А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Но мы должны получать предупреждение за неделю до шторма.
– Тэд это сделает, я уверен. По крайней мере за две недели. И тогда вы будете точно знать, когда следует прекращать работы на драгах и на какое время. Вы сможете предвидеть воздействие штормов на всю систему.
– Неужели он и в самом деле может сделать подобное, этот твой Маррет?
– Наверняка я буду об этом знать в конце недели.
Несколько секунд отец размышлял над полученной информацией.
– Хорошо, Джереми. Драги будут работать до конца этой недели. Моли бога, чтобы на нас не обрушился сильный шторм в это время!
– Буду стучать по деревяшке.
Сам того не ведая, я поставил Тэда в трудное положение, а он об этом понятия не имел! Я попробовал дозвониться до него, но безрезультатно. Тогда я соединился с Барни.
– Даже не знаю, как вам повидаться с Тэдом, – ответила она мне. – Сегодня вечером он будет занят проверкой долгосрочных прогнозов. Я собираюсь ему помогать… Почему бы вам не присоединиться к нам?
– Где?
– У Тэда. Мы отправимся туда прямо после работы. Там и поедим. Будем рады вам.
– Замечательно! – Но тут я вспомнил, что Тэд называет «едой». – А может, лучше встретимся после ужина?
Она улыбнулась, как будто прочитав мои мысли.
– Сегодня готовить буду я. Так что, возможно, вы и не пожалеете…
– Да нет, что вы… Я не то хотел сказать…
– Ладно, Джерри. Не извиняйтесь. Я тоже предпочитаю соевым котлетам настоящий бифштекс.
– Я, наверное, просто глупец и сноб. – Тут мне в голову пришла замечательная мысль. – Послушайте, а что, если я привезу обед с собой? Скажу, чтобы мне здесь, в отеле, что-нибудь приготовили, и упакую все в пластмассовую посуду. И вам не придется потом возиться с мытьем.
Она засомневалась.
– Не знаю, как к этому отнесется Тэд…
– Это уж мое дело. Зато вам я сэкономлю время и хлопоты. Идет?
– Уговорили.
Следуя указаниям Барни, я подъехал к дому Тэда около пяти. Заднее сиденье такси было завалено свертками. Из подъезда я позвонил Тэду и попросил его помочь мне дотащить пакеты.
Он тут же спустился и удивленно уставился на привезенное мной.
– Его Попечительство соизволило явиться в Кембридж, – провозгласил он.
Мы перенесли свертки наверх и поужинали. Еда была отличная, даже Тэд казался ублаготворенным.
– Я начинаю понимать, что стоит иметь богатых друзей, – сказал он, развалившись на единственном в комнате маленьком диване. – Будь осторожнее, Джерри, не то разнежишь меня.
– Я просто подумал, что это облегчит работу Барни.
– Уменьшение энтропии придает ей силы для полезной деятельности. Впрочем, я на нее не могу пожаловаться.
Едва с едой было покончено, как маленькая комнатка Тэда превратилась в метеорологическую лабораторию. На столе, на диване-кровати, на подоконнике и даже на кухонной полке – всюду были набросаны бумаги: карты, графики, расчеты, рулоны перфолент. Тэд и Тули погрузились в таинственный диалог, в то время как Барни снабжала их материалом.
– Индианаполис, – выкликал Тэд.
– Семьдесят три, пятьдесят один, десять – шестнадцать, точка, ноль – четыре, запад двенадцать на восемнадцать, – выпевал в ответ Тули.
– Верно. Мемфис.
Барни придвинулась ко мне и прошептала:
– Они сверяют пятичасовые отчеты о погоде со станций, расположенных по стране, с предсказаниями Тэда, которые он сделал неделю назад. Пока почти все совпадает в пределах одного-двух процентов.
– Здорово!
Было далеко за полночь, когда Тэд перевернул последнюю перфоленту и победно провозгласил:
– Итак, последняя! Мы достигли своего, дети мои!
– Думаешь, Россмен тебе поверит? – крикнула Барни из кухни, где она кипятила воду для кофе.
– Ему не останется ничего другого! – заявил Тэд. – Вот цифры, и все они совпадают. Придется нашему доктору проглотить это!
– А мог бы ты сделать такой же прогноз для определенного района в Тихом океане? – спросил я.
Он повернулся ко мне.
– Для драг «Торнтона»? Конечно, почему бы и нет? Возможно, не с такой точностью, потому что там нет такого количества станций наблюдения… Но мы можем сделать так, что сумеем предупреждать твоего предка, когда понадобится прикрывать прииски из-за грядущих штормов…
– За сколько дней вперед?
Тэд пожал плечами.
– За неделю или дней десять. А то и за две недели.
– Отлично!
– Правда, придется здорово поработать, – сказал он, – а на контрабанде далеко не уедешь.
– Фирма оплатит эти работы.
– Но прежде всего, – вмешался Тули, – нужно сопоставить наши оставшиеся прогнозы с официальными на конец недели.
– И сунуть их под длинный нос Россмена, и посмотреть при этом, как он позеленеет от удивления! – воскликнул Тэд. – Пятница должна стать великим днем: я все покажу Россмену!
– А на уик-энд все еще предполагается дождь?
Он кивнул.
– Нам придется отказаться от прогулки на яхте.
– Не теряй надежды – все может измениться.
Я не понял, о чем это он, но спросил:
– Вы все равно поедете?
– Попробуй нас остановить!
Прошел четверг. Я угробил на чтение массу времени, и все без толку. В большинстве книг было слишком много уравнений, которых я не мог осилить. Остальные же писались для простачков. А главное – в них не было и намека на увлеченность, с которой к проблеме погоды подходил Тэд, – в его устах она жила, дышала. В пятницу я оставил это бесполезное занятие и весь день проторчал у телевизора.
Можете не сомневаться – стоило мне сесть в машину, чтобы ехать в Климатологический отдел, как пошел мелкий, унылый дождь. Никогда я не видел нашу троицу такой огорченной, как в те минуты, когда она направлялась под дождем к моей машине.
– Да не печальтесь вы так, – принялся я утешать их, – если даже прогулку на яхте придется отложить, мы все равно получим массу удовольствия.
– Дело не в этом, – сказала Барни. Она села рядом со мной на переднее сиденье.
– Что-нибудь случилось? – Я заметил, что она вот-вот расплачется.
На заднем сиденье, согнувшись в три погибели и всем своим видом выражая отчаяние, сидел Тэд. Даже Тули утратил свою обычную невозмутимость.
– Сегодня Тэд показал свои прогнозы Россмену, – сказала Барни.
– Ну?
– Он считает их очень интересными, спасибо, – прорычал Тэд. – Но шума подымать тут не из чего, скорее всего, это просто счастливое совпадение.
– Совпадение?..
– Именно так он сказал.
– Но что это может значить?
– Ничего – вот что это значит! Мы показываем ему, как делать точные прогнозы погоды за неделю вперед, а он кладет идею в ящик и делает вид, что ничего не было.

5. Изменение погоды

– Это не совсем так, – возразил Тули, пока я выводил машину со стоянки. – Доктор Россмен сказал, что намерен изучить новую технологию, прежде чем выйдет на Бюро погоды с предложением принять ее в качестве нового метода прогнозирования.
– «Изучить», – проворчал Тэд. – Это значит по меньшей мере еще два года ожиданий.
– Россмен – человек осторожный, – сказал Тули.
– Ага, особенно, если это не его идея. Он мог бы проверить систему экспериментально, чтобы убедиться в ее эффективности. Через три месяца у него было бы достаточно данных, чтобы удовлетворить Конгресс, Верховный суд и Коллегию Кардиналов. Но не его самого. Он собирается высиживать эту идею, играть на ней потихоньку до тех пор, пока всем не станет ясно, что это его идея.
– Ты хочешь сказать, что больше не сможешь заниматься долгосрочным прогнозированием? – спросил я.
– Теперь – нет. Теперь идея принадлежит Климатологическому отделу. Россмен рассматривает ее как свою собственность. Он приказал мне заниматься той работой, за которую мне платят, и не лезть в руководители Отдела.
При этих словах вид у меня стал такой же унылый, как небо над нашими головами.
– Что же будет с идеей управления погодой?
– Видел бы ты его лицо, едва я заикнулся о том, что долгосрочные прогнозы позволят разработать методику управления погодой. Он чуть в обморок не упал! Запретил мне даже поминать где бы то ни было о воздействии на погоду.
Подавленные, не перекинувшись больше ни словом, выехали мы на северное побережье. На перешейке, соединяющем мыс Марблхэд с материком, нас встретил проливной дождь.
– Тютелька в тютельку, – угрюмо пробормотал Тэд, глядя в окно. – Вечером дождь, завтра и в воскресенье – целый день. Так они считают.
– Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась Барни.
Он только буркнул:
– Увидишь.
Торнтон почти не изменился с тех пор, как я видел его несколько лет назад в свой последний приезд. Большой белый дом в колониальном стиле, но без претензий, с черными жалюзи и красной дверью. Небольшая поляна перед фасадом, цветущий кустарник вокруг входного портика, гараж, помещение для лодок и пристань – вот и все.
Я остановил машину перед главным подъездом под навесом.
Первым из машины вышел Тэд.
– Кто строил – Майлс Стэндиш?
– Нет, – сказал я, открывая дверцу. – Собственно, дом был построен после Революции, а потом, лет сто назад, его отстроили заново, так как старое здание было разрушено ураганом.
Тэд посмотрел на меня с недоверием – будто я его обманываю.
– Прекрасное место! – воскликнула Барни, выходя из машины.
Дверь отворилась, и тетя Луиза с распростертыми руками кинулась ко мне. За нею следовало трое слуг.
– Джереми, как мило с твоей стороны!
Она обхватила меня за шею. Мне ничего другого не оставалось, как стоять и принимать ее горячие объятия. После недолгих, но бурных излияний восторгов я осторожно высвободился и представил тетушке Барни, Тэда и Тули.
– Добро пожаловать в Торнтон, – сказала она. – Слуги возьмут ваши вещи и проводят вас в комнаты. Ужин через час.
Когда мои друзья проследовали за слугами наверх, тетя Луиза буквально потащила меня в библиотеку.
– Теперь признайся мне откровенно, – заявила она, когда массивные двери сами закрылись за нами, – как твой отец?
– Превосходно. Честное слово. В полнейшем здравии, по-прежнему сварлив, энергичен. Он меня с братьями совсем загонял.
Она грустно улыбнулась.
– Знаешь, он же не был здесь со дня похорон дедушки.
– Никто из вас не был на Гавайях с тех пор, как умерла мама. Такое впечатление, что вся семья собирается вместе только по печальным поводам, – сказал я.
Я прошелся вдоль книжных стеллажей, достигавших потолка, и вернулся к резному деревянному столу, за которым обычно проводил дождливые дни дедушка Торн во время моих приездов в Новую Англию. Он любил повторять мне, как уговорил своего отца вложить деньги в коммерческие авиалинии, хотя многие поколения Торнов до того успешно занимались кораблестроением.
Тетя Луиза ходила по комнате рядом со мной.
– Джереми, твой отец всегда был бунтовщиком. Он ведь мог продолжать дело твоего деда и жить здесь, в Торнтоне. Мог бы стать главой семьи: ведь он старший в роде. Но он связался с этим бурением…
– Ты имеешь в виду Мохо…
– Да, и поспорил с твоим дедом. А потом убежал на Гавайи.
– И теперь он живет там, и у него собственное предприятие.
– Но мы никогда не видимся, – жалобно произнесла она. – Это нехорошо.
– Ну, а почему вы никогда не пригласите его сюда? Я думаю, он был бы рад получить ваше приглашение.
– Правда?
Я кивнул.
– Мы сегодня же вечером обсудим это с твоими дядями.
– Они оба здесь?
– Да, приехали на уик-энд. Хотели порыбачить, но дождь, видно, нарушит все их планы.
Сам не знаю почему я сказал:
– Не будь так уверена.
Мои дядюшки были совершенно непохожи на моего отца и друг на друга. Дядя Лоуэлл был тяжеловат, пузат, лыс и любил пошуметь. Любил также сигары и беседы, особенно такие, в которых говорил он сам. Дядя Тернер был очень высокий и худой, довольно тихий, внешне он соответствовал широко распространенному представлению о янки из Новой Англии.
Во время ужина, который проходил в старинной, освещенной свечами столовой, бразды правления за столом захватил дядя Лоуэлл. Он произнес убедительный монолог на тему о том, как процветает «Торнтон аэроспейс», как плохи дела у ракетчиков, которым приходится расплачиваться за риск и вкладывать все новые суммы в дело, а он может пожертвовать частью своего драгоценного времени и инженеров, чтобы помочь Тернеру, который в фирме «Торнтон шиппинг лайнз» занялся новым делом – строительством океанских судов на воздушной подушке.
И тут дядя Лоуэлл допустил промашку. Он упомянул о том, что такие суда сталкиваются с трудностями, как избежать встреч со штормами на море, потому что высокие волны затрудняют их движение.
Тут же, размахивая вилкой, в разговор вступил Тэд, и все остальное время ужина беседой управлял только он. Со штормов в море он перекинулся на долгосрочные прогнозы и управление погодой. В перерывах между блюдами и за десертом Тэд говорил с таким увлечением, что все мы, включая даже дядю Лоуэлла (который был этим не очень доволен), с восхищением смотрели на него.
– Чего я никак не могу понять, – сказала тетя Луиза, – так это изменчивость погоды в нашем штате.
– Это не только в Новой Англии, – возразил Тэд, покончив с десертом и откинувшись на спинку стула. – Так же обстоят дела и в сравнительно спокойной воде Атлантического океана между 30 градусами северной и южной широты и в районе восточного Заполярья. Мы с вами находимся в умеренной зоне, подверженной влиянию западных воздушных потоков, отсюда зимняя пурга, весенние наводнения, летние засухи и осенние ураганы.
За столом оживились.
– Поймите, в этом западном воздушном потоке штормы следуют за ясными днями, как на каруселях лошадки следуют друг за другом. – Тэд проиллюстрировал свои слова, повертев пальцем в воздухе. – Одна и та же погода не держится здесь даже несколько дней, а то и часов. Новая Англия достаточно близка к океану, откуда она получает много влаги, и в то же время далеко простирается на север, откуда приходят массы полярного воздуха. При сложении эти слагаемые дают хорошенькую пургу. И чем дальше от океана, тем хуже: океан – превосходный аккумулятор тепла, летом он запасает тепло, спасая вас от жары, а зимой отдает тепло и тем самым согревает вас.
– А что вы думаете о проблеме засух? – тихо спросил дядя Тернер. – Мне кажется, весенних дождей в этом году было меньше нормы.
Тэд согласился:
– И паводок был никудышный, и снега мало выпало в эту зиму. Надо ждать сухой погоды. Этой проблемой мы занимаемся сейчас очень серьезно. Хотелось бы не допустить недостатка влаги.
– А управление погодой, о котором вы говорили, могло бы предупредить засуху?
– Конечно, – сказал Тэд, нахмурившись. – Была бы возможность работать!
– От самой этой идеи воздействия на погоду у меня по спине мурашки начинают бегать, – признался дядя Лоуэлл. – Не в обиду присутствующим будь сказано, я и мысли не допускаю, чтобы какой-то там храбрец стал бы на скорую руку «исправлять» мою погоду. Слишком много риску.
– Подобные умонастроения надолго задержали в порту Колумба, – вспыхнул Тэд. – Из-за них же Соединенные Штаты чуть было не отказались от высадки на Луну.
– Позвольте, я никогда не был противником полетов на Луну, всегда знал, что они себя окупят. Но возня с погодой…
– Человек уже меняет погоду каждый божий день. Столбы дыма, если их собрать воедино, делают погоду. Вы когда-нибудь на рассвете пролетали над городом? Видели, как начинают работать заводы? Вот она, погода, созданная человеком, да-да! Каждый раз, когда мы выдираем акр травы под очередное строительство и мостим этот акр, мы изменяем погоду.
– Но я…
– Кое-где на Ближнем Востоке изменили даже климат, насадив деревья и подведя к ним воду. Превратили пустыню в лес, и все это в течение жизни одного поколения. А русские использовали деревья как буны в океане ветров, чтобы поднять влажные ветры с озера Байкал на высоту, достаточную для того, чтобы они сконденсировались в облака и выпали дождем.
Тули кивнул, подтверждая слова Тэда.
– Но все равно это не то, что управление погодой везде и всюду, – упорствовал дядя Лоуэлл. – Нельзя же допустить, чтобы ученые скакали по всей стране и делали с погодой все, что им в голову взбредет… Это опасно!
– Гораздо опаснее, – парировал Тэд, – если не будет людей, пытающихся воплотить в жизнь свои идеи. Нельзя запретить думать – мир застопорится. Вот стонут по поводу того, что техника слишком быстро развивается и разрушает исконную красоту Земли. А сами ракетами отправляются на уик-энды в Испанию и ратуют за открытие противораковой вакцины! Пусть себе стонут! А я буду работать на будущее. Они пусть грезят о вчерашнем, если им так хочется. Прошлого уже нет, и мы не можем изменить его к лучшему. Но в наших силах создавать будущее, завтрашний день. Почему мы не должны влиять на погоду? Почему мы должны сейчас сидеть в комнатах и ждать, пока пройдет дождь? Что ж, по-вашему, нам так и надо было оставаться в пещерах у костра?
Впервые дядя Лоуэлл не нашелся, что сказать.
Стремясь заполнить наступившую неловкую паузу, тетя Луиза довольно громко обратилась к Барни:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22