Трусливая собачья образина!
Царь выступает вперед и хватается за рукоять меча.
Ахиллес делает то же самое.
Ч Троянцы нам ничем не вредили, Агамемнон, в отличие
от тебя. Не они, а лишь твоя корысть привела нас к э
тому берегу. За что мы бьемся, с какой стати прита
щились сюда? Воевать за потерянную честь царя и
его братца, который и жену не мог удержать за пор
огом почивальни?
Теперь уже Менелай делает шаг вперед и берется з
а оружие.
Каждый из владык окончательно определился с выбором, и круг расп
адается на три части: на тех, кто готовы драться за Атрида, тех, кто желают б
иться за Ахиллеса, и людей вроде Одиссея и Нестора, взбешенных настолько,
что с радостью прикончили бы обоих крикунов.
Ч Сейчас же беру своих людей и уплываю! Ч рок
очет сын Пелея. Ч Лучше вернуться назад во Фтию на пустом корабле и без ра
тной славы, чем унижаться, наполняя царский кубок и набивая добычей твои
сундуки!
Ч Скатертью дорога! Ч орет Агамемнон. Ч Дезертируй на здоровь
е! Кто тебя упрашивал плыть сюда за мой счет? Ты отменный солдат, да что с то
го? Ведь это дар богов, а не твоя заслуга. Только сражения, кровь, резня тебе
и приятны! Так забирай своих раболепных мирмидонцев и кат
ись! Ч Он презрительно сплевывает.
Ахиллес буквально трясется о
т негодования, разрываясь между страстным искушением показать царю спи
ну, навсегда покинув Илион со своими людьми, и неодоли
мым желанием прирезать врага, точно жертвенную овцу.
Ч Уедешь или нет, однако з
най, Ч Агамемнон внезапно понижает голос, и тем не ме
нее его жуткий шепот отчетливо слышат сотни собравшихся, Ч Хрисеиду я о
тдам, раз уж бог требует этого, но твоя красавица рабыня займе
т ее место. Пусть каждый увидит ясно, что не тебе, вздорному мальчишке, тяг
аться с великим из мужей!
Оскорбленный сын Пелея совершенно выходит из себя и
всерьез обнажает клинок. Вот тут бы «Илиаде» и закончиться: один из с
порщиков, а то и оба непременно пали бы, ахейцы с миром отплыли бы домой, Ге
ктор дожил бы до безбедной глубокой старости, а Троя п
ростояла бы тысячу лет, возможно, затмив славу Рима. Как нарочно, в этот ми
г за спиной Ахиллеса возникает Афина.
Я вижу ее. Мужеубийца поворачивается с перекошенным лицом: он тоже в
идит. А вот прочие Ч нет. Никогда не понимал эту шпионскую технологию изб
ирательной невидимости, хотя боги часто пользуются ею. Да и я тоже.
Эй, погодите-ка, дело не только в этом... Бессмертные опять остановили
время. Это их излюбленный способ общения с избранными людьми-питомцами б
ез лишних свидетелей. (Правда, я лишь пару раз наблюдал это потрясающее зр
елище.) Рот Агамемнона разинут, слюна застыла в воздухе на полпути, а ни зв
ука не слышно; челюсть замерла, не дрогнет ни единый мускул, темные глаза р
аспахнуты и не моргают. И так всякий из увлеченных, ошеломленных, окамене
вших зрителей. Высоко над головами зависла белая чайка. С берега не донос
ится шум прибоя: горбатые волны остановились. Воздух сгустился, будто си
роп, а мы в нем Ч точно мухи в янтарной смоле. Единственные, кто движутся в
остолбеневшем мире, Ч это Афина Паллада, Ахиллес да ваш покорный слуга, к
оторый еле заметно качнулся вперед, ловя каждое слово.
Рука мужеубийцы по-прежнему на рукояти меча, наполовину вынутого и
з мастерски сработанных ножен. Богиня хватает Ахиллеса за длинные волос
ы и разворачивает на себя. Теперь он, конечно, не посмеет извлечь клинок, в
едь это означало бы бросить вызов самим бессмертным.
И все же глаза «быстроногого» пылают полубезумным огнем.
Ч Ты что задумала?! Ч кричит сын Пелея в этой г
устой, тягучей тишине замороженного времени. Ч Явилась посмеяться над м
оим унижением, о дочь Громовержца?
Ч Поддайся ему! Ч повелевает Афина.
Если вы еще не встречали богинь, что я могу вам ска
зать? Только то, что они выше смертных (в буквальном смысле: в дочери Зевса
футов семь роста, не меньше), а также намного прекраснее видом. Предполага
ю, тут не обошлось без нанотехнологий и лабораторий по модификации ДНК. Ж
енственная миловидность «совоокой девы» сочетается с божественной вла
стностью и абсолютной силой, о существовании которой я и не подозревал д
о того, как возвратился к жизни под сенью Олимпа.
Афина дергает Пелида за голову назад, подальше от окаменевшего цар
я с приспешниками.
Ч И не подумаю! Ч Даже в вязком воздухе, где га
снет любой звук, голос мужеубийцы по-прежнему гулок и
грозен. Ч Эта свинья, возомнившая себя царем, заплатит жизнью за свою наг
лость!
Ч Смирись, Ч настаивает богиня. Ч Белорукая Гера послала меня ук
ротить твой гнев. Поддайся.
В шальных очах Ахиллеса я чита
ю замешательство. Среди олимпийских союзников
ахейцев Гера, супруга Зевса Кронида, Ч самая могущественная и к тому же п
окровительствовала герою еще в его полном стра
нностей детстве.
Ч Окончи ссору тепе
рь же, Ч приказывает Афина. Ч Убери клинок, Пелеев сын. Хочешь, брани Агам
емнона, крой его на чем свет стоит, но руки не подн
имай. Покорись нашей воле. Воистину обещаю Ч а м
не известна твоя судьба и будущее любого из смертных, Ч что наступит ден
ь, когда за это оскорбление тебе воздастся втрое
. Попробуй не подчиниться, и ты умрешь. Лучше пови
нуйся мне и Гере Ч и обретешь блистательную наг
раду.
Мужеубийца корчит сердитую г
римасу и вырывает волосы из божественного кулака, однако прячет меч в но
жны. Со стороны Ахиллес и дочь Громовержца кажутся посетителями в музее
восковых фигур под открытым небом.
Ч Не мне бороться с вами о
беими, богиня, Ч отвечает прославленный ахеец. Ч Кратковечный обязан и
сполнять волю бессмертных, пусть даже сердце разрывается от гнева. Нo и бо
ги должны впредь внимать его молитвам.
Афина неуловимо улыбается, исчезает из виду Ч кв
итируется обратно на Олимп, Ч и время возобновляет ход.
Агамемнон заканчивает речь. С клинком в ножнах Пелеев сын выступае
т на середину опустевшего круга.
Ч Жалкий пьяница с глазами собаки и сердцем ол
еня! Ч вопит мужеубийца. Ч Что ты за вождь, коль ни разу не вел народ на бит
ву! Даже в засаде с лучшими из нас не бывал! Недостает мужества разорить Ил
ион, так лучше грабить своих, отбирая добычу у каждого, кто скажет слово по
перек! Лишь над презренными ты и «владыка»! Но говорю тебе и клянусь велик
ой клятвой...
Сотни людей вокруг меня дружно ахают. Лучше бы Ахиллес взял и пореши
л противника, словно бешеного пса, чем бросаться ужасными проклятиями.
Ч Время придет, и сыны Ахеи возжелают Пелида, в
се до последнего! Ч продолжает герой, и раскаты его голоса над лагерем за
ставляют встрепенуться даже игроков в кости за сотню ярдов отсюда. Ч Ге
ктор покосит вас, точно пшеницу! И тогда, Атрид, как ни дрожи ты за свою душо
нку, спасенья не будет! В тот день ты вырвешь сердце из груди и изгложешь в
отчаянии, что предпочел так обесчестить храбрейшего из ахейцев!
С этими словами Ахиллес поворачивается на прославленной пятке и у
даляется во тьму, громко хрустя морской галькой. Красиво ушел, шут меня де
ри!
Агамемнон складывает руки на груди и качает головой. Прочие возбуж
денно перешептываются. Нестор делает шаг вперед, готовясь произнести св
ою речь под девизом «во-дни-кентавров-мы-держались-вместе». Странно: у Гом
ера старец увещевает обоих, а на самом деле Пелид только что покинул наш к
руг. Разумеется, я, будучи опытным схолиастом, замечаю явное отклонение, н
о мои мысли уже далеко-далеко.
Понимаете, я припомнил зверский взгляд Ахиллеса за миг до того, как
богиня дернула героя за волосы и вынудила смириться с поражением... И тут в
моей голове родился один замысел. Дерзкий, самоубийственный, без сомнен
ия, обреченный на провал и все же такой прекрасный, что с минуту я почти не
мог дышать, словно получил удар в живот.
Ч Ты в порядке, Биас? Ч спрашивает Орус, мой со
сед.
Я тупо гляжу на него. Кто это? И кто такой Биас? Ах да, ясно. О
трицательно машу головой и выбираюсь из плотной толпы велик
их убийц.
Галька хрустит и под моими ногами, хоть и не столь героически,
как при уходе Ахиллеса. Шагаю к воде и, оказавшись вдали о
т любопытных глаз, тут же сбрасываю с себя чужую личину. Всякий, кто взглян
ул бы на меня сейчас, увидел бы средних лет доктора наук, очкарика и так да
лее, обремененного нелепым одеянием ахейского копьеборца; под шерстью и
кусками меха скрываются противоударные доспехи и прочее снаряжение сх
олиаста.
Передо мной расстилается море черного цвета. Винно-черного
, поправляю я себя, но почему-то даже не улыбаюсь.
Меня не впервые захлестывает страстное желание употребить свои сп
особности на то, чтобы невидимкой взвиться в последний раз над Илионом с
его пылающими факелами и обреченными жителями, окинуть горо
д прощальным взором и улететь на юго-запад, через Эгейское мор
е цвета черного вина, к тем покуда-не-греческим островам и мат
ериковой земле. Прописаться бы там под именем Клитемнестры, П
енелопы, Телемаха или Ореста... Профессор Томас Хокенберри с юных лет лади
л с детьми и женщинами лучше, чем с сильным полом.
Правда, здешние дамы, да и ребятня тоже, не в пример
беспощаднее и кровожаднее любого из взрослых мужей, знакомых мне по
прошлой, мирной жизни.
Стало быть, улечу как-нибудь в другой раз. Или нет. Оставим эту затею.
Волны катятся к берегу, одна за одной. Их привычный
шум немного утешает.
Внезапно приходит решимость. Я сделаю это. Как будто
летишь... Даже не так, не.летишь, но срываешься с вершины,
устремляешься вниз и на какой-то волшебный миг теряешь
чувство гравитации и знаешь, что возврата не будет. Бы
ла не была. Либо в стремя ногой, либо в пень
головой. Либо шерсти клок, либо вилы в бок.
Я сделаю это.
4
БЛИЗ ХАОСА КОНАМАРА
Подводная лодка европейско
го моравека Манмута опередила кракена на целых три мили и продолжала отр
ываться, что по идее должно было успокоить миниатюрного полуорганическ
ого робота. Однако мысль о щупальцах твари, достигающих длины в пять кило
метров, мало способствовала успокоению.
Тяжеловато придется. Хуже
того, нападение отвлекло моравека. Манмут почти закончил новый разбор со
нета 116 и не мог дождаться, чтобы послать плоды исследований Орфу на Ио. Поэ
тому последнее, чего бы он желал, Ч это позволить огромной и голодной мед
узообразной массе поглотить суденышко. Убедившись, что тварь все еще пре
следует его, моравек связался с реактором и увеличил скорость подлодки н
а три узла.
Кракен, покинувший привычные
глубины, изо всех сил старался нагнать добычу на открытых разводьях близ
Хаоса Конамары. Моравек знал, что пока они оба перемещаются с той же быстр
отой, тварь не сможет вытянуть щупальца в полную величину, и значит, ему ни
чего не грозит. Но если подлодка встретит какое-либо препятствие, скажем,
огромный клубок бурых водорослей, и снизит ход или, чего доброго, запутае
тся в мерцающих лентах ламинарий, неприятель слопает кораблик, словно... П
одходящее сравнение как-то не шло на ум.
Ч А, ладно, черт с ним! Ч изрек Манмут в гудящу
ю тишину тесной кабины.
Сенсоры капитана были подключены к системам по
длодки, и сейчас виртуальное зрение показывало гигантские клубки мертв
ых бурых водорослей. Мерцающие колонии колыхались вдоль изотермически
х потоков, подпитываясь красноватыми прожилками магниевого купороса. О
ни тянулись вверх, к плавучим глыбам прибрежного льда, подобно многочисл
енным кровавым корням.
«Нырнуть», Ч подумал моравек, и судно опустилось двадцатью клик
ами (так на военном жаргоне называют километры) ниже. Кракен метнулся сле
дом. Если бы эти твари умели ухмыляться, чудовище непременно оскалилось
бы: ведь жертва сама устремилась на гибельную глубину.
Нехотя стерев из визуального поля сто шестнадцатый сонет, Манму
т прикинул, как быть дальше. Дать кракену проглотить себя менее чем в сотн
е километров от Централа Хаоса Конамары не очень-то приятно. Проклятые б
юрократы: как будто нельзя сперва очистить местные подледные моря от чуд
ищ, а уж потом вызывать одного из своих исследователей на с
овещание!
Можно, конечно, убить мерзкую тварь. Однако тут за тысячи кликов н
и единой уборочной машины, а бросать многорукого красавца на съедение па
разитам, населяющим колонии водорослей, морским акулам, трубчатым червя
м и его собратьям-кракенам было бы слишком расточительно.
Моравек на время отключил виртуальное зрение и огляделся, словн
о ожидая, что стиснутая до размеров кабины окружающая действительность
подскажет верное решение. Так и получилось.
На рабочем пульте, рядом с шекспировскими томами в кожаных переп
летах и распечаткой Хелен Вендлер, стоял светильник в виде прозрачного ц
илиндра, где в подкрашенной жидкости клубились и медленно поднимались в
верх комки светлого расплавленного вещества, Ч шутливый подарок на пам
ять от прежнего партнера по имени Уртцвайль, полученный двадцать земных
лет назад.
Манмут улыбнулся и в полном объеме возобновил связь с системами
корабля. В такой близи от Централа не могут не плавать диапиры, а кракены и
х на дух не переносят...
И точно: в пятнадцати кликах к юго-востоку целое извержение диапи
ров лениво всплывало со дна подобно белым пузырькам в лампе. Моравек уст
ремился к ближайшему из них и заодно прибавил еще пять узлов, просто для н
адежности. (Если только можно говорить о таких вещах, как надежность, в тот
миг, когда взрослый кракен пытается ухватить вас грозными щупальцами.)
Диапир Ч просто шар тепло
го льда, который нагревается на большой глубине, в горячих гравитационны
х очагах, всплывает на поверхность моря из горькой соли и присоединяется
к ледниковому покрову, некогда сковывавшему планету целиком. (Да и тепер
ь, спустя тысячу четыреста электронных лет после прибытия на Европу крио
бот-ар-байтеров, лед занимает более девяноста восьми процентов ее площад
и.)
Известно, как сильно отпугива
ют кракенов электролитические свойства подобных «пузырей»: твари не ре
шаются опутать их даже щупальцами, не то чтобы коснуться гибельной лапой
или брюхом.
Подлодка достигла шара, оторвавшись от преследователя на десят
ь километров, замедлила ход, усилила прочность внешнего корпуса, втянула
вовнутрь сенсоры и зонды и стремительно ввернулась в подтаявший лед. С п
омощью гидролокаторов и поисковой системы Манмут тщательно изучил пов
ерхность, до которой оставалось почти восемь тысяч метров. Минут через п
ять диапир вклинится в толстый прибрежный покров, просочится по трещина
м, разводьям и лентикулам, а затем вырвется наружу стометровым фонтаном.
На какие-то мгновения Хаос Конамара уподобится Йеллоустонскому парку П
отерянной Эпохи с его красно-серными гейзерами и кипящими ключами. Струя
быстро рассеется (ведь здешнее притяжение в целых семь раз ниже земного,
а искусственная атмосфера очень неплотная, около ста миллибар), застынет
и медленно осядет, изменяя причудливый рельеф уже многократно потревож
енного ледяного поля.
Гибель моравеку не грозила, Ч являясь лишь частично ор
ганизмом, он скорее «существовал», чем «жил», Ч всего лишь не хотелось ук
рашать собой абстрактную скульптуру изо льда в течение ближайшего земн
ого тысячелетия. Манмут на время позабыл и кракена, и сто шестнадцатый со
нет, углубившись в вычисления. Итоги расчетов были срочно отправлены в м
ашинное отделение и балластные отсеки. Если все пойдет, как надо, подлодк
а покинет шар с южной стороны за полклика до удара о прибрежные льды и пом
чится вперед со скоростью сто кликов в час из-за приливной
волны, которую вызовут остатки фонтана, опадающие в разводье. Примерно п
олпути к Централу Хаоса Конамара моравек пролетит на судне, будто на дос
ке для серфинга, однако последние двадцать с чем-то кликов придется прод
елать над уровнем моря. Что поделать, иного выбора нет.
Главное, чтобы разводье не оказалось перекрыто чем-нибудь, напри
мер, другой подлодкой. Досадно будет подвергнуться разрушению за считан
ные секунды до цели.
Ладно, по крайней мере кракен перестанет беспокоить: ближе чем на
пять кликов эти твари к поверхности не подплывают.
Убедившись, что он сделал все возможное, дабы выжить самому, сохр
анить «Смуглую леди» и прибыть на базу вовремя, Манмут вернулся к разбор
у сонета.
Последние два десятка километров, оставшихся до Централа Хаоса Конамар
ы, подлодка, много лет назад окрещенная «Смуглой леди», прочертила по про
сторному разводью между черной морской гладью и таким же черным небом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Царь выступает вперед и хватается за рукоять меча.
Ахиллес делает то же самое.
Ч Троянцы нам ничем не вредили, Агамемнон, в отличие
от тебя. Не они, а лишь твоя корысть привела нас к э
тому берегу. За что мы бьемся, с какой стати прита
щились сюда? Воевать за потерянную честь царя и
его братца, который и жену не мог удержать за пор
огом почивальни?
Теперь уже Менелай делает шаг вперед и берется з
а оружие.
Каждый из владык окончательно определился с выбором, и круг расп
адается на три части: на тех, кто готовы драться за Атрида, тех, кто желают б
иться за Ахиллеса, и людей вроде Одиссея и Нестора, взбешенных настолько,
что с радостью прикончили бы обоих крикунов.
Ч Сейчас же беру своих людей и уплываю! Ч рок
очет сын Пелея. Ч Лучше вернуться назад во Фтию на пустом корабле и без ра
тной славы, чем унижаться, наполняя царский кубок и набивая добычей твои
сундуки!
Ч Скатертью дорога! Ч орет Агамемнон. Ч Дезертируй на здоровь
е! Кто тебя упрашивал плыть сюда за мой счет? Ты отменный солдат, да что с то
го? Ведь это дар богов, а не твоя заслуга. Только сражения, кровь, резня тебе
и приятны! Так забирай своих раболепных мирмидонцев и кат
ись! Ч Он презрительно сплевывает.
Ахиллес буквально трясется о
т негодования, разрываясь между страстным искушением показать царю спи
ну, навсегда покинув Илион со своими людьми, и неодоли
мым желанием прирезать врага, точно жертвенную овцу.
Ч Уедешь или нет, однако з
най, Ч Агамемнон внезапно понижает голос, и тем не ме
нее его жуткий шепот отчетливо слышат сотни собравшихся, Ч Хрисеиду я о
тдам, раз уж бог требует этого, но твоя красавица рабыня займе
т ее место. Пусть каждый увидит ясно, что не тебе, вздорному мальчишке, тяг
аться с великим из мужей!
Оскорбленный сын Пелея совершенно выходит из себя и
всерьез обнажает клинок. Вот тут бы «Илиаде» и закончиться: один из с
порщиков, а то и оба непременно пали бы, ахейцы с миром отплыли бы домой, Ге
ктор дожил бы до безбедной глубокой старости, а Троя п
ростояла бы тысячу лет, возможно, затмив славу Рима. Как нарочно, в этот ми
г за спиной Ахиллеса возникает Афина.
Я вижу ее. Мужеубийца поворачивается с перекошенным лицом: он тоже в
идит. А вот прочие Ч нет. Никогда не понимал эту шпионскую технологию изб
ирательной невидимости, хотя боги часто пользуются ею. Да и я тоже.
Эй, погодите-ка, дело не только в этом... Бессмертные опять остановили
время. Это их излюбленный способ общения с избранными людьми-питомцами б
ез лишних свидетелей. (Правда, я лишь пару раз наблюдал это потрясающее зр
елище.) Рот Агамемнона разинут, слюна застыла в воздухе на полпути, а ни зв
ука не слышно; челюсть замерла, не дрогнет ни единый мускул, темные глаза р
аспахнуты и не моргают. И так всякий из увлеченных, ошеломленных, окамене
вших зрителей. Высоко над головами зависла белая чайка. С берега не донос
ится шум прибоя: горбатые волны остановились. Воздух сгустился, будто си
роп, а мы в нем Ч точно мухи в янтарной смоле. Единственные, кто движутся в
остолбеневшем мире, Ч это Афина Паллада, Ахиллес да ваш покорный слуга, к
оторый еле заметно качнулся вперед, ловя каждое слово.
Рука мужеубийцы по-прежнему на рукояти меча, наполовину вынутого и
з мастерски сработанных ножен. Богиня хватает Ахиллеса за длинные волос
ы и разворачивает на себя. Теперь он, конечно, не посмеет извлечь клинок, в
едь это означало бы бросить вызов самим бессмертным.
И все же глаза «быстроногого» пылают полубезумным огнем.
Ч Ты что задумала?! Ч кричит сын Пелея в этой г
устой, тягучей тишине замороженного времени. Ч Явилась посмеяться над м
оим унижением, о дочь Громовержца?
Ч Поддайся ему! Ч повелевает Афина.
Если вы еще не встречали богинь, что я могу вам ска
зать? Только то, что они выше смертных (в буквальном смысле: в дочери Зевса
футов семь роста, не меньше), а также намного прекраснее видом. Предполага
ю, тут не обошлось без нанотехнологий и лабораторий по модификации ДНК. Ж
енственная миловидность «совоокой девы» сочетается с божественной вла
стностью и абсолютной силой, о существовании которой я и не подозревал д
о того, как возвратился к жизни под сенью Олимпа.
Афина дергает Пелида за голову назад, подальше от окаменевшего цар
я с приспешниками.
Ч И не подумаю! Ч Даже в вязком воздухе, где га
снет любой звук, голос мужеубийцы по-прежнему гулок и
грозен. Ч Эта свинья, возомнившая себя царем, заплатит жизнью за свою наг
лость!
Ч Смирись, Ч настаивает богиня. Ч Белорукая Гера послала меня ук
ротить твой гнев. Поддайся.
В шальных очах Ахиллеса я чита
ю замешательство. Среди олимпийских союзников
ахейцев Гера, супруга Зевса Кронида, Ч самая могущественная и к тому же п
окровительствовала герою еще в его полном стра
нностей детстве.
Ч Окончи ссору тепе
рь же, Ч приказывает Афина. Ч Убери клинок, Пелеев сын. Хочешь, брани Агам
емнона, крой его на чем свет стоит, но руки не подн
имай. Покорись нашей воле. Воистину обещаю Ч а м
не известна твоя судьба и будущее любого из смертных, Ч что наступит ден
ь, когда за это оскорбление тебе воздастся втрое
. Попробуй не подчиниться, и ты умрешь. Лучше пови
нуйся мне и Гере Ч и обретешь блистательную наг
раду.
Мужеубийца корчит сердитую г
римасу и вырывает волосы из божественного кулака, однако прячет меч в но
жны. Со стороны Ахиллес и дочь Громовержца кажутся посетителями в музее
восковых фигур под открытым небом.
Ч Не мне бороться с вами о
беими, богиня, Ч отвечает прославленный ахеец. Ч Кратковечный обязан и
сполнять волю бессмертных, пусть даже сердце разрывается от гнева. Нo и бо
ги должны впредь внимать его молитвам.
Афина неуловимо улыбается, исчезает из виду Ч кв
итируется обратно на Олимп, Ч и время возобновляет ход.
Агамемнон заканчивает речь. С клинком в ножнах Пелеев сын выступае
т на середину опустевшего круга.
Ч Жалкий пьяница с глазами собаки и сердцем ол
еня! Ч вопит мужеубийца. Ч Что ты за вождь, коль ни разу не вел народ на бит
ву! Даже в засаде с лучшими из нас не бывал! Недостает мужества разорить Ил
ион, так лучше грабить своих, отбирая добычу у каждого, кто скажет слово по
перек! Лишь над презренными ты и «владыка»! Но говорю тебе и клянусь велик
ой клятвой...
Сотни людей вокруг меня дружно ахают. Лучше бы Ахиллес взял и пореши
л противника, словно бешеного пса, чем бросаться ужасными проклятиями.
Ч Время придет, и сыны Ахеи возжелают Пелида, в
се до последнего! Ч продолжает герой, и раскаты его голоса над лагерем за
ставляют встрепенуться даже игроков в кости за сотню ярдов отсюда. Ч Ге
ктор покосит вас, точно пшеницу! И тогда, Атрид, как ни дрожи ты за свою душо
нку, спасенья не будет! В тот день ты вырвешь сердце из груди и изгложешь в
отчаянии, что предпочел так обесчестить храбрейшего из ахейцев!
С этими словами Ахиллес поворачивается на прославленной пятке и у
даляется во тьму, громко хрустя морской галькой. Красиво ушел, шут меня де
ри!
Агамемнон складывает руки на груди и качает головой. Прочие возбуж
денно перешептываются. Нестор делает шаг вперед, готовясь произнести св
ою речь под девизом «во-дни-кентавров-мы-держались-вместе». Странно: у Гом
ера старец увещевает обоих, а на самом деле Пелид только что покинул наш к
руг. Разумеется, я, будучи опытным схолиастом, замечаю явное отклонение, н
о мои мысли уже далеко-далеко.
Понимаете, я припомнил зверский взгляд Ахиллеса за миг до того, как
богиня дернула героя за волосы и вынудила смириться с поражением... И тут в
моей голове родился один замысел. Дерзкий, самоубийственный, без сомнен
ия, обреченный на провал и все же такой прекрасный, что с минуту я почти не
мог дышать, словно получил удар в живот.
Ч Ты в порядке, Биас? Ч спрашивает Орус, мой со
сед.
Я тупо гляжу на него. Кто это? И кто такой Биас? Ах да, ясно. О
трицательно машу головой и выбираюсь из плотной толпы велик
их убийц.
Галька хрустит и под моими ногами, хоть и не столь героически,
как при уходе Ахиллеса. Шагаю к воде и, оказавшись вдали о
т любопытных глаз, тут же сбрасываю с себя чужую личину. Всякий, кто взглян
ул бы на меня сейчас, увидел бы средних лет доктора наук, очкарика и так да
лее, обремененного нелепым одеянием ахейского копьеборца; под шерстью и
кусками меха скрываются противоударные доспехи и прочее снаряжение сх
олиаста.
Передо мной расстилается море черного цвета. Винно-черного
, поправляю я себя, но почему-то даже не улыбаюсь.
Меня не впервые захлестывает страстное желание употребить свои сп
особности на то, чтобы невидимкой взвиться в последний раз над Илионом с
его пылающими факелами и обреченными жителями, окинуть горо
д прощальным взором и улететь на юго-запад, через Эгейское мор
е цвета черного вина, к тем покуда-не-греческим островам и мат
ериковой земле. Прописаться бы там под именем Клитемнестры, П
енелопы, Телемаха или Ореста... Профессор Томас Хокенберри с юных лет лади
л с детьми и женщинами лучше, чем с сильным полом.
Правда, здешние дамы, да и ребятня тоже, не в пример
беспощаднее и кровожаднее любого из взрослых мужей, знакомых мне по
прошлой, мирной жизни.
Стало быть, улечу как-нибудь в другой раз. Или нет. Оставим эту затею.
Волны катятся к берегу, одна за одной. Их привычный
шум немного утешает.
Внезапно приходит решимость. Я сделаю это. Как будто
летишь... Даже не так, не.летишь, но срываешься с вершины,
устремляешься вниз и на какой-то волшебный миг теряешь
чувство гравитации и знаешь, что возврата не будет. Бы
ла не была. Либо в стремя ногой, либо в пень
головой. Либо шерсти клок, либо вилы в бок.
Я сделаю это.
4
БЛИЗ ХАОСА КОНАМАРА
Подводная лодка европейско
го моравека Манмута опередила кракена на целых три мили и продолжала отр
ываться, что по идее должно было успокоить миниатюрного полуорганическ
ого робота. Однако мысль о щупальцах твари, достигающих длины в пять кило
метров, мало способствовала успокоению.
Тяжеловато придется. Хуже
того, нападение отвлекло моравека. Манмут почти закончил новый разбор со
нета 116 и не мог дождаться, чтобы послать плоды исследований Орфу на Ио. Поэ
тому последнее, чего бы он желал, Ч это позволить огромной и голодной мед
узообразной массе поглотить суденышко. Убедившись, что тварь все еще пре
следует его, моравек связался с реактором и увеличил скорость подлодки н
а три узла.
Кракен, покинувший привычные
глубины, изо всех сил старался нагнать добычу на открытых разводьях близ
Хаоса Конамары. Моравек знал, что пока они оба перемещаются с той же быстр
отой, тварь не сможет вытянуть щупальца в полную величину, и значит, ему ни
чего не грозит. Но если подлодка встретит какое-либо препятствие, скажем,
огромный клубок бурых водорослей, и снизит ход или, чего доброго, запутае
тся в мерцающих лентах ламинарий, неприятель слопает кораблик, словно... П
одходящее сравнение как-то не шло на ум.
Ч А, ладно, черт с ним! Ч изрек Манмут в гудящу
ю тишину тесной кабины.
Сенсоры капитана были подключены к системам по
длодки, и сейчас виртуальное зрение показывало гигантские клубки мертв
ых бурых водорослей. Мерцающие колонии колыхались вдоль изотермически
х потоков, подпитываясь красноватыми прожилками магниевого купороса. О
ни тянулись вверх, к плавучим глыбам прибрежного льда, подобно многочисл
енным кровавым корням.
«Нырнуть», Ч подумал моравек, и судно опустилось двадцатью клик
ами (так на военном жаргоне называют километры) ниже. Кракен метнулся сле
дом. Если бы эти твари умели ухмыляться, чудовище непременно оскалилось
бы: ведь жертва сама устремилась на гибельную глубину.
Нехотя стерев из визуального поля сто шестнадцатый сонет, Манму
т прикинул, как быть дальше. Дать кракену проглотить себя менее чем в сотн
е километров от Централа Хаоса Конамары не очень-то приятно. Проклятые б
юрократы: как будто нельзя сперва очистить местные подледные моря от чуд
ищ, а уж потом вызывать одного из своих исследователей на с
овещание!
Можно, конечно, убить мерзкую тварь. Однако тут за тысячи кликов н
и единой уборочной машины, а бросать многорукого красавца на съедение па
разитам, населяющим колонии водорослей, морским акулам, трубчатым червя
м и его собратьям-кракенам было бы слишком расточительно.
Моравек на время отключил виртуальное зрение и огляделся, словн
о ожидая, что стиснутая до размеров кабины окружающая действительность
подскажет верное решение. Так и получилось.
На рабочем пульте, рядом с шекспировскими томами в кожаных переп
летах и распечаткой Хелен Вендлер, стоял светильник в виде прозрачного ц
илиндра, где в подкрашенной жидкости клубились и медленно поднимались в
верх комки светлого расплавленного вещества, Ч шутливый подарок на пам
ять от прежнего партнера по имени Уртцвайль, полученный двадцать земных
лет назад.
Манмут улыбнулся и в полном объеме возобновил связь с системами
корабля. В такой близи от Централа не могут не плавать диапиры, а кракены и
х на дух не переносят...
И точно: в пятнадцати кликах к юго-востоку целое извержение диапи
ров лениво всплывало со дна подобно белым пузырькам в лампе. Моравек уст
ремился к ближайшему из них и заодно прибавил еще пять узлов, просто для н
адежности. (Если только можно говорить о таких вещах, как надежность, в тот
миг, когда взрослый кракен пытается ухватить вас грозными щупальцами.)
Диапир Ч просто шар тепло
го льда, который нагревается на большой глубине, в горячих гравитационны
х очагах, всплывает на поверхность моря из горькой соли и присоединяется
к ледниковому покрову, некогда сковывавшему планету целиком. (Да и тепер
ь, спустя тысячу четыреста электронных лет после прибытия на Европу крио
бот-ар-байтеров, лед занимает более девяноста восьми процентов ее площад
и.)
Известно, как сильно отпугива
ют кракенов электролитические свойства подобных «пузырей»: твари не ре
шаются опутать их даже щупальцами, не то чтобы коснуться гибельной лапой
или брюхом.
Подлодка достигла шара, оторвавшись от преследователя на десят
ь километров, замедлила ход, усилила прочность внешнего корпуса, втянула
вовнутрь сенсоры и зонды и стремительно ввернулась в подтаявший лед. С п
омощью гидролокаторов и поисковой системы Манмут тщательно изучил пов
ерхность, до которой оставалось почти восемь тысяч метров. Минут через п
ять диапир вклинится в толстый прибрежный покров, просочится по трещина
м, разводьям и лентикулам, а затем вырвется наружу стометровым фонтаном.
На какие-то мгновения Хаос Конамара уподобится Йеллоустонскому парку П
отерянной Эпохи с его красно-серными гейзерами и кипящими ключами. Струя
быстро рассеется (ведь здешнее притяжение в целых семь раз ниже земного,
а искусственная атмосфера очень неплотная, около ста миллибар), застынет
и медленно осядет, изменяя причудливый рельеф уже многократно потревож
енного ледяного поля.
Гибель моравеку не грозила, Ч являясь лишь частично ор
ганизмом, он скорее «существовал», чем «жил», Ч всего лишь не хотелось ук
рашать собой абстрактную скульптуру изо льда в течение ближайшего земн
ого тысячелетия. Манмут на время позабыл и кракена, и сто шестнадцатый со
нет, углубившись в вычисления. Итоги расчетов были срочно отправлены в м
ашинное отделение и балластные отсеки. Если все пойдет, как надо, подлодк
а покинет шар с южной стороны за полклика до удара о прибрежные льды и пом
чится вперед со скоростью сто кликов в час из-за приливной
волны, которую вызовут остатки фонтана, опадающие в разводье. Примерно п
олпути к Централу Хаоса Конамара моравек пролетит на судне, будто на дос
ке для серфинга, однако последние двадцать с чем-то кликов придется прод
елать над уровнем моря. Что поделать, иного выбора нет.
Главное, чтобы разводье не оказалось перекрыто чем-нибудь, напри
мер, другой подлодкой. Досадно будет подвергнуться разрушению за считан
ные секунды до цели.
Ладно, по крайней мере кракен перестанет беспокоить: ближе чем на
пять кликов эти твари к поверхности не подплывают.
Убедившись, что он сделал все возможное, дабы выжить самому, сохр
анить «Смуглую леди» и прибыть на базу вовремя, Манмут вернулся к разбор
у сонета.
Последние два десятка километров, оставшихся до Централа Хаоса Конамар
ы, подлодка, много лет назад окрещенная «Смуглой леди», прочертила по про
сторному разводью между черной морской гладью и таким же черным небом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12