А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— Советую тебе, гоблинша, не тянуть зря время и поскорее согласиться выйти за меня замуж. Каждые несколько часов я буду заглядывать сюда и спрашивать, готова ты или нет. Сдается мне, что и ты, и твой приятель эльф довольно скоро проголодаетесь да и пить захотите.
— Никогда! — крикнула Глоха ему вслед.
Метрия обратилась в дым и, сгустившись внутри запертой клетушки, сказала:
— Так уж вышло, но я тут ничего поделать не могу. Дверь мне не открыть, к ключу не прикоснуться. По всему выходит, что делать тут больше нечего. Пожалуй, пора полететь в другое место и поискать себе другую забаву.
— Постой! — воскликнул опасавшийся такого поворота событий Велко. — Погоди! Ты ведь провела столько времени, изучая человеческие чувства, так неужто сейчас покинешь своих спутников на произвол судьбы? А ведь ты могла бы поступить по-дружески и призвать к нам помощь.
— А с какой стати я стану этим заниматься?
— Но ведь будь у тебя душа, ты бы поступила именно так. Некоторое время назад ты сама рассказывала мне, что испытываешь некоторые чувства. Возможно, что, продолжая вести себя по-человечески, ты проникнешься чувствами настолько, что тебе сделается доступной даже любовь.
— Ладно, — ответила Метрия после недолгого раздумья. — Попробую еще разок, вдруг все-таки толк выйдет. Но на какую помощь вы рассчитываете? Где мне ее искать?
— Перенесись к родичам Глохи и сообщи им, где она и в каком положении. Расскажи, что ее хотят принудить к замужеству, и приведи их сюда.
Метрия задумалась.
— А ты действительно считаешь, что это будет душевным поступком? — спросила она через некоторое время.
— Безусловно! — заверила ее Глоха. — А еще душевнее будет, если ты оповестишь и крылатых кентавров. И великанов.
— Ну у тебя и запросы! — возмутилась демонесса. — А сырку с луны тебе не принести?
— Да, она просит немало, — подтвердил Велко. — Пожалуй, на такую просьбу мог бы откликнуться только по-настоящему душевный человек. Даже я бы сказал, великодушный.
— Ладно, чего там… — буркнула Метрия и исчезла. В башне воцарилось молчание.
— А ты и вправду Велко? — спросила Глоха через некоторое время.
— Правда, — ответил он. — Мне и самому чудно быть таким маленьким, но так уж вышло. Ты не возражаешь, если я присяду? Слабость, знаешь ли, еле на ногах держусь.
— Будь у меня подушка, с удовольствием бы предложила ее тебе, — отозвалась Глоха. — Но увы, придется довольствоваться каменным полом.
— Ничего, сойдет и так, — промолвил Велко. — Прости, что мне не удалось тебя выручить.
— Но ты пытался. Большое тебе за это спасибо.
— Мне следовало помнить о ключе: я должен был вынуть его, как только повернул, — буркнул он, сердясь на себя. — Какая непозволительная оплошность!
— Ничуть не большая, чем моя, та, из-за которой я угодила в ловушку сама да еще и подвела своих друзей. А тебе не стоило рисковать из-за меня.
— А вот и стоило.
— Думаю, что твоя порядочность под стать твоему росту, — с улыбкой сказала Глоха. — Я, конечно, имею в виду твой рост в твоем обычном великанском состоянии.
— Порядочность тут ни при чем. Я так и так поспешил бы тебе на помощь.
— Но почему…
— Потому что я…
Велко осекся; он понял, что сказать правду не сможет. Да и какой в этом смысл, коль скоро они существуют каждый сам по себе, в разных измерениях. Их жизненные пути пересеклись совершенно случайно и ненадолго: ей еще жить да жить, а он все равно скоро умрет.
— Потому что мне следовало поступить именно так.
— Ничего подобного! Я вела себя глупо, и должна за это поплатиться. Из-за меня и ты попался, и Трент с Косто в ловушку угодили… — Глоха умолкла, вздохнула и сокрушенно пробормотала: — Может быть, мне и вправду согласиться выйти за этого нимфоманьяка Велено. Тогда он отпустит и вас, и нимф, вы ему ни к чему.
— Нет! — в ужасе вскричал Велко.
Столь пылкая реакция заставила ее воззриться на него с удивлением и сменить тему.
— А каково это быть великаном? — поинтересовалась она.
— Ну… чувствуешь себя большим.
Глоха рассмеялась, и у Велко потеплело на сердце. Он так любил ее смех.
— Ну, это понятно, — промолвила Глоха. — Я имела в виду немножко другое: чем вы занимаетесь и все в этом роде. Откуда вообще берутся великаны? Такие большие и к тому же невидимые?
— Это не очень интересная история, — отозвался Велко с несколько нервным видом.
— Тебе неловко ее рассказывать? Прости, мне не следовало допытываться. Но я просто полюбопытствовала.
— Не в этом дело, — пробормотал он. — Я с удовольствием расскажу тебе о нашем народе, а нервничаю и ерзаю из-за своей проклятой слабости. Камень твердый, и мне трудно на нем сидеть.
— Да, пол здесь не мягкий, — согласилась Глоха. — Но этому горю, думаю, помочь можно. Давай я возьму тебя на руки.
Он решил, что ослышался.
— Я… ты… что…
— Я теперь больше тебя и гораздо мягче пола. Мне на этом камне сидеть нетрудно, а держать на руках тебя, в этом обличье, конечно, вовсе не тяжело.
— Но это… это неправильно, — возразил Велко.
— Почему?
— Потому что я…
И снова он не смог ответить. Это при том, что оказаться у нее на руках ему очень хотелось.
— Эй, Велко! — она склонила к нему головку. — Так ты объяснишь мне, в чем дело?
— Э… нет, просто…
— А раз нет, так и говорить не о чем. Ты помогал мне, когда вовсе не обязан был это делать, а теперь я помогу тебе. Мне это совсем нетрудно, жаль только, что у меня нет возможности отблагодарить тебя лучше.
Возражений у Велко не нашлось. Он попытался подняться с пола, но оказался слишком слабым даже для этого.
— Ой, бедняжка, да ты и вправду совсем ослаб, — заботливо промолвила Глоха. — Надо полагать, превращения не дались тебе даром. Не говоря уж о том, что силенки у тебя теперь эльфовы, а болезнь прежняя, великанская.
Девушка присела рядом с ним и усадила его к себе на колени. Голова Велко оказалась как раз на уровне ее маленькой груди.
— Ну как? Так лучше?
— Здорово. Правда, я ощущаю себя ребенком.
Глоха рассмеялась и принялась его укачивать.
— Я тебя понимаю, — проговорила она. — Сама-то я, когда имею дело с людьми, чувствую себя примерно так же. Мой природный рост совсем невелик, но надо же и мне когда-то ощутить себя большой.
Глоха откинулась к стене и попросила:
— Ну а теперь расскажи мне про великанов.
— Несколько столетий назад предки нынешних великанов были обычными людьми обычного роста. Жили они в одной из деревенек центрального Ксанфа и занимались сбором бубликов, обильно произраставших на местных деревьях. Бублики они поедали, а дырки от них с немалой выгодой обменивали у соседей на нужные товары. Случалось им сбывать и рукава от жилеток, но это уже было дополнительным промыслом. Дырки же были ценным строительным материалом, поскольку требовались при возведении любых зданий и сооружений. Спрос на них был устойчивым, и сельчане ни в чем не знали нужды.
Однако жизнь их была отнюдь не безмятежной. В окрестностях деревни обитали такие представлявшие угрозу для здоровья и жизни чудовища, как драконы, грифоны, речные змеи, огры и тролли. Соседство это сельчан не радовало, но и перебираться в другие места они не хотели: такого обилия дырявых бубликов больше нигде не было. Чудовища же отличались отменным аппетитом, и население деревни сокращалось такими темпами, что при их сохранении деревне предстояло опустеть в самое ближайшее время.
И тут кто-то из сельчан прослышал, что соседний волшебник или, во всяком случае, подколдун, ищет помощников для осуществления какого-то важного замысла. Жителям деревни пришло в голову, что они могли бы заключить сделку: помочь ему, если он поможет им. Они направили своих представителей на переговоры, и те выяснили следующее: талант волшебника заключался в Увеличении. Он мог увеличивать живые существа в размерах, причем делать их не просто большими, а огромными. Жителям деревни такая перспектива показалась более чем привлекательной: ведь сделавшись огромными и могучими, они смогут не бояться никаких хищников. Худо ли стать здоровяками, способными отмахиваться от грифонов и драконов как от надоедливых мух? Итак, они заключили сделку: они строят для волшебника впуклую гору (всякому ясно, что без большого числа дырок такую не соорудить, получится выпуклая), а он взамен делает их большими.
Собрав вещички, селяне перебрались к месту жительства волшебника, который без отлагательства приступил к делу: прикоснулся к первому из новоприбывших, и тот стал великаном.
Но тут выяснилась одна подробность: талант волшебника действовал только на самих превращающихся, а не на их одежку. Штаны и рубаха новоявленного гиганта разлетелись в клочья, и он оказался на виду совершенно голым, отчего, разумеется, пришел в смущение, как и его сородичи.
— Не переживайте, — стал утешать их волшебник. — Вашей наготы никто не увидит.
— Ничего себе, не увидит! — возразила одна из женщин. — Да этак мы будем светить задами по всему Ксанфу. И где, скажи на милость, разжиться новой одеждой: такой размер не растет ни на каких деревьях!
— Это не имеет никакого значения, — возразил волшебник. — Вы сможете вовсе обходиться без одежды. Смотрите внимательно.
— Куда? — спросила, хихикнув, женщина. — По-моему, это неприлично.
— А по-моему, уже нет, — буркнул волшебник. Женщина обернулась к превращенному и ахнула. Причем так громко, что все повернулись в ту же сторону и ахнули уже хором.
Голый великан стремительно таял в воздухе. Его мощный зад уже не светил на весь Ксанф: сквозь него начинали проступать окрестности.
— Он исчезает! — раздались испуганные крики.
— Никаких исчезновений, — горделиво заявил волшебник, — Вы имеете дело с визуальной диффузией. Дело в том, что обычная оптическая видимость присуща человеку обычных размеров. С расширением тела его зрительный образ распределяется по все более широкому пространству, пока наконец не выходит за пределы восприятия. Великан становится невидимым, но остается вполне материальным.
Селяне, для которых словечки вроде «визуальный» или «диффузия» звучали то ли ругательствами, то ли заклинаниями, из этого диалога уразумели мало: они завороженно взирали на растворяющийся в воздухе необъятный зад своего односельчанина. Он пропал из виду, однако, приблизившись, все могли потрогать огромные, похожие на колонны голые ноги. Превращенный и вправду никуда не делся.
— Вообще-то мы так не договаривались, — принялся нудить кто-то.
— Коли вы такие занудные нудисты, так вам голышом ходить в самый раз, — буркнул чародей, но это его высказывание также осталось непонятым. Тогда он испробовал другой подход.
— Вы же умные люди…
Это утверждение деревенский народ выслушал не без удивления, но с удовольствием.
— …давайте рассуждать логически.
— Давайте, — согласились селяне, но рассуждать предоставили ему.
— Так вот, будучи столь огромными, вы практически не будете нуждаться в еде и тепле в силу особого аспекта магии, именуемого эффектом квадратного куба, а если пища вам все же потребуется, то ваше тело сможет автоматически преобразовывать человеческие порции в великанские. Пялиться на вас или беспокоиться по поводу вашего приближения никто не станет в силу вашей невидимости, так что и стесняться вам будет некого. Таким образом, ваши размеры и невидимость обеспечат вам одновременно и безопасность, и неприметность. Ни у кого в Ксанфе не будет столь замечательных преимуществ.
Селяне задумались, и чем больше они думали, тем более убедительными казались им доводы волшебника. Правда, многих волновало, как они будут находить друг друга, но порешили, что поначалу для этого подойдет ауканье. Ну а со временем все как-нибудь утрясется.
Таким образом волшебник увеличил всех остальных. Люди, понятное дело, смущались и краснели, когда на них лопалась одежда, но через некоторое время все они, включая детишек, стали огромными и невидимыми. При этом у самих свежеиспеченных великанов со зрением все было в порядке.
— Вам повезло, что вы живете не в Обыкновении, — сообщил им волшебник. — Там действуют совсем другие законы, в соответствии с которыми нельзя быть зрячим, будучи прозрачным. Тамошний свет проходил бы сквозь ваши глаза не задерживаясь, чтобы оставить изображение окружающей действительности, но у нас в Ксанфе о таких мелочах беспокоиться не приходится. Магия думает за вас.
Удовлетворившись сказанным, новоявленные великаны быстро соорудили для волшебника огромную впуклую гору, после чего взялись за руки и направились на поиски уединенных и отдаленных мест, где могли бы жить, никого не тревожа. Будучи народом миролюбивым, они не хотели неприятностей не только для себя, но и для других. Со временем им удалось найти не заселенный людьми край и обосноваться там. Великаны приспособились к наготе: оказалось, что одежда нужна им лишь для того, чтобы сделаться видимыми, но, во-первых, в видимости не было никакого видимого смысла, а во-вторых, даже если кто и разживался одежкой, она на нем довольно быстро линяла до полной прозрачности. В конечном счете все согласились, что невидимость дает ряд преимуществ.
Первые годы великаны по старой деревенской привычке жили скопом, но постепенно начали разбредаться кто куда. Оно и понятно: при таких размерах нужды во взаимопомощи у них не было, а вот помочь обычным людям они могли и порой помогали. Завалит, бывало, какую-нибудь хижину большим деревом, а великан возьмет и отшвырнет его в сторону, чтобы вызволить попавших в ловушку жителей. Тем и невдомек, что освободил их не порыв ветра, а живое существо. Без дела сидеть скучно, особенно когда сил у тебя столько, что девать некуда, поэтому многие искали себе работу. Мой двоюродный брат Велик, например, нанялся к Конпутеру, топотом загонять людей в его пещеру. Загонять-то он загонял, но чтобы хоть одного раздавить — такого не было. Велик и лес бережет, не то что людей.
А вот Жирару его доброта и мягкосердечие чуть боком не вышли. Он вечно всем помогал и допомогался однажды до того, что принял на себя дурной сон, предназначавшийся маленькому мальчику. В этом сне ему явилась великанша Джина — мальчика она, понятное дело, должна была напугать, но великана очаровала. Бедняга влюбился по самые великанские уши, не зная, что предмета его воздыханий на самом деле не существует. То был всего лишь образ, созданный исключительно для этого сна. Однако любовь творит чудеса, и в конце концов с помощью одного необыкновенного обыкновена ему удалось обрести свое счастье в Сонном Царстве.
Что же до самого Велко, то он любви не испытал и даже не успел о ней толком помечтать. Коварный, нежданно подкравшийся недуг прежде всего сделал его дыхание трудно переносимым даже для других великанов, так что ему пришлось искать уединения. Потом стала исчезать невидимость, а к этим бедам присовокупилась еще и слабость. Все шло к его уходу со сцены, хотя Добрый Волшебник, похоже, считал, что надежда на исцеление есть. Но даже если Велко неправильно понял или истолковал полученный Ответ, он все равно собирался делать то, что считает необходимым и правильным до самого последнего вздоха.
— Как все это печально, — сочувственно промолвила Глоха. — Ты такой славный, добрый, милый. Если кто заслуживает долгой и счастливой жизни, так это ты. Наверное, это очень грустно — умирать молодым. А кстати, сколько тебе лет?
— Сейчас скажу, — отозвался Велко и принялся подсчитывать, старательно загибая пальцы… — Раз… десять… тридцать семь… Ага, получается, что меня нашли в капусте сорок восемь лет назад.
— Ой, так выходит, ты старый! — вскликнула Глоха.
— Не по великанским меркам. Мы живем лет по двести, так что я пока не дотянул и до четверти среднего великанского срока. Если считать по-вашему, так мне будет примерно…
Он снова взялся за пальцы, но производить с их помощью деление было труднее, чем сложение.
— Лет девятнадцать? — попробовала подсказать Глоха.
— Ну, приблизительно так, — согласился Велко. — Это похоже на правду. Но жить при этом мне осталось очень недолго.
— Но должен же существовать способ тебя спасти! — воскликнула она.
— Меня, признаться, куда больше интересует способ спасти тебя, — отозвался он. — Я не могу умереть спокойно, оставив тебя во власти этого гнусного нимфоманьяка.
— Мне и самой не очень-то хочется оставаться в его власти, — созналась Глоха. — Но тебе нельзя волноваться, ты ведь больной. Отдыхай, а я попробую что-нибудь придумать.
— Может быть, Метрия приведет помощь.
— Может быть, — нараспев промолвила Глоха, снова принявшись его укачивать. Велко почувствовал, что ее баюкающие объятия погружают его в сон.
Он рассчитывал умереть, унеся эту тайну с собой, но обмануть себя было невозможно: его, прирожденного великана, угораздило влюбиться в крылатую гоблиншу. Союз их был бы невозможен, даже будь он здоров, а уж в нынешнем его положении ему оставалось лишь надеяться, что Глоха спасется из заточения, и все ее желания исполнятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43