— В ближайшую неделю в Сардироне-на-Водах собирается Совет баронов — будут решать, что делать. Пока же кое-кто казнит любого чародея, какой попадется, — и мне это начинание нравится.
Ульпен побледнел, но Серем смотрел на Манрина и ничего не заметил. Магистру свою реакцию удалось скрыть. Серем продолжил рассказ:
— Итиния говорит, лорд Азрад требует уничтожить чародеев, а Эдерд настаивает на изгнании. Но выслать их — значит просто переложить проблему на чужие плечи, так что он, вполне возможно, передумает и тоже выскажется за повешение.
Плохо, подумал Манрин, в двух городах Гегемонии им с Ульпеном нечего искать приюта.
— А что лорд Вульран?
— Мнется, — хмыкнул Серем. — И что удивляться? Он ведь на троне меньше трех лет, в такую переделку попал впервые. Да и пострадал Этшар-на-Скалах куда меньше нашего. Для него вопрос стоит не так остро.
Манрин кивнул.
— Все же казнь — это слишком сурово, — спокойно заметил он. — В конце концов не все чародеи преступники, да к тому же у многих есть друзья и семьи...
— Итиния говорит то же. Кстати, она сказала, к этому ее внимание привлек лорд Фаран, главный советник лорда Азрада. Знаешь, он собрал компанию чародеев — из тех, что никого не трогали, — и говорит от их имени. Что до меня, я думаю, в исчезновениях как-то замешаны они все. И пока снова не увижу Гиту, не склонен к милосердию.
Ульпен бросил на Манрина отчаянный взгляд; Манрин принялся задумчиво поглаживать бороду.
Он жил в Этшаре-на-Песках восемьдесят с лишним лет, с тех пор, как был подмастерьем, но если лорд Эдерд собирается высылать или вешать чародеев — пришла пора уходить. Рассказ Серема — недвусмысленный намек на то, как им следует поступить: побеседовать с другими чародеями — обмен новостями может быть весьма полезен — и постараться попасть под покровительство лорда Фарана. Манрин не был в Этшаре Пряностей почти тридцать лет, так что лично лорда Фарана не знал, но его слава деятельного вождя облетела всю Гегемонию.
Еще проблема: как туда попасть. Магией они пользоваться не могут, а добираться обычными способами — потерять самое меньшее неделю, и это при том, что промедление означает смерть.
Манрин знал, что чародеи могут летать, по крайней мере — некоторые, но ему не было известно, может ли летать он. А до Этшара Пряностей никак не меньше сорока лиг.
Конечно, летать у всех на глазах — значит привлечь к себе нежелательное внимание; хотя, будучи волшебником, Манрин всегда может солгать о том, как именно он это делает.
Лучше бы прибегнуть к другому способу путешествовать — и ему как магистру были известны некоторые возможности.
Риск, разумеется, был, поскольку Манрин не знал, как относятся к чародеям те, кто стоит в Гильдии выше него, и не изобрели ли они способа распознавать чародеев. Серем не заметил ничего чужеродного в Манрине, как и ничего необычного в Ульпене — но Серем расстроен потерей жены, да и к тому же никогда не был самым прозорливым магом в мире.
И все же, думал Манрин, воспользоваться принятым в Гильдии способом переноса было бы быстрее и проще всего.
— Знаешь, лучше мне поговорить с Итинией самому, — сказал он. — Навещу-ка я ее. Она ведь дома, в Этшаре Пряностей?.. Не знаешь, у Перинана на чердаке все еще висит тот гобелен?
— Конечно.
— В таком случае, — заторопился Манрин, — нам пора идти. — Он поклонился. — Спасибо за помощь.
— Но вы же только что пришли! — возразил Серем. — Хоть чаю выпейте, прежде чем уйдете! Или, может быть, вы хотите винограда?
Манрин движением руки остановил его.
— Нет-нет. Спасибо, но нам и правда надо идти. Мы заглянули просто узнать, как ты.
Огорченный Серем развел руками.
— Ну, если надо...
Пять минут спустя Манрин и Ульпен торопливо шагали по улице Магов, обгоняя редких встревоженных прохожих.
— Заглянем ко мне, — сказал Манрин. — Хочу кое-что взять. У тебя с собой есть хоть что-то?
— Немногое, — признался Ульпен. — Я ведь только подмастерье...
— Я бы сказал, ты сейчас нечто гораздо большее. Впрочем, кем бы ты ни был, когда мы воспользуемся гобеленом, имей все свое при себе. Я вовсе не уверен, что мы вернемся.
— Ничего не понимаю. — Ульпен едва поспевал за Манрином. Тот, хоть и старик, легко мог дать юноше фору. — Какой гобелен? Откуда вернемся? Что вообще происходит?..
Они подошли к парадной двери дома Манрина. Маг втащил Ульпена на крыльцо и прошептал:
— У Перинана есть Переносящий Гобелен. Любой, кто коснется его, мгновенно оказывается в Этшаре Пряностей, в лавке неподалеку от их Старого города. Мы воспользуемся гобеленом, чтобы убраться отсюда. Ты слышал Серема: он считает, что чародеи убили его жену, поэтому жаждет покарать нас всех и рассчитывает, что Эдерда смогут уговорить всех нас повесить. По-моему, в исчезновении Гиты повинны не чародеи, но что касается Эдерда, боюсь, он прав.
— Но он же сказал, лорд Азрад тоже намерен казнить чародеев! Разве Азрад правит не в Этшаре Пряностей? Разве нам не лучше бежать куда-нибудь еще? Хотя бы к этому Вульрану?..
— Вульран II правит Этшаром-на-Скалах. И пусть даже его город пострадал меньше других, если двое других триумвиров решат покарать всех чародеев во всех Этшарах, он подчинится. Обязан будет подчиниться: именно так, большинством голосов, управляется Гегемония.
— Но... — начал Ульпен.
— Но, возможно, они этого не решат. — Манрин не дал Ульпену вставить больше ни одного слова. — Лорд Азрад еще вполне может передумать. Судя по всему, последние десять лет за него правил Этшаром лорд Фаран, а теперь лорд Фаран защищает чародеев. Мы отправимся туда, разыщем лорда Фарана, присоединимся к нему и сделаем все возможное, чтобы переубедить Азрада. — Он помолчал и договорил: — Кроме того, если мы хотим получить хоть какой-то шанс повлиять на отношение Гильдии ко всему этому, нам нужно поговорить с Итинией. Она старший магистр в Этшаре Пряностей.
— Но магистр — вы!
— Я — младший магистр в этом городе. Поэтому и отвечаю за деревенских магов вроде тебя. Перинан — старший, и я знаю еще о четверых, которые выше меня.
— Вы знаете?..
— Гильдия переполнена тайнами, мой мальчик. Внутри нее происходит много такого, о чем простые члены и понятия не имеют, а есть кое-что, чего и магистру знать не положено. — Он постучал в дверь. — Знаешь, ведь Серем может быть магистром, а если пока им не стал, то станет в скором будущем. А теперь идем.
Дернет распахнул дверь, и Манрин вошел в дом, на ходу отдавая распоряжения:
— Собери мои вещи — я уезжаю. Не знаю, надолго ли; по меньшей мере на несколько дней.
— Вы будете в городе?
— В Этшаре Пряностей.
Дернет кивнул:
— Как скажете, господин.
Еще через двадцать минут Абдаран — без ученика — был отправлен домой, а Манрин нетерпеливо поджидал у дверей, покуда Ульпен озирался, все еще пытаясь понять, что происходит. Для него все происходило слишком быстро. Мешок был у него за плечами — и куда более легкий, чем по дороге от Северного Харриса, потому что теперь там не лежало вещей Абдарана.
Юноше было неуютно: оказаться в совершенно чужом месте, да еще и без Абдарана! С Манрином он и встретился-то всего каких-то пару часов назад, а теперь вот целиком отдал себя в его руки. Интересно, думалось ему, не нарушает ли это условий его ученичества и клятв, данных Гильдии?
— Отлично, — произнес Манрин. — Отлично. — Он взглянул на Дернета. — Пригляди за домом. Я действительно не знаю, когда возвращусь. Детям скажи: пусть не волнуются. Если Феррис вернется, пусть соседи дадут мне знать Наведенной Грезой.
— Да, господин.
— И... позаботься о себе, Дернет, — сказал Манрин. — Знаю, я обращался с тобой грубо, но ты всегда работал прекрасно и никогда не жаловался.
Выражение усталой покорности, будто навеки застывшее на лице Дернета, сменилось вдруг искренней тревогой.
— Дело настолько серьезно?
— Возможно. Но ты ни при чем. С тобой все будет в порядке. А может, и для всех закончится ничем. Посмотрим. — И, вскинув два своих мешка на плечи, Манрин шагнул к двери.
Ульпен поспешил за ним.
Через полквартала он на ходу оглянулся: Дернет все еще стоял в дверях и смотрел им вслед.
Глава 24
— Не пора ли Гильдии связаться с нами? — спросил Ханнер, глядя на странный черный талисман, который, по словам дяди Фарана, служил связующим звеном с магистром Итинией.
Они сидели в креслах у камина в гостиной дома на Высокой улице, а на столике между ними лежал талисман. Зимой сидеть вот так было бы весьма уютно, сейчас же, в разгар лета главным достоинством этого места было то, что тут — в отличие от других комнат и зал — не сновали чародеи. Лорд Фаран развел руками.
— Это же маги, — отвечал он. — Чего от них ждать?
Спорить с этим было трудно. Ханнер отлично знал, что большинство магов живут по собственным законам, не считаясь с нуждами обычных людей, хотя и не мог решить, что это: рассеянность или надменность.
— Если они в ближайшее время ничего не решат, лорду Азраду может надоесть ждать, — заметил он. — Особым терпением он, по-моему, не отличается.
— Это точно, — хмыкнул Фаран. — Ему быстро становится скучно, а ожидание он ненавидит: поэтому-то и позволил заправлять всем мне, троим своим братцам и куче прочих советников. Но больше всего он ненавидит, когда самому приходится что-то делать.
Он коснулся талисмана, но тот остался глух. Фаран нахмурился.
— Может быть, нужно поискать какой-то другой способ узнать, пытается ли Итиния связаться с нами.
— А разве нельзя просто воспользоваться этой штукой? — Ханнер показал на талисман. Ему впервые пришло в голову, что дядюшка может и не знать точно, как действует волшебный предмет. Возможно, Фаран не уверен в том, что он действует именно так, как предполагается.
— Можно чему-нибудь помешать, — возразил Фаран. — Представь: она беседует с другими магистрами, а тут вдруг я обращаюсь к ней из талисмана. Вышла бы непростительная грубость. — Он поморщился. — Ума не приложу, чем воспользоваться, — но я ведь и не помню всего, что у меня там наверху. — Он встал и взял талисман. — Ты же разбираешься в магии, во всяком случае — должен разбираться, ты ведь проводил столько времени в Волшебном квартале, выполняя мои поручения. Почему бы тебе не подняться со мной — посмотришь, подумаешь, может, что и предложишь.
— Буду рад. — Ханнер поднялся на ноги.
Это была святая истина — и по нескольким причинам.
Во-первых, он искренне хотел помочь. Он, правда, сомневался, что настолько разбирается в волшебстве, чтобы от его помощи была какая-то польза, но попытка не пытка.
Во-вторых, ему до смерти хотелось узнать, что же такое прячет там наверху лорд Фаран. Колдовской талисман, например, который дает возможность разговаривать, несмотря ни на какие расстояния, — ни о чем подобном Ханнер никогда не слышал: большинство его знакомых колдунов занималось целительством, или толкованием предсказаний, или всякой мелочью вроде зажигалок и искателей потерянного. Кое-кто знал толк в зачарованном оружии. Но такого, как талисман Фарана, никто даже не поминал. Ханнеру не терпелось узнать, что еще насобирал Фаран за годы поисков.
В-третьих, первый этаж особняка уже не вмещал всех обитателей. Чародеи — поодиночке и парами — прибывали весь день: по городу прошел слух, что, если родня или соседи гонят их из дома, они найдут пристанище здесь. По мере того как становилось известно о все новых разрушениях и исчезновениях людей, все большему числу чародеев приходилось искать безопасное убежище.
Фаран и Ханнер — и Берн, когда был дома (сейчас он отправился на рынок пополнить припасы), — встречали и привечали всех.
Вернулись все, кто был с Ханнером в Ночь Безумия, а с ними — разнообразные друзья, соседи и другие чародеи, каким-то образом прознавшие про убежище на углу Высокой и Коронной. Мави, хоть сама и не чародейка, привела убитую горем подругу, молодую женщину по имени Панча; убедившись, что ее впустили и устроили, Мави осталась поболтать с Альрис. Сейчас обе были наверху, в комнате, которую Альрис делила с Рудирой.
Ханнер надеялся, что Мави посидит еще и с ним, но дядюшка все время находил ему какие-нибудь дела: куда-то сходить, кого-то позвать, развести вновь прибывших по комнатам, — так что времени у юноши совершенно не оставалось.
Хинда, маленькая кухарочка из дворца, теперь, желая отработать постой, деловито драила кухню; Рудира и с полдюжины других устроили в саду что-то вроде соревнований в чародействе.
Все остальные бродили по гостиным, салонам и залам первого этажа. Ханнера, хоть он и вырос в придворной суете дворца, такое скопище народа слегка раздражало.
И наконец, в-четвертых, он хотел убраться подальше от окон, выходящих на Высокую улицу.
Наплыв чародеев не остался незамеченным; Ханнер подозревал, что за Фараном следили еще от площади. Вскоре после его прихода на улице начали появляться зеваки; они и сейчас торчали перед домом, внимательно его разглядывая.
Кто-то приходил, кто-то уходил, но когда бы Ханнер ни выглянул, с полдюжины наблюдателей стояло у забора. Особенно решительно настроенным казался один старик — он стал подле ограды двора, не сводя с особняка враждебного взгляда
Ханнер вовсе не был уверен, что эти люди знают, чего добиваются столь пристальным вниманием, но, очевидно, что-то у них на уме было и, судя по взглядам, которые они бросали на каждого кто входил или выходил, намерения их были враждебными. Те чародеи, кто мог летать, чтобы миновать это сборище, прибывали со стороны сада, те же, кто не мог, — подходили осторожно, а потом быстро мчались через ворота к дверям.
Эти упорные соглядатаи не нравились никому в доме, но сделать с ними ничего было нельзя. На улице может стоять любой. Пока они стояли за железной оградой, Фаран не мог разогнать их.
И они стояли, а Ханнер все больше тревожился. Если он поднимется на третий или четвертый этаж, то укроется и от наблюдателей, и от толпы чародеев.
— Идем же, — позвал Фаран. Сам он был на полпути к лестнице.
Но в эту минуту монотонный шум на улице вдруг стал громче. Фаран и Ханнер застыли. Чародеи умолкли.
Перемену заметили все. Перед домом раздавались вопли и крики, хотя разобрать, о чем речь, изнутри было нельзя. Разношерстное сборище чародеев заволновалось. Кое-кто, подойдя к окнам, выглядывал из-за штор.
— Кровь и смерть! — пробормотал Фаран. — Что там еще? — И вместо лестницы направился к двери.
Ханнер двинулся следом.
Фаран распахнул дверь настежь и встал в проеме, глядя наружу — и полностью лишив Ханнера возможности что-либо увидеть.
— Что там? — спросил юноша.
— К нам гости, — сообщил Фаран. — В мантиях магов.
— Итиния?
— Нет. Старик и юноша, я их раньше не видел.
— Откуда они узнали, где мы? — спросил позади Ханнера кто-то незнакомый.
Ханнер видел, что Фаран с трудом остается вежливым.
— Они маги, — сказал он. — Вы не маги, но и то узнали. А уж вон те, перед воротами, наверняка не держат это в секрете.
— Проучите этих чародеев! — крикнули из толпы.
— Маг и подмастерье — вряд ли от них будет много вреда, — заметил Отисен. Он подошел к Ханнеру и встал рядом.
Ханнер фыркнул.
— Если Гильдия решила прикончить нас, им вообще незачем приходить сюда. Полагаю, они с вестью. — Он взглянул на Фарана. — Возможно, талисман не сработал.
— Думаю, Итиния пришла бы сама или прислала... — Фаран не договорил: незнакомцы повернули и под пристальными взглядами соглядатаев через открытые ворота вошли в небольшой двор.
— Приветствую вас, — произнес он. — Я лорд Фаран, бывший главный советник лорда Азрада.
— Я Манрин-Маг, — отозвался старший из пришедших, коренастый, среднего роста старец в белой с золотом мантии. — А это Ульпен из Северного Харриса. Я понимаю так, что вы здесь собираете чародеев?
Фаран вскинул голову.
— Не хотелось бы обижать тебя, магистр, но какое вам дело, если и так? Вы пришли сюда от имени Гильдии?
— Гильдии? Нет. От имени себя самого. Если нам будет позволено войти и побеседовать — по возможности, наедине, — я с радостью объясню. — Он глянул через плечо на старика, вперившего в них взгляд из-за ограды.
Фаран проследил взгляд Манрина, поклонился и отступил в сторону.
— Входите и будьте как дома.
То что они увидели, совершенно потрясло магов. Правда Ханнер не был уверен, что поразило их больше: великолепие убранства, толпящиеся кругом чародеи или разнообразие одежд — от придворного шелка лорда Фарана до обносков Зарека. Манрин поспешно принял невозмутимый вид, Ульпен же озирался с откровенным изумлением.
— Вы хотели побеседовать с глазу на глаз? — напомнил Фаран.
— Если можно, — кивнул Манрин.
— Тогда пройдем в мой кабинет. — Фаран указал на лестницу и сделал шаг в ее сторону.
— Конечно. — Манрин кивком велел Ульпену следовать за собой и присоединился к Фарану. Видя это, Фаран кивнул Ханнеру.
— С нами пойдет лорд Ханнер, — объявил он.
Отисен метнул на Ханнера завистливый взгляд и отошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39