Всего одно мгновение
потребовалось глазам Арни, чтобы привыкнуть к задымленному полумраку,
затем он заметил китайскую "куколку" и чуть не спустил в штаны.
Какова лисонька! - подумал он.
На его взгляд китайская "куколка" была самым лакомым кусочком из тех,
что ему когда-либо доводилось пожирать глазами. Она сидела в одиночестве у
края стойки, потягивая сингапурский коктейль. Одета "куколка" была в
красное шелковое платье восточного покроя с высокими разрезами на бедрах,
ее длинные ноги были соблазнительно скрещены, так, что одна алая туфелька
покачивалась взад-вперед. Темные глаза были широко посажены на золотистом
лице, а за ярко-красными губами виднелись, напоминающие жемчуг, зубы, в
свободно распущенных черных волосах была заколота белая гардения - Арни
решил, что это ожило видение из его "мокрых снов".
Со своим "большим мальчиком", сделавшим в его штанах стойку, он
направился к стойке бара.
Двумя часами позже они находились в номере Арни на верхнем этаже
отеля. Восторженный законник раскинулся на королевских размеров кровати,
его "большой мальчик" "выдав свою смазку" был расслабленным, словно
спагетти. Прислушиваясь с эротическим предвкушением к шуму душа за
закрытой дверью ванной, Смоленски думал: Да, господа, желтые кошечки лучше
всех. Он до сих пор удивлялся, что ему удалось уговорить Лотос Кван
забраться между простынями.
Сегодняшняя ночь ознаменовала собой первый раз, когда Арни "отведал
восточного окорока". Если не считать черной шлюхи, назвавшейся Полночью,
которая выпотрошила его во время последней апрельской конференции на
Каймановых островах, сексуальный опыт Смоленски ограничивался "уютной
задницей" его жены. А также его книжонками и журналами.
Дома, в нижнем ящике его рабочего стола, запертом от Банни, его
секретаря, Арни держал "помощь страждущему", которую он закупал каждый
месяц. Не "Плейбой" и "Пентхауз", этот никому не нужный мусор, а
высококлассные издания вроде "Хастлера", "Клуба" и "Гента", журналов, по
которым можно изучить девушек - действительно досконально изучить их, не
отвлекаясь ни на что, кроме того, что помещалось между их ног. Арни был
истым почитателем порноиндустрии, приносящей миллиарды долларов ежегодно.
Он считал себя "знатоком".
Иногда, когда его жена уезжала из города, а дети были в школе, он
любил одеваться в "исподнее" Венди, чтобы посмотреть, как он выглядит. Его
жена носила вязаные панталоны, вздувавшиеся на талии, и плотный лифчик,
предназначенный для того, чтобы поддерживать, а не для того, чтобы
показывать. В своем воображении Арни видел себя в прозрачных или
коротеньких кокетливых мини-трусиках, держащемся на тоненьких бретельках
кружевном бюстгальтере, открывающем соски, с бедрами, ласкаемыми
чувственно-красным или порочно-черным поясом. Сетчатые чулки облегали его
ноги - погружая Арни в низменный и грязный мир фантазии.
Лотос Кван явилась такой фантазией, внезапно воплотившийся в жизнь.
Все произошло так, словно азиатка поджидала его в баре, заранее
готовая к соблазнению. Могла ли их встреча быть предопределена, подстроена
Эросом, явиться ожившей "мечтой сладострастника"? Все, что бы Арни ни
попросил Лотос сделать, китайская куколка выполняла с готовностью. Словно
Кван так же нравилось "выставлять напоказ свои прелести", как Арни
смотреть на них.
Когда дверь ванной комнаты открылась, Смоленски повернул голову. При
виде обнаженной Лотос у него захватило дух. Кван демонстрировала себя так
долго, что он начал опасаться, что это было игрой его воображения,
сексуальным видением, пока он задремал. Стараясь, чтобы его голос не
сорвался, словно у юнца, он смог прохрипеть:
- Хочешь сделать это снова?
- Сделать что?
- Ты знаешь. Как раньше.
- Скажи мне, Арни. Мне нравится слышать слова.
- Покорми меня, - произнес он, подвигав языком. Лотос плавно
опустилась на колени, ее ноги раздвинулись над его лицом. - Горячая
чертовка, - прошептал Арни, когда "мисс Киска" прильнула к нему. Давно, в
начале сороковых, когда Арни пошел в школу, один из старших парней сказал
ему, что китаянки отличаются тем, что "щель у них проходит с востока на
запад, а не с севера на юг". Арни как раз находился в процессе
опровержения надуманной теории (на самом деле он сделал это значительно
раньше, но какая разница, верно?), в глубине души желая того, чтобы, "имея
козочку вроде этой", сменить свою практику адвоката на работу, к которой
он всегда стремился - фотографировать "муфты" для своих любимых журналов -
когда дверь пожарного выхода, соединяющая его номер с общей галереей - та
самая пожарная дверь, которую он забыл запереть после попойки минувшей
ночи - распахнулась, и Макс Кавэндиш, член ААА из Канзас-Сити, всунул свою
голову, чтобы возвестить:
- Арни, Мэрдока застрелили!
ГЛАЗ СЫЩИКА
8:41 пополудни
Когда-то были времена, когда все сыщики, гоняющиеся за убийцами, были
крупными, сильными людьми, когда нельзя было стать копом из отдела по
расследованию убийств, если ты не выглядел настоящим деревенским сукиным
сыном. Какое-нибудь ничтожество сидело бы в комнате во Дворце Правосудия,
холодной, словно лед зимним днем, зная, что его люди носятся как угорелые,
обеспечивая ему прыжок отсюда, как только подстроенная им ловушка
захлопнется; аплодируя тому факту, что девяносто процентов констеблей,
участвующих в засадах, должны буквально повеситься от зависти, если свет
за дверью внезапно исчезнет. Умник выглянул бы в коридор за дверью, и
единственное, что он увидел бы, была темнота. Затем постепенно до него
дошло бы, что это из-за того, что пижон в дверях загораживает собой весь
проход. Сыщик сказал бы вежливо и мягко: "Я хочу с тобой потолковать", - и
секундой позже умник валялся бы в ногах у Мужчины, готовый вздернуть себя
из-за своего собственного бойкого языка.
Когда позже дело попало бы в суд, адвокат ничтожества спросил бы:
"Инспектор, вы не считаете, что угрожали физической расправой?" - На что
сыщик из отдела по расследованию убийств, забавляясь, ответил бы: "Ваша
честь, я ничего не могу поделать со своим ростом. Но я могу вас заверить,
что я не дотрагивался до вашего клиента". - Правда состояла в том, что в
те дни - в противоположность тому, что утверждают легенды - сыщикам не
нужно было извлекать резиновые дубинки. Правда состояла в том, что вид
Мужчины в сочетании с ростом громилы действовал не хуже резиновой дубинки.
Потом настали шестидесятые, и все изменилось. Профессиональное
образование затронуло США. Вскоре каждый смог получать одинаковую зарплату
на любой работе, поэтому сыщик тех дней мог быть четырех футов роста,
съедать за обедом конфетку вместо мяса и пить "калифорнийский
прохладительный" вместо неразбавленного виски. Вот черт, даже балетный
танцор мог бы быть ищейкой этих дней.
Двое мужчин в "Седане" без номера напоминали о добрых старых
временах. Инспектора из отдела по расследованию убийств департамента
полиции Сан-Франциско, они приняли вызов на четвертом этаже Дворца
Правосудия и теперь находились менее, чем в квартале от отеля
"Карлтон-Палас". Впереди десяток патрульных машин перегородил проспект,
пока патрульные с ручными фонарями обследовали крыши. Радио в "Седане"
захлебывалось от оживленных переговоров в эфире.
- Крист, надеюсь, это займет не больше часа, - сказал Макгвайр.
- Имеем работенку, - согласился Макилрой.
- Помнишь, в прошлом году? Старую калошу на верфи? Чуть не пришлось
праздновать там День Всех Святых.
- Какое дельце! Одно из твоих лучших.
- Только такого новичка, каким был ты, могло вывернуть на собственную
рубашку.
- Заткнись. Пошли к остальным.
Подведя "Форд" к бровке, Макгвайр заблокировал колеса и затянул
ручной тормоз. Если повезет, когда они вернутся, машина будет все еще
здесь, а не на расстоянии мили, взгрустнув на берегу у подножья холма.
Когда оба гиганта выбрались наружу, ночная прохлада коснулась их щек.
Макгвайр, ростом шесть футов четыре дюйма и весом 260 фунтов, был
американским ирландцем, родом из Нью-Йорка. Блондин с голубыми глазами, он
приехал в Калифорнию, когда "пляжные мальчики" упивались солнцем,
серфингом и развлечениями, удовольствиями и разгулом. Когда Дни св.Патрика
быстро миновали, его голова была занята ежегодными заботами. "Отдел по
расследованию убийств" хорошо звучит только для какого-нибудь набитого
придурка на следующий день после попойки у Мака. Сыщики, болтающиеся по
улицам, все были настоящими висельниками.
- Попробовал "Квелладу"?
- А?
- Ты все время чешешь промежность.
- Думаю, что "Кремниевая Джуди" принесла мне неудачу.
- Тебе и твоим надеждам на офицерство, - сказал Макилрой.
- Вот у одного моего друга однажды случилась неудача. Он был полевым
геологом. Нарвался на нее в тот день, когда заблудился в джунглях.
Самолету пришлось искать его целый месяц. Ему пришлось брить мошонку ножом
и лить керосин себе на яйца.
Рост шесть футов три дюйма, вес 240 фунтов, напарнику известен как
"Козявка". Давно, в 64-м, когда работал в паре со Стенфордом, за решеткой
был известен как "Штука". Имя Макилроя на гэльском диалекте ирландского
означало "сын рыжеволосого парня", весьма подходящая кличка, так как он
был рыжий, словно морковка. Когда сыщики подошли к отелю, он вздрогнул при
мысли о Маке, бреющем себе мошонку после одного из своих вечеров.
Красный-синий-красный-синий - сигнальные фонари на крышах автомобилей
высветили их лица.
"ЗОЛОТОЙ ВО ВРЕМЯ МИРА, ЖЕЛЕЗНЫЙ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ", гласил испанский
девиз на значках, приколотых к их курткам.
Когда коп, охранявший вход в отель, посторонился, чтобы пропустить их
внутрь, один из газетных фоторепортеров встрепенулся и сфотографировал их.
Вспышка блеснула как раз в тот момент, когда Макгвайр скреб у себя в
паху.
Вестибюль внутри был экстравагантным, с позолотой, высоким,
украшенный фресками, лепным потолком и мраморной лестницей. В фонтане
возле конторки портье херувим писал в бассейн обращаемой по кругу водой.
Сразу за вестибюлем располагалось фойе с гардеробом, а рядом с ними -
бильярдная под названием "Пузырьки шампанского". Толпа напоминающих
муравьев служителей закона роилась в танцзале, пока инспектора и
полицейские пытались определить, кто есть кто, кто что видел и кто где был
в тот момент.
Помощник окружного прокурора встретил сыщиков у дверей, ведущих к
месту убийства. Его одежда и загорелое лицо были забрызганы кровью.
Расположенная рядом комната была пуста, если не считать Мэрдока и тех, кто
расследовал его смерть. Медик из службы коронера стоял, склонившись над
останками.
- Мак, Мак, - сказал окружной прокурор, узнав обоих копов.
- Добрый вечер, Стэн, - сказал Макгвайр, разворачивая брикетик жвачки
"Ригли'з".
Макилрой кивнул.
- Ну, так что здесь произошло?
Расстроенный прокурор ослабил узел своего галстука.
- Жертва - канадский судья, выступавший сегодня вечером. Он выступал
перед нами в тот момент, когда был застрелен. Пуля прошла сквозь потолок;
стреляли, должно быть, с крыши. Я был за передним столиком, рядом со
сценой. Когда толпа запаниковала и бросилась к дверям, я позвонил в мэрию
по прямому телефону и вызвал службу безопасности. Отель был оцеплен
раньше, чем кто-либо смог из него выбраться.
Макгвайр выдул пузырь.
Макилрой произнес:
- Хорошая работа. Толпа на улице была бы похожа на пойманную рыбу в
садке.
- Не разделяю твоего веселья, - сказал окружной прокурор. Тема
конференции - "Как сделать улицы Америки безопасными". Основным
докладчиком прошлым вечером был сам помощник губернатора.
Трое мужчин пересекли музыкальный салон и подошли к телу Мэрдока.
Вместе с ними подошли несколько санитаров из патологоанатомической
лаборатории.
- Ну и месиво, - сказал Макгвайр. - Где верхняя часть его головы?
- Вы на ней стоите, - сказал медик. - Смотрите не поскользнитесь на
крови.
Макилрой согнулся над телом.
- Глаз ищейки, - сказал Макгвайр, прикрывая веко и показывая на свой
глаз.
Медик воспринял это как черный юмор, обычно распространенный среди
копов. Как своего рода двойную мораль отдела убийств. В действительности
же Макгвайр говорил: "Не упусти ничего". Оба Мака так давно работали
вместе, что у них выработался свой собственный язык.
Макилрой показал на отверстие в полу. Эксперт сфотографировал находку
под всеми возможными ракурсами, затем один из баллистиков извлек пулю.
- Крепкая пуля, - сказал он. - Ни одной вмятины. А должны были бы
появиться при пробивании стекла.
Помощники коронера приступили к работе со своими носилками и мешком
для тела. После того, как останки Мэрдока оказались на пути в морг, тот же
техник воспользовался лазерным ружьем, чтобы проследить линию от отверстия
в полу до отверстия в потолке. Мак и Мак последовали за большинством
членов бригады на крышу отеля, ступая в облаке пыли, когда дверь лифта
открылась.
- Черт побери! - воскликнул один из экспертов по волосам и волокнам,
проклиная ветер, который завывал над головой. Любой след, который убийца
мог бы оставить, был стерт ветром.
Лазерный луч снизу падал на край крыши, отслеживая траекторию пули до
того места, с которого стрелял убийца. Плотной группой техники
приблизились к лучу. Портативный купол был развернут так, чтобы накрыть
выступ, затем спецы по волосам и волокнам откачали воздух при помощи
роторного насоса. Мешок размерами сто на один фут не поместился бы в
лаборатории.
Следующими вступили в дело эксперты-дактилоскописты и трассологи,
которые засыпали выступ порошком. Им нужно было подождать, пока работа
насоса не приведет к тому, что порошок проявит любые возможные следы. И
наконец баллисты определили место выстрела.
- "Винчестер Магнум-30", - заявил баллист.
Оба Мака повернулись. Оба уставились на расположенный внизу
музыкальный салон. Сквозь стекло им было видно сцену, на которой Мэрдок
произносил свою речь.
- Сложная задача, - произнес техник, держа гильзу, помещенную в
пластиковый пакет. - Только один выстрел. Стрелок что надо.
Сыщики по убийствам оставили бригаду, занятую на крыше, делать свое
дело. Пока они ждали лифт, Макгвайр сказал:
- Посмотри-ка вокруг, Мак. Куда стрелок пошел? Ему некуда было
деваться, разве что сигануть на улицу.
- Должно быть, ускользнул в отель или спустился по пожарной лестнице.
- Если в отель, то он затаился внутри.
- А если по пожарной лестнице, то он давно сбежал.
- Что ты скажешь на то, чтобы проверить аллею? - спросил Макгвайр.
В дверях, ведущих на аллею, они наткнулись на Джоан Пассалья - шефа
экспертов по пороху. Это была похожая на матрону дама с очками, висящими
на цепочке, которая напоминала Макгвайру его тетушку Би в Поукипси.
Пассалья держала детали винтовки, завернутые в прозрачный кулек.
- Эй, Джоан. Что это вы раздобыли?
Макилрой сморщил лицо.
- Фу. Воняет, будто кто-то разбил тухлое яйцо.
- "Вальтер-WA2000", - сказала Пассалья. - Настоящий образец
искусства, и стрелок оставляет его на месте преступления? Я нашла это на
аллее, в сломанном состоянии. Снайпер после выстрела сбросил его с крыши.
Ствол и затвор упали в бак для мусора, выставленный позади здания. Там,
куда выходит служебный выход ресторана "Восхитительные морские кушанья".
Снаружи работала другая бригада экспертов.
- Леди и дж'мены, - сказал Макгвайр, здороваясь с ними. Оба конца
аллеи были перекрыты полицией. Пожарная лестница была справа от них.
Как только они оказались вне пределов досягаемости для чужих ушей,
Макилрой произнес:
- Не нравится мне все это, Мак. Профессиональный убийца приканчивает
судью-иностранца прямо перед зданием тюрьмы. А предшествующей ночью
помощник губернатора говорит: "Давайте очистим улицы". Что-то подсказывает
мне, что этот приятель собирается заварить горяченькую кашу.
- Похоже на то, - согласился Макгвайр.
- Внутри, должно быть, находится с тысячу законников, которых
предстоит допросить.
- Если это не кошмар копа, то тогда я уж не знаю, что им может быть.
- Давай-ка выбросим это из головы, - сказал Макилрой, когда они
приблизились к пожарному выходу.
1 2 3 4 5 6 7
потребовалось глазам Арни, чтобы привыкнуть к задымленному полумраку,
затем он заметил китайскую "куколку" и чуть не спустил в штаны.
Какова лисонька! - подумал он.
На его взгляд китайская "куколка" была самым лакомым кусочком из тех,
что ему когда-либо доводилось пожирать глазами. Она сидела в одиночестве у
края стойки, потягивая сингапурский коктейль. Одета "куколка" была в
красное шелковое платье восточного покроя с высокими разрезами на бедрах,
ее длинные ноги были соблазнительно скрещены, так, что одна алая туфелька
покачивалась взад-вперед. Темные глаза были широко посажены на золотистом
лице, а за ярко-красными губами виднелись, напоминающие жемчуг, зубы, в
свободно распущенных черных волосах была заколота белая гардения - Арни
решил, что это ожило видение из его "мокрых снов".
Со своим "большим мальчиком", сделавшим в его штанах стойку, он
направился к стойке бара.
Двумя часами позже они находились в номере Арни на верхнем этаже
отеля. Восторженный законник раскинулся на королевских размеров кровати,
его "большой мальчик" "выдав свою смазку" был расслабленным, словно
спагетти. Прислушиваясь с эротическим предвкушением к шуму душа за
закрытой дверью ванной, Смоленски думал: Да, господа, желтые кошечки лучше
всех. Он до сих пор удивлялся, что ему удалось уговорить Лотос Кван
забраться между простынями.
Сегодняшняя ночь ознаменовала собой первый раз, когда Арни "отведал
восточного окорока". Если не считать черной шлюхи, назвавшейся Полночью,
которая выпотрошила его во время последней апрельской конференции на
Каймановых островах, сексуальный опыт Смоленски ограничивался "уютной
задницей" его жены. А также его книжонками и журналами.
Дома, в нижнем ящике его рабочего стола, запертом от Банни, его
секретаря, Арни держал "помощь страждущему", которую он закупал каждый
месяц. Не "Плейбой" и "Пентхауз", этот никому не нужный мусор, а
высококлассные издания вроде "Хастлера", "Клуба" и "Гента", журналов, по
которым можно изучить девушек - действительно досконально изучить их, не
отвлекаясь ни на что, кроме того, что помещалось между их ног. Арни был
истым почитателем порноиндустрии, приносящей миллиарды долларов ежегодно.
Он считал себя "знатоком".
Иногда, когда его жена уезжала из города, а дети были в школе, он
любил одеваться в "исподнее" Венди, чтобы посмотреть, как он выглядит. Его
жена носила вязаные панталоны, вздувавшиеся на талии, и плотный лифчик,
предназначенный для того, чтобы поддерживать, а не для того, чтобы
показывать. В своем воображении Арни видел себя в прозрачных или
коротеньких кокетливых мини-трусиках, держащемся на тоненьких бретельках
кружевном бюстгальтере, открывающем соски, с бедрами, ласкаемыми
чувственно-красным или порочно-черным поясом. Сетчатые чулки облегали его
ноги - погружая Арни в низменный и грязный мир фантазии.
Лотос Кван явилась такой фантазией, внезапно воплотившийся в жизнь.
Все произошло так, словно азиатка поджидала его в баре, заранее
готовая к соблазнению. Могла ли их встреча быть предопределена, подстроена
Эросом, явиться ожившей "мечтой сладострастника"? Все, что бы Арни ни
попросил Лотос сделать, китайская куколка выполняла с готовностью. Словно
Кван так же нравилось "выставлять напоказ свои прелести", как Арни
смотреть на них.
Когда дверь ванной комнаты открылась, Смоленски повернул голову. При
виде обнаженной Лотос у него захватило дух. Кван демонстрировала себя так
долго, что он начал опасаться, что это было игрой его воображения,
сексуальным видением, пока он задремал. Стараясь, чтобы его голос не
сорвался, словно у юнца, он смог прохрипеть:
- Хочешь сделать это снова?
- Сделать что?
- Ты знаешь. Как раньше.
- Скажи мне, Арни. Мне нравится слышать слова.
- Покорми меня, - произнес он, подвигав языком. Лотос плавно
опустилась на колени, ее ноги раздвинулись над его лицом. - Горячая
чертовка, - прошептал Арни, когда "мисс Киска" прильнула к нему. Давно, в
начале сороковых, когда Арни пошел в школу, один из старших парней сказал
ему, что китаянки отличаются тем, что "щель у них проходит с востока на
запад, а не с севера на юг". Арни как раз находился в процессе
опровержения надуманной теории (на самом деле он сделал это значительно
раньше, но какая разница, верно?), в глубине души желая того, чтобы, "имея
козочку вроде этой", сменить свою практику адвоката на работу, к которой
он всегда стремился - фотографировать "муфты" для своих любимых журналов -
когда дверь пожарного выхода, соединяющая его номер с общей галереей - та
самая пожарная дверь, которую он забыл запереть после попойки минувшей
ночи - распахнулась, и Макс Кавэндиш, член ААА из Канзас-Сити, всунул свою
голову, чтобы возвестить:
- Арни, Мэрдока застрелили!
ГЛАЗ СЫЩИКА
8:41 пополудни
Когда-то были времена, когда все сыщики, гоняющиеся за убийцами, были
крупными, сильными людьми, когда нельзя было стать копом из отдела по
расследованию убийств, если ты не выглядел настоящим деревенским сукиным
сыном. Какое-нибудь ничтожество сидело бы в комнате во Дворце Правосудия,
холодной, словно лед зимним днем, зная, что его люди носятся как угорелые,
обеспечивая ему прыжок отсюда, как только подстроенная им ловушка
захлопнется; аплодируя тому факту, что девяносто процентов констеблей,
участвующих в засадах, должны буквально повеситься от зависти, если свет
за дверью внезапно исчезнет. Умник выглянул бы в коридор за дверью, и
единственное, что он увидел бы, была темнота. Затем постепенно до него
дошло бы, что это из-за того, что пижон в дверях загораживает собой весь
проход. Сыщик сказал бы вежливо и мягко: "Я хочу с тобой потолковать", - и
секундой позже умник валялся бы в ногах у Мужчины, готовый вздернуть себя
из-за своего собственного бойкого языка.
Когда позже дело попало бы в суд, адвокат ничтожества спросил бы:
"Инспектор, вы не считаете, что угрожали физической расправой?" - На что
сыщик из отдела по расследованию убийств, забавляясь, ответил бы: "Ваша
честь, я ничего не могу поделать со своим ростом. Но я могу вас заверить,
что я не дотрагивался до вашего клиента". - Правда состояла в том, что в
те дни - в противоположность тому, что утверждают легенды - сыщикам не
нужно было извлекать резиновые дубинки. Правда состояла в том, что вид
Мужчины в сочетании с ростом громилы действовал не хуже резиновой дубинки.
Потом настали шестидесятые, и все изменилось. Профессиональное
образование затронуло США. Вскоре каждый смог получать одинаковую зарплату
на любой работе, поэтому сыщик тех дней мог быть четырех футов роста,
съедать за обедом конфетку вместо мяса и пить "калифорнийский
прохладительный" вместо неразбавленного виски. Вот черт, даже балетный
танцор мог бы быть ищейкой этих дней.
Двое мужчин в "Седане" без номера напоминали о добрых старых
временах. Инспектора из отдела по расследованию убийств департамента
полиции Сан-Франциско, они приняли вызов на четвертом этаже Дворца
Правосудия и теперь находились менее, чем в квартале от отеля
"Карлтон-Палас". Впереди десяток патрульных машин перегородил проспект,
пока патрульные с ручными фонарями обследовали крыши. Радио в "Седане"
захлебывалось от оживленных переговоров в эфире.
- Крист, надеюсь, это займет не больше часа, - сказал Макгвайр.
- Имеем работенку, - согласился Макилрой.
- Помнишь, в прошлом году? Старую калошу на верфи? Чуть не пришлось
праздновать там День Всех Святых.
- Какое дельце! Одно из твоих лучших.
- Только такого новичка, каким был ты, могло вывернуть на собственную
рубашку.
- Заткнись. Пошли к остальным.
Подведя "Форд" к бровке, Макгвайр заблокировал колеса и затянул
ручной тормоз. Если повезет, когда они вернутся, машина будет все еще
здесь, а не на расстоянии мили, взгрустнув на берегу у подножья холма.
Когда оба гиганта выбрались наружу, ночная прохлада коснулась их щек.
Макгвайр, ростом шесть футов четыре дюйма и весом 260 фунтов, был
американским ирландцем, родом из Нью-Йорка. Блондин с голубыми глазами, он
приехал в Калифорнию, когда "пляжные мальчики" упивались солнцем,
серфингом и развлечениями, удовольствиями и разгулом. Когда Дни св.Патрика
быстро миновали, его голова была занята ежегодными заботами. "Отдел по
расследованию убийств" хорошо звучит только для какого-нибудь набитого
придурка на следующий день после попойки у Мака. Сыщики, болтающиеся по
улицам, все были настоящими висельниками.
- Попробовал "Квелладу"?
- А?
- Ты все время чешешь промежность.
- Думаю, что "Кремниевая Джуди" принесла мне неудачу.
- Тебе и твоим надеждам на офицерство, - сказал Макилрой.
- Вот у одного моего друга однажды случилась неудача. Он был полевым
геологом. Нарвался на нее в тот день, когда заблудился в джунглях.
Самолету пришлось искать его целый месяц. Ему пришлось брить мошонку ножом
и лить керосин себе на яйца.
Рост шесть футов три дюйма, вес 240 фунтов, напарнику известен как
"Козявка". Давно, в 64-м, когда работал в паре со Стенфордом, за решеткой
был известен как "Штука". Имя Макилроя на гэльском диалекте ирландского
означало "сын рыжеволосого парня", весьма подходящая кличка, так как он
был рыжий, словно морковка. Когда сыщики подошли к отелю, он вздрогнул при
мысли о Маке, бреющем себе мошонку после одного из своих вечеров.
Красный-синий-красный-синий - сигнальные фонари на крышах автомобилей
высветили их лица.
"ЗОЛОТОЙ ВО ВРЕМЯ МИРА, ЖЕЛЕЗНЫЙ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ", гласил испанский
девиз на значках, приколотых к их курткам.
Когда коп, охранявший вход в отель, посторонился, чтобы пропустить их
внутрь, один из газетных фоторепортеров встрепенулся и сфотографировал их.
Вспышка блеснула как раз в тот момент, когда Макгвайр скреб у себя в
паху.
Вестибюль внутри был экстравагантным, с позолотой, высоким,
украшенный фресками, лепным потолком и мраморной лестницей. В фонтане
возле конторки портье херувим писал в бассейн обращаемой по кругу водой.
Сразу за вестибюлем располагалось фойе с гардеробом, а рядом с ними -
бильярдная под названием "Пузырьки шампанского". Толпа напоминающих
муравьев служителей закона роилась в танцзале, пока инспектора и
полицейские пытались определить, кто есть кто, кто что видел и кто где был
в тот момент.
Помощник окружного прокурора встретил сыщиков у дверей, ведущих к
месту убийства. Его одежда и загорелое лицо были забрызганы кровью.
Расположенная рядом комната была пуста, если не считать Мэрдока и тех, кто
расследовал его смерть. Медик из службы коронера стоял, склонившись над
останками.
- Мак, Мак, - сказал окружной прокурор, узнав обоих копов.
- Добрый вечер, Стэн, - сказал Макгвайр, разворачивая брикетик жвачки
"Ригли'з".
Макилрой кивнул.
- Ну, так что здесь произошло?
Расстроенный прокурор ослабил узел своего галстука.
- Жертва - канадский судья, выступавший сегодня вечером. Он выступал
перед нами в тот момент, когда был застрелен. Пуля прошла сквозь потолок;
стреляли, должно быть, с крыши. Я был за передним столиком, рядом со
сценой. Когда толпа запаниковала и бросилась к дверям, я позвонил в мэрию
по прямому телефону и вызвал службу безопасности. Отель был оцеплен
раньше, чем кто-либо смог из него выбраться.
Макгвайр выдул пузырь.
Макилрой произнес:
- Хорошая работа. Толпа на улице была бы похожа на пойманную рыбу в
садке.
- Не разделяю твоего веселья, - сказал окружной прокурор. Тема
конференции - "Как сделать улицы Америки безопасными". Основным
докладчиком прошлым вечером был сам помощник губернатора.
Трое мужчин пересекли музыкальный салон и подошли к телу Мэрдока.
Вместе с ними подошли несколько санитаров из патологоанатомической
лаборатории.
- Ну и месиво, - сказал Макгвайр. - Где верхняя часть его головы?
- Вы на ней стоите, - сказал медик. - Смотрите не поскользнитесь на
крови.
Макилрой согнулся над телом.
- Глаз ищейки, - сказал Макгвайр, прикрывая веко и показывая на свой
глаз.
Медик воспринял это как черный юмор, обычно распространенный среди
копов. Как своего рода двойную мораль отдела убийств. В действительности
же Макгвайр говорил: "Не упусти ничего". Оба Мака так давно работали
вместе, что у них выработался свой собственный язык.
Макилрой показал на отверстие в полу. Эксперт сфотографировал находку
под всеми возможными ракурсами, затем один из баллистиков извлек пулю.
- Крепкая пуля, - сказал он. - Ни одной вмятины. А должны были бы
появиться при пробивании стекла.
Помощники коронера приступили к работе со своими носилками и мешком
для тела. После того, как останки Мэрдока оказались на пути в морг, тот же
техник воспользовался лазерным ружьем, чтобы проследить линию от отверстия
в полу до отверстия в потолке. Мак и Мак последовали за большинством
членов бригады на крышу отеля, ступая в облаке пыли, когда дверь лифта
открылась.
- Черт побери! - воскликнул один из экспертов по волосам и волокнам,
проклиная ветер, который завывал над головой. Любой след, который убийца
мог бы оставить, был стерт ветром.
Лазерный луч снизу падал на край крыши, отслеживая траекторию пули до
того места, с которого стрелял убийца. Плотной группой техники
приблизились к лучу. Портативный купол был развернут так, чтобы накрыть
выступ, затем спецы по волосам и волокнам откачали воздух при помощи
роторного насоса. Мешок размерами сто на один фут не поместился бы в
лаборатории.
Следующими вступили в дело эксперты-дактилоскописты и трассологи,
которые засыпали выступ порошком. Им нужно было подождать, пока работа
насоса не приведет к тому, что порошок проявит любые возможные следы. И
наконец баллисты определили место выстрела.
- "Винчестер Магнум-30", - заявил баллист.
Оба Мака повернулись. Оба уставились на расположенный внизу
музыкальный салон. Сквозь стекло им было видно сцену, на которой Мэрдок
произносил свою речь.
- Сложная задача, - произнес техник, держа гильзу, помещенную в
пластиковый пакет. - Только один выстрел. Стрелок что надо.
Сыщики по убийствам оставили бригаду, занятую на крыше, делать свое
дело. Пока они ждали лифт, Макгвайр сказал:
- Посмотри-ка вокруг, Мак. Куда стрелок пошел? Ему некуда было
деваться, разве что сигануть на улицу.
- Должно быть, ускользнул в отель или спустился по пожарной лестнице.
- Если в отель, то он затаился внутри.
- А если по пожарной лестнице, то он давно сбежал.
- Что ты скажешь на то, чтобы проверить аллею? - спросил Макгвайр.
В дверях, ведущих на аллею, они наткнулись на Джоан Пассалья - шефа
экспертов по пороху. Это была похожая на матрону дама с очками, висящими
на цепочке, которая напоминала Макгвайру его тетушку Би в Поукипси.
Пассалья держала детали винтовки, завернутые в прозрачный кулек.
- Эй, Джоан. Что это вы раздобыли?
Макилрой сморщил лицо.
- Фу. Воняет, будто кто-то разбил тухлое яйцо.
- "Вальтер-WA2000", - сказала Пассалья. - Настоящий образец
искусства, и стрелок оставляет его на месте преступления? Я нашла это на
аллее, в сломанном состоянии. Снайпер после выстрела сбросил его с крыши.
Ствол и затвор упали в бак для мусора, выставленный позади здания. Там,
куда выходит служебный выход ресторана "Восхитительные морские кушанья".
Снаружи работала другая бригада экспертов.
- Леди и дж'мены, - сказал Макгвайр, здороваясь с ними. Оба конца
аллеи были перекрыты полицией. Пожарная лестница была справа от них.
Как только они оказались вне пределов досягаемости для чужих ушей,
Макилрой произнес:
- Не нравится мне все это, Мак. Профессиональный убийца приканчивает
судью-иностранца прямо перед зданием тюрьмы. А предшествующей ночью
помощник губернатора говорит: "Давайте очистим улицы". Что-то подсказывает
мне, что этот приятель собирается заварить горяченькую кашу.
- Похоже на то, - согласился Макгвайр.
- Внутри, должно быть, находится с тысячу законников, которых
предстоит допросить.
- Если это не кошмар копа, то тогда я уж не знаю, что им может быть.
- Давай-ка выбросим это из головы, - сказал Макилрой, когда они
приблизились к пожарному выходу.
1 2 3 4 5 6 7