Пришлось напомнить себе об истинной мощи чародея. Внешность обманчива – во всех шуточках Пога и Маджа все-таки чувствовалось уважение к волшебнику.
Итак, на эти округлые плечи – впрочем, откуда плечи у черепахи – легла ответственность не за один мир, за оба. В том числе и за его собственный, убаюканный призрачной незыблемостью физических законов.
Он поглядел на остановившиеся часы, вспомнил о зажигалке, вспыхнувшей разок, прежде чем в ней кончилось горючее. Законы природы функционировали здесь, как и дома. Мадж просто не знал этих «заклинаний», физических закономерностей, которым повиновались часы и зажигалка. Мысль ходит разными путями. В его мире это наука, здесь – волшебство. Слова звучат одинаково, но действуют по-разному.
Неужели и в его собственном мире можно колдовать ради зла и добра?
Он глубоко вздохнул. Если дело и впрямь обстоит подобным образом, значит, у него нет надежного убежища.
Ну а если так, что остается делать? Надо вернуться к Древу и не просить, чтобы его отослали домой, но предложить старому чародею свою помощь, пусть это будет только рост и руки, если он не способен ни на что другое. Потому что, если чародей-черепаха не впал в детство, если он прав и беда теперь грозит отовсюду, может погибнуть не только один Джон-Том в этом мире, но и его родители, и брат в Сиэтле.
Это было, пожалуй, уже слишком. Джон-Том чувствовал себя спасителем Вселенной. «Не части, мальчик, – осадил он себя. – Нельзя спасать миры из вонючей тюремной камеры, обделавшись с головы до ног, раз местные держиморды играют по собственным правилам. А ты, вне сомнения, туда загремишь, если не будешь слушать Маджа и не поможешь этой очаровательной дамочке».
– Хорошо, все хорошо, – негромко пробормотал он. – Все уляжется, если следовать логике. Это все равно что проверять заполненные учениками тесты.
– В чем дело, приятель, а?
– Ничего.
Выдр внимательно поглядел на него и отвернулся к двери.
Жизнь есть серия последовательных испытаний, напомнил себе Джон-Том. Где же он это прочел? Конечно, не в законах древнего Перу, и не в основах гражданского законодательства, и не в тексте Калифорнийских Договоров. Но теперь он был готов к ним: ко всем внезапным изгибам и поворотам жизненного пути.
Примирившись, таким образом, с собой и со Вселенной, он повернулся к двери и принялся ждать, что еще ему прикажут делать.
Наконец заупрямившаяся ручка повернулась. За дверью показалась фигура, неторопливо оглядевшая ночных гостей. Некогда создание это было массивным, однако плоть явно уже начала усыхать от старости. Руки были едва ли не длиннее всего тела Маджа. Длины той, что держала над головою фонарь, вполне хватало, чтобы осветить сверху волосы Джон-Тома.
Рыжие бакенбарды орангутана давно поседели. Знакомой формы круглые очки в золоченой оправе намекнули Джон-Тому, что или заклинания здесь не помогают против плохого зрения, или у чародеев до таких пустяков просто еще не дошли руки. Обезьяна облачена была в шелковый халат с кружевами и напоминала старую даму… Джон-Том ухитрился не фыркнуть. Не следует ничему удивляться…
– Ну, чтоо этоо тут у меня пооставили? – Голос орангутана напоминал скрежет ржавой косилки. Он поверх очков глянул на Талею. – Я тебя знаю.
– Конечно, – торопливо отозвалась она. – Я – Талея Ветреная, Лунное Пламя. Однажды я помогла тебе.
Не отводя от нее глаз, Нилантос медленно закивал.
– Ах, да. Теперь вспоомнил. Талея Соомнительная оот Плаща и Кинжала, – насмешливо передразнил он. Талея ничуть не смутилась.
– Ну, тогда, кроме моей репутации, вспомни о шести фиалах с зельями, которые я добыла для тебя. С запретными зельями. Их осуждает даже гильдия чародеев, не говоря уж, – она деликатно кашлянула, – о лекарях.
– Да, да, коонечно, я поомню, – доктор обреченно вздохнул. – Доолг есть доолг. И какоое же делоо заставляет вас пооднимать меня среди ноочи?
– Не одно, а целых два. – Девица направилась к фургону. – Подержи дверь открытой.
Джон-Том и Мадж присоединились к ней, поспешно отбросили полог и извлекли из-под него несчастных жертв ночной активности Талеи. К немалому облегчению Джон-Тома, мускусная крыса теперь издавала громкий и вполне здоровый храп.
Пока опасный груз вносили внутрь, Нилантос отступил в сторону, посвечивая лампой. Осторожно выглянул на улицу.
– Операционная сзади.
– Помню, – буркнула Талея из-под бельчихи. На кафельный пол капали редкие капли крови. – Ты обещал мне бесплатное обследование, помнишь?
Врач закрыл и запер дверь, нервно подергиваясь.
– Шшш, проошу. Если ты разбудишь жену, я не сумею скрыть своою поолоовину сделки. И нечегоо гоовоорить ооб оосмоотре.
– Не трясись. Я просто хочу, чтобы ты слегка попотел.
Нилантос следовал за ними, все внимание уделяя теперь обмякшей тушке на плечах Джон-Тома.
– Если хооть ктоо-тоо из них двооих умер, нам всем придется поопоотеть. – Тут глаза его расширились, врач явно узнал булькающую во сне мускусную крысу. – Бооже моой! Это же советник Авенеум! Ты не могла выбрать менее оопасную жертву? Нас всех выпоотроошат и четвертуют.
– Не сразу, – настаивала девушка. – И это зависит от тебя.
– Надоо же, ты – и такая дообрая. – Нилантос закрыл за ними дверь и принялся зажигать лампы в операционной. – Моожет быть, лучше былоо дать им умереть?
– А если нет? Если они выживут и вспомнят, кто напал на них? Там было темно, однако я не уверена, что они не смогут узнать меня при встрече.
– Да-да, – задумчиво протянул врач; став возле раковины, он уже тщательно мыл руки с длинными пальцами.
– Ну и какоой истоорией я доолжен их поотчевать поотоом? – Он натянул перчатки и вернулся к столу, на котором уже лежали оба пациента…
Прислонившись к стене, Джон-Том с интересом наблюдал за происходящим. Мадж расхаживал по операционной с явной скукой на физиономии. На деле же он приглядывал за Нилантосом, стараясь при этом что-нибудь незаметно стибрить.
Пока Нилантос возился с предварительным обследованием, лично заинтересованная в жизни обеих жертв Талея держалась возле стола.
– Скажешь им, что это несчастный случай.
– Какоой еще случай?
– Наткнулись неизвестно на что. – Врач скептически глянул на девицу. – На мой кулак… и железную цепочку на нем или, скажем, на стенку. Ты – доктор, тебе видней. Придумай что-нибудь, уговори. Скажи, что их подобрали прохожие и привезли к тебе.
Врач скорбно покачал головой.
– Ну объясни мне, Талея, зачем примату с твооей внешностью заниматься разбооем?.. Не поонимаю.
Она отодвинулась от стола.
– Вот что, ты лечи их, а о себе я сама позабочусь.
Прошло еще несколько минут, обследование продолжалось.
– Сооветник… с сооветником все в поорядке. Легкое сотрясение мозга, синяки и порезы. Знаю. Я распооряжусь, чтообы егоо дооставили к сообственноому поороогу … Я знаю пароочку крыс, коотоорые выпоолнят эту рабоотенку, не прооявляя излишнегоо любоопытства. – И Нилантос повернулся к бельчихе, прощупывая ее мех длинными пальцами. – Эта будет поохуже. Не исключена трещина в черепе. – Он поглядел на Джон-Тома. – А значит, воозмоожны и внутренние поовреждения.
Предмет обследования негромко застонал.
– А, по-моему, она вполне живая, – отозвалась Талея.
– Вид пациента ообманчив, оосообенноо при поовреждениях гоолоовы. – Обработав рану антисептиком, врач перевязал ее. На повязке немедленно выступило темное пятно. – Придется поонаблюдать за ней. Ты не знаешь, ктоо этоо? – Талея отрицательно помотала головой. – Я тооже. Дама на оодин вечер. Может быть, дама и на поосле вечера. Оона будет сердиться, коогда придет в соознание, но этоо не страшноо. Я пригляжу и за этим.
– Хорошо. – Талея направилась было к выходу, но, поколебавшись, вернулась и положила ладонь на широкое плечо орангутана. – Спасибо, Нилантос. Ты с лихвой оплатил свой долг. Теперь уже я в долгу у тебя. Позови, когда тебе понадобятся мои услуги.
Врач ответил широкой – от уха до уха – обезьяньей ухмылкой.
– В профессиональном плане, я имею в виду. – Ухмылка сделалась еще шире. – Нилантос, ты просто невозможен! – Талея замахнулась на него кулаком.
– Нельзя бить врача, нахоодящегоося при испоолнении свооих врачебных ообязанноостей.
– Ну насмешил! Но я в долгу перед тобой.
– Воороовская честь, да? – Орангутан задумчиво поглядел на белку, на расплывшееся по повязке пятно. – Оотличноо. А теперь будет лучше, если вы все уберетесь оотсюда, – проговорил он, глядя на Маджа.
Выдр кивнул и отодвинулся от закрытого на задвижку шкафчика с наркотиками и успокоительными средствами, возле которого он ошивался уже несколько минут.
– Куда спешим? – поинтересовался Джон-Том. Мадж потянул его за собой.
– Ты, приятель, того? Надо из города убираться.
– Но я не… Я думал… – Он чуть не забыл пригнуться выходя из операционной. – Если доктор Нилантос все уладит, как обещал, зачем нам бежать отсюда?
– Можа, и так, можа, эти двое поправятся, тока нас могли видеть. Можа, уже и в полицию донесли. Парень твой рост только усиливает подозрения. Надо смываться в особенности после драки в «Жемчужном Поссуме».
– Но я все-таки не…
– Потом, приятель, – настаивал Мадж. Они вновь оказались на темной улице.
– Пошли, Джон-Том, – проговорила Талея. – Не создавай сложности.
Он застыл с открытым ртом и поглядел на нее.
– Это я-то создаю сложности? По-моему, с тех пор, как я оказался в этом зловонном мирке, неприятности дождем сыплются на меня.
– Потише-ка, приятель. – Мадж бросил на него косой взгляд. – Лучше помолчи, чем попусту трепать языком… Гляди, пожалеешь еще.
Демонстративное молчание Джон-Тома длилось примерно десять минут.
– Нечего мне жалеть о своих словах, – неожиданно громко возопил он в тумане. Явно расстроенная Талея глядела назад, в сторону города. – Хотелось бы увидеть, есть ли в этом мирке хоть крошечка доброты?
– Наверное, есть, – смутился Мадж. – Тока где искать-то?
– Где… – Голос Джон-Тома умолк. Что сказать: в легендах?.. В каких?.. В логике? Нет, Мадж прав.
– Ладно, ерунда. – Гнев и разочарование успели утихнуть. – Итак, мы беглецы. И я тут самый подозрительный. Хорошо. – Он кивнул. – Значит, едем.
И запрыгнул в фургон. Мадж взобрался на сиденье, поймал вопросительный взгляд Талеи, пожал плечами. Приподняв поводья, она присвистнула. Сонные ящерицы очнулись от дремоты, налегли на упряжь. Повозка медленно тронулась вперед, толстые лапы зверей мучными кулями плюхали по мокрой мостовой.
Джон-Том заметил, что они выезжают из города, как и предлагал Мадж. Мимо проплывали дома, окруженные небольшими садиками. Ни одного огонька не было в их окнах в этот глухой час.
Они миновали последний фонарь. Кончилась мостовая, под колесами захрустел гравий. А потом быстро кончился и он, пошла глинистая колея. Позади исчез всякий свет.
Была глубокая ночь, а может быть, и раннее утро. Туман обволакивал беглецов. Зимой дождь идет чаще по ночам.
Из троих едущих в этом фургоне один только Джон-Том помнил еще о той куда более могущественной ночи, что угрожает этому миру. Талея и Мадж живут лишь сегодняшним днем, подумал юноша. Им не понять глубины видений Клотагорба. Он залез поглубже под серое покрывало, не обращая внимания на оставшийся после белки крепкий аромат духов, к которому примешивался запах крови.
Прогрохотал далекий гром – последний отголосок ночной грозы. Гром помог им распрощаться с Линчбени. Джон-Тому было не жаль оставлять этот город.
Скоро они очутились в лесу. Дубы и вязы знакомыми силуэтами зачернели на фоне более стройных колокольных деревьев, под венцами лоз вздыхающих, словно в молитве, о наступлении дня и благодетельном свете солнца.
Они ехали, шли часы. Дорога ручейком вилась между холмов, держась поближе к их основаниям, подъемы были редки. По временам у обочины возникали озера или пруды. Их населяли водные ящерицы, бормотавшие и бурчащие наподобие лягушек. Каждая отличалась собственным цветом: были там розовые и красные, зеленые и лазоревые. Становилось светлее, и звуки усиливались. Яркие чирикающие фонарики перепархивали с ветвей на берега.
Джон-Том глядел на исчезающих вдали светящихся рептилий. Запруды превратились в ручей, весело и дружелюбно торопящийся куда-то совсем рядом с глубокими колеями дороги. В отличие от путников, он не опасался чужого уха и весело заливался, поддразнивая колеса.
Отрешенность вновь уступила место естественному любопытству.
– Хорошо, город теперь далеко, – сказал Джон-Том Талее. – Куда же мы направляемся?
Встав на колени, он потянулся к спинке сиденья, чтобы не упасть в трясущейся повозке, но промахнулся и ухватил девушку за бок, поспешно отнял руку, но Талея не отодвинулась и не запротестовала.
– Туда, где нас не поймают, – отвечала девица. – Ей-богу, проследить след повозки даже самому тупому из линчбенийских легавых – тьфу. А значит, нам придется, как положено, залечь в логово и не трепыхаться, чтобы не заловили. Стало быть, едем туда, куда полиция носа не сунет.
– Не уверен, что это так. – В голосе Маджа слышалась скорее надежда, чем уверенность. – Но больше деваться некуда.
– Тем не менее, – возразила девица, – там безопаснее, чем в любом другом месте. – Джон-Том все еще не отводил от нее непонимающих глаз.
– Мы направляемся в местное отделение межрегиональной ассоциации безработных свободных художников и неудачников.
– Иначе говоря, в Усадьбу Жулья, – отозвался Мадж.
Глава 8
Остаток ночи они провели в повозке, укрывшись плотным одеялом. Мадж и Талея почти немедленно притихли, подобно недавним жертвам девицы, но Джон-Том, как оказалось, слишком завелся, чтобы уснуть. Талея спала беззвучно, как камень, но со стороны серой выпуклости, покрывавшей Маджа, доносилось тоненькое посвистывание.
Джон-Том, лежа на спине, изучал ночное небо, проглядывавшее меж ветвей. Иные из созвездий были ему знакомы – правда, они оказались как-то не на месте: не так расположены, да и время года – если судить по звездам – тоже было не то. Впрочем, знакомые очертания Ориона утешали уже своим мужественным видом на фоне звездной пустыни.
Один раз над ним промелькнул призрачный контур с изящной линией светящихся серых крыльев. Это могла быть здешняя рептилия, птица, вообще – что угодно. За созданием этим тянулись призрачные желтые полосы… Оно промелькнуло в небе буквально за какое-то мгновение, а потом исчезло за ветвями. С деревьев донесся громкий икающий крик какого-то крылатого обитателя леса.
По дороге дробью посыпались крошечные лапки. Владелец их обнюхал колеса повозки, фыркнул и припустил дальше. Над головою негромко философствовали сикоморы и гингко. Они-то в конце концов и навеяли своею беседой на Джон-Тома глубокий – без сновидений – сон.
Он проснулся, когда приветливое солнце проглянуло уже меж листьев и теплый луч упал ему на шею. Повернув голову, Джон-Том понял, что к нему привалилась Талея. Она спала на дне повозки, положив щеку ему на плечо, рука ее лежала у него на груди. Он не знал, что и делать.
Впрочем… Все-таки у них общая цель. Он шевельнулся. Ресницы ее затрепетали, девушка сразу же осознала, что очутилась в объятиях Джон-Тома. Талея отодвинулась, потирая глаза.
– Хорошая ночка, – подсевшим голосом объявила она. – Правда, случалось ночевать и на более мягкой постели.
– Мне тоже. – К собственному удивлению, юноша обнаружил, что Мадж уже проснулся. Он и не знал, сколько времени выдр наблюдает за ними.
– Итак, приступим к делу, – тактично начал Мадж. – Линчбенийские держиморды вообще-то не очень настырны, но, этак вот разленившись, следует иметь в виду, что среди них может найтись и несколько честолюбцев, способных увязаться за нами. – Он встал и махнул в сторону города. – Мне лично кажется, что за нами никто не гонится, однако в этом трудно быть уверенным.
– Хорошо. – Девица полезла на место возницы. – Со скунсами лучше не встречаться, и для этого стоит потрудиться.
Так что вскоре они уже ехали по дороге, быстро перешедшей в тропу. Потом повернули. Джон-Том заметил, что колеи стали почти незаметными. Впрочем, отсутствие рытвин вполне компенсировали валуны, то и дело попадавшие под колеса, эти валуны успели порядком порастрясти внутренности путешественников.
Потом они остановились и по-спартански перекусили – хлебом, вяленым мясом, какими-то сушеными плодами, с виду напоминающими лайм, только оказавшимися вкуснее. И отправились дальше.
Поближе к полудню Талея объявила, что они прибыли на место. Джон-Том просунул голову между выдром и девицей.
– Что-то ничего не видно.
– А чего ты хотел? – едко бросила она. – Чтобы местное отделение межрегионального… Словом, Усадьба Жулья встречала тебя с флагами и духовым оркестром?
Они свернули на еще более узкую тропку и отправились по ней глубже в лес. Через полмили показался загон, заполненный разнообразными упряжными и верховыми рептилиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Итак, на эти округлые плечи – впрочем, откуда плечи у черепахи – легла ответственность не за один мир, за оба. В том числе и за его собственный, убаюканный призрачной незыблемостью физических законов.
Он поглядел на остановившиеся часы, вспомнил о зажигалке, вспыхнувшей разок, прежде чем в ней кончилось горючее. Законы природы функционировали здесь, как и дома. Мадж просто не знал этих «заклинаний», физических закономерностей, которым повиновались часы и зажигалка. Мысль ходит разными путями. В его мире это наука, здесь – волшебство. Слова звучат одинаково, но действуют по-разному.
Неужели и в его собственном мире можно колдовать ради зла и добра?
Он глубоко вздохнул. Если дело и впрямь обстоит подобным образом, значит, у него нет надежного убежища.
Ну а если так, что остается делать? Надо вернуться к Древу и не просить, чтобы его отослали домой, но предложить старому чародею свою помощь, пусть это будет только рост и руки, если он не способен ни на что другое. Потому что, если чародей-черепаха не впал в детство, если он прав и беда теперь грозит отовсюду, может погибнуть не только один Джон-Том в этом мире, но и его родители, и брат в Сиэтле.
Это было, пожалуй, уже слишком. Джон-Том чувствовал себя спасителем Вселенной. «Не части, мальчик, – осадил он себя. – Нельзя спасать миры из вонючей тюремной камеры, обделавшись с головы до ног, раз местные держиморды играют по собственным правилам. А ты, вне сомнения, туда загремишь, если не будешь слушать Маджа и не поможешь этой очаровательной дамочке».
– Хорошо, все хорошо, – негромко пробормотал он. – Все уляжется, если следовать логике. Это все равно что проверять заполненные учениками тесты.
– В чем дело, приятель, а?
– Ничего.
Выдр внимательно поглядел на него и отвернулся к двери.
Жизнь есть серия последовательных испытаний, напомнил себе Джон-Том. Где же он это прочел? Конечно, не в законах древнего Перу, и не в основах гражданского законодательства, и не в тексте Калифорнийских Договоров. Но теперь он был готов к ним: ко всем внезапным изгибам и поворотам жизненного пути.
Примирившись, таким образом, с собой и со Вселенной, он повернулся к двери и принялся ждать, что еще ему прикажут делать.
Наконец заупрямившаяся ручка повернулась. За дверью показалась фигура, неторопливо оглядевшая ночных гостей. Некогда создание это было массивным, однако плоть явно уже начала усыхать от старости. Руки были едва ли не длиннее всего тела Маджа. Длины той, что держала над головою фонарь, вполне хватало, чтобы осветить сверху волосы Джон-Тома.
Рыжие бакенбарды орангутана давно поседели. Знакомой формы круглые очки в золоченой оправе намекнули Джон-Тому, что или заклинания здесь не помогают против плохого зрения, или у чародеев до таких пустяков просто еще не дошли руки. Обезьяна облачена была в шелковый халат с кружевами и напоминала старую даму… Джон-Том ухитрился не фыркнуть. Не следует ничему удивляться…
– Ну, чтоо этоо тут у меня пооставили? – Голос орангутана напоминал скрежет ржавой косилки. Он поверх очков глянул на Талею. – Я тебя знаю.
– Конечно, – торопливо отозвалась она. – Я – Талея Ветреная, Лунное Пламя. Однажды я помогла тебе.
Не отводя от нее глаз, Нилантос медленно закивал.
– Ах, да. Теперь вспоомнил. Талея Соомнительная оот Плаща и Кинжала, – насмешливо передразнил он. Талея ничуть не смутилась.
– Ну, тогда, кроме моей репутации, вспомни о шести фиалах с зельями, которые я добыла для тебя. С запретными зельями. Их осуждает даже гильдия чародеев, не говоря уж, – она деликатно кашлянула, – о лекарях.
– Да, да, коонечно, я поомню, – доктор обреченно вздохнул. – Доолг есть доолг. И какоое же делоо заставляет вас пооднимать меня среди ноочи?
– Не одно, а целых два. – Девица направилась к фургону. – Подержи дверь открытой.
Джон-Том и Мадж присоединились к ней, поспешно отбросили полог и извлекли из-под него несчастных жертв ночной активности Талеи. К немалому облегчению Джон-Тома, мускусная крыса теперь издавала громкий и вполне здоровый храп.
Пока опасный груз вносили внутрь, Нилантос отступил в сторону, посвечивая лампой. Осторожно выглянул на улицу.
– Операционная сзади.
– Помню, – буркнула Талея из-под бельчихи. На кафельный пол капали редкие капли крови. – Ты обещал мне бесплатное обследование, помнишь?
Врач закрыл и запер дверь, нервно подергиваясь.
– Шшш, проошу. Если ты разбудишь жену, я не сумею скрыть своою поолоовину сделки. И нечегоо гоовоорить ооб оосмоотре.
– Не трясись. Я просто хочу, чтобы ты слегка попотел.
Нилантос следовал за ними, все внимание уделяя теперь обмякшей тушке на плечах Джон-Тома.
– Если хооть ктоо-тоо из них двооих умер, нам всем придется поопоотеть. – Тут глаза его расширились, врач явно узнал булькающую во сне мускусную крысу. – Бооже моой! Это же советник Авенеум! Ты не могла выбрать менее оопасную жертву? Нас всех выпоотроошат и четвертуют.
– Не сразу, – настаивала девушка. – И это зависит от тебя.
– Надоо же, ты – и такая дообрая. – Нилантос закрыл за ними дверь и принялся зажигать лампы в операционной. – Моожет быть, лучше былоо дать им умереть?
– А если нет? Если они выживут и вспомнят, кто напал на них? Там было темно, однако я не уверена, что они не смогут узнать меня при встрече.
– Да-да, – задумчиво протянул врач; став возле раковины, он уже тщательно мыл руки с длинными пальцами.
– Ну и какоой истоорией я доолжен их поотчевать поотоом? – Он натянул перчатки и вернулся к столу, на котором уже лежали оба пациента…
Прислонившись к стене, Джон-Том с интересом наблюдал за происходящим. Мадж расхаживал по операционной с явной скукой на физиономии. На деле же он приглядывал за Нилантосом, стараясь при этом что-нибудь незаметно стибрить.
Пока Нилантос возился с предварительным обследованием, лично заинтересованная в жизни обеих жертв Талея держалась возле стола.
– Скажешь им, что это несчастный случай.
– Какоой еще случай?
– Наткнулись неизвестно на что. – Врач скептически глянул на девицу. – На мой кулак… и железную цепочку на нем или, скажем, на стенку. Ты – доктор, тебе видней. Придумай что-нибудь, уговори. Скажи, что их подобрали прохожие и привезли к тебе.
Врач скорбно покачал головой.
– Ну объясни мне, Талея, зачем примату с твооей внешностью заниматься разбооем?.. Не поонимаю.
Она отодвинулась от стола.
– Вот что, ты лечи их, а о себе я сама позабочусь.
Прошло еще несколько минут, обследование продолжалось.
– Сооветник… с сооветником все в поорядке. Легкое сотрясение мозга, синяки и порезы. Знаю. Я распооряжусь, чтообы егоо дооставили к сообственноому поороогу … Я знаю пароочку крыс, коотоорые выпоолнят эту рабоотенку, не прооявляя излишнегоо любоопытства. – И Нилантос повернулся к бельчихе, прощупывая ее мех длинными пальцами. – Эта будет поохуже. Не исключена трещина в черепе. – Он поглядел на Джон-Тома. – А значит, воозмоожны и внутренние поовреждения.
Предмет обследования негромко застонал.
– А, по-моему, она вполне живая, – отозвалась Талея.
– Вид пациента ообманчив, оосообенноо при поовреждениях гоолоовы. – Обработав рану антисептиком, врач перевязал ее. На повязке немедленно выступило темное пятно. – Придется поонаблюдать за ней. Ты не знаешь, ктоо этоо? – Талея отрицательно помотала головой. – Я тооже. Дама на оодин вечер. Может быть, дама и на поосле вечера. Оона будет сердиться, коогда придет в соознание, но этоо не страшноо. Я пригляжу и за этим.
– Хорошо. – Талея направилась было к выходу, но, поколебавшись, вернулась и положила ладонь на широкое плечо орангутана. – Спасибо, Нилантос. Ты с лихвой оплатил свой долг. Теперь уже я в долгу у тебя. Позови, когда тебе понадобятся мои услуги.
Врач ответил широкой – от уха до уха – обезьяньей ухмылкой.
– В профессиональном плане, я имею в виду. – Ухмылка сделалась еще шире. – Нилантос, ты просто невозможен! – Талея замахнулась на него кулаком.
– Нельзя бить врача, нахоодящегоося при испоолнении свооих врачебных ообязанноостей.
– Ну насмешил! Но я в долгу перед тобой.
– Воороовская честь, да? – Орангутан задумчиво поглядел на белку, на расплывшееся по повязке пятно. – Оотличноо. А теперь будет лучше, если вы все уберетесь оотсюда, – проговорил он, глядя на Маджа.
Выдр кивнул и отодвинулся от закрытого на задвижку шкафчика с наркотиками и успокоительными средствами, возле которого он ошивался уже несколько минут.
– Куда спешим? – поинтересовался Джон-Том. Мадж потянул его за собой.
– Ты, приятель, того? Надо из города убираться.
– Но я не… Я думал… – Он чуть не забыл пригнуться выходя из операционной. – Если доктор Нилантос все уладит, как обещал, зачем нам бежать отсюда?
– Можа, и так, можа, эти двое поправятся, тока нас могли видеть. Можа, уже и в полицию донесли. Парень твой рост только усиливает подозрения. Надо смываться в особенности после драки в «Жемчужном Поссуме».
– Но я все-таки не…
– Потом, приятель, – настаивал Мадж. Они вновь оказались на темной улице.
– Пошли, Джон-Том, – проговорила Талея. – Не создавай сложности.
Он застыл с открытым ртом и поглядел на нее.
– Это я-то создаю сложности? По-моему, с тех пор, как я оказался в этом зловонном мирке, неприятности дождем сыплются на меня.
– Потише-ка, приятель. – Мадж бросил на него косой взгляд. – Лучше помолчи, чем попусту трепать языком… Гляди, пожалеешь еще.
Демонстративное молчание Джон-Тома длилось примерно десять минут.
– Нечего мне жалеть о своих словах, – неожиданно громко возопил он в тумане. Явно расстроенная Талея глядела назад, в сторону города. – Хотелось бы увидеть, есть ли в этом мирке хоть крошечка доброты?
– Наверное, есть, – смутился Мадж. – Тока где искать-то?
– Где… – Голос Джон-Тома умолк. Что сказать: в легендах?.. В каких?.. В логике? Нет, Мадж прав.
– Ладно, ерунда. – Гнев и разочарование успели утихнуть. – Итак, мы беглецы. И я тут самый подозрительный. Хорошо. – Он кивнул. – Значит, едем.
И запрыгнул в фургон. Мадж взобрался на сиденье, поймал вопросительный взгляд Талеи, пожал плечами. Приподняв поводья, она присвистнула. Сонные ящерицы очнулись от дремоты, налегли на упряжь. Повозка медленно тронулась вперед, толстые лапы зверей мучными кулями плюхали по мокрой мостовой.
Джон-Том заметил, что они выезжают из города, как и предлагал Мадж. Мимо проплывали дома, окруженные небольшими садиками. Ни одного огонька не было в их окнах в этот глухой час.
Они миновали последний фонарь. Кончилась мостовая, под колесами захрустел гравий. А потом быстро кончился и он, пошла глинистая колея. Позади исчез всякий свет.
Была глубокая ночь, а может быть, и раннее утро. Туман обволакивал беглецов. Зимой дождь идет чаще по ночам.
Из троих едущих в этом фургоне один только Джон-Том помнил еще о той куда более могущественной ночи, что угрожает этому миру. Талея и Мадж живут лишь сегодняшним днем, подумал юноша. Им не понять глубины видений Клотагорба. Он залез поглубже под серое покрывало, не обращая внимания на оставшийся после белки крепкий аромат духов, к которому примешивался запах крови.
Прогрохотал далекий гром – последний отголосок ночной грозы. Гром помог им распрощаться с Линчбени. Джон-Тому было не жаль оставлять этот город.
Скоро они очутились в лесу. Дубы и вязы знакомыми силуэтами зачернели на фоне более стройных колокольных деревьев, под венцами лоз вздыхающих, словно в молитве, о наступлении дня и благодетельном свете солнца.
Они ехали, шли часы. Дорога ручейком вилась между холмов, держась поближе к их основаниям, подъемы были редки. По временам у обочины возникали озера или пруды. Их населяли водные ящерицы, бормотавшие и бурчащие наподобие лягушек. Каждая отличалась собственным цветом: были там розовые и красные, зеленые и лазоревые. Становилось светлее, и звуки усиливались. Яркие чирикающие фонарики перепархивали с ветвей на берега.
Джон-Том глядел на исчезающих вдали светящихся рептилий. Запруды превратились в ручей, весело и дружелюбно торопящийся куда-то совсем рядом с глубокими колеями дороги. В отличие от путников, он не опасался чужого уха и весело заливался, поддразнивая колеса.
Отрешенность вновь уступила место естественному любопытству.
– Хорошо, город теперь далеко, – сказал Джон-Том Талее. – Куда же мы направляемся?
Встав на колени, он потянулся к спинке сиденья, чтобы не упасть в трясущейся повозке, но промахнулся и ухватил девушку за бок, поспешно отнял руку, но Талея не отодвинулась и не запротестовала.
– Туда, где нас не поймают, – отвечала девица. – Ей-богу, проследить след повозки даже самому тупому из линчбенийских легавых – тьфу. А значит, нам придется, как положено, залечь в логово и не трепыхаться, чтобы не заловили. Стало быть, едем туда, куда полиция носа не сунет.
– Не уверен, что это так. – В голосе Маджа слышалась скорее надежда, чем уверенность. – Но больше деваться некуда.
– Тем не менее, – возразила девица, – там безопаснее, чем в любом другом месте. – Джон-Том все еще не отводил от нее непонимающих глаз.
– Мы направляемся в местное отделение межрегиональной ассоциации безработных свободных художников и неудачников.
– Иначе говоря, в Усадьбу Жулья, – отозвался Мадж.
Глава 8
Остаток ночи они провели в повозке, укрывшись плотным одеялом. Мадж и Талея почти немедленно притихли, подобно недавним жертвам девицы, но Джон-Том, как оказалось, слишком завелся, чтобы уснуть. Талея спала беззвучно, как камень, но со стороны серой выпуклости, покрывавшей Маджа, доносилось тоненькое посвистывание.
Джон-Том, лежа на спине, изучал ночное небо, проглядывавшее меж ветвей. Иные из созвездий были ему знакомы – правда, они оказались как-то не на месте: не так расположены, да и время года – если судить по звездам – тоже было не то. Впрочем, знакомые очертания Ориона утешали уже своим мужественным видом на фоне звездной пустыни.
Один раз над ним промелькнул призрачный контур с изящной линией светящихся серых крыльев. Это могла быть здешняя рептилия, птица, вообще – что угодно. За созданием этим тянулись призрачные желтые полосы… Оно промелькнуло в небе буквально за какое-то мгновение, а потом исчезло за ветвями. С деревьев донесся громкий икающий крик какого-то крылатого обитателя леса.
По дороге дробью посыпались крошечные лапки. Владелец их обнюхал колеса повозки, фыркнул и припустил дальше. Над головою негромко философствовали сикоморы и гингко. Они-то в конце концов и навеяли своею беседой на Джон-Тома глубокий – без сновидений – сон.
Он проснулся, когда приветливое солнце проглянуло уже меж листьев и теплый луч упал ему на шею. Повернув голову, Джон-Том понял, что к нему привалилась Талея. Она спала на дне повозки, положив щеку ему на плечо, рука ее лежала у него на груди. Он не знал, что и делать.
Впрочем… Все-таки у них общая цель. Он шевельнулся. Ресницы ее затрепетали, девушка сразу же осознала, что очутилась в объятиях Джон-Тома. Талея отодвинулась, потирая глаза.
– Хорошая ночка, – подсевшим голосом объявила она. – Правда, случалось ночевать и на более мягкой постели.
– Мне тоже. – К собственному удивлению, юноша обнаружил, что Мадж уже проснулся. Он и не знал, сколько времени выдр наблюдает за ними.
– Итак, приступим к делу, – тактично начал Мадж. – Линчбенийские держиморды вообще-то не очень настырны, но, этак вот разленившись, следует иметь в виду, что среди них может найтись и несколько честолюбцев, способных увязаться за нами. – Он встал и махнул в сторону города. – Мне лично кажется, что за нами никто не гонится, однако в этом трудно быть уверенным.
– Хорошо. – Девица полезла на место возницы. – Со скунсами лучше не встречаться, и для этого стоит потрудиться.
Так что вскоре они уже ехали по дороге, быстро перешедшей в тропу. Потом повернули. Джон-Том заметил, что колеи стали почти незаметными. Впрочем, отсутствие рытвин вполне компенсировали валуны, то и дело попадавшие под колеса, эти валуны успели порядком порастрясти внутренности путешественников.
Потом они остановились и по-спартански перекусили – хлебом, вяленым мясом, какими-то сушеными плодами, с виду напоминающими лайм, только оказавшимися вкуснее. И отправились дальше.
Поближе к полудню Талея объявила, что они прибыли на место. Джон-Том просунул голову между выдром и девицей.
– Что-то ничего не видно.
– А чего ты хотел? – едко бросила она. – Чтобы местное отделение межрегионального… Словом, Усадьба Жулья встречала тебя с флагами и духовым оркестром?
Они свернули на еще более узкую тропку и отправились по ней глубже в лес. Через полмили показался загон, заполненный разнообразными упряжными и верховыми рептилиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34