А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— «Ну „и что же?“ — „Это должно было означать, что я получил награду“. — „Ничего не понимаю“. — „Моя жена давно не работает. У нее слабое здоровье“. — „Вы хотите сказать, что воровали у меня ради жены?“ — „Даю вам слово! Она без конца попрекала меня, уверяла, что я-человек без честолюбия, что хозяин меня эксплуатирует и должен платить гораздо больше“. — „В самом деле?“ — „Она настаивала, чтобы я просил прибавки“. — „А вы на это не отваживались?“ — „Это ни к чему бы не привело“. — „Верно. Таких, как вы — мелких служащих без инициативы и специальных познаний — хоть пруд пруди“.
Пигу, уставясь на письменный стол, за которым сидел патрон, словно окаменел.
«И вот однажды я сказал Лилиан, что попросил прибавки и мне увеличили жалованье на пятьдесят франков». — «Твой патрон не очень-то раскошелился, — отрезала она, — но, во всяком случае, для начала это неплохо».
Анна-Мари прервала свой рассказ: — Сцена становилась все мерзостнее. Чем больше терялся Пигу, тем большее ликование выражали глаза Оскара.
— «Год назад, — подхватил Шабю, — вы увеличили прибавку до ста франков, а перед Рождеством сообщили вашей супруге, что получили от меня пятьсот франков премиальных. Теперь, я полагаю, в ее глазах вы стали незаменимым служащим?» — «Простите меня…» — «Слишком поздно, господин Пигу. Для меня вы больше не существуете. Весьма возможно, что в один прекрасный день господин Лусек надумает меня обворовать. Я доверяю ему не больше, чем любому другому. Быть может, он уже даже начал. Но у него хватит ума сделать это так, чтобы никто не заметил. Такой не станет тащить у меня мелкими суммами, чтобы выставить себя перед женой шикарным мужчиной. Он меня обворует как следует, а я скорее всего сниму перед ним шляпу. Что касается вас, Пигу, вы — жалкое существо. Таким вы были раньше, таким и останетесь навсегда. Вы полное ничтожество и мразь. Прошу вас, подойдите поближе!»
Видя, что Шабю поднялся, а Пигу сделал несколько шагов, я чуть не вскрикнула: «Нет!» Но патрон оказался проворнее, и тут же раздался треск пощечины.
«Это за то, что вы считали меня дураком. Я мог бы передать вас в руки полиции, но меня это не интересует. Сейчас вы последний раз переступите порог этой комнаты, возьмете свои вещи и — чтоб духу вашего больше здесь не было! Вы подонок, Пигу, и, что еще хуже, набитый дурак!»
Девушка замолчала.
— И он ушел?
— А что ему еще оставалось? Он забыл в ящике свою авторучку, но так за ней и не зашел.
— И больше вы ничего о нем не слышали?
— Первые месяцы ничего.
— Его жена вам звонила?
— Не то в сентябре, не то в начале октября она сама явилась сюда.
— Ее принял Шабю?
— Сначала она сидела у меня, патрона не было. Пришла узнать, работает ли у нас ее муж.
«А разве он не говорил, что не работает здесь уже с начала июня? — спросила я». — «Нет. По утрам он продолжал уходить из дому, как обычно. Распорядок дня у него был тот же, а в конце месяца он вручал мне свое жалованье. Говорил, что у него очень много работы, а потому поехать в отпуск летом не удастся. „Мы наверстаем это зимой. Мне давно хотелось заняться зимним спортом“. — „И вас это не удивило?“. — „Знаете, он мало меня интересует…“.
Она была намного красивее, чем я ожидала, невысокая, с прекрасной фигурой, очень мило одета.
«Я надеялась, что вы сможете сообщить мне что-нибудь о моем муже. Вот уже два месяца, как он исчез». — «Отчего же вы раньше не пришли?» — «Я решила, что он никуда не денется и в конце концов вернется домой. А теперь деньги у меня на исходе…».
При этих словах вошел Шабю, оглядел ее с ног до головы и бесцеремонно обратился ко мне:
«Это кто?» — «Госпожа Пигу». — «Что ей нужно?» — «Она думала, что ее муж все еще служит у нас. Оказывается, он исчез». — «Черт возьми!» — «В течение нескольких месяцев после увольнения он вручал жене сумму, равную его жалованью».
Шабю повернулся к просительнице:
«И вы ничего не замечали? Я не знаю, где ваш муж брал все это время деньги, но полагаю, что доставались они ему нелегко. Итак, вам неизвестно, что он оказался вором? Мелким воришкой, который уверял вас, что получил от меня прибавку? Коль он перестал приходить домой, значит пошел ко дну». — «Что вы хотите сказать?» — «Можно продержаться на поверхности месяц-другой. Но наступает минута, когда тебя засасывает окончательно. — И обратившись ко мне, добавил: — Не могли бы вы нас оставить, Анна-Мари?»
Я прекрасно знала, что сейчас произойдет. Мне стало противно. Я вышла во двор подышать воздухом, а через полчаса увидела, как госпожа Пигу уходила. Она отвернулась, но я успела заметить, что губная помада размазана у нее по щеке.
Мегрэ молча набил трубку, раскурил ее и только потом тихо произнес:
— Позвольте мне, детка, задать вам нескромный вопрос, не относящийся к делу. — Она с беспокойством посмотрела на него. — Почему же вы, зная, какой это человек, продолжали с ним интимную связь?
Сначала она отнеслась к его словам легкомысленно:
— Он или другой… Кто-нибудь ведь нужен… — Но тут же добавила более серьезным тоном: — Со мной он был совсем не таким. Со мной ему не нужно было пускать пыль в глаза, фанфаронить. Напротив, он не скрывал своей уязвимости. «Может, это потому, — говорил он, — что ты не расчетлива. Ты еще девчонка и даже не пытаешься воспользоваться нашей связью…» Он очень боялся смерти. Видимо, предчувствовал, что с ним это должно случиться: «Может, черт возьми, кто-нибудь из этих презренных людишек и взбесится!» — «Зачем же вы делаете все для того, чтобы вас ненавидели?» «Потому, что я неспособен внушить к себе любовь. А раз так, то пусть меня хоть ненавидят». — И она закончила уже не так оживленно: — Вот и вся история. Больше я ничего не слышала о Пигу и не знаю, что с ним сталось. Мне сначала даже в голову не пришло вам о нем рассказывать. Ведь все это — дело прошлое. Но вот вчера в кино я вдруг вспомнила про эту пощечину.
Поговорив с Кузнечиком, Мегрэ спустился по лестнице. В бухгалтерии Лапуэнт беседовал с молодым человеком в темном, плохо сшитом костюме.
— Знакомьтесь, патрон. Это господин Жак Риоль.
— Мы с ним уже встречались.
Риоль, взволнованный встречей с комиссаром, вскочил. Его комната была самой мрачной в доме, и по какой-то таинственной причине здесь особенно разило солодом. На полках стояли зеленые папки, как в провинциальной канцелярии. В простенке возвышался огромный старомодный сейф. Мебель, купленная, видимо, по случаю, была испещрена чернильными пятнами и даже изрезана, как школьные парты.
Риоль переминался с ноги на ногу, и Мегрэ казалось, что он видит перед собой молодого Жильбера Пигу, когда тот еще только начинал службу у виноторговца.
— Ты закончил, Лапуэнт?
— Я ждал вас, патрон.
Они попрощались с молодым человеком и через несколько минут уже сидели в маленькой черной машине. Лапуэнт вздохнул:
— Мне уже казалось, что вы никогда не вернетесь. До чего тягостно ожидание в обществе такого нудного и унылого парня, как этот бухгалтер! Диплома у него нет, но он учится на вечерних курсах и надеется через два года получить его. Родом он из Невера, обручен со своей землячкой. Пожениться они смогут лишь тогда, когда у него будут заработки побольше. Нынешнего жалованья не хватит, чтобы содержать семью.
— Девушка по-прежнему живет в Невере?
— Да. Вместе с родителями. Служит в галантерейной лавке. Один раз в месяц он к ней ездит.
Лапуэнт машинально повел машину в сторону набережной Орфевр.
— Свези-ка меня раньше на улицу Фруадво, пятьдесят семь «а», — скомандовал Мегрэ.
Они выехали на бульвар Сен-Мишель и свернули направо к кладбищу Монпарнас. — А этот Риоль был знаком со своим предшественником?
— Нет. Он явился по объявлению. На работу его принял сам Шабю.
— Ясно. Виноторговец сразу угадал в нем человека безвольного.
— Что вы хотите этим сказать?
— Шабю окружал себя людьми слабыми, безропотными, исключение составляет один лишь Лусек. В конечном счете этот Шабю презирал весь мир — как тех, кто на него работал, так и друзей, которые бывали у него дома. Кажется, приехали… Ты со мной не поднимайся. Я должен повидать госпожу Пигу, и если мы явимся вдвоем, это может показаться слишком официальным и напугает ее. Подожди меня в этом баре.
Мегрэ заглянул в дверь привратницкой.
— Скажите, пожалуйста, как мне найти госпожу Пигу?
— Пятый этаж, налево.
— Она сейчас дома?
— По-моему, не выходила. Должно быть, у себя.
Лифта не было, и Мегрэ стал подниматься на пятый этаж, иногда останавливаясь, чтобы отдышаться. На втором этаже слышалось радио. На площадке этажом выше малыш лет четырех-пяти забавлялся игрушечным автомобилем.
Не найдя звонка, Мегрэ постучал. Никакого ответа. Он постучал вторично, досадуя при мысли, как бы не пришлось подниматься снова. Затем приложил ухо к двери, но ничего не услышал. Он все-таки постучал в третий раз, да так, что дверь задрожала от ударов. Только тогда послышались шаги, вернее, шарканье комнатных туфель.
— Кто там?
— Откройте, пожалуйста. Мне нужна госпожа Пигу.
— Сейчас!
Дверь наконец приоткрылась. Молодая женщина, запахнув на груди халат, с любопытством уставилась на посетителя.
— Что вы продаете?
— Я ничего не продаю. Мне просто нужно с вами поговорить. Я — комиссар Мегрэ из Уголовной полиции.
— Проходите! Я неважно себя чувствую и немного вздремнула.
Войдя в гостиную, она закрыла дверь в спальню, в которой Мегрэ успел заметить неубранную постель.
— Садитесь, — сказала она, указывая на стул.
Окно выходило на кладбище, где виднелись высокие деревья. Мебель наверняка была куплена в большом универмаге на бульваре Барбес. На языке каталогов, она была «в деревенском стиле». На круглом столике стоял проигрыватель, а рядом на диване были разбросаны пластинки. Видимо, Лилиан любила слушать музыку лежа. Пепельница была полна окурков.
— Вы по поводу моего мужа?
— И да, и нет. Что-нибудь о нем узнали?
— Нет, все еще ничего. Я ходила к нему в контору, но оказалось, что он не работает там уже полгода.
— Сколько времени прошло с тех пор, как он исчез?
— Два месяца. Это было в конце сентября, в тот день, когда он должен был принести мне жалованье.
Она сидела на подлокотнике кресла, всякий раз, когда полы халата распахивались, показывалось ярко-розовое белье. Но это ее не беспокоило. Должно быть, она привыкла так ходить дома даже при посетителях.
— Давно вы замужем?
— Восемь лет. Жильбер случайно заглянул в магазин, где я работала. Он слишком долго выбирал себе галстук. Видно, я ему приглянулась. Вечером, когда я вышла из магазина, он поплелся следом. Так продолжалось с неделю. Он шел рядом, но не осмеливался заговорить.
— Он уже тогда жил в этой квартире?
— Нет. Снимал меблированную комнату в Латинском квартале. Не прошло и трех недель, как он сделал мне предложение. Я-то не слишком пылала. Это был славный парень, но звезд с неба не хватал.
— Вы не были в него влюблены? Она посмотрела на Мегрэ, отмахнув рукой табачный дым.
— А разве такое бывает? Я в это не слишком верю.
— Скажите, госпожа Пигу, ваш муж прихрамывает?
— Да, его сбила машина. Когда приходится быстро ходить, он немного отбрасывает левую ногу в сторону.
— И давно это случилось?
— Еще до того, как мы познакомились.
— Выйдя замуж, вы продолжали работать?
— Первые три года. Но это было невыносимо. Утром нужно было приготовить завтрак и убрать квартиру. В двенадцать часов мы встречались в ресторане, вечером мне приходилось ходить за провизией, готовить ужин, заниматься хозяйством. Это была не жизнь.
Мегрэ посмотрел на узкий диван, заваленный пластинками и иллюстрированными журналами, на пепельницу, полную окурков. Это было, наверное, ее излюбленное место, здесь она, вероятно, и дремала, когда ему пришлось так настойчиво колотить в дверь.
Были у нее любовники? Мегрэ мог побиться об заклад, что да — хотя бы от нечего делать.
С ее лица не сходило недовольное выражение. По-видимому, оно было для нее обычным.
— Вы ничего не замечали за вашим мужем перед тем, как он исчез?
— Нет. Работал ли он где-нибудь — не знаю, но уходил он из дома и возвращался ежедневно в одно и то же время.
— В конце месяца он вручал вам ту же сумму, что раньше?
— Да. Я выдавала ему сорок франков на сигареты и мелкие расходы.
— Вы не обеспокоились, когда он пропал?
— Не очень. Меня не так легко вывести из равновесия. Однажды я решила позвонить ему в контору. К телефону подошел какой-то мужчина. Я попросила позвать мужа. «Его здесь нет, — ответил он. — А когда он будет — не знаю. Я сам давно его не видел». — И повесил трубку. Вот тогда-то я немного встревожилась и пошла в полицию, чтобы узнать, не слышали ли они что-нибудь о нем, не было ли какого-нибудь несчастного случая… — Как видно, госпожа Пигу не слишком рьяно разыскивала супруга. — Вы не знаете, где он?
— Нет. Я пришел, чтобы задать этот вопрос вам. Вы не предполагаете, где бы он мог скрываться?
— Только не у отца. Старик живет на улице Алезия вот уже около полувека. Там же родился и Жильбер. Мать его умерла, отец на пенсии. Он работал кассиром в отделении Лионского кредита.
— Отец с сыном в хороших отношениях?
— Не очень. Мне кажется, старик меня не выносит. Жильбер, разумеется, меня защищал. Поэтому в последние годы у них были прохладные отношения.
— Вы не сообщили отцу, что ваш муж исчез?
— Зачем? Они и так виделись не больше раза в год, первого января. На Новый год мы ходили к старику вдвоем, и он всегда угощал нас стаканчиком портвейна с бисквитом. Жилье у него типично холостяцкое.
— Как вы можете объяснить, что ваш муж, потеряв место, продолжал в течение трех месяцев приносить жалованье!
— Должно быть, где-нибудь работал.
— У вас не было сбережений?
— Что вы! Одни долги! За холодильник мы до сих пор не расплатились, а вот теперь мне пришлось отказаться от машины для мытья посуды.
— У вашего мужа не было ценных вещей?
— Конечно, нет. Даже кольца, которые он мне подарил, — подделки. Но вы до сих пор не сказали, почему вас так интересует Жильбер?
— Хозяин выгнал Пигу с работы в конце июня, после того, как обнаружил, что тот в течение трех лет более или менее ловко залезал к нему в кассу.
— Неужели у него была любовница?
— Думаю, что нет. Он брал очень маленькими суммами. Поначалу по пятьдесят франков в месяц.
— Значит, это и была так называемая прибавка?
— Совершенно верно. Вы его донимали, требуя поговорить с Шабю о прибавке, а так как у него не хватало на это духу, да и ни к чему, кстати, не привело бы, он стал подделывать подписи. От пятидесяти франков перешел к ста. Потом на последнее Рождество…
— Пятьсот франков наградных? — Она пожала плечами и добавила: — Какой идиот. Чего он этим добился? Надеюсь, ему удалось найти другое место?
— Сомневаюсь.
— Почему?
— Мне случалось видеть его на улицах в разное время дня, когда конторы и магазины еще открыты.
— Он что-нибудь натворил? У вас есть основания его разыскивать?
— Дело в том, что в прошлую среду возле дома свиданий на улице Фортюни был убит Оскар Шабю. У вашего мужа есть оружие?
— Маленький черный пистолет. Еще с военной службы, подарок приятеля.
— А сейчас пистолет здесь, дома?
Она поднялась и, шаркая шлепанцами, направилась в спальню. Слышно было, как открываются и закрываются ящики.
— Не могу найти. Неужели Жильбер унес его с собой? По-моему, он никогда им не пользовался, и я не уверена, что к нему были патроны. Я, по крайней мере, их не видела.
Молодая женщина снова закурила сигарету и на этот раз уселась в кресло.
— Вы и в самом деле полагаете, что он способен убить своего хозяина?
— Шабю жестоко обошелся с ним и дал ему пощечину.
— Представляю! Ведь я тоже с ним встречалась. Меня это нисколько не удивляет. Этот Шабю — ужасная скотина.
— Он вам не рассказал о случившемся?
— Нет. Только выразил удовлетворение, что избавился наконец от моего мужа, а также заметил, что и для меня это избавление.
— Он дал вам денег?
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Потому что это было бы на него похоже. Представляю, что между вами могло произойти.
— У вас действительно богатое воображение.
— Я просто знаю его манеру обращаться с женщинами.
— Вы хотите сказать, что так он ведет себя со всеми?
— Вы угадали. Он назначил еще одно свидание?
— Нет. Только попросил мой телефон.
— Но не позвонил?
— Нет.
— Вы не ответили насчет денег.
— Он дал мне тысячу франков.
— А на что вы живете сейчас?
— Выкручиваюсь, как могу. Слежу за объявлениями по найму, пишу письма, но пока безрезультатно.
Мегрэ наконец поднялся. Ноги у него онемели, лоб покрылся испариной.
— Благодарю за прием.
— Вы сказали, комиссар, что видели мужа много раз. Следовательно, вы скоро можете его найти?
— При условии, если он снова попадется мне на пути и не исчезнет в толпе, как делал это до сих пор.
— Как он выглядит?
— Очень усталым… Есть у него друзья в Париже?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13