И с энтузиазмом начинал за ними гоняться по всей небольшой площади своего королевства. Ак-сууйцы на бегу тащили все, что плохо лежит; успевали умыкнуть красивых женщин (случалось, что и по взаимной договоренности), а потом убирались назад, в свои степи и горы, чувствуя глубокое моральное и материальное удовлетворение. То есть всем приятно, все при деле, все чувствуют себя нужными и значимыми. А здесь?Когда тебя так нагло игнорируют, поневоле развивается комплекс неполноценности. Бруссы остервенели, не обнаружив ни еды, ни ценных вещей ни в одной из приграничных деревенек. Откатиться всем скопом назад, к Диссу, который был как раз по пути домой, не позволяли морально-этические соображения. Невежливо грабить тех, кого грабят твои родственники. Особенно же потому, что если эти самые родственники разъярятся и в таком состоянии ломанутся на Швиц показывать бруссам где раки зимуют, то мало не покажется. Ак-сууйцы, закаленные в боях и походах, были тем орешком, на котором бруссы могли сломать зубы.Примерно по тем же причинам загадочную страну Ярва-Яани они проскакивали в спешном порядке. Вроде там и было чем поживиться, однако нахальные ярва-яане буквально через одного были волшебниками, колдунами и шаманами, и полное отсутствие личной жизни после столкновения с ними было гарантировано. Пробормочут чего-нибудь, и кукуй потом всю оставшуюся жизнь в скорбном одиночестве.Более того, основная масса вещей, произведенных в Ярва-Яани, была совершенно недоступной для использования. Их назначение оставалось непонятным даже после нескольких недель вдумчивого изучения лучшими умами племени, а тащить на себе бесполезные груды хлама – удовольствие средненькое.Опять же, ярва-яанские полонянки в подавляющем большинстве были бабами вздорными и склочными. Устанавливали свои порядки, пилили завоевателей с утра до ночи, неутомимо прибирали в палатках и порывались подмести площадку у столбика для жертвоприношений. Требовали от новых мужей смыть боевую раскраску, но при этом не позволяли нанести охотничью и голосили часами напролет даже из-за двух-трех скромных узорчиков для обычной беседы.Так что, как ни крути, хоть Упперталь и был довольно далеко от варварских земель, а выходило, что это единственное место, куда можно было отправляться со спокойной душой.Если бы варвары додумались обратиться к кому-либо из профессионалов за консультацией, то им подсказали бы, что кроме Упперталя в мире есть еще множество других стран. Однако такой загадочный предмет, как географическая карта, был неизвестен бруссам, равно как и факт существования каких-то там специалистов. А гражданам Упперталя такое и в голову прийти не могло, и потому они никогда не переадресовывали воинственных северных соседей кому-нибудь другому и стойко сносили все неудобства подобного совместного проживания.Итак, незнакомая ситуация. Враг не только изменил бруссам, но и нахально упер у них из-под носа добычу, которую варвары уже считали своей. То есть они уже свыклись с мыслью о том, что наедятся до отвала, приоденутся и приволокут домой гостинцы. И потому отсутствие какого бы то ни было наличия искомых вещей было для них равносильно разорению.Усевшись в кружок и прошептавшись почти полночи, шаманы и вожди самых крупных брусских племен приняли судьбоносное решение – атаковать крепость Дарт.От ак-сууйских родственников бруссы знали, что стены укрепленных городов сложены безо всякого учета потребностей осаждающих и атакующих. То есть некуда поставить ногу – ни щелей, ни удобных каменных выступов. Более того, пока карабкаешься, пыхтя, сопя и обливаясь потом, наверх, оттуда на тебя что-то льют, что-то швыряют и обзывают всякими неприличными словами. В первый раз это очень неприятно, но со временем привыкаешь. Конечно, воевать в лесу, нападать из засады гораздо удобнее, но жители городов придерживаются совсем другой точки зрения.Словом, самое важное правило. Для осады нужно иметь все необходимое: лестницы (очень длинные), веревки и деревянные щиты, которые полагается нести над головой, чтобы гадость, которая летит сверху, тебя поменьше задевала.Неделю бруссы в поте лица производили требуемые предметы и медленно наливались праведным гневом. На восьмой день самые отчаянные вожди повели своих воинов на приступ. А самые осторожные – заняли места в партере, то есть на опушке рощицы, и не без интереса стали глядеть на это представление.Защитники на стенах действительно отталкивали приставные лестницы баграми, швыряли на головы воинам самые разнообразные вещи и даже порывались вылить огромный котел с кипящей смолой, однако, пока перевернули его, варваров на этом участке как корова языком слизнула, – насчет смолы ак-сууйцы подло умолчали, а на нее тонкая брусская душа согласиться никак не могла.Пострадавших при штурме замка было немало. Со стороны все это выглядело более чем комично. И поэтому значительная часть варварского войска совершенно не обратила внимания на существо, довольно шустро выползшее из леса и замершее на краю луга. А дикие крики и вопли, которыми нападавшие себя подбадривали, а болельщики их поощряли, совершенно перекрыли издаваемый им грозный и протяжный рев.Существо было огромное, тяжелое, бронированное, с плоской головой, почти сливающейся с туловищем, смешным длинным носом и бело-полосатое, видное издалека. Нана-Булуку Кривоногий Медведь и его воины, вне всякого сомнения, признали бы в нем того самого зверя, который изодрал их лучшую ловчую сеть и лишил целое племя заслуженного ужина, эгоистично удрав из подготовленной ловушки. Но Нана-Булуку сейчас был слишком занят – он как раз падал с пятнадцатой ступеньки приставной лестницы прямо в ров, который его же воины буквально вчера завалили охапками колючих терновых веток.Так что бруссы далеко не сразу сообразили, что диковинный зверь, Которого Чуть Было Не Поймал Доблестный И Могучий Нана-Булуку, оказался на редкость мстительным и злопамятным и таки отыскал своего обидчика, а теперь собирается мстить всем подряд за то, что один из них посягнул на его бронированную шкуру.Первый человек попался на глаза доблестному экипажу «Белого дракона» у самой кромки леса. Был он неописуемо лохмат, одет в какие-то допотопные шкуры, с обмотками на ногах и даже вооружен. Вглядевшись, Дитрих с тоской определил, что оружие являлось очередной музейной редкостью – какой-то невразумительной дубинкой, верх которой был утыкан острыми осколками камней.– Бред какой-то, – пробормотал майор фон Морунген, однако взял себя в руки и решил наладить контакт с местным населением.С этой целью он призывно помахал человеку рукой и изобразил на лице самую дружескую и располагающую улыбку. Смущало, правда, то, что поселянин застыл на месте, словно соляной столп, вытаращив глаза и отвалив нижнюю челюсть, поросшую кустистой неопрятной бородой. Похоже было, что он в шоке.Дитриху это не нравилось, однако ничего лучшего под рукой не имелось. И он попытался договориться с этим чучелом:– Эй! Партизанен! Как это нато коворьить по-русски, где ест короший, прафильный дороха на кутор Белохатки?Человек наконец пришел в движение: захлопнул челюсть с хорошо слышным лязгом, завращал глазами, попытался даже что-то просипеть (не вышло) и вдруг сорвался с места, будто поднятый гончими заяц. Дороги он не выбирал – бросился напрямик, прокладывая новую трассу сквозь густой кустарник. Какое-то время было слышно, как он ломится где-то вдалеке, затем снова донеслись шум и крики битвы.Морунген почти грустно пробормотал себе под нос:– Ну вот, и этот поселянин в лес убежал. А еще утверждали, что все русские – Иваны Сусанины. Вранье! Вот страна! Сам не заблудишься, никто не поможет.Здесь он почувствовал, что в его речах не хватает бодрости. А как прикажете служить примером для подчиненных, если ты не бодр и не уверен в победе?! Поэтому он произнес уже громче:– Но, чувствую, мы на верном пути: а то куда бы ему бежать, как не к себе домой? Логично? По-моему, да. Клаус, прибавь ходу, мы у цели, наш козырь – внезапность! Ганс, Вальтер, стрелять по моей команде. Генрих, заряжай осколочным, я думаю, с бронетехникой дела иметь не придется!Набрав ход, танк выскочил из леса на некогда цветущий просторный луг. Открывшееся взору обширное пространство было вытоптано и взрыто сотнями ног, повсюду раскинулись островерхие шатры, окруженные приземистыми мохнатыми палатками, дымились кострища и орали толпы странно одетых людей. Все они стояли спиной к лесу, а потому появление танка игнорировали.Но самой большой неожиданностью для танкистов явилась вовсе не эта неразбериха и какофония.Там вдали, на стремительно вздымающемся холме, высился гордый замок, окруженный высокими стенами. И стены эти, сложенные из звонкого серого камня, и зубчатые башни с бойницами, и реющие стяги, и защитники на стенах, и осаждающие с приставными лестницами и деревянными щитами – все это не укладывалось в стерильном немецком сознании. Не умещалось. Разваливалось на отдельные мозаичные осколки и выпадало.– Ой! – воскликнул Дитрих.– Ого! – подтвердил Генрих.Внизу заворчали Клаус и Вальтер. И только Ганс потрясенно молчал.Танк остановился. Какое-то время его башня еще растерянно вращалась, выбирая себе цель, но затем застыла и она.– Ну и дела, – сообщил Клаус. – Прямо как в фатерлянде лет этак семьсот-восемьсот тому назад.– Так, не теряться, не теряться! – призвал Дитрих растерянно. – Сначала займемся волосатыми! Они порядком меня достали.– Атакуем палатки или черт его знает?! – поведал Ганс.– Отомстим за наш ужин! – взревел Генрих.– Вальтер, отсекай пехоту! Патронов не жалеть, – скомандовал майор.– Да тут одна пехота!– Огонь! Огонь! Я тебе помогу! – И доблестный потомок фон Морунгенов, славившихся своими набегами на соседские земли, чуть ли не сладострастно ухватился за башенный пулемет. Перед глазами у него сейчас стояла та волосатая сволочь, которая умыкнула доставленную с таким трудом почти что к самому лагерю змею.Первые взрывы сотрясли землю, разворотили ее и заставили черно-желтыми фонтанами взметнуться вверх. Нехитрый варварский скарб взмыл в чистое небо и разлетелся в разные стороны, осыпав бруссов обломками их собственного имущества.Крики. Беспорядочная беготня. Панические вопли.В суматохе толкаясь и пиная друг друга, выкрикивая проклятия в адрес неосмотрительного Нана-Булуку, которого угораздило связаться с каким-то из представителей драконьего семейства, моля неожиданного врага о пощаде и клянясь посвятить себя земледелию, оттаптывая ноги и руки, расцарапанные, чумазые и в многочисленных шишках и синяках, – варвары драпали.Минута – и луг опустел, напоминая разоренное, покинутое птицами гнездо. Только лестницы, щиты, примитивное оружие да остатки жалкого хлама еще напоминали о том, что здесь только что стояло несметное войско, грозившее захватить замок на холме.Припозднившиеся со всех ног улепетывали в сторону спасительного леса с явным намерением бежать в том же темпе до самого острова Швиц.– Прекратить огонь! Прекратить огонь! Отставить! – заорал майор, заметив, что на поле не осталось ни убитых, ни раненых.– Они бегут быстрее, чем я успеваю прицелиться и выстрелить, – в отчаянии доложил Вальтер. – Я почти ни в кого не попадаю.– Могу утешить тебя, что и я тоже, – выпалил Дитрих. – Что же это за сражение?– Победоносное, господин майор, – ухмыльнулся Генрих. Он ощущал смутное удовлетворение, полагая, что за украденную змею рассчитался сполна.Снаружи воцарилась невыносимая тишина.– Что, вообще никого не осталось? – изумился Морунген. – Никто не хочет воевать? Ничего не понимаю. Ни пушек, слава Богу, ни пулеметов… Дайте-ка я осмотрюсь.И он решительно полез наружу, держа в руках бинокль.– А вот там-то, – имея в виду застывший в молчании замок, молвил Клаус, – нас вполне могут ждать пушки, герр майор.– Во всяком случае, ничто пока на это не указывает, – возразил Дитрих.– Не может там быть никаких пушек, – сказал Вальтер. – Иначе они давно бы их использовали против осаждающих.– И то верно.– Меня сейчас больше заботит, что здесь вообще происходит, – пожаловался майор. – Как я могу принять верное решение, если у меня ум за разум зашел? Там, в замке, наши союзники или наши враги? Мы их обстреливаем или налаживаем контакт? Это мирное население или укрепрайон Красной Армии? Кто с кем здесь воюет?– Очевидно, господин майор, – предположил рассудительный Генрих, – какая-нибудь очередная революция в тылу, пока на фронте дела не очень. Помните, у них тогда в семнадцатом было приблизительно то же самое, только тогда брали Зимний, а сейчас, наверное, Летний.– Летний что?– Дворец!– Хорошенький дворец! – изумился Ганс.– Генрих! – возмущенно рявкнул майор. – В России с монархией давно покончено. Уж чего добились коммунисты, так это монополии на власть. А все благодаря этому Марксу, фантазеру, будь он неладен. Сейчас, может, и воевать бы не пришлось.Однако Генрих не желал отказываться от удачной идеи:– Вы сами говорили, Россия – страна большая, с момента переворота прошло всего каких-то двадцать с лишним лет. Коммунисты могли просто не обнаружить эту маленькую монархию в каких-нибудь закоулках и медвежьих углах. Мы же видели их просторы: здесь не то что монархию, здесь конец света прошляпить можно. Логично?– Логично, – не смог не согласиться Дитрих. – Но нам от этого не легче. Раньше мы хотя бы могли договориться с большевиками, а сейчас с кем договариваться: с теми, кто в замке сидит, или с теми, кто его осаждает?– Спохватились, – пробурчал Вальтер. – Тех уже и след простыл.– А осажденным, полагаешь, мы очень нужны? Политика расовой чистоты не приемлет компромиссов здесь либо ты с нами, либо против нас.– Герр майор, – твердо сказал Треттау, – полагаю, у нас нет выбора. Союзники не выстраиваются к нам в очередь, а без помощи местного населения мы никогда не найдем эти неуловимые Белохатки. И мне даже страшно подумать, что ждет нас в фатерлянде, если мы не выберемся отсюда в ближайшее время и не вернем экспериментальную машину. Мы остро нуждаемся в поддержке.– Вот-вот, – заметил Дитрих сварливо, – поддержка поддержкой, а ответственность за секретную машину лежит на мне. Вас расстреляют за компанию, а меня как основного виновника. Улавливаете разницу? Чтобы никакой самодеятельности и либеральщины, ясно?! Если ясно, тогда, Клаус, направляемся к воротам, и не спеша. Здесь, как загадочно говорят русские, либо грудь в крестах, либо голова в кустах.
С душераздирающим скрипом и лязгом был спущен подъемный мост, затем тяжеленные, обитые бронзой замковые ворота радушно распахнулись, и перед ними образовалась довольно большая и нарядная толпа встречающих. Каждый человек здесь был по-своему примечателен, но особенно выделялся среди всех могучий и широкоплечий здоровяк, вполне способный помериться силенками с Генрихом. Был он рыжебород, с пышной гривой волос, в надраенных, сверкающих на солнце доспехах, препоясан мечом и увенчан золотой зубчатой короной.Дитрих фон Морунген проморгался от неожиданности, но лицом в грязь не ударил. Бодро спрыгнув с танка, он рявкнул:– Хайль Гитлер!Оттобальт Уппертальский не очень понял, что происходит с драконом и какое отношение имеет к его собственному ящеру этот молодцеватый и странно одетый рыцарь. К тому же рыцарь говорил на незнакомом языке, и как прикажете с ним объясняться? Король окончательно зашел в тупик, а оттого расстроился.Чтобы прослыть вежливым человеком и не огорчить дракона до такой степени, чтобы мерзкая тварь стала громить и крушить тут все подряд, он на всякий случай и слегка поклонился, и вытянул руку в дурацком приветственном жесте, копируя прибывшего.– Милости просим в наш замок! Заждались.Уловив странную речь жителя замка, Морунген проницательно подумал, что тот, верно, не понимает по-немецки. И охотно перешел на русский язык:– Ты естъ партизана?!– Ну ничегошеньки не понимаю, – расстроенно пробормотал король. – Ну лопочет что-то не по-людски… – И отчаянно замотал головой из стороны в сторону, пытаясь втолковать глупому драконорыцарю, что так дело дальше не пойдет.Дитрих казался страшно довольным оттого, что так ловко и правильно угадал, как нужно вести беседу. Сразу дал понять местному старосте, что перед ним не наивные дети. И все знают и про загадочные российские обычаи, и странную русскую душу, и про партизанские способы ведения войны. И что его, Дитриха, на мякине не проведешь.– Ты знайт, где естъ партизана?!Король снова замотал головой, ощущая все большую растерянность. Но дракон не то существо, с которым можно шутки шутить, поэтому он продолжал дипломатически улыбаться.– Ты покасыфайт дороха до партизаны?! – лукаво спросил Морунген.Оттобальт продолжал мотать головой.Дитрих не очень понял, в чем загвоздка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34