращением отвернулся от рабочего. Но теперь все пассажиры казались ему бледными трупами.
Он едва сдерживал дрожь. К горлу подступил комок. Андо обхватил себя самого за плечи и закусил губу, чтобы не заорать во весь голос прямо здесь, в общественном транспорте, посреди вагона.
Мияшта налил ему бренди. Сначала Андо глотнул совсем немного, просто чтобы почувствовать вкус, а потом залпом осушил стакан. Наконец-то он почувствовал себя человеком. Впрочем, его до сих пор трясло.
– Ну как? Ты в порядке? – спросил Мияшта.
– Более или менее.
– Кажется, ты здорово замерз.
Мияшта пока еще не знал, почему Андо пришел без пальто.
– Это не от холода.
Встретив его у дверей, толстяк сразу отвел Андо в свой кабинет и усадил на кушетку, стоявшую у стены. На этой кушетке, которая теперь дребезжала под его содрогающимся телом, Андо предстояло провести сегодняшнюю ночь. Только после второй порции бренди он по-настоящему пришел в себя и сумел унять дрожь.
– Что случилось? – ласково спросил Мияшта.
Андо рассказал ему все, что произошло с ним со вчерашнего вечера. Все от начала до конца. Закончив говорить, он откинулся назад и растянулся на кушетке.
– Все, я больше так не могу. Объясни мне, что все это значит. Я ничего не понимаю! – простонал он.
– Ну ни фига себе... – пробормотал потрясенный до глубины души Мияшта. Это был один из тех моментов, когда у людей неожиданно начинается нервный смех. И толстяк тоже тихо рассмеялся, хотя в его смехе не было и тени радости. Отсмеявшись, Мияшта налил немного бренди в горячий кофе и принялся потягивать его небольшими глотками. Размышляя над рассказом Андо, он полностью ушел в себя. Надо было найти мало-мальски логическое объяснение тому, что происходит.
– Ладно. Прежде всего мы должны понять, откуда взялась Садако. – Судя по тону, Мияшта уже знал ответ. Так что вопрос был скорее риторическим.
– Ты знаешь? – с надеждой спросил Андо.
– А ты?
– Откуда мне знать, – Андо отрицательно покачал головой.
– А ты подумай. Точно не знаешь?
– Ну говори уже, что ты привязался?!
– Садако – это то, что родилось у Маи Такано.
От удивления Андо перестал дышать. Пытаясь придумать какое-нибудь другое объяснение, он чуть не задохнулся. Он больше не мог ни о чем думать. Способность мыслить исчезла. Поэтому он просто повторил вслед за Мияштой:
– Садако – это то, что родилось у Маи Такано?
– Кассета была порождением мстительного разума Садако, правильно? Ну вот, а Маи посмотрела эту кассету в день овуляции. RING-вирус попал в ее тело и оплодотворил яйцеклетку. Хотя слово «оплодотворил» здесь не совсем подходит. Скорее, произошла подмена, и на месте генной информации, содержащейся в материнской яйцеклетке, появилась генная информация Садако Ямамура.
– Разве это возможно?
– Вспомни, что у нас получилось, когда мы пропустили RING-вирус через секвенсор: мы обнаружили два компонента – вирус оспы и человеческие гены. И соотношение между ними было постоянной величиной.
Андо сел на кровати и потянулся к своему стакану. Но стакан был абсолютно пустым.
– Значит, ты хочешь сказать, что человеческие гены это...
– Это гены Садако.
– Сотни тысяч вирусных частиц, и в каждой из них находится сегмент ДНК Садако Ямамуры...
– Во-во. Только не забывай, что это не просто ДНК-содержащий вирус. У RING-вируса есть энзим обратной транскриптазы, а значит, он может интегрироваться в хромосомную ДНК клеток-хозяев.
Одна вироспора не может вместить в себя всю генетическую информацию конкретного человека – для этого она слишком мала. Но если предположить, что его молекула ДНК разбита на крошечные части, каждая из которых содержится в отдельной вироспоре...
На электронных фотографиях они видели множество вирусных частиц. Все они хранили в себе какой-то фрагмент ДНК Садако Ямамуры.
В нужный момент эти вирусные частицы устремились к яйцеклетке Маи и интегрировали в ее ДНК ту генную информацию, которая в них содержалась.
Андо хотел подняться с кровати, но передумал и остался сидеть. Его охватило беспокойство – первый признак того, что сейчас он ввяжется в спор.
– Но ведь Садако умерла двадцать пять лет назад. Ее генная информация не может проявиться через столько лет.
– Давай постараемся разобраться. Как ты думаешь, зачем Садако спроецировала эти образы на видеопленку?
...О чем думала девушка, умирая па дне старого колодца? Неужели только о том, чтобы своей ненавистью уничтожить весь мир? Что ей было нужно? Должно же быть какое-то объяснение, кроме как желание отомстить обидчикам...
Андо не знал, что ответить Мияште.
– Ей было всего девятнадцать лет, – многозначительно сказал толстяк.
– И что?
– А то, что она не хотела умирать!
– Она была совсем еще девочкой...
– Так что вполне может быть, что эти образы на видеопленке – это всего лишь код. Она зашифровала свою генную информацию и оставила ее на дне колодца в виде сгустка ментальной энергии...
В ответ на это Андо только вздохнул.
...Получается, что она перевела генетическую информацию в образы и спроецировала эти образы на видеопленку. Быть такого не может!..
Да, это правда, что Рюдзи сумел выйти с ними на связь, зашифровав слово «мутация» в последовательности ДНК-нуклеотидов. Но человеческий геном – это огромное количество информации. Он слишком велик, для того чтобы уместиться в двадцать с чем-то минут видеозаписи.
– Этого не может быть. Человеческий геном слишком большой, – сказал Андо. Но Мияшта не собирался так легко сдаваться.
– Возьмем, к примеру, эту комнату, – сказал он и показал рукой на один из четырех углов. – Скажем, мы с тобой должны выразить все, находящееся внутри этого пространства, словами.
Площадь кабинета была около двенадцати квадратных метров. Стол стоял рядом с кроватью, на столе – компьютер. По обе стороны от компьютера грудой были навалены словари и справочники. Вдоль стены тянулись книжные полки. Они были уставлены тысячами книг. Можно было потратить целый день только на то, чтобы составить список всех авторов и произведений.
– Не получится. Слишком много информации.
– Ну конечно! А что, если у нас с тобой есть... – и он сделал вид, что держит в руке фотоаппарат. – Мы нажимаем на кнопку. Вылетает птичка и приносит нам в клювике фотографию. Одна секунда – и ты имеешь почти исчерпывающее представление о моей библиотеке. Понимаешь, всего лишь один снимок, но он несет в себе огромное количество конкретной информации. И если уж на то пошло, то динамический видеоряд содержит в себе гораздо больше информации, чем обычная фотография. Именно поэтому Садако выбрала для зашифровки своих генов видеокод.
Андо понимал ход его мыслей, но не мог с ним согласиться.
– Дай мне немножечко подумать, – сказал он и покачал головой. Ему хотелось еще раз прокрутить в голове этот спор и поразмыслить над сказанным Мияштой.
– Разве я против? Думай, пожалуйста. А я пока пойду отолью, – с этими словами толстяк вышел из комнаты, оставив дверь в коридор приоткрытой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Через несколько секунд, сглотнув комок в горле, он хрипло сказал:
– Ты... Садако.
...Садако. Садако, а не Масако. И никакая не сестра Маи Такано. Она обманула меня...
В ответ Садако слегка улыбнулась. Наверное, ее позабавило испуганное выражение его лица.
Все поплыло перед глазами, в голове не осталось ни одной мысли. Впервые в жизни Андо упал в обморок.
6
Обморок был оправданной реакцией, некой временной отсрочкой, тайм-аутом, взятым сознанием, чтобы, когда Андо придет в себя, он смог переосмыслить факты, так жестоко брошенные судьбой ему в лицо. Наверное, если бы у него было немного больше времени или хладнокровия, его сознание выдержало этот удар. Если бы он дошел до этого вывода сам, путем логических размышлений, ему бы не пришлось падать в обморок.
Однако все случилось так, как случилось – быстро и без предупреждения. Молодая женщина, которая стояла сейчас перед ним, такая юная на вид, на самом деле умерла двадцать пять лет назад. Но его память до сих пор хранила воспоминания о вчерашней ночи, которые они провели в любовной схватке, полной нежности и неистовости одновременно... Андо был на грани помешательства, и его мозг просто отключился. Любой хлопнулся бы в обморок, обнаружив у себя в постели покойника с двадцатипятилетним стажем.
Именно так люди и спасаются от ужасов – если ты потерял сознание, то ужас на какое-то время теряет над тобою власть. Обморок – это короткая передышка, которая помогает нам подготовиться к новой реальности.
Андо был без сознания меньше минуты, но этого короткого отрезка времени оказалось достаточно. Когда он очнулся, ему показалось, что в воздухе пахнет горелым мясом. Он лежал на кровати лицом вверх, хотя по идее должен был лежать на животе – он помнил, что упал на кровать лицом вниз. «Интересно, я сам перевернулся или меня перевернули?» На этот вопрос у него пока не было ответа.
Он лежал на кровати, а его ноги свешивались на пол. Оставаясь неподвижным, Андо втянул в себя воздух и прислушался к тому, что творилось вокруг. Потом приоткрыл глаза. Ему не хотелось одновременно возвращать к жизни все свои чувства. Надо было входить в новую реальность постепенно, иначе не избежать следующего обморока.
Андо услышал, как льется из крана вода. Звук, вероятно, шел из ванной. Больше всего он напоминал журчание ручья. Журчание становилось все громче, перекрывая звуки вечернего города, так что шум расположенного неподалеку Столичного шоссе уже практически не был слышен. Андо широко открыл глаза и уставился на потолок. Прямо над ним светились две флуоресцентные трубки, заливая ровным светом всю комнату.
Не поворачивая головы, Андо обвел глазами пространство вокруг себя и только после этого приподнялся и осторожно сел на кровати. На какой-то момент он было подумал, что весь предыдущий кошмар ему просто приснился, но тут звук льющейся воды стих. Андо инстинктивно затаил дыхание.
Из коридора в комнату вошла женщина. Как и раньше, она была завернута в махровое полотенце. Андо хотел закричать, но крик застрял у него в горле.
Он оттолкнул тонкую руку, протянувшую ему влажное полотенце, и встал на подкашивающиеся ноги. Встав, он начал пятиться, пока не уперся спиной в стену. Снова попытался закричать, но не смог.
...Садако Ямамура!..
Андо попытался вспомнить все, что он о ней знал. Двадцать пять лет назад ее убили и замуровали в старом колодце. Именно она создала силой мысли отвратительную видеокассету, убившую нескольких людей. Эта женщина обладала экстрасенсорными способностями. У нее был тестикулярный синдром феминизации. Садако – гермафродит.
Андо посмотрел на ее пах. На девушке были трусики. Они плотно обтягивали ее промежность, но никаких характерных выпуклостей Андо не заметил. Хотя кто сказал, что эти крошечные яички могут быть заметны с такого расстояния? С другой стороны – он же прикасался к ней вчера... он ласкал ее и не заметил ничего странного. Она была самой настоящей женщиной. Можно даже сказать, идеальной женщиной...
Впрочем, он ведь ничего не видел. Прошлой ночью все происходило в полной темноте. Андо вдруг подумал, что ее болезненная тяга к темноте была разыграна ею специально, чтобы он не смог ничего увидеть.
Значит, «потусторонность», которую он почувствовал в этой женщине при первой встрече, не была игрой его воображения. В тот раз, на узком пространстве лифта, он пытался как можно дальше отодвинуться от нее – совсем как сейчас. Она необъяснимым образом просто взяла и появилась из Маиной квартиры. Но как? Этого он не знал до сих пор.
У него было столько вопросов, но он даже дышать толком не мог, не то что о чем-то спрашивать.
Надо было беречь силы, потому что ему вовсе не хотелось снова терять сознание. Упасть в обморок – значит попасть в лапы Садако. Вот он и продолжал стоять, прижавшись к стене, и не сводил с девушки настороженного взгляда.
При флуоресцентном свете ее кожа матово поблескивала, словно пытаясь убедить Андо, что эта молодая женщина не привидение, что она тоже сделана из плоти и крови. Он смотрел на ее прекрасное тело – не его ли он держал вчера в своих объятиях?.. Что он должен сделать, чтобы избавиться от этого наваждения?! На это был только один ответ: сбежать. Как можно быстрее убраться из этого проклятого места.
Напротив него не человек, а монстр! Зомби. Возродившаяся из мертвых женщина...
Маленькими шажками Андо начал двигаться вдоль стены по направлению к коридору. Садако с интересом следила за ним глазами и, как могло показаться, вовсе не собиралась ему мешать. Андо посмотрел на дверь. Он не помнил, запер ли он ее, когда они вошли в квартиру. Если нет, то стоит ему нажать на ручку, и дверь сразу же откроется. Андо осторожно продолжал продвигаться в сторону выхода. Разумеется, он был сейчас не в том состоянии, чтобы помнить о пальто и прочих несущественных мелочах.
Когда расстояние между ним и Садако увеличилось до трех метров, он стрелой кинулся к двери, одним рывком распахнул ее и бросился на лестницу. На нем были слаксы и легкий нитяной джемпер, но он не думал о холоде, пока бежал вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Только после того как он оказался на улице и перебежал на другую сторону дороги, Андо остановился и заставил себя оглянуться. За ним никто не бежал. Он поднял голову и посмотрел на окна своей квартиры – в них горел свет. Ему захотелось поскорее слиться с толпой. Не медля больше ни минуты, он побежал к станции.
7
Холодный ветер пронизывал его до костей. Он не знал, куда идет, но инстинктивно шел к свету, к освещенным местам. Темные деревья парка Йойоги остались у него спиной. Вдали высились похожие на многослойные тени небоскребы Синдзюку. А прямо перед Андо была станция Сангубаси – маленький пятачок сутолоки и суеты. От станции во все стороны расходились шумные торговые улочки. Но чем дальше, тем тише они становились и тем меньше было на них магазинов. Поэтому Андо двинулся в сторону станции, надеясь отыскать на шумных улочках какое-нибудь открытое в этот праздничный вечер заведение. Главное – поближе к людям.
Но когда Андо проходил мимо автоматов для продажи билетов, он вдруг вспомнил, что кошелек остался дома. Вернуться за ним Андо не мог. Он порылся у себя в карманах. Нашел водительские права – пластиковую карточку в полупрозрачном чехле. Вчера, когда Мияшта предложил ему поехать покататься, он на всякий случай взял права с собой и забыл выложить их из кармана.
Ему повезло – вместе с правами в чехле оказалась сложенная в несколько раз пятитысячная купюра.
С другой стороны, пять тысяч йен – это все, что у него есть. Подумав об этом, он совсем сник. Теперь к чувству холода примешалось чувство одиночества и заброшенности. Где он будет спать? Ведь на пять тысяч не снять комнату даже в капсульном отеле...
У него оставался только Мияшта. Единственная надежда.
Андо купил билет, потом зашел в телефон-автомат. Набрал номер. Вообще-то он сомневался, что Мияшта успел со времени последнего их разговора добраться домой, но все равно решил позвонить.
Как он и подозревал, Мияшта еще не вернулся. Неудивительно, если вспомнить, что он звонил из Ёцуя. Толстяк должен был проехать чуть ли не через весь город, чтобы добраться из Ёцуя к себе. Поразмыслив немного, Андо решил поехать в Цуруми без предварительного разговора.
В начале десятого он сел в электричку. Откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. И тут же, как будто сработал рефлекс, перед его мысленным взором возникло лицо Садако. Он не помнил, чтобы когда-нибудь раньше его отношение к женщине за такой короткий промежуток времени менялось настолько кардинально. Во время первой встречи она была для него пугающей загадкой.
Когда он встретил ее во второй раз, страх исчез и вместо него возникло желание. В их третью встречу это желание было удовлетворено. Андо почувствовал себя влюбленным и... тут же был низвергнут.
Она соблазнила его. Заманила на вершину и столкнула оттуда в бездонную пропасть. ...Некрофилия...
Мысль о том, что он спал с женщиной, умершей двадцать пять лет назад, была невыносима. ...Откуда она взялась? Может быть, и Асакава, и все остальные ошибались, и Садако вовсе не умерла?.. А вдруг ей удалось восстать из мертвых?..
Нельзя сказать, что в электричке было полно народу: кроме нескольких человек, все пассажиры сидели. На скамейке напротив Андо развалился молодой парень, по виду рабочий. Он занимал целых три сидячих места. Хотя глаза у парня были закрыты, было видно, что он не спит. Каждый раз, когда кто-нибудь проходил мимо него, он приоткрывал глаза и осматривался. Глаза у него были тусклые, неживые, как у мертвеца. Андо с ужасом и отвращением отвернулся от рабочего. Но теперь все пассажиры казались ему бледными трупами.
Он едва сдерживал дрожь. К горлу подступил комок. Андо обхватил себя самого за плечи и закусил губу, чтобы не заорать во весь голос прямо здесь, в общественном транспорте, посреди вагона.
Мияшта налил ему бренди. Сначала Андо глотнул совсем немного, просто чтобы почувствовать вкус, а потом залпом осушил стакан. Наконец-то он почувствовал себя человеком. Впрочем, его до сих пор трясло.
– Ну как? Ты в порядке? – спросил Мияшта.
– Более или менее.
– Кажется, ты здорово замерз.
Мияшта пока еще не знал, почему Андо пришел без пальто.
– Это не от холода.
Встретив его у дверей, толстяк сразу отвел Андо в свой кабинет и усадил на кушетку, стоявшую у стены. На этой кушетке, которая теперь дребезжала под его содрогающимся телом, Андо предстояло провести сегодняшнюю ночь. Только после второй порции бренди он по-настоящему пришел в себя и сумел унять дрожь.
– Что случилось? – ласково спросил Мияшта.
Андо рассказал ему все, что произошло с ним со вчерашнего вечера. Все от начала до конца. Закончив говорить, он откинулся назад и растянулся на кушетке.
– Все, я больше так не могу. Объясни мне, что все это значит. Я ничего не понимаю! – простонал он.
– Ну ни фига себе... – пробормотал потрясенный до глубины души Мияшта. Это был один из тех моментов, когда у людей неожиданно начинается нервный смех. И толстяк тоже тихо рассмеялся, хотя в его смехе не было и тени радости. Отсмеявшись, Мияшта налил немного бренди в горячий кофе и принялся потягивать его небольшими глотками. Размышляя над рассказом Андо, он полностью ушел в себя. Надо было найти мало-мальски логическое объяснение тому, что происходит.
– Ладно. Прежде всего мы должны понять, откуда взялась Садако. – Судя по тону, Мияшта уже знал ответ. Так что вопрос был скорее риторическим.
– Ты знаешь? – с надеждой спросил Андо.
– А ты?
– Откуда мне знать, – Андо отрицательно покачал головой.
– А ты подумай. Точно не знаешь?
– Ну говори уже, что ты привязался?!
– Садако – это то, что родилось у Маи Такано.
От удивления Андо перестал дышать. Пытаясь придумать какое-нибудь другое объяснение, он чуть не задохнулся. Он больше не мог ни о чем думать. Способность мыслить исчезла. Поэтому он просто повторил вслед за Мияштой:
– Садако – это то, что родилось у Маи Такано?
– Кассета была порождением мстительного разума Садако, правильно? Ну вот, а Маи посмотрела эту кассету в день овуляции. RING-вирус попал в ее тело и оплодотворил яйцеклетку. Хотя слово «оплодотворил» здесь не совсем подходит. Скорее, произошла подмена, и на месте генной информации, содержащейся в материнской яйцеклетке, появилась генная информация Садако Ямамура.
– Разве это возможно?
– Вспомни, что у нас получилось, когда мы пропустили RING-вирус через секвенсор: мы обнаружили два компонента – вирус оспы и человеческие гены. И соотношение между ними было постоянной величиной.
Андо сел на кровати и потянулся к своему стакану. Но стакан был абсолютно пустым.
– Значит, ты хочешь сказать, что человеческие гены это...
– Это гены Садако.
– Сотни тысяч вирусных частиц, и в каждой из них находится сегмент ДНК Садако Ямамуры...
– Во-во. Только не забывай, что это не просто ДНК-содержащий вирус. У RING-вируса есть энзим обратной транскриптазы, а значит, он может интегрироваться в хромосомную ДНК клеток-хозяев.
Одна вироспора не может вместить в себя всю генетическую информацию конкретного человека – для этого она слишком мала. Но если предположить, что его молекула ДНК разбита на крошечные части, каждая из которых содержится в отдельной вироспоре...
На электронных фотографиях они видели множество вирусных частиц. Все они хранили в себе какой-то фрагмент ДНК Садако Ямамуры.
В нужный момент эти вирусные частицы устремились к яйцеклетке Маи и интегрировали в ее ДНК ту генную информацию, которая в них содержалась.
Андо хотел подняться с кровати, но передумал и остался сидеть. Его охватило беспокойство – первый признак того, что сейчас он ввяжется в спор.
– Но ведь Садако умерла двадцать пять лет назад. Ее генная информация не может проявиться через столько лет.
– Давай постараемся разобраться. Как ты думаешь, зачем Садако спроецировала эти образы на видеопленку?
...О чем думала девушка, умирая па дне старого колодца? Неужели только о том, чтобы своей ненавистью уничтожить весь мир? Что ей было нужно? Должно же быть какое-то объяснение, кроме как желание отомстить обидчикам...
Андо не знал, что ответить Мияште.
– Ей было всего девятнадцать лет, – многозначительно сказал толстяк.
– И что?
– А то, что она не хотела умирать!
– Она была совсем еще девочкой...
– Так что вполне может быть, что эти образы на видеопленке – это всего лишь код. Она зашифровала свою генную информацию и оставила ее на дне колодца в виде сгустка ментальной энергии...
В ответ на это Андо только вздохнул.
...Получается, что она перевела генетическую информацию в образы и спроецировала эти образы на видеопленку. Быть такого не может!..
Да, это правда, что Рюдзи сумел выйти с ними на связь, зашифровав слово «мутация» в последовательности ДНК-нуклеотидов. Но человеческий геном – это огромное количество информации. Он слишком велик, для того чтобы уместиться в двадцать с чем-то минут видеозаписи.
– Этого не может быть. Человеческий геном слишком большой, – сказал Андо. Но Мияшта не собирался так легко сдаваться.
– Возьмем, к примеру, эту комнату, – сказал он и показал рукой на один из четырех углов. – Скажем, мы с тобой должны выразить все, находящееся внутри этого пространства, словами.
Площадь кабинета была около двенадцати квадратных метров. Стол стоял рядом с кроватью, на столе – компьютер. По обе стороны от компьютера грудой были навалены словари и справочники. Вдоль стены тянулись книжные полки. Они были уставлены тысячами книг. Можно было потратить целый день только на то, чтобы составить список всех авторов и произведений.
– Не получится. Слишком много информации.
– Ну конечно! А что, если у нас с тобой есть... – и он сделал вид, что держит в руке фотоаппарат. – Мы нажимаем на кнопку. Вылетает птичка и приносит нам в клювике фотографию. Одна секунда – и ты имеешь почти исчерпывающее представление о моей библиотеке. Понимаешь, всего лишь один снимок, но он несет в себе огромное количество конкретной информации. И если уж на то пошло, то динамический видеоряд содержит в себе гораздо больше информации, чем обычная фотография. Именно поэтому Садако выбрала для зашифровки своих генов видеокод.
Андо понимал ход его мыслей, но не мог с ним согласиться.
– Дай мне немножечко подумать, – сказал он и покачал головой. Ему хотелось еще раз прокрутить в голове этот спор и поразмыслить над сказанным Мияштой.
– Разве я против? Думай, пожалуйста. А я пока пойду отолью, – с этими словами толстяк вышел из комнаты, оставив дверь в коридор приоткрытой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36