это не акула пера, это бойскаут в коротких штанишках, которому случайно повезло.
В комнату входит Милн. Он вполне соответствует данной Вагнером характеристике, но Вагнер его не замечает.
Вагнер (себе под нос). Нахальный мальчишка!
Милн. Если я не ошибаюсь…
Гатри и Вагнер смотрят на Милна.
Если я не ошибаюсь, то у вас в руках – «Мир по воскресеньям»?
Гатри и Вагнер смотрят друг на друга.
Вагнер. Хотите ознакомиться?
Милн. Это случайно не последний номер? Огромное спасибо…
Вагнер. Вы приехали вместе с мистером Карсоном?
Милн. Да, конечно. Он сейчас будет здесь. Зашел поздороваться с женой.
Вагнер дает Милну номер «Мира».
(Милн игнорирует передовицу и сразу разворачивает газету на странице с зарубежными новостями. Просмотрев ее, он не издает ни звука, но со стороны заметно, что он сильно расстроен. Он начинает просматривать другую страницу. Просмотрев и эту страницу, печальным голосом) Зашел поздороваться с женой.
Вагнер и Гатри – в особенности Вагнер – смотрят на Милна с напряженным вниманием, словно он – актер в пьесе, и ждут, когда тот наконец найдет свою статью. Милн перелистывает газету и бросает случайный взгляд на первую полосу. Он видит свой репортаж и не может скрыть радости. Вагнер и Гатри расслабляются. Милн некоторое время читает репортаж, не замечая ничего вокруг.
Милн (Вагнеру). Вам нужна эта газета?
Вагнер. Нет. Возьмите себе.
Милн. Огромнейшее спасибо! (Вновь читает) Kapсон зашел поздороваться с женой и сыном.
Вагнер. Вы это уже говорили.
Mилн. Вы тоже занимаетесь полезными ископаемыми?
Вагнер. Нет, хорошенькими стервами.
Милн хихикает и возвращается к чтению.
Нашли что-то интересное?
Милн наконец откладывает газету.
Милн. Вообще-то я журналист.
Вагнер. Ах вот как?
Милн. Я работаю на «Мир по воскресеньям».
Вагнер. Понятно.
Милн. Ну не то чтобы именно на «Мир по воскресеньям».
Вагнер. Так что же вы все-таки здесь делаете?
Милн. Пишу репортажи о восстании. Интервью с полковником Шимбу на первой полосе – это мое.
Вагнер. Замечательно. И как же вы его нашли?
Милн. Слегка раздражительный, но в целом…
Вагнер (вскипая). Я спрашиваю, как вы его нашли?
Милн. А, вот вы про что! Простое везение. Его люди остановили автобус, на котором я ехал.
Вагнер. Зачем? Что они искали? Деньги? Продукты?
Милн. Нет. Они раздали нам брошюры, прочли лекцию пассажирам и отпустили их. Но меня они задержали. Я был единственным белым на весь автобус. Это было за месяц до того, как все началось. Вообще-то началось все гораздо раньше, просто никто не обращал внимания, одни только разговоры ходили. Я был тогда в Ка-Си и решил провести рекогносцировку, тут-то ребята из АРНИ и взяли меня в заложники.
Гатри. Везет же некоторым.
Милн, Ага. Они таскали меня за собой пару недель, а потом я все же убедил Шимбу в том, что кто-то должен известить мир о его целях и требованиях. И тогда он дал мне интервью.
Вагнер. Каким образом вы передали его в газету?
Милн. Он же мне и помог.
Вагнер. Почтовый голубь?
Милн (со снисходительным смешком). Почтовый голубь? Ну нет, мы на Флит-стрит не такие уж отсталые. Просто полковник отдал интервью одному из своих ребят, а тот перебрался через границу и отправил материал почтой.
Вагнер бросает взгляд на Гатри.
Вагнер (без всякого выражения). Отправил почтой.
Милн. Сказать по правде, этому интервью уже десять дней, но, к счастью, до Шимбу с тех пор, кроме меня, так никто и не добрался. К тому времени, когда иностранные корреспонденты начали прибывать в Камбаве, правительство сильно поумнело и стало давать журналистам аккредитацию при армии, что звучит на первый взгляд многообещающе, но на самом деле лишает тебя всякой свободы передвижения. Для репортажа это плохо – по крайней мере до тех пор, пока всерьез не запахло порохом. Репортаж должен вестись со стороны повстанцев. Им следовало бы это знать.
Гатри улыбается Вагнеру.
Вагнер. Где вы работали до этого?
Милн. В газете «Вечерний Гримсби».
Вагнер. «Вечерний Гримсби»?
Милн. Гримсби – это такой городок в Англии. И там есть вечерняя газета. Кстати, меня зовут Джейкоб Милн.
Вагнер. Что вы здесь делаете, Джейкоб?
Милн. В этом доме?
Вагнер. В Африке.
Ми л н. Дело в том, что в Гримсби я остался без работы.
Вагнер. Да?
Милн. Тогда я решил отправиться за границу и написать хороший репортаж откуда-нибудь, где бывает не так много репортеров. Я решил, что Эритрея будет самое то.
Вагнер. Но это не Эритрея.
Милн. Я знаю. Эритрея – на севере.
Вагнер. Мне тоже так казалось.
Милн. Мне не удалось туда пробраться. И тут я услышал, что в Камбаве что-то затевается.
Вагнер. Где вы это услышали?
Милн. В Гримсби.
Вагнер ждет разъяснений.
Прочел в «Тайм». Вагнер. Ясно.
Милн. Просто удивительно, как мне повезло. Карсон сказал мне, что в Джедду уже пятьдесят репортеров. Они путаются друг у друга под ногами, потому что в Джедду не о чем писать. (Читает вслух заметку в «Мире».) «…источники, близкие к президенту Магибе…» Бедняга не знал, о чем писать. Ричард Вагнер. Боюсь, что он лопнет от злости, когда прочтет мой эксклюзив. Мне его жаль. Дело в том {говорит, глядя Вагнеру прямо в глаза), что у меня с собой есть еще один эксклюзив. (Читает в глазах Вагнера ужасную правду?) О, боже мой, извините!
Вагнер. Садитесь, Джейкоб!
Милн. Послушайте, простите меня, ради бога! (Поворачиваясь к Гатри.) А вы тоже с…?
Гатри. Джордж Гатри. Будем знакомы.
Милн. Гатри? Я всегда считал, что ваши фоторепортажи из Ливана – это просто…
Вагнер. Садитесь. Меня зовут Дик Вагнер. Откуда вы сейчас приехали?
Милн. Рудники «Каминко» – как же это место называется? Городок, где находятся рудники «Каминко»… Все время забываю названия в этой стране…
Гатри. Может быть, Бадминтон?
Милн. Нет.
Гатри. Пинг-понг?
Вагнер. Заткнись!
Милн. Малаквангази. Примерно в ста пятидесяти милях к северу отсюда.
Гатри. А что такое «Каминко»?
Вагнер. Так называется местная корпорация по разработке полезных ископаемых. Та, которую возглавляет Карсон. (Милну?) Но как вы туда попали?
Милн. Вместе с АРНИ, разумеется. Шимбу взял город сегодня утром. Это и есть мой эксклюзив. Они подвергли Малаквангази артиллерийскому обстрелу, затем вошли в город и перебили весь гарнизон.
Вагнер пристально смотрит на Милна.
Вагнер. Боже святый!
Карсон входит, направляясь в свой кабинет. Вагнер перехватывает его на ходу в довольно грубой манере.
Мистер Карсон, я Ричард Вагнер из «Мира по воскресеньям»… Карсон. А! Вы, наверное, приехали помогать Джейку?
Вагнер решает проглотить горькую пилюлю молча.
Вагнер. Именно так. Фред Хаммейкер попросил меня приехать сюда. Вам от него привет. И миссис Карсон – тоже.
Карсон. Боюсь, что я с ним незнаком. Извините. (Оставляет Вагнера смотреть в недоумении на закрытую у него перед носом дверь кабинета?)
Гатри. Он с ним незнаком.
Вагнер. Я понял. (Милну?) Откуда Хаммейкер знает о Карсоне?
Милн. Я ему написал.
Гатри. Когда посылали интервью с полковником?
Милн. Абсолютно верно. Я думал, что Джедду будет ближайшим местом, из которого я смогу телеграфировать. И я был прав, хотя ошибался в том, каким именно образом попаду сюда. Я ведь, как и все, думал, что полковник направляется в Джедду.
Вагнер. Так вы еще не отправили материал?
Милн. Нет. Телеграфный кабель повредило при артобстреле. Вот почему я приехал вместе с Карсоном. Вы уже знаете, что у Карсона есть?
Вагнер. Видели, видели. Днем рождения тчк.
Милн. Я знаю немного Джеффа Карсона по Ка-Си. Я взял у Карсона интервью, как только приехал сюда. Карсон хотел проверить текст и поэтому дал мне свой домашний номер телекса. Я записал его и сказал Хаммейкеру что, если нужно, он может найти меня по этому номеру.
Вагнер. И вот вы здесь.
Милн. Под звуки фанфар. (Он извлекает из кармана рукопись своего репортажа и демонстрирует Вагнеру?)
Вагнер берет ее у него из рук.
Вагнер. Вы, чертов идиот! Вы должны были остаться у повстанцев и отправить репортаж с Карсоном. Использовать его и его дурацкий вертолет в качестве почтового голубя. А теперь как вы умудритесь попасть обратно?
Милн. Карсон пообещал дать мне машину, принадлежащую «Каминко».
Вагнер. Не говорите ерунды – теперь в Малаквангази без танка не пробраться.
Гатри. А почему Шимбу отпустил Карсона?
Милн. Не знаю. (Продолжает после паузы извинительным тоном?) Я думал, что вы говорите о почтовом голубе в буквальном смысле… ну, раньше… Простите меня.
Вагнер (Гатри). Ну, что скажешь?
Гатр и (Милну). Карсон вас использует.
Милн. А это имеет какое-нибудь значение?
Гатри. Может, и не имеет. Я поеду с вами.
Милн. Великолепно, я и не мечтал, что буду делать репортаж вместе с вами!
Гатри. Я тоже. (Разобравшись с планами на ближайшее будущее, Гатри расслабляется. Он берет в руки фотоаппарат Алистера и заканчивает заряжать в него пленку?)
Милн. Забавно, а я-то всегда думал, что у вас одна из этих японских штуковин с кучей линз и всего такого.
Гатри (улыбается). Попали в самую точку.
Вагнер (читая репортаж Милна). Неужели все эти подробности нужны? Двенадцать МиГов-17, три Ила-28 – да кто вам все это сказал?
Милн. Я видел, как они приземлялись сегодня утром.
Вагнер. Откуда они прилетели?
Милн. Из Йемена. Но у Шимбу уже есть собственные американские Т-28, которые базируются на аэродроме, построенном русскими в пустыне. Три штуки. Пилоты дезертировали из правительственных ВВС.
Вагнер (Гатри). Этого следовало ожидать. Не важно, как далеко влево тебя занесет, всегда найдутся те, кто пойдет за тобой.
Милн. Нет, вы заблуждаетесь. Конфликт в основе своей племенной, а вовсе не политический. Летчики переметнулись на сторону Шимбу в самом начале, а теперь их у него стало еще больше – наверное, после первых случаев дезертирства из ВВС уволили всех, кого считали ненадежными. Это следует проверить.
Вагнер (сухо). Спасибо за ценный совет.
Милн. Вы же понимаете, почему Шимбу ударил по Малаквангази. И как только я сам не догадался! Дело не в рудниках, дело в аэродроме. В Джедду посадочная полоса рассчитана только на легкую авиацию. А у себя в горах ему вообще приходится пользоваться вертолетами Ми-8 для того, чтобы доставлять вооружение из-за границы.
Вагнер. Кто пилотирует вертолеты?
Милн. Кубинцы. Ясно как божий день.
Вагнер. А сами-то вы видели хоть одного кубинца за штурвалом вертолета?
Милн. За штурвалом – не видел.
Вагнер (оживляясь). Послушайте, Джейкоб, – я, конечно, понимаю, как это у вас заведено в Гримсби. Вы можете написать, что ваш рыболовецкий флот захватили кубинцы, а на следующий день опровергнуть это сообщение, и никто и глазом не моргнет, потому что это Гримсби. Но для того чтобы утверждать на страницах «Мира по воскресеньям», что Шимбу использует кубинских пилотов, нужны более веские доказательства, чем слова полковника и окурок гаванской сигары. Кто сказал, что это кубинцы?
Милн. Они мне сами и сказали.
Вагнер (после некоторой паузы). Вы брали интервью у пилотов?
Милн. Конечно нет. Никто бы мне не разрешил задавать им вопросы. Но мы играли с ними в карты, и я знаю, что они говорят между собой по-испански. (Он уже не в силах сдерживать раздражение?) И позвольте мне заметить, мистер Вагнер, что вы не знаете ни хрена насчет газеты «Вечерний Гримсби», которая в Гримсби имеет гораздо больший вес, чем «Мир по воскресеньям» – в мире, не только по воскресеньям, но и в любой другой день недели!
Вагнер. Можете называть меня просто Дик. Этот парень, который командует батареей, – вы и с ним успели поговорить? (Он показывает пальцем на соответствующее место в репортаже Милна?)
Милн. Да.
Вагнер. Он что, говорит по-английски?
Милн. Нет, но я немного говорю по-русски. В школе я изучал этот язык.
Вагнер (в отчаянии). Скажите честно, Джейкоб, за что вас уволили?
Ми л н. А меня никто и не увольнял. Я ушел после забастовки провинциальной прессы – ну, вы, наверное, помните.
Вагнер. Забастовки?
Милн. Да, забастовки провинциальных репортеров. На страницах «Мира по воскресеньям» были напечатаны несколько местных репортажей, в том числе из Гримсби, которые… как бы это мягче сказать… были несколько искажены.
Вагнер. Я что-то не понимаю. Вас уволили за то, что вы бастовали?
Милн (смеется). Ну что вы, за это никого не увольняют.
Вагнер (после некоторого молчания). Так это вы?
Mилн. Да. Глупая история, не правда ли?
Вагнер. Милн. Один из тех парней, из-за которых поднялась вся шумиха, был как раз из этого самого…
Милн. Из Гримсби.
Вагнер (к Гатри). Так вот с кем мы имеем дело. Это тот самый штрейкбрехер из Гримсби.
Милн. Осторожнее с выражениями!
Вагнер. Разве я не прав?
Милн. Нет, не правы. Я не оскорбляю людей только потому, что они придерживаются жизненных принципов, отличных от моих.
Вагнер. Ах, так вы у нас такой принципиальный!
Милн. Да, по крайней мере в таких случаях.
Вагнер. Следовательно, вы принципиально предали своих коллег по профессии в то время, когда у них возник трудовой конфликт с нанимателями?
Милн не верит собственным ушам, он смеется.
Милн. Не могли бы вы повторить то, что сказали?
Вагнер (в бешенстве). Не смей разговаривать со мной тоном превосходства, ты, молокосос!
Милн. Извините, забылся. Я и в Гримсби никак не мог привыкнуть к тому жаргону, на котором вещали в курилке наши доморощенные Троцкие. То есть я хочу сказать, что на любую другую тему – скажем там, кризис в литературе, половая жизнь секретарши издателя и всякое тому подобное – они говорили на литературном английском, но как только они начинали агитировать меня за забастовку, создавалось впечатление, что в голове у них вместо мозгов маленькие такие шарики – знаете, которые печатают буквы в электрических пишущих машинках… «Предательство»… «трудовой конфликт»… «наниматели»… Боже мой, столько высокопарных слов для того, чтобы описать столкновение интересов двух амеб!
Но Вагнер уже не слушает его – он продолжает свою речь, обращаясь к Гатри.
Вагнер. «Наш специальный корреспондент»! Вот почему Хаммейкер не поместил имени под репортажем! Он знал, что Дерек не потерпит этого ни секунды…
Гатри. Какой Дерек?
Вагнер. Баттерсби. Дерек Баттерсби, секретарь отделения союза…
Гатри. Баттерсби? Мне с ним однажды довелось работать. Абсолютно бесполезный репортеришко…
Вагнер. Не важно, зато он умеет давить на менеджмент. Они не всегда друг с другом ладят.
Гатри. По-моему, так они никогда не ладят.
Милн. Мне казалось, что зарубежным корреспондентам неинтересны подобные местечковые скандалы.
Вагнер {ядовито). А кто вам сказал, что я – зарубежный корреспондент? Зарубежный корреспондент – это тот, кто живет за рубежом и шлет оттуда корреспонденцию: обычно путевые заметки, в которых не содержится ни крупицы новостей. Иначе говоря, это тот, кто болтается из гостиницы в гостиницу и при этом полагает, что в любой истории самое интересное – это то, что о ней поведал свету именно он. Я – не зарубежный корреспондент, я – пожарник. Если где-то вспыхивает пожар, я мчусь туда. Мне наплевать, где я – в Брайтоне или в Камбаве: пожар всегда пожар. Я не пишу художественной прозы, я лишь фиксирую факты. Так что не берите себе в голову, что вы имеете дело с коллегой по клубу путешественников. Для меня вы – штрейкбрехер из Гримсби, и этим все сказано, Джейкоб Милн. Что случилось с другими?
Милн. Кого вы имеете в виду?
Вагнер. Но ведь вы же не один вышли на работу? Кто-то помогал вам выпускать газету?
Милн. Разумеется.
Вагнер. Ну что ж, надеюсь, что все они сейчас работают стрингерами где-нибудь на Лимпопо.
Милн. Да нет, они по-прежнему работают в «Вечернем Гримсби». После окончания забастовки нас всех исключили из профсоюза, но мои коллеги подали апелляцию и отделались штрафами. Разумеется, никто в профсоюзе не хотел меня исключать всерьез. Все думали, что я тоже подам апелляцию.
Вагнер. Почему же вы ее не подали?
Mилн. Я на них рассердился. В контракте с «Вечерним Гримсби» не было ни слова насчет того, что я обязан состоять в профсоюзе. Но уж так повелось, что они всегда гордились стопроцентным членством. И я был для них как бельмо на глазу.
Вагнер. Чистоплюи.
Милн. Пожалуй что да. Но мое решение ударило бумерангом по мне самому. Голосованием большинства они отказались работать со мной, так что возникла угроза, что газета вновь перестанет выходить, – на этот раз из-за меня.
Вагнер. И тогда издатели вас уволили. И вы узнали на собственной шкуре, что хозяева – это хозяева и тут уж ничего не попишешь. Я все правильно сказал, мой мальчик?
Милн. Да нет, я сам подал заявление.
Вагнер. Вот как?
Милн. Они не хотели увольнять меня.
Вагнер. Но вздохнули с облегчением, когда вы ушли сами.
Милн. Возможно.
Вагнер. Ну что ж, надеюсь, это происшествие сделало ваши взгляды на жизнь более радикальными. Мы работаем для того, чтобы богатые стали еще богаче, и ничто, кроме солидарности трудящихся, не в силах изменить этого порядка вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
В комнату входит Милн. Он вполне соответствует данной Вагнером характеристике, но Вагнер его не замечает.
Вагнер (себе под нос). Нахальный мальчишка!
Милн. Если я не ошибаюсь…
Гатри и Вагнер смотрят на Милна.
Если я не ошибаюсь, то у вас в руках – «Мир по воскресеньям»?
Гатри и Вагнер смотрят друг на друга.
Вагнер. Хотите ознакомиться?
Милн. Это случайно не последний номер? Огромное спасибо…
Вагнер. Вы приехали вместе с мистером Карсоном?
Милн. Да, конечно. Он сейчас будет здесь. Зашел поздороваться с женой.
Вагнер дает Милну номер «Мира».
(Милн игнорирует передовицу и сразу разворачивает газету на странице с зарубежными новостями. Просмотрев ее, он не издает ни звука, но со стороны заметно, что он сильно расстроен. Он начинает просматривать другую страницу. Просмотрев и эту страницу, печальным голосом) Зашел поздороваться с женой.
Вагнер и Гатри – в особенности Вагнер – смотрят на Милна с напряженным вниманием, словно он – актер в пьесе, и ждут, когда тот наконец найдет свою статью. Милн перелистывает газету и бросает случайный взгляд на первую полосу. Он видит свой репортаж и не может скрыть радости. Вагнер и Гатри расслабляются. Милн некоторое время читает репортаж, не замечая ничего вокруг.
Милн (Вагнеру). Вам нужна эта газета?
Вагнер. Нет. Возьмите себе.
Милн. Огромнейшее спасибо! (Вновь читает) Kapсон зашел поздороваться с женой и сыном.
Вагнер. Вы это уже говорили.
Mилн. Вы тоже занимаетесь полезными ископаемыми?
Вагнер. Нет, хорошенькими стервами.
Милн хихикает и возвращается к чтению.
Нашли что-то интересное?
Милн наконец откладывает газету.
Милн. Вообще-то я журналист.
Вагнер. Ах вот как?
Милн. Я работаю на «Мир по воскресеньям».
Вагнер. Понятно.
Милн. Ну не то чтобы именно на «Мир по воскресеньям».
Вагнер. Так что же вы все-таки здесь делаете?
Милн. Пишу репортажи о восстании. Интервью с полковником Шимбу на первой полосе – это мое.
Вагнер. Замечательно. И как же вы его нашли?
Милн. Слегка раздражительный, но в целом…
Вагнер (вскипая). Я спрашиваю, как вы его нашли?
Милн. А, вот вы про что! Простое везение. Его люди остановили автобус, на котором я ехал.
Вагнер. Зачем? Что они искали? Деньги? Продукты?
Милн. Нет. Они раздали нам брошюры, прочли лекцию пассажирам и отпустили их. Но меня они задержали. Я был единственным белым на весь автобус. Это было за месяц до того, как все началось. Вообще-то началось все гораздо раньше, просто никто не обращал внимания, одни только разговоры ходили. Я был тогда в Ка-Си и решил провести рекогносцировку, тут-то ребята из АРНИ и взяли меня в заложники.
Гатри. Везет же некоторым.
Милн, Ага. Они таскали меня за собой пару недель, а потом я все же убедил Шимбу в том, что кто-то должен известить мир о его целях и требованиях. И тогда он дал мне интервью.
Вагнер. Каким образом вы передали его в газету?
Милн. Он же мне и помог.
Вагнер. Почтовый голубь?
Милн (со снисходительным смешком). Почтовый голубь? Ну нет, мы на Флит-стрит не такие уж отсталые. Просто полковник отдал интервью одному из своих ребят, а тот перебрался через границу и отправил материал почтой.
Вагнер бросает взгляд на Гатри.
Вагнер (без всякого выражения). Отправил почтой.
Милн. Сказать по правде, этому интервью уже десять дней, но, к счастью, до Шимбу с тех пор, кроме меня, так никто и не добрался. К тому времени, когда иностранные корреспонденты начали прибывать в Камбаве, правительство сильно поумнело и стало давать журналистам аккредитацию при армии, что звучит на первый взгляд многообещающе, но на самом деле лишает тебя всякой свободы передвижения. Для репортажа это плохо – по крайней мере до тех пор, пока всерьез не запахло порохом. Репортаж должен вестись со стороны повстанцев. Им следовало бы это знать.
Гатри улыбается Вагнеру.
Вагнер. Где вы работали до этого?
Милн. В газете «Вечерний Гримсби».
Вагнер. «Вечерний Гримсби»?
Милн. Гримсби – это такой городок в Англии. И там есть вечерняя газета. Кстати, меня зовут Джейкоб Милн.
Вагнер. Что вы здесь делаете, Джейкоб?
Милн. В этом доме?
Вагнер. В Африке.
Ми л н. Дело в том, что в Гримсби я остался без работы.
Вагнер. Да?
Милн. Тогда я решил отправиться за границу и написать хороший репортаж откуда-нибудь, где бывает не так много репортеров. Я решил, что Эритрея будет самое то.
Вагнер. Но это не Эритрея.
Милн. Я знаю. Эритрея – на севере.
Вагнер. Мне тоже так казалось.
Милн. Мне не удалось туда пробраться. И тут я услышал, что в Камбаве что-то затевается.
Вагнер. Где вы это услышали?
Милн. В Гримсби.
Вагнер ждет разъяснений.
Прочел в «Тайм». Вагнер. Ясно.
Милн. Просто удивительно, как мне повезло. Карсон сказал мне, что в Джедду уже пятьдесят репортеров. Они путаются друг у друга под ногами, потому что в Джедду не о чем писать. (Читает вслух заметку в «Мире».) «…источники, близкие к президенту Магибе…» Бедняга не знал, о чем писать. Ричард Вагнер. Боюсь, что он лопнет от злости, когда прочтет мой эксклюзив. Мне его жаль. Дело в том {говорит, глядя Вагнеру прямо в глаза), что у меня с собой есть еще один эксклюзив. (Читает в глазах Вагнера ужасную правду?) О, боже мой, извините!
Вагнер. Садитесь, Джейкоб!
Милн. Послушайте, простите меня, ради бога! (Поворачиваясь к Гатри.) А вы тоже с…?
Гатри. Джордж Гатри. Будем знакомы.
Милн. Гатри? Я всегда считал, что ваши фоторепортажи из Ливана – это просто…
Вагнер. Садитесь. Меня зовут Дик Вагнер. Откуда вы сейчас приехали?
Милн. Рудники «Каминко» – как же это место называется? Городок, где находятся рудники «Каминко»… Все время забываю названия в этой стране…
Гатри. Может быть, Бадминтон?
Милн. Нет.
Гатри. Пинг-понг?
Вагнер. Заткнись!
Милн. Малаквангази. Примерно в ста пятидесяти милях к северу отсюда.
Гатри. А что такое «Каминко»?
Вагнер. Так называется местная корпорация по разработке полезных ископаемых. Та, которую возглавляет Карсон. (Милну?) Но как вы туда попали?
Милн. Вместе с АРНИ, разумеется. Шимбу взял город сегодня утром. Это и есть мой эксклюзив. Они подвергли Малаквангази артиллерийскому обстрелу, затем вошли в город и перебили весь гарнизон.
Вагнер пристально смотрит на Милна.
Вагнер. Боже святый!
Карсон входит, направляясь в свой кабинет. Вагнер перехватывает его на ходу в довольно грубой манере.
Мистер Карсон, я Ричард Вагнер из «Мира по воскресеньям»… Карсон. А! Вы, наверное, приехали помогать Джейку?
Вагнер решает проглотить горькую пилюлю молча.
Вагнер. Именно так. Фред Хаммейкер попросил меня приехать сюда. Вам от него привет. И миссис Карсон – тоже.
Карсон. Боюсь, что я с ним незнаком. Извините. (Оставляет Вагнера смотреть в недоумении на закрытую у него перед носом дверь кабинета?)
Гатри. Он с ним незнаком.
Вагнер. Я понял. (Милну?) Откуда Хаммейкер знает о Карсоне?
Милн. Я ему написал.
Гатри. Когда посылали интервью с полковником?
Милн. Абсолютно верно. Я думал, что Джедду будет ближайшим местом, из которого я смогу телеграфировать. И я был прав, хотя ошибался в том, каким именно образом попаду сюда. Я ведь, как и все, думал, что полковник направляется в Джедду.
Вагнер. Так вы еще не отправили материал?
Милн. Нет. Телеграфный кабель повредило при артобстреле. Вот почему я приехал вместе с Карсоном. Вы уже знаете, что у Карсона есть?
Вагнер. Видели, видели. Днем рождения тчк.
Милн. Я знаю немного Джеффа Карсона по Ка-Си. Я взял у Карсона интервью, как только приехал сюда. Карсон хотел проверить текст и поэтому дал мне свой домашний номер телекса. Я записал его и сказал Хаммейкеру что, если нужно, он может найти меня по этому номеру.
Вагнер. И вот вы здесь.
Милн. Под звуки фанфар. (Он извлекает из кармана рукопись своего репортажа и демонстрирует Вагнеру?)
Вагнер берет ее у него из рук.
Вагнер. Вы, чертов идиот! Вы должны были остаться у повстанцев и отправить репортаж с Карсоном. Использовать его и его дурацкий вертолет в качестве почтового голубя. А теперь как вы умудритесь попасть обратно?
Милн. Карсон пообещал дать мне машину, принадлежащую «Каминко».
Вагнер. Не говорите ерунды – теперь в Малаквангази без танка не пробраться.
Гатри. А почему Шимбу отпустил Карсона?
Милн. Не знаю. (Продолжает после паузы извинительным тоном?) Я думал, что вы говорите о почтовом голубе в буквальном смысле… ну, раньше… Простите меня.
Вагнер (Гатри). Ну, что скажешь?
Гатр и (Милну). Карсон вас использует.
Милн. А это имеет какое-нибудь значение?
Гатри. Может, и не имеет. Я поеду с вами.
Милн. Великолепно, я и не мечтал, что буду делать репортаж вместе с вами!
Гатри. Я тоже. (Разобравшись с планами на ближайшее будущее, Гатри расслабляется. Он берет в руки фотоаппарат Алистера и заканчивает заряжать в него пленку?)
Милн. Забавно, а я-то всегда думал, что у вас одна из этих японских штуковин с кучей линз и всего такого.
Гатри (улыбается). Попали в самую точку.
Вагнер (читая репортаж Милна). Неужели все эти подробности нужны? Двенадцать МиГов-17, три Ила-28 – да кто вам все это сказал?
Милн. Я видел, как они приземлялись сегодня утром.
Вагнер. Откуда они прилетели?
Милн. Из Йемена. Но у Шимбу уже есть собственные американские Т-28, которые базируются на аэродроме, построенном русскими в пустыне. Три штуки. Пилоты дезертировали из правительственных ВВС.
Вагнер (Гатри). Этого следовало ожидать. Не важно, как далеко влево тебя занесет, всегда найдутся те, кто пойдет за тобой.
Милн. Нет, вы заблуждаетесь. Конфликт в основе своей племенной, а вовсе не политический. Летчики переметнулись на сторону Шимбу в самом начале, а теперь их у него стало еще больше – наверное, после первых случаев дезертирства из ВВС уволили всех, кого считали ненадежными. Это следует проверить.
Вагнер (сухо). Спасибо за ценный совет.
Милн. Вы же понимаете, почему Шимбу ударил по Малаквангази. И как только я сам не догадался! Дело не в рудниках, дело в аэродроме. В Джедду посадочная полоса рассчитана только на легкую авиацию. А у себя в горах ему вообще приходится пользоваться вертолетами Ми-8 для того, чтобы доставлять вооружение из-за границы.
Вагнер. Кто пилотирует вертолеты?
Милн. Кубинцы. Ясно как божий день.
Вагнер. А сами-то вы видели хоть одного кубинца за штурвалом вертолета?
Милн. За штурвалом – не видел.
Вагнер (оживляясь). Послушайте, Джейкоб, – я, конечно, понимаю, как это у вас заведено в Гримсби. Вы можете написать, что ваш рыболовецкий флот захватили кубинцы, а на следующий день опровергнуть это сообщение, и никто и глазом не моргнет, потому что это Гримсби. Но для того чтобы утверждать на страницах «Мира по воскресеньям», что Шимбу использует кубинских пилотов, нужны более веские доказательства, чем слова полковника и окурок гаванской сигары. Кто сказал, что это кубинцы?
Милн. Они мне сами и сказали.
Вагнер (после некоторой паузы). Вы брали интервью у пилотов?
Милн. Конечно нет. Никто бы мне не разрешил задавать им вопросы. Но мы играли с ними в карты, и я знаю, что они говорят между собой по-испански. (Он уже не в силах сдерживать раздражение?) И позвольте мне заметить, мистер Вагнер, что вы не знаете ни хрена насчет газеты «Вечерний Гримсби», которая в Гримсби имеет гораздо больший вес, чем «Мир по воскресеньям» – в мире, не только по воскресеньям, но и в любой другой день недели!
Вагнер. Можете называть меня просто Дик. Этот парень, который командует батареей, – вы и с ним успели поговорить? (Он показывает пальцем на соответствующее место в репортаже Милна?)
Милн. Да.
Вагнер. Он что, говорит по-английски?
Милн. Нет, но я немного говорю по-русски. В школе я изучал этот язык.
Вагнер (в отчаянии). Скажите честно, Джейкоб, за что вас уволили?
Ми л н. А меня никто и не увольнял. Я ушел после забастовки провинциальной прессы – ну, вы, наверное, помните.
Вагнер. Забастовки?
Милн. Да, забастовки провинциальных репортеров. На страницах «Мира по воскресеньям» были напечатаны несколько местных репортажей, в том числе из Гримсби, которые… как бы это мягче сказать… были несколько искажены.
Вагнер. Я что-то не понимаю. Вас уволили за то, что вы бастовали?
Милн (смеется). Ну что вы, за это никого не увольняют.
Вагнер (после некоторого молчания). Так это вы?
Mилн. Да. Глупая история, не правда ли?
Вагнер. Милн. Один из тех парней, из-за которых поднялась вся шумиха, был как раз из этого самого…
Милн. Из Гримсби.
Вагнер (к Гатри). Так вот с кем мы имеем дело. Это тот самый штрейкбрехер из Гримсби.
Милн. Осторожнее с выражениями!
Вагнер. Разве я не прав?
Милн. Нет, не правы. Я не оскорбляю людей только потому, что они придерживаются жизненных принципов, отличных от моих.
Вагнер. Ах, так вы у нас такой принципиальный!
Милн. Да, по крайней мере в таких случаях.
Вагнер. Следовательно, вы принципиально предали своих коллег по профессии в то время, когда у них возник трудовой конфликт с нанимателями?
Милн не верит собственным ушам, он смеется.
Милн. Не могли бы вы повторить то, что сказали?
Вагнер (в бешенстве). Не смей разговаривать со мной тоном превосходства, ты, молокосос!
Милн. Извините, забылся. Я и в Гримсби никак не мог привыкнуть к тому жаргону, на котором вещали в курилке наши доморощенные Троцкие. То есть я хочу сказать, что на любую другую тему – скажем там, кризис в литературе, половая жизнь секретарши издателя и всякое тому подобное – они говорили на литературном английском, но как только они начинали агитировать меня за забастовку, создавалось впечатление, что в голове у них вместо мозгов маленькие такие шарики – знаете, которые печатают буквы в электрических пишущих машинках… «Предательство»… «трудовой конфликт»… «наниматели»… Боже мой, столько высокопарных слов для того, чтобы описать столкновение интересов двух амеб!
Но Вагнер уже не слушает его – он продолжает свою речь, обращаясь к Гатри.
Вагнер. «Наш специальный корреспондент»! Вот почему Хаммейкер не поместил имени под репортажем! Он знал, что Дерек не потерпит этого ни секунды…
Гатри. Какой Дерек?
Вагнер. Баттерсби. Дерек Баттерсби, секретарь отделения союза…
Гатри. Баттерсби? Мне с ним однажды довелось работать. Абсолютно бесполезный репортеришко…
Вагнер. Не важно, зато он умеет давить на менеджмент. Они не всегда друг с другом ладят.
Гатри. По-моему, так они никогда не ладят.
Милн. Мне казалось, что зарубежным корреспондентам неинтересны подобные местечковые скандалы.
Вагнер {ядовито). А кто вам сказал, что я – зарубежный корреспондент? Зарубежный корреспондент – это тот, кто живет за рубежом и шлет оттуда корреспонденцию: обычно путевые заметки, в которых не содержится ни крупицы новостей. Иначе говоря, это тот, кто болтается из гостиницы в гостиницу и при этом полагает, что в любой истории самое интересное – это то, что о ней поведал свету именно он. Я – не зарубежный корреспондент, я – пожарник. Если где-то вспыхивает пожар, я мчусь туда. Мне наплевать, где я – в Брайтоне или в Камбаве: пожар всегда пожар. Я не пишу художественной прозы, я лишь фиксирую факты. Так что не берите себе в голову, что вы имеете дело с коллегой по клубу путешественников. Для меня вы – штрейкбрехер из Гримсби, и этим все сказано, Джейкоб Милн. Что случилось с другими?
Милн. Кого вы имеете в виду?
Вагнер. Но ведь вы же не один вышли на работу? Кто-то помогал вам выпускать газету?
Милн. Разумеется.
Вагнер. Ну что ж, надеюсь, что все они сейчас работают стрингерами где-нибудь на Лимпопо.
Милн. Да нет, они по-прежнему работают в «Вечернем Гримсби». После окончания забастовки нас всех исключили из профсоюза, но мои коллеги подали апелляцию и отделались штрафами. Разумеется, никто в профсоюзе не хотел меня исключать всерьез. Все думали, что я тоже подам апелляцию.
Вагнер. Почему же вы ее не подали?
Mилн. Я на них рассердился. В контракте с «Вечерним Гримсби» не было ни слова насчет того, что я обязан состоять в профсоюзе. Но уж так повелось, что они всегда гордились стопроцентным членством. И я был для них как бельмо на глазу.
Вагнер. Чистоплюи.
Милн. Пожалуй что да. Но мое решение ударило бумерангом по мне самому. Голосованием большинства они отказались работать со мной, так что возникла угроза, что газета вновь перестанет выходить, – на этот раз из-за меня.
Вагнер. И тогда издатели вас уволили. И вы узнали на собственной шкуре, что хозяева – это хозяева и тут уж ничего не попишешь. Я все правильно сказал, мой мальчик?
Милн. Да нет, я сам подал заявление.
Вагнер. Вот как?
Милн. Они не хотели увольнять меня.
Вагнер. Но вздохнули с облегчением, когда вы ушли сами.
Милн. Возможно.
Вагнер. Ну что ж, надеюсь, это происшествие сделало ваши взгляды на жизнь более радикальными. Мы работаем для того, чтобы богатые стали еще богаче, и ничто, кроме солидарности трудящихся, не в силах изменить этого порядка вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9