А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Сквер, по которому прогуливался Джонсон, свидетельствовал об
определенных усилиях Гегемонии смягчить это неприятное чувство замкнутого
пространства: был создан островок зелени площадью примерно шестьдесят
квадратных метров, содержание которого обходилось довольно дорого. В
центре возвышались два настоящих дуба, которые с невероятными трудностями
доставили с Земли, и содержание которых должно было стоить огромных денег.
Эта буколическая иллюзия не была продиктована чисто эстетическим капризом
архитектора: в опаловой клетке Гегемонии она была жизненно необходима с
точки зрения психологии.
Вокруг Джонсона десятки Опекаемых бесцельно бродили по миниатюрному
парку.
Можно было подумать, что все те, кого в данное время не направляли на
работу, назначили свидание именно здесь, чтобы хоть на минуту забыть, что
они попали в ловушку на самой негостеприимной планете Солнечной системы,
если не считать гигантские газообразные...
Засунув руки в карманы брюк, Джонсон погладил рукоятку пистолазера и
капсулу с газом. Все шло, как по маслу. В скверике находилось примерно
триста Опекаемых, однако среди них растворились сто пятьдесят агентов
Лиги, готовых рискнуть своей жизнью, с большей вероятностью потерять ее в
лобовой атаке на здание Министерства, чтобы вынудить Совет Гегемонии
закрыться в Зале Заседаний, как это было предусмотрено планом.
А всего полчаса назад в толпе Опекаемых было на пятьдесят сторонников
Лиги больше: это были те, кто выбрал верную смерть.
Обычная для данного типового проекта лестница из пластомрамора,
ведущая к входу в Министерство, была постоянно запружена толпой Опекаемых,
направлявшихся за пропусками, разрешениями на устройство на работу,
удостоверениями на право проживания или за другими официальными
документами, необходимыми для жизни в пределах Гегемонии.
Таким образом пятьдесят агентов не испытали никаких трудностей, чтобы
один за другим проникнуть в здание, смешавшись с толпой. Теперь наступила
очередь Гильдера - одного из шестерки, которую Джонсон отобрал для штурма
компрессорной.
В тот момент, когда бойцы, собранные в сквере, начнут штурм
Министерства снаружи, пятьдесят добровольцев пожертвуют своими жизнями,
вызвав на себя огонь смертоносных Лучей, расположенных в коридорах на
подступах к Залу Заседаний.
Естественно, Джонсону абсолютно не нравилась идея посылки пятидесяти
человек на почти что верную смерть. Поэтому он скрыл эту часть плана от
тех, кто не участвовал в ней лично. Однако ставка была слишком большой,
чтобы предаваться излишней щепетильности. Штурм снаружи был так явно
заранее обречен на неудачу, что Совет и Стражники не должны были
догадаться об его истинном значении как средства отвлечения и успеть
подготовиться к настоящему удару. Настоящим нападением для них должна была
стать атака пятидесяти камикадзе изнутри. И будет слишком поздно, когда
они поймут, что и на этот раз речь идет об отвлекающем маневре.
Пятьдесят человек должны были заплатить своими жизнями за уничтожение
Совета Гегемонии. Борис Джонсон испытывал смутное сожаление, но никакого
чувства вины. Как и все, кто участвовал в этой операции, в число
пятидесяти попали только добровольцы, полностью сознававшие, что их ждет.
К тому же Джонсон не строил иллюзий насчет своей собственной судьбы.
Он надеялся, что удастся проникнуть в компрессорную, пустить в
трубопроводы смертоносный газ, а уж что будет потом...
Но игра стоила свеч. Гегемония будет обезглавлена одним ударом.
Начнется хаос. Благодаря всеобщему замешательству, может быть, удастся
ускользнуть от Стражников. Однако каждый из участников операции должен был
считать себя условно мертвым. При этом наступало странное состояние
свободы: в конце концов, когда-то приходится умирать, и если сказать себе,
что этот день наступил, смерть начинает приобретать некоторый смысл, а
подумать о жизни можно будет после выполнения задания.
Еще один агент Лиги поднимался по лестнице.
Джонсон посмотрел на часы. Точное распределение по минутам было
необходимо для удачи всей операции. Штурм Министерства должен был начаться
через двадцать семь минут. Через две минуты после этого пятьдесят бойцов,
рассеянных по всему зданию, ворвутся в коридоры, ведущие в Зал Заседаний.
В этот момент все Стражники будут заняты или отражением внешнего штурма,
или защитой Зала Заседаний.
В этот момент Джонсон и шесть выбранных им агентов двинутся к
компрессорной абсолютно спокойно, избегая любых, даже самых
незначительных, Запрещенных Деяний.
У находившегося в компрессорной Джереми Дэйда будет несколько секунд,
чтобы открыть дверь - а именно, не более пяти секунд, необходимых
механизму пришедших в действие Лучей, чтобы испепелить все вокруг.
Если оценивать всю операцию в целом, то абсолютная синхронизация всех
действий приобретала прямо-таки характер суровой необходимости.
Единственная ошибка, минимальное опоздание - и весь план проваливался:
Стражники могли запустить вручную все коридорные Лучи здания, если бы
Опекун не сделал этого сам.
Джонсон снова посмотрел на часы. До часа Х оставалось двадцать пять
минут.
Джонсон рассчитал, что ему понадобится девятнадцать минут, чтобы
добраться до двери компрессорной, не вызывая при этом особых подозрений.
Что значило, что у него есть еще шесть минут...
По мере того, как проходили эти минуты - слишком медленно, как
казалось ему - Джонсон чувствовал, что возбуждение его возрастает. Чтобы
план удался, нужно было следовать его пунктам с абсолютной точностью, а
это зависело от стольких факторов, ведь столько людей принимало участие в
этом.
Еще три минуты...
Джонсон вытер вспотевшие ладони об одежду и почувствовал
успокаивающий холодок от рукоятки пистолазера у бедра.
Одна минута.
Джонсон поднял голову и взглянул вверх, на купол из прозрачного
пластика - там, далеко, увидел солнечный свет, с трудом проникавший через
него, и сказал себе, что у него, пожалуй, мало шансов снова однажды
увидеть его.
Ноль!
Он вышел из сквера прогулочным шагом, пересек площадь и начал
подниматься по широким ступенькам, ведущим к входу в Министерство Опеки.
Стараясь идти в таком же темпе, как дюжина Опекаемых рядом с ним, он
постарался затеряться среди них.
Два Стражника стояли по обе стороны монументального подъезда,
ощупывая подозрительным взглядом каждого входившего.
Джонсон даже задержал дыхание, проходя между этими двумя колоссами:
проверка его документов на этой стадии операции уже нарушила бы так
тщательно составленное расписание.
Однако Стражники ощупали его все тем же равнодушным взглядом, как
будто это был неодушевленный предмет, и на этот раз Джонсон благословил их
высокомерное безразличие.
Теперь он находился в просторном главном холле. Лифт находился рядом.
Над ним висело объявление: "Только для персонала".
Сверху виднелось устройство Глаза с Лучом, которое пристально следило
за ним. Такими устройствами были усыпаны все четыре стены холла на
расстоянии примерно три метра одно от другого. Ему нужно было во что бы то
ни стало взглянуть на часы, но этот жест должен был выглядеть вполне
естественно.
Он поднял руку, чтобы почесать нос, и воспользовался этим, чтобы
бросить взгляд на экранчик: без шестнадцати Х.
Пока он укладывался.
Он медленно направился к широченной лестнице, видневшейся в глубине
холла.
На это отводилось две минуты. Навстречу ему попадались Стражники,
шедшие к лифтам, Опекаемые, направлявшиеся к выходу, двое рабочих Отдела
Обслуживания, которым он машинально кивнул. Наконец он очутился у подножия
эскалатора.
Какое-то мгновение он колебался, прежде чем вступить на него,
спрашивая себя, может ли он еще раз посмотреть на часы. Бросив беглый
взгляд на Глаз и Луч, расположенные прямо над ним на потолке, он решил,
что благоразумнее будет этого не делать.
Предположив, что сейчас без четырнадцати Х, он вступил на движущуюся
ленту эскалатора. Теперь от компрессорной его отделяло четыре этажа. Он
решил, что подъем займет восемь минут.
Путь наверх показался ему невероятно более долгим, чем он мог
предположить. На каждом промежуточном пролете его охватывало дикое желание
посмотреть на часы, но вездесущие Глаза и Лучи быстро его в этом
разубеждали.
Наконец он добрался до четвертого этажа. Теперь ему нельзя было
медлить.
Он бросил взгляд в сторону открывавшегося перед ним коридора, придав
своему лицу испуганное выражение, как это могло быть у заурядного
Опекаемого, обеспокоенного тем, что он опаздывает на официальный прием, и
быстро посмотрел на часы.
Со стены напротив на него уставился Глаз. Однако, по всей
вероятности, ЭВМ не обнаружила ничего подозрительного.
Джонсон вздохнул с облегчением, констатируя, что он еще жив.
Без пяти Х. Это означало, что у него немногим более пяти минут, чтобы
добраться до двери компрессорной. В данном случае преждевременный приход
был нисколько не лучше, чем опоздание.
Он пошел вперед по длинному коридору с пронумерованными дверями, с
неизбежными Глазами и Лучами на каждом шагу, повторяя в памяти маршрут: до
конца коридора прямо, потом направо, опять прямо до конца, повернуть
налево, пройти еще пятьдесят метров, чтобы оказаться у входа в
компрессорную.
Он шел медленно, постоянно ощущая тяжелые взгляды Глаз на своем
затылке, и думал, что они могли обнаружить сквозь одежду наличие
пистолазера и ампулы с газом, и что в любой момент любой встречный Глаз
может прийти в действие. Еще он говорил себе, что идет слишком медленно,
что его походка подозрительна. В то же время он в оправдание убеждал себя,
что слишком долгое ожидание у двери компрессорной может стать фатальным.
Какой-то встречный Стражник пристально посмотрел на него, два рабочих
Обслуживания обменялись с ним традиционным кивком, и вот он на месте
встречи.
Боковым зрением он заметил Гильдера, приближавшегося по поперечному
коридору.
Метрах в десяти за ним следовал Ионас, еще один агент Лиги. Джонсон
постарался не обмениваться с ними никакими взглядами и знаками и пошел
дальше, не меняя походки. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться
в том, что Гильдер и Ионас следуют за ним в направлении компрессорной.
Теперь он подошел к перекрестку в виде буквы "Т". Правая ветвь была
явно более посещаема. Десятки Стражников, а также Опекаемых бродили по ней
взад и вперед.
Прекрасно! В этой толпе их группу будет не так-то легко обнаружить. А
вот...
В самом деле, это был Райт - метрах в двенадцати впереди. Пути их
начали скрещиваться, как это и было предусмотрено.
Слегка ускорив шаг, Джонсон начал сокращать расстояние, так что перед
следующим перекрестком Райт опережал его уже не более чем на восемь
метров. В тот момент, когда Райт поворачивал налево, Джонсон бросил
быстрый взгляд на часы - было без трех минут Х.
Дойдя, в свою очередь, до перекрестка, он увидел, что между Гильдером
и Ионасом было теперь менее шести метров.
Гильдер, который пришел первым, теперь находился менее чем в восьми
метрах позади Джонсона. Отлично! Все шло, как по маслу!
Джонсон задержал взгляд на стенах длинного коридора и усидел вечные
Глаза и Лучи, расположенные регулярно через каждые три метра между дверями
белого цвета. Метрах в тридцати от него можно было различить темного цвета
дверь, над которой, по всей видимости, должно было светиться табло с
надписью "Только для персонала". И прямо над ней опять глаз и Луч. Это был
вход в компрессорную.
А еще дальше, в противоположном конце коридора, появились и
направились в сторону Джонсона два человека: Паульсон и Смит. А вот
появился и Людовик - метрах в пяти позади Смита. Прекрасно! Ну, просто
здорово!
Джонсон еще больше ускорил шаг, в то время как Райт замедлил свой.
Таким образом Райт, Паульсон, Смит, Людовик и он сам должны были оказаться
у бронированной двери в одно и то же время, и в тот же момент их должны
были догнать Гильдер и Ионас.
В эти минуты агенты, рассеявшиеся в сквере, пересекали площадь, чтобы
начать штурм Министерства.
Джонсон представлял себе это так ясно, как будто сцена
разворачивалась прямо перед его глазами: неожиданный и жестокий натиск
сквозь толпу обезумевших от страха и разбегавшихся Опекаемых.
Сто пятьдесят агентов Лиги, подбегавших к нижним ступеням лестницы,
падавших, открывавших адский огонь из своих пистолазеров, взбегавших по
лестнице, не встречая сопротивления на первых порах, пока первые Стражники
не появятся у подъезда Министерства...
А потом беспощадная схватка, почерневшие тела у подножия лестницы,
крики ужаса растерянных Опекаемых, и воздух, как это обычно бывает,
наполненный сладковатым и тошнотворным запахом сгоревшей плоти.
А там, наверху, Зал Заседаний, поспешно замурованный, переключенный
на автономное питание всеми видами энергии и кислорода. А в совсем близкой
компрессорной запускаются механизмы, нагнетающие в трубопроводы этот самый
спасительный кислород, который через несколько секунд или минут не
принесет ничего, кроме смерти.
В самом деле, теперь это было делом нескольких минут: Райт почти
остановился метрах в пяти впереди его, а Смит, Паульсон и Людовик дошли до
самой двери, тогда как шаги Гильдера и Ионаса приближались, и второй штурм
должен был вот-вот начаться.
Джонсону казалось, что видит теперь и те пятьдесят человек,
бросившихся в коридоры возле Зала Заседаний. Он даже как будто ощущал те
десятки Лучей, которые своей смертоносной радиацией превращали эти
коридоры в преддверия смерти.
Люди падали один за другим, отдав свою жизнь за дело торжества
ДЕмократии.
Все семь членов штурмовой группы собрались теперь у двери
компрессорной.
Джонсон с замиранием сердца представил себе картину, которую Глаз над
ними передал Опекуну, запрятанному в недрах Министерства.
Он выхватил пистолазер и заметил, что остальные последовали его
примеру. Затем он услышал несколько негромких хлопков и глухой стук от
падения на пол колпачков, которые прикрывали отверстия Лучей. Он увидел,
как колпачок над дверью тоже соскочил, и клубы густого белого дыма, а с
ними и смертоносная и невидимая радиация начали распространяться по
коридору.
Владимир Кустов обвел довольным взглядом Зал Заседаний, белую обшивку
его стен, которые скрывали тридцатисантиметровый слой свинца, решетки из
закаленного железа на входных дверях, телеэкран на столе орехового дерева
прямо перед ним, переговорное устройство с автономным питанием,
серебристо-серые резервуары с кислородом в глубине помещения.
Кустов презрительно усмехнулся, заметив напряженные лица Советников,
безразличное выражение лица Константина Горова, похожее сейчас на
застывшую маску робота, волнение этого дурачка Торренса, который не
расставался с графином бурбона, стоявшим на серебряном блюде в центре
стола.
Главный Координатор больше не стал сдерживать смех. Он налил себе
рюмку водки, которую начал медленно смаковать, чтобы как следует ощутить
ее вкус.
- ИЗвини, Владимир, но до меня не очень доходит весь комизм ситуации,
- пробормотал Торренс. Он опустошил залпом свой стакан. - Мы обнаружили
десятки агентов Лиги на подступах к Министерству. Они несомненно
вооружены. Другие уже пробрались в само Министерство. Весь этаж буквально
кишит ими. Твой план, может быть, очень тонок, но я что-то пока не вижу в
нем ничего стоящего.
"Вот ведь трус какой!" - выругался про себя Кустов.
И даже хуже, чем трус. Торренс - это настоящий анахронизм, человек,
который значительно больше подошел бы для жизни в эту ужасную эпоху,
которая предшествовала Царству Гегемонии, в эпоху, когда человечество было
разделено на сотни наций, которые думали только о том, как бы перегрызть
друг другу глотку. Вот его стихия.
Его понял бы любой слабоумный: если Джек выбрал Порядок, то только
потому, что в наше время это единственный путь к власти.
Он так и не понял, что такое Порядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20