А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Он быстро поглядел по сторонам, нет ли кого, кто захочет покуситься на его добычу. Он почувствовал, как у него напрягается верхняя губа и даже легкое рычание внутри, хотя, конечно, с губ не сорвалось ни звука.
Потребовалось даже известное усилие, чтобы не съесть мясо сырым настолько он был голоден; но все же ему усилием воли удалось сдержаться и даже разжечь костер. Правда, готовность пищи, которую он приготовил, была очень сомнительна: мясо обуглилось снаружи и было совершенно сырым внутри. После того, как он насытился, он почувствовал себя родившимся наново, но теперь его стала неотступно мучить жажда. Фляга его была пуста; в течение дня он не один раз проходил мимо прудов со стоячей водой, но у него хватало сил не пить из них, сознавая, что она таит микробы чудовищной лихорадки.
Несколько следующих дней представляли собой долгий кошмар, соединивший в себе страдание и разочарование. Он обнаружил, что его путь к Меконгу прегражден непроходимыми болотами, из-за чего приходится идти севернее равнины и горы, а силы его быстро таяли. После того, как он ушел от болот, он лишь на третий день набрел на прудик в низине. Судя по многочисленным следам на глинистом берегу, это был водопой диких зверей. Жидкость была зеленая и мутная, но человек, ни на секунду не задумываясь, бросился на землю и растянувшись на животе, погрузил лицо и руки в мерзкую жижу и начал пить. Любая лихорадка и смерть - ничто по сравнению с муками жажды.
В тот же день он подстрелил обезьяну и кое-как приготовив еду, утолил голод. Так он провел несколько дней, стреляя обезьян для пропитания и утоляя жажду в любом месте, где удавалось найти воду. Он постоянно ощущал присутствие больших кошек, но лишь раз или два он видел их краем глаза; но по ночам он слышал, как они тихо бродили под деревом, где он устраивался на сомнительный отдых, лелея надежду, что его не обнаружит леопард или пантера. Иногда он видел небольшие стада диких слонов, их он всегда обходил. Он уже давно оставил всякую надежду выбраться из джунглей и только удивлялся тому, что человек старается оттянуть конец мучениям, продолжая мучаться и временно избегать неизбежное.
Он провел в джунглях семь дней и семь ночей, и последняя ночь была самой скверной. Он время от времени задремывал. Джунгли были полны разных голосов, ему виделись странные, смутные фигуры. Когда забрезжило восьмое утро, он дрожал от холода. Стук его собственных зубов напомнил ему кастаньеты. Он огляделся и удивился, что нигде не видно танцоров. Внизу что-то двигалось - он увидел сквозь листву желто-коричневое пятно с темными полосами. Он к нему обратился и оно исчезло. Внезапно ему престало быть холодно, а вместо этого его начал сжигать какой-то огонь изнутри. Дерево, на котором он сидел, начало кружиться, тогда он с усилием собрался и соскользнул на землю. Он обнаружил, что очень устал, и вынужден отдыхать каждые несколько минут, его мучил то озноб, то жар.
Было около полудня, солнце было высоко и стояла ужасная жара. Кинг лежал, дрожа, около шелковицы - он свалился, его больше не держали ноги. Вдали, в проходе между деревьями, он увидел слона. Он был не один: перед ним были... но этого не могло быть в диких джунглях. Он закрыл глаза и потряс головой. Это просто галлюцинация от лихорадки, вот и все. Но когда он открыл глаза, слон еще был там, и создания, шедшие впереди тоже, он их узнал: это были воины в медных латах. Они подошли ближе. Кинг отполз подальше в кустарник. Голова болела чудовищно. Шум в ушах заглушал все остальные звуки. Караван прошел футах в пятидесяти от него, но Гордон не слышал ни звука. Среди них были лучники и копьеносцы - смуглые люди в сияющих медных кирасах, а за ними следовал слон в великолепных украшениях, неся на спине дивно разукрашенное сидение с балдахином, где сидела девушка. Сначала он увидел ее в профиль, а затем что-то привлекло ее внимание и она обернулась к нему. Это было лицо утонченной и экзотической красоты, но полное печали и страха. Ее наряд был еще пышнее, чем убранство слона. Позади шли еще воины, но теперь они удалялись в призрачном молчании.
- Плачущие королевы на туманных слонах! - Где-то он читал эту фразу. Господи! - воскликнул он. - Ну и трюки выделывает лихорадка. Я готов поклясться, что видел все по-настоящему.
Он с трудом поднялся на ноги и пустился в путь, понятия не имея, в каком направлении. Его гнал вперед исключительно инстинкт самосохранения: куда, он не знал, но знал, что оставаться на месте опасно. Скорее всего он все равно погибнет, но пока он идет, есть надежда. В мозгу его появлялись странные и знакомые образы. Сьюзен Энн Прентайс, одетая в медные доспехи ехала верхом на слоне. Плачущая королева с нарумяненными щеками и подкрашенными губами подошла и стала около него на колени, предлагая сосуд с холодной, кристально чистой водой, но когда он поднес его к губам, золотой кувшин превратился во фляжку с мерзкой зеленой жидкостью, от которой горит во рту и тошнит. Потом он увидел солдат в медных доспехах, они держали блюда с испускающими пар кусками жаркого и картошкой-фри, волшебным образом превращающимися в щербет, охлажденный чай и вафли с кленовым сиропом.
- Так дело не пойдет, - подумал Кинг. - Я так совсем спячу. Интересно, сколько может продлиться лихорадка, или сколько нужно времени, чтоб она прикончила.
Он лежал на земле на краю маленькой поляны, едва видный из-за высокой травы, в которую свалился. Внезапно все завертелось, затем потемнело и он потерял сознание. Пришел в себя он уже к вечеру; но лихорадка оставила его, хотя бы на время, и сознание было ясно.
- Долго так продержаться невозможно, - сделал он заключение. - Если я не найду достаточно скоро места, где можно было бы отлежаться в сравнительной безопасности до тех пор, пока не пройдет лихорадка, то дело скверно. Интересно, каково это, когда тебя жует тигр?
Но когда он попытался подняться, то с ужасом обнаружил, что у него нет сил. Винтовку он все еще сжимал в руке. Он уже давно решил, что в ней его единственное спасение. Без нее он бы голодал и пал жертвой первого же зверя. Он уже понял, что если бы он и освободился от нее и своей тяжелой амуниции, то далеко бы все равно не ушел, свалился бы, но при этом был бы абсолютно беззащитен.
Лежа и поглядывая на полянку, размышляя о своей судьбе и пытаясь определить сколько еще часов ему осталось жить, он вдруг увидел странную фигуру, вышедшую на полянку. Это был старик с растрепанной седой бородой, росшей на подбородке и местами на верхней губе. Он был в длинном желтом одеянии и фантастическом головном уборе, над которым он держал красный зонт. Он шел медленно, опустив глаза.
- Проклятая лихорадка, - прошептал Кинг и закрыл глаза.
Когда он их открыл минуты через две вновь, старик все еще был на полянке, правда, он уже почти пересек ее, но появилась в поле зрения еще одна фигура. По другую сторону поляны сквозь листву виднелась свирепая, рычащая, с оскаленными клыками желтовато-белая с коричневатым и с темными коричневыми полосами морда - страшная, но одновременно и великолепная царственная голова. Огромный тигр тихо, медленно пробирался на поляну, изгибая длинное, узкое в боках тело и свирепо глядя желто-зелеными глазами в спину ничего не подозревающего старика.
- Господи, как реально, - вздохнул Кинг, - можно поклясться, что они есть на самом деле. Эта немыслимая фигура старика с красным зонтиком единственное, что дает понять, что все это того же происхождения, что украшенный слон, плачущая королева и воины в медных доспехах.
Тигр быстро крался за стариком. Скорость его заметно увеличивалась.
- Я больше не выдержу, - закричал Кинг и прижал ружье к плечу. - Пусть это только галлюцинация...
Раздался кашляющий рев нападающего тигра, и в тот же момент Кинг нажал на курок и потерял сознание.
Глава 3. ОХОТНИК
Вай Тхон, верховный жрец храма Шивы в Лодидхапуре, доставлял массу беспокойства низшим священнослужителям, чувствовавшим ответственность за его благополучие перед Шивой и королем. Но как можно справиться с приступами столь священной и в то же время рассеянной слабости, что была свойственна забывчивому Вай Тхону? Они старались не упускать никогда его из виду, но постоянно шпионить за святым, занятия или медитации которого не имел права нарушать ни один смертный, даже жрец Шивы, трудно.
Хорошо еще, если Вай Тхон медитировал во внутренних покоях Святая Святых у изображения Шивы: здесь он был изолирован от людей и опасностей. Но медитации Вай Тхона далеко не всегда проходили в такой безопасной обстановке. Он часто выходил на широкую террасу перед храмом, забыв обо всем на свете в своем единении с Богом.
Его фигура в длинном желтом одеянии и красный зонт были хорошо знакомы жителям Лодидхапуры. Его часто сопровождали низшие жрецы в доспехах полированной меди. Сам Вай Тхон к символам мирской помпы и власти был совершенно равнодушен. Во время полного погружения в медитацию он умудрялся покинуть храм без сопровождающих и брел по городским улицам, никого не замечая. Трижды его случайно удавалось обнаружить в джунглях, и король Лодиварман пригрозил жестоко покарать жрецов, если с Вай Тхоном что-нибудь случится.
Получилось так, что именно в этот день Вай Тхон ушел из города в джунгли в полном одиночестве. Жителей Лодидхапуры приводило в изумление, как ему удается выйти за пределы крепостной стены, минуя тщательно охраняемые опытной стражей городские ворота. Но дело в том, что под храмом и дворцом существовала целая сеть секретных подземных галерей, сооруженных строителями древней Лодидхапуры для спасения от гнева угнетенных рабов, составляющих 75 процентов населения. Времена изменились, но тайные галереи остались. По одной из них Вай Тхон и прошел в джунгли. Он и сам не знал, что оказался в лесу. Он был как бы в глубоком сне.
Жрецы видели как Вай Тхон входил в Святая Святых. Заметив, что взгляд его остекленел, они поняли, что он начал медитировать. Охрану около входа установили, но беспокойства никто не ощущал, несмотря на то, что не выходил он уже много часов. Все знали, что он в безопасности, но никто не знал, что в покое в полу не хватает одного камня прямо за изображением Шивы, а оттуда ведет проход прямо в джунгли за пределы крепостной стены. И все время, что они спокойно ждали, Вай Тхон бродил по джунглям, ведя беседу с Шивой, Разрушителем. Его глубокая медитация, приведшая к полному отсутствию восприятия действительности, была нарушена звуком, подобного которому не слышал ни Вай Тхон, ни любой другой из жителей Лодидхапуры. Словно пробудившись от сна, старец огляделся по сторонам и удивительное зрелище предстало перед его взором. Буквально в трех шагах от него в луже собственной крови корчился огромный тигр, а немного подальше вправо на краю поляны из травы поднималось облачко голубого дыма.
Когда Кинг пришел в себя, он услышал голоса, доносившиеся, как ему показалось, откуда-то сверху. Звуки были невнятны, но это были явно человеческие голоса. Он открыл глаза. Над ним склонилось чье-то смуглое лицо. Он почувствовал, что кто-то поддерживает голой рукой его голову и плечи. Рядом стояла женщина в набедренной повязке, пропущенной между ног и закрепленной на поясе. Около нее испуганно жался голый малыш. Мужчина, что поддерживал его, заговорил, но язык Кингу был непонятен.
Откуда появились эти люди, или это опять продукт его воспаленного воображения, как и старик в желтой одежде и с красным зонтиком? Интересно, это тоже призраки, как тигр, которого он убил в бреду? Гордон закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки, но когда он открыл их снова, мужчина, женщина и ребенок все еще были рядом. Смирившись, он сдался. Его пылающая голова не в состоянии была выдержать напряжения мысли. Он закрыл глаза, и подбородок его опустился на грудь.
- Он умирает, - сказал Че, взглянув на женщину.
- Давай перенесем его в дом, - ответила Кенгри. - Я пригляжу за ним, пока ты отведешь святого обратно в Лодидхапуру.
Когда мужчина поднимал Кинга, чтобы отнести его, американец открыл глаза и заметил старца в длинном желтом одеянии, державшем над головой красный зонт. Американец закрыл глаза, чтобы прекратить эту лихорадочную, бредовую галлюцинацию. Голова его закружилась, и он снова потерял сознание.
Кинг так никогда и не узнал, как долго он был без сознания, но когда он в следующий раз приоткрыл глаза, то увидел, что лежит на постели из травы внутри какого-то сумрачного помещения - ему показалось, пещеры. Затем постепенно он разглядел, что в помещении кроме него находятся мужчина, женщина и ребенок. Ребенок был голенький, а мужчина и женщина в набедренных повязках. Женщина ухаживала за ним, стараясь напоить.
Медленно и вяло память стала возвращаться к нему и, наконец, он узнал их - создания из его горячечных галлюцинаций, в которых принимали участие еще и старец в желтой одежде под красным зонтом, и нападавший на него тигр, которого он будто бы убивал. Когда же кончится эта лихорадка? Неужели ему суждено лежать в одиночестве в сумраке джунглей до тех пор, пока какой-нибудь тигр его не обнаружит?
Но до чего же реально ощущение и вкус жидкости, которую женщина старалась влить ему в рот. Он даже ощущал животное тепло обнаженной руки, поддерживавшей его голову. Интересно, может ли горячечный бред быть таким реальным? Он несколько раз открывал и закрывал глаза, но каждый раз картина повторялась. Он с трудом поднял руку и дотронулся до плеча и лица женщины. Они казались реальными. Он почти был убежден в этом, но вновь потерял сознание.
Гордон Кинг много дней находился между жизнью и смертью. Кенгри ухаживала за ним, готовила на примитивном очаге лечебные отвары из лесных трав, произносила над ним монотонные заклинания.
На маленького Уду все эти необычайные и потрясающие события произвели огромное впечатление. Незнакомец с бледной кожей был самым первым невероятным явлением в его коротенькой жизни. Странная одежда, которую родители сняли с их беспомощного гостя, как и ружье, и нож, и револьвер, о которых он безошибочно догадался, что это оружие, хотя и понятия не имел об огнестрельном оружии, приводили его в восторг. Уда был неутомим в поисках трав и корешков, из которых Кенгри, его мать, готовила отвары, а когда Че возвращался с охоты, Уда всегда встречал его с подробнейшим рассказом о том, как провел день их пациент.
Наконец лихорадка прошла. Кинг, слабый и беспомощный, с облегчением осознал, что мужчина, женщина и ребенок - не плоды его разгоряченной фантазии. Конечно, думал он, старик в желтом с красным зонтиком и нападающий тигр ему померещились, но эта смуглая женщина с добрым лицом, выходившая его была реальностью, и взгляд его был полон благодарности, которую еще не в силах был произнести его голос.
День и ночь, прошедшие без каких-либо признаков возвращения лихорадки и галлюцинации убедили Кинга, что уход за ним его добрых хозяев вылечил его от смертельной болезни, но он был настолько слаб, что на полное выздоровление не надеялся. Не было сил даже поднять руку. Повернуть голову было истинным подвигом. Кинг заметил, что его никогда не оставляют одного. В течение дня с ним постоянно находились женщина или ребенок, ночью все трое спали рядом с ним на полу. В дневное время хозяйка или малыш отгоняли от него мух и других насекомых, помахивая веточкой. Кормили его часто. Пища была жидкая и незнакомая, но после того, как прошла лихорадка, он постоянно испытывал чувство голода и ел с наслаждением.
Однажды мальчик так долго оставался с ним один, что видимо устав от однообразного помахивания над бледнолицым веточкой, ушел и оставил его одного.
Кинг не обратил на это внимание, тем более, что он почти все время спал и уже так привык к насекомым, что они его уже не беспокоили. Он проснулся от прикосновения к лицу какой-то мохнатой руки. Открыв глаза, он увидел, что рядом сидит обезьяна. Увидев, что он открыл глаза, обезьяна отскочила, и американец обнаружил, что в комнате их несколько. Они были гораздо крупнее тех, что он встречал в джунглях, а потому в его беспомощном состоянии могли представлять настоящую опасность. Но они на него не напали, даже и не приближались больше; вскоре стало ясно, что визит их был вызван просто любопытством.
Чуть позже в другом конце комнаты послышался скребущий звук. Кинг уже настолько окреп, что довольно легко поворачивал голову и двигал руками, что и проделал, чтобы посмотреть, что же там происходит. Пред ним предстало очень забавное зрелище, привело, правда, оно к довольно печальным последствиям.
Обезьяны обнаружили его оружие и одежду и страшно ими заинтересовались. Они начали все хватать и оживленно тараторить. Казалось, они ссорятся; их крики и болтовня становились все громче, пока одна из них, явно претендовавшая на винтовку, не накинулась на других, рыча и раздавая удары направо и налево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20