Есть у тебя кто-нибудь, за кем надо присмотреть? Я это сделаю, если это что-то личное. Я сделаю это сам.Скараманга засмеялся своим резким неприятным смехом, но смеялся он очень осторожно. На этот раз смех не перешел в кашель с кровью.— Ну прямо настоящий англичашка, джентльмен. Я был прав. Но вряд ли ты бы захотел отдать мне свой пистолет и оставить одного минут на пять, как об этом пишут в книгах? Ну что ж, ты прав, приятель, я пополз бы за тобой и размозжил бы тебе голову.Глаза Скараманги все еще впивались в глаза Бонда с тем же самоуверенным превосходством, с холодностью, типичной чертой супермена. Именно эти качества сделали его самым искусным профессиональным убийцей в мире — никакого пьянства, никаких наркотиков — бесчувственный человек, нажимающий на курок, убивающий ради денег и, что тоже довольно часто случалось, ради удовольствия.Бонд внимательно посмотрел на Скарамангу. Как ему удается держаться, ведь через несколько минут все будет кончено. Может, у него в запасе есть все-таки последний трюк, который собирается показать? Какое-то спрятанное оружие? Но он просто лежал, совершенно явно расслабившись, голову подпирали мангровые корни, грудь тяжело вздымалась, каменное выражение лица ничуть не изменилось, как будто он не потерпел сокрушительное поражение. Даже на лбу его от напряжения не выступило столько испарины, сколько у Бонда. Скараманга лежал в пятнистой тени. А Джеймс Бонд в течение десяти минут стоял посредине поляны под ослепительно ярким солнцем. И вдруг он почувствовал, как жизненные силы медленно стали покидать его, словно утекали через ноги в черную грязь. И с ними исчезала его решимость. Он заговорил и услышал, как резко звенел его голос.— Ну все, Скараманга, это все. — Он поднял пистолет, держа его обеими руками, навел дуло на Скарамангу. — Все произойдет очень быстро.Скараманга поднял руку. Впервые на его лице отразились какие-то эмоции.— О'кей, приятель. — Голос стал просительным. — Я католик, понимаешь? Дай мне произнести свою последнюю молитву. Хорошо? Это недолго, потом можешь стрелять. Каждому предстоит когда-то умереть. Между нами, ты отличный парень. Ну что ж, значит, судьба. Если бы моя пуля пролетела на дюйм или два правее, тогда бы ты, а не я, был мертв. Правильно? Так можно ли помолиться, а?Бонд опустил пистолет. Он даст ему несколько минут. Он знал, что больше дать не может. Боль и жара, изнеможение и жажда. Очень скоро он сам свалится прямо здесь, на твердую потрескавшуюся грязь, чтобы отдохнуть. Если кому-то захочется убить его, это можно будет сделать. Слова он словно цедил из себя, произнося их медленно, устало.— Хорошо, Скараманга. Я даю тебе одну минуту.— Спасибо, друг. — Скараманга поднял руку к лицу и закрыл ею глаза. Послышалось бормотание, фразы на латыни сменяли одна другую бесконечно. Бонд стоял под солнцем, опустив пистолет, наблюдая за Скарамангой, но он уже не видел его, все плыло у него перед глазами из-за боли, жары и гипнотической литании, которая исходила от прикрытого рукой лица, и от ужаса перед тем, что предстояло сделать через минуту, может быть, через две.Пальцы правой руки Скараманги едва заметно, дюйм за дюймом, двигались по лицу к уху. Коснувшись уха, они остановились. Скараманга продолжал так же монотонно произносить молитву на латыни, не меняя медленного, убаюкивающего ритма.И вдруг рука взметнулась за голову и тут же громыхнул крошечный золоченый «Дерринджер», короткоствольный пистолетик. Джеймс Бонд повернулся вокруг своей оси, как будто ему нанесли удар справа по челюсти, и рухнул на землю.Скараманга мгновенно вскочил на ноги и стал продвигаться вперед гибкой кошкой. Он поднял выброшенный нож и держал его лезвием вперед; лезвие было похоже на язык серебряного пламени.Но Джеймс Бонд, извивавшийся на земле, как умирающее животное, яростно нажимал на курок не выпавшего из его рук и пистолета: один выстрел, еще и еще, он выстрелил пять раз, потом пистолет выпал из руки на черную землю; свободной теперь рукой Бонд зажал свой правый бок и замер, его пронзила страшная боль.Огромное тело Скараманги какое-то мгновение возвышалось над Бондом, глаза уставились в высокое голубое небо. Пальцы, дернувшись, разжались, и нож выпал. Его простреленное сердце сделало еще один удар, дрогнуло и остановилось. Он упал навзничь и лежал, широко раскинув руки, будто кто-то отшвырнул его в сторону.Через некоторое время земляные крабы вылезли из своих норок и начали обнюхивать остатки змеи. Более крупная падаль может подождать до ночи. 16. Конец Полицейский из железнодорожной аварийной команды, как обычно, совершал обход, направляясь в сторону реки. Он шел не торопясь, с чувством собственного достоинства, как настоящий ямайский констебль. На Ямайке ни один полицейский никогда не станет суетиться, никогда не побежит. Его учили, что иначе можно потерять весь авторитет. Феликс Лейтер, который в этот момент находился в беспамятстве после укола врача, введшего ему морфий, до того сообщил, что один хороший человек преследует плохого человека там, в топи, он сообщил, что там может вспыхнуть перестрелка. О деталях Феликс Лейтер умолчал, но когда он сказал, что сам из ФБР — есть такая организация в Вашингтоне, — полицейский попытался убедить кого-нибудь из своих коллег пойти вместе с ним, но это ему не удалось, а потому не спеша отправился в указанном направлении — один. Он шел, и его полицейская дубинка раскачивалась из стороны в сторону с напускной беспечностью.Услышанные им пистолетные выстрелы и крики потревоженных болотных птиц позволили ему приблизительно определить место происшествия. Полицейский родился неподалеку отсюда, в Негриле, и еще мальчиком часто охотился в этих болотах с силками и рогаткой. Топи он не боялся. Когда добрался до нужного места на берегу реки, свернул влево, в мангровые заросли, и, сознавая, что черно-синяя униформа делает его прекрасной мишенью, осторожно стал переходить от одной группы деревьев к другой, с кочки на кочку, все дальше и дальше. У него не было никакого оружия, кроме дубинки полицейского, но он понимал, как много значит его официальный статус; за убийство полицейского при исполнении служебных обязанностей — смертный приговор. И ему оставалось только надеяться, что те двое — и хороший и плохой — тоже об этом знают.Все птицы разлетелись, стояла мертвая тишина. Констебль заметил, что кустарниковые крысы и другие мелкие животные, все направлялись мимо него в том направлении, в каком двигался и он. Потом он услышал перестук быстро двигавшихся крабов, и через мгновение сквозь густые мангровые заросли увидел рубашку Скараманги. Он внимательно осмотрелся, прислушался. Никто не двигался, не было слышно ни звука. С достоинством он вышел на середину поляны, посмотрел на два лежащих тела, на пистолеты, вытащил свой никелевый полицейский свисток и свистнул в него три раза. После этого он сел в тень, достал свой служебный блокнот, послюнявил карандаш и начал писать, старательно выводя слова.Через неделю Джеймс Бонд пришел в себя. Он находился в комнате, освещенной лампой под зеленым абажуром. Он был под водой. Медленно вращающийся на потолке вентилятор представлялся ему винтом корабля, который вот-вот должен был настичь его. Он плыл изо всех сил, стараясь спастись, но все было бесполезно. Словно посаженный на якорь, он не мог оторваться от дна моря. Бонд закричал во всю силу своих легких. Медсестра, сидевшая в ногах у кровати, услышала тихий стон. Она склонилась к нему. Положила свою прохладную руку ему на лоб. Пока она считала его пульс, Джеймс Бонд поднял на нее свои незрячие глаза. Так вот как выглядит русалка! «А ты хорошенькая», — про шептал он и благодушно вплыл в ее объятия.Сиделка отметила на его температурном листе: "95^o " и позвонила палатной сестре. Она посмотрела в тусклое зеркало и поправила волосы, готовясь к приходу врача, который отвечал за этого явно очень важного пациента.Военный врач, молодой уроженец Ямайки, выпускник Эдинбургского университета, пришел вместе со старшей сестрой, доброй дуэньей времен короля Эдуарда VII. Он молча выслушал сообщение сиделки. Подошел к кровати и мягко приподнял веки Бонда, потом сунул ему под мышку термометр и стал нащупывать пульс, в другой руке он держал карманный хронометр. В небольшой комнате воцарилась тишина. Снаружи по одной из кингстонских дорог с ревом проносились автомобили. Врач опустил руку Бонда и положил хронометр, в карман брюк под белым халатом. Он записал какие-то цифры на графике. Сестра открыла дверь, и все трое вышли в коридор. Врач разговаривал со старшей сестрой. Сиделке было дозволено слушать их разговор.— Скоро он поправится. Температура значительно снизилась. Пульс немного частит, но это, вероятно, оттого, что он пришел в себя. Сократите антибиотики. Дежурной сестре я скажу об этом позже. Продолжайте внутривенные вливания. Доктор Макдональд обязательно зайдет проследить за перевязкой. Когда пациент опять очнется и если попросит пить, дайте ему фруктового сока. Скоро начнем кормить его протертой пищей. Настоящее чудо. Ни один внутренний орган в брюшной полости не задет. Даже почку не зацепило. Только мышцы. С пулей в организм попал яд, доза достаточная, чтобы убить лошадь. Слава богу, этот человек в Саванна-Ла-Мар распознал симптомы змеиного яда и сделал ему инъекции, блокада была массивной. Напомните мне написать ему, сестра, ведь он спас нашему пациенту жизнь. А пока, конечно, никаких посещений, по крайней мере еще неделю. Можете сообщить полиции и в канцелярию Верховного комиссара, что дело пошло на поправку. Я не знаю, кто он, но Лондон все время запрашивает нас о нем. Все это как-то связано с министерством обороны. С сегодняшнего дня направляйте всех, кто им интересуется, в канцелярию Верховного комиссара. Кажется, именно они занимаются им. — Он сделал паузу. — Между прочим, а как дела у его приятеля из двенадцатой палаты? Это тот, которым интересовались и американский посол, и Вашингтон. Я не его лечащий врач, но знаю, что он настойчиво просит разрешения увидеть этого господина Бонда.— Сложный перелом большой берцовой кости, — сказала старшая сестра. — Без осложнений. — Она улыбнулась. — Если не считать, что он немного дерзок с сестрами. Дней через десять начнет ходить с палочкой. К нему уже приходили из полиции. Думаю, что все связано с той историей, о которой сообщалось в «Глинере», ну о тех американских туристах, которые погибли, когда рухнул мост через Орэндж-ривер. Но комиссар занимается всем этим лично. В истории, описанной в «Глинере», очень много неясного.Врач улыбнулся.— Я ничего этого не слышал. Уйма работы. Даже читать некогда. Ну что ж, спасибо, старшая сестра. Уже пора идти. Большая авария на Хайвей-3. Машины «скорой помощи» будут здесь с минуты на минуту.Он быстро ушел. Старшая сестра занялась своими делами. Сиделка, взволнованная всем услышанным, посвященная теперь в тайны своего начальства, тихонько вернулась в комнату с зеленым абажуром, поправила простыню на обнаженном правом плече больного, ее отвернул врач при осмотре, села опять на свой стул у ног Бонда и принялась за чтение журнала «Эбони».Десять дней спустя небольшая комната была полна народа. Джеймс Бонд, сидя в постели, обложенный подушками, не переставал удивляться тому, сколько высокого начальства собралось у него. Слева стоял комиссар полиции в черном мундире с серебряными нашивками, выглядел он очень представительно. Справа находился судья Верховного суда, тоже при всех регалиях, его сопровождал весьма солидный клерк. Кроме того. Бонду представили человека огромного роста, которого называли полковником Бэннистером из Вашингтона. Феликс Лейтер, несмотря на свои костыли, проявлял к нему уважение. Глава поста «Си», скромный, тихий государственный служащий по имени Алек Хилл, прилетевший из Лондона, стоял у двери и не спускал с Бонда восхищенных глаз. Мэри Гуднайт сидела у кровати, держа блокнот для ведения стенографических записей на коленях. Она должна была записывать все, что происходило, и, помимо этого, следуя строгому указанию старшей сестры, должна была следить за тем, чтобы все происходящее не утомило Бонда; при первых признаках слабости необходимо прекратить встречу, и никаких возражений, пусть считают, что это приказ. Но Джеймс Бонд не чувствовал никакой усталости. Он был рад видеть всех этих людей и сознавать, что он наконец пришел в себя, вернулся в этот большой мир. Его беспокоило лишь то, что они не смогли заранее увидеться с Феликсом Лейтером, не смогли договориться о том, что станут рассказывать и о чем умолчат, хотя Верховный комиссар ясно дал понять, что все их заявления не будут носить характера свидетельских показаний.Комиссар полиции откашлялся.— Коммандер Бонд, наша сегодняшняя встреча здесь не больше чем простая формальность, хотя она состоялась по указанию премьер-министра и с разрешения вашего врача. Здесь на острове и за границей ходит много разных слухов, и сэр Александер Бастаманте хотел бы их развеять, дабы восторжествовала справедливость и было сохранено доброе имя острова. Поэтому наша встреча — это нечто вроде судебного расследования, проходящего под эгидой премьер-министра. Мы очень надеемся, что, если собравшиеся придут к выводам, которые сочтут удовлетворительными, отпадет необходимость в судебном процессе. Вы меня понимаете?— Да, — ответил Бонд, ничего не понимая.— Итак, — произнес важно комиссар, — установлены следующие факты. Недавно в гостинице «Сандерберд» в округе Вестморленд состоялась встреча, в которой принимали участие известные преступные элементы иностранного происхождения, включая представителей советской секретной службы, американской мафии и кубинской тайной полиции. На этой встрече, среди прочего, обсуждался вопрос об организации диверсий на ямайских предприятиях, занятых переработкой сахарного тростника, говорилось о выращивании на острове культур, из которых получают наркотические вещества с целью незаконной торговли ими, речь шла о подкупе высоких должностных лиц в ямайской администрации, которые способствовали появлению на острове казино, распространению азартных игр, процветанию игорного бизнеса, находящегося в руках преступников, а также о других неправомерных действиях, нарушающих законность и порядок на Ямайке, подрывающих ее международную репутацию. Так ли все это, коммандер?— Да, — сказал Бонд, на этот раз все прекрасно понимая.— Так вот, — произнес комиссар еще более торжественно, — намерения этой подрывной группы стали известны Департаменту по уголовным делам полиции Ямайки, информация о вышеупомянутой встрече лично мной представлена самому премьер-министру. Конечно, были приняты все меры строжайшей секретности. Пришлось вынести соответствующее решение и взять эту встречу под наблюдение, необходимо было выяснить цели и намерения ее организаторов. Так как в это дело были вовлечены дружественные страны, включая Англию и США, состоялись тайные переговоры с представителями министерства обороны Великобритании и Центрального разведывательного управления США. В результате, совершенно безвозмездно, правительству Ямайки была оказана надлежащая помощь: господин Бонд, господа Николсон и Лейтер, специалисты своего дела, провели операцию, целью которой было воспрепятствовать тайным махинациям против Ямайки, которые преступники пытались осуществить на ее территории.Комиссар замолчал и оглядел всех, находящихся в комнате, чтобы убедиться, что он изложил все правильно. Бонд заметил, что Феликс Лейтер вместе с другими энергично закивал головой, кивал он и в сторону Бонда.Бонд улыбнулся. Наконец-то до него дошло, что все это значило. Он тоже кивнул в знак согласия.— Соответственно, — продолжал комиссар, — работая в тесном контакте и под руководством Департамента по уголовным делам Ямайки, господа Бонд, Николсон и Лейтер; блестяще справились с заданием. Были раскрыты истинные намерения гангстеров, но, увы, преступникам удалось установить, что по крайней мере один из работающих на нас агентов внедрился в их окружение; пришлось принимать бой. В ходе настоящего сражения, благодаря отличной стрельбе коммандера Бонда, следующие преступники, они же вражеские агенты — здесь будет приложен список, — были убиты. Одновременно, благодаря искусному мастерству господина Лейтера, специалиста-подрывника, на мосту через Орэндж-ривер погибли следующие лица — следует еще один список. К сожалению, двое наших агентов получили серьезные ранения и находятся сейчас в госпитале на излечении. Хотелось бы здесь отметить также констебля Персиваля Сэмпсона, полицейский участок в Негриле, который первым прибыл на место последнего сражения, и доктора Листера Смита из Саванна-Ла-Мар, оказавшего так необходимую первую помощь коммандеру Бонду и господину Лейтеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19