Мы не собираемся делить врагов и оппозицию. Для нас это синонимы. Если правительство поднимет руку на "Движение", созданное Франко 18 июля 1936 года, когда мы начали наш очистительный крестовый поход против коммунизма, мы организуем свою партию, и мы станем на защиту наших основополагающих идей. Мы не остановимся ни перед чем, ради того, чтобы отстоять идеи Франко. Нынешнее правительство, в состав которого входит лишь один представитель фаланги, не может считаться общенациональным. Фрага представляет кучку либералов, а не нацию, поклявшуюся "Движению" и Франко.
"Посибле", журнал центра, привел слова Фрага, когда его назначили на пост министра внутренних дел:
- Я сказал королю, что смогу занять пост лишь в том случае, если мне разрешат проведение моих демократических реформ. Для этого мне нужно привести с собой полдюжину верных людей.
Испанцы ждали, что Фрага немедленно объявит о сроках и датах реформ. Он медлил - обещая.
Испанцы ждали амнистии. Министр юстиции Антонио Гарригес обещал провести амнистию, однако после того, как будут внесены конституционные изменения в "Основной закон".
Испанцы ждали вхождения в общий рынок, однако министр Ареильса - после первых своих визитов в Париж и Бонн - ничего, кроме посул "привести Испанию в семью европейских народов", не сделал.
А три политические единицы Испании по-прежнему хранили молчание: король, армия, "Опус деи".
В Париже, когда ожидание затянулось, было проведено широкое совещание демократической оппозиции, в котором приняли участие Игнасио Камуньяс Солис и Хоакин Сатрустеги - от либеральных монархистов, представитель испанской компартии, Руис Хименес и де Миранда - от демохристиан, генеральный секретарь Социалистической рабочей партии Филипе Гонсалес, социал-демократ Мануэль Диас Аллегрия - сын бывшего начальника генштаба (и такое возможно в нынешней Испании), социалист Рауль Мородо.
По оценкам европейской прессы, совещание это было "историческим", ибо все его участники вернулись затем в Мадрид и разъехались по домам: раньше бы их встретили на аэродроме Баррахас полицейские машины.
На совещании выступил Руис Хименес - он был защитником Марселино Камачо, его адвокатская контора приняла на себя защиту Луиса Корвалана (если, впрочем, можно надеяться на защиту коммуниста в условиях пиночетовского фашизма).
Руис Хименес наметил план действий оппозиции: продолжать борьбу за демократизацию, организовывать манифестации в стране, используя прессу, проводя широкую разъяснительную работу.
- Надо дать возможность правительству, - закончил Руис Хименес, выполнить обещания, которые были им выдвинуты в программе кабинета.
Однако либеральный монархист Сатрустеги оппонировал Руису Хименесу:
- Положение в Испании не изменилось. Существовало единовластие Франко, и поныне проводятся в жизнь его законы; король не может назначить президента кортесов более либерального, чем тот, который был при Франко; председателем совета министров остался тот, который был во время дикратуры.
Профессор Хосе Видаль Бенейто, представляющий Социалистический союз, заключил:
- Демократические преобразования должны быть проведены немедленно условия для этого созрели. Мы взываем к чувству патриотизма тех, кто работает в государственных учреждениях... Испанская армия занимает позицию Нейтралитета и стоит в стороне от политических процессов...
...Вечером приятель увел меня в "Чокко", где собираются журналисты со всего мира (традиция времен гражданской войны - здесь, на Гран Виа, обычно встречались Хемингуэй, Кольцов, Мальро). Здесь было все, как и год назад: шумели, бражничали; разница заключалась, впрочем, в одном лишь: раньше Франко ругали втихомолку, а сейчас "поливали" в открытую; раньше прощались, вскидывая правую руку - приветствие фаланги идентично гитлеровскому, ныне наряду с "хайлем" демонстративно поднимали кулаки: "но пассаран!" - "они не пройдут!".
Не пройдут ли? Собственно, это и была та проблема, которую мы обсуждали в тот вечер, да и во все другие дни и вечера прошлого декабря и нынешнего января. Естественно, те, кто стоит на левых позициях или на позициях демохристианского центра, утверждали по-испански страстно:
- Возврата к франкизму быть не может, фашизм не пройдет. В церквях, которые ранее были оплотом франкизма, заседают нелегальные рабочие комиссии! Из университетов изгоняют правых профессоров! Вся интеллигенция стоит на левых позициях.
Через несколько дней я встретился с Эусебио-и-Агирре, одним из тех, кто придерживается противной точки зрения. Отказавшись от рюмки джина ("это непатриотично, джин - продукт янки, истинные испанцы пьют "тинто", красное вино Андалузии"), Эусебио очень убежденно - но не очень спокойно - изложил мне свою точку зрения:
- Почему Франция ныне изменила свое отношение к Испании? Почему Париж, укрывающий баскских террористов, ныне высказывает доброжелательство? Почитайте труды, издающиеся левыми в Париже, почитайте. Там намечают три фазы: первая замена режима, созданного гением каудильо, какой-то аморфной либеральной монархией. Вторая - свержение монархии и установление республики. Третья после тайного договора (?!) между нашим "другом", то есть США, и врагом - то есть Кремлем, Испания становится разменной картой в игре двух сверхдержав; русские (!) высаживаются со стороны Средиземного моря, испанская нация, как великая нация мира, перестает существовать. Секретная работа по подготовке к этому разделу идет вовсю: наши продажные журналисты и газеты при попустительстве правительства требуют разрешить развод в Испании, позволить женщинам делать аборты и отменить цензуру. Это - звенья одного плана, утвержденного сверхдержавами (!) Что нас спасет? Лишь одно - армия!
Как вы думаете, читатель, кто это говорит? Маоист? Ультралевый? Нет. Мой собеседник - фашист, фалангист (что, впрочем, одно и то же), один из сотрудников лидера испанских ультраправых Бласа Пиньяра.
В отличие от социалиста Хосе Видаля Бенейто, банкир, прокурадор кортесов и редактор фашистского журнала "Фуэрса нуэва", Блас Пиньяр не считает армию нейтральной. Пиньяр считает армию "позвоночником нации" - в этом ее историческая миссия; каждый испанец обязан любить свою высокотехническую, высококультурную (а ни один "культурный человек не может быть марксистом") армию, которая отвечает за будущее нации.
Так фашисты говорят в современной Испании. А как действуют? Вот лишь один пример: несколько общественных организаций города Сабадель в январе 1976 года направили в муниципалитет петицию об амнистии. Люди просили мэра Хосе Бурролье зачитать членам муниципалитета их петицию. Мэр отказал. Представители общественности - рабочие, священник, инженер, врачи - начали скандировать: "В отставку!" Ворвалась полиция. Никого не били - что правда, то правда. Просили, чуть подталкивая плечами, разойтись "подобру-поздорову". Родригес, работник местного синдиката, не мог спокойно видеть н е п о в и н о в е н и е. Он набросился на пятнадцатилетнюю школьницу Изабель Гарсиа Порсель и зверски избил ее. ("Черная сотня" или "штурмовики" - разве не похоже?) Отец пытался заступиться за дочь - Родригес вытащил пистолет: "Я пристрелю тебя, красная собака!" Пистолет - это нехорошо, это- опасно: полиция отбила девушку, перенесла ее в вестибюль, положила возле мэра, на диван. Девушка, утерев с лица кровь, увидела рядом с мэром Родригеса и закричала в ужасе. Корреспондент журнала "Мундо" Дионисио Хименес обратился к Родригесу:
- Кто дал вам право так вести себя?
Родригес поиграл пистолетиком:
- Хочешь, чтобы я тебя прикончил?
Журналиста Хименеса немедленно окружили молодчики - и так же, как и Изабель - избили, по надежным гитлеровско-франкистским рецептам. Когда Хименес поднимался с пола, заместитель мэра по внутренним делам не преминул упредить:
- Советую тщательно подумать о том, что ты собираешься написать в свой журнал!
К Хименесу бросился на помощь его коллега - журналист Ксавьер Бинадер. Его тоже избили. Тот же помощник мэра, наблюдая избиение, сказал, закуривая:
- Допрыгался. Пришло и твое время.
Хименес вместе с адвокатом обратился в комиссариат полиции. Когда они выходили, адвоката Рамона Вальдеса окружила толпа фашистов. Его били железными цепями. По голове. До тех пор, пока служитель закона не упал на асфальт".
* * *
Душа в облаках,
А тело, как плач
Плачет народ - плачет маэстро...
Священник деревни из "прежних",
Для него маэстро - атеист,
А для мэра - он, конечно, коммунист,
А для "гвардиа сивиль" - анархист,
А для тех кто во дворцах, - сепаратист...
В деревенском казино, где каждый вечер
Собирается "бо мон" - два офицера и фельдшер,
Ему не дают стула.
Это верные и хорошие люди
Написали, куда надо,
Что мысли маэстро им непонятны,
Сложны, неприятны.
Они написали, куда надо,
Что маэстро читает детям Мачадо,
Того самого Мачадо, который шлялся по этим равнинам,
Прежде чем умные люди изгнали его из страны.
Он губит детей, этот маэстро!
Он не бьет их,
И не ставит на колени в углу класса
И не таскает за уши...
Хорош себе маэстро!
Ведь давно известно, что лишь кнут
Хорошо учит: и детей и взрослых,
Слова - развращают.
Они написали,
Что этот любитель Мачадо
Ни разу не побыл - как надо!
На празднике нового сада,
Который разбили около полицейского участка
Дамы-патронессы.
К письмам хороших людей прислушались.
Умные письма попадают к умным людям.
Маэстро прогнали из школы.
И сейчас "верные и хорошие люди"
Спокойно играют в карты в своем казино,
Потому что их детей учат так, как положено:
И побьют, и потаскают за уши, и поставят на колени.
Хорошая смена растет - знает, что такое кнут.
Кнут теперь снова чтут.
Это - баллада баска Патчи Андриона. Патчи поет свои стихи, он бард. Этого славного парня называют "некоронованным королем Страны Басков".
- Теперь меня перестали запрещать, - усмехается Патчи, - теперь мне разрешают выступать без предварительного просмотра текста песен. Что-то даже не верится, наверное, скоро посадят.
Он берет свою гитару, склоняет сильное лицо к деке, замирает на мгновение, а потом требовательно и резко трогает струны - "Сонет 1937-1975".
Я плаваю в тишине,
Плаваю.
Воспоминания - как нога в гипсе,
Как крик роженицы,
Словно шепот вопиющего в пустыне.
Эта страшная тишина рождает желание,
Чтобы ветер вырвался из моих сухих ладоней,
Чтобы сердце остановилось,
Но сердце мне не подвластно,
Мне подвластен голос, и я рожаю песни
Как гвозди.
А в моих песнях
Я хочу схватить тишину солнечного утра за волосы,
Я хочу выжать небо, как жирный апельсин,
И чтобы зубы свело оскоминой,
И чтобы это разбудило жажду прокричать
Мою песню.
Петь для себя - непозволительная роскошь,
Мыльный пузырь из шепота,
Шаги в пустоте,
Дыра в ничто...
Поющий тихо - поет для себя;
Нельзя петь по карточной системе, когда голоса отпускают на день
Триста граммов.
Или пол-литра.
Тогда умирает слово.
Оно становится жалобой.
А разве поэзия - жалоба?
Поэзия - это ненормированное требование.
Нельзя регулировать поэзию, как магнитофон.
Нельзя петь без ненависти.
Я - во всяком случае - не могу:
Для этого у меня нет времени.
Такие настроения - типичны для испанских бардов. Здешние барды - это с е р ь е з н о, каждый выходит на сцену со своей политической платформой. Эстетическая - у всех общая: испанская музыка, испанское слово, прекрасная испанская открытость. Раньше правительство остро реагировало на такие песни-призывы; певцов лишали права выступлений, вынуждали эмигрировать. Нынешний режим повел себя умнее: пой себе на здоровье, что угодно - рядом с залом, где ты поешь, стоят два джипа с "грильос", которые вооружены автоматами, стреляющими не только резиновыми пулями.
Несмотря- на трескучие - особенно во внешполитическом аспекте - пассы нового правительства, в Мадриде вовсю работает НРУ (национальное разведывательное управление) Пиночета. Друзья рассказали, что посольство Чили содержит здесь одиннадцать "военных атташе" - чуть не вдвое больше, чем позволяют себе американцы. Эти "нрувцы" заняты подготовкой террористических актов против ведущих чилийских эмигрантов. Причем, поскольку коммунисты и социалисты не могут быть выявлены - они находятся в подполье, - удар обращен против левых демохристиан. Пиночет объявил, что ни о какой многопартийности, ни о какой демократии в Чили до конца XX века не может быть речи, следовательно, необходимо устранить всех возможных претендентов на власть, даже представляющих интересы национальной буржуазии.
Первой жертвой НРУ оказался генерал Карлос Пратс, занимавший ключевые посты в министерстве обороны Чили - и во времена Фрея и в годы Народного Единства. В его машину была подложена мина. Генерал и его жена были убиты. Это случилось в Аргентине. Следом за тем агенты НРУ переместились в Европу, выбрав местом для координирующей штаб-квартиры Мадрид. При Франко им здесь помогали не только советами. Отсюда, из Мадрида, НРУ начало охоту за бывшим министром внутренних дел, одним из основателей христианско-демократической партии Бернардо Лейтоном, бывшим министром иностранных дел Габриэлем Вальдесом, ныне являющимся помощником Генерального секретаря ООН, и за Радомиро Томичем, выдвигавшемся на пост президента Чили от ХДП в 1970 году.
Не испанская полиция, а чилийская оппозиция в Мадриде предупредила Бернардо Лейтона в 1975 году (еще при жизни Франко), что НРУ готовит на него покушение. Однако он не смог нанять себе охрану. Люди НРУ напали на него ночью. Его повалили выстрелом в голову. Жену начали бить, а потом выстрелили ей в шею. Чудом оба остались живы - вовремя приехала "скорая помощь".
Исполнителями замыслов НРУ являются Андрее, Патрисио и Хорхе Мельгоса. Они известны "Интерполу", как профессиональные бандиты, члены международной мафии. После победы Сальвадоре Альенде, братья Мельгоса нелегально перевозили оружие в Чили, чтобы организовать фашистские банды и не дать президенту Народного Единства занять дворец Ла Монеда. Когда этот план потерпел провал, они совершили убийство генерала Шнейдера - это была продуманная провокация: фашисты были уверены, что армия выйдет на улицы - отомстить за убитого начальника генштаба. Армия на улицы не вышла, Хорхе попал в тюрьму. Два старших брата успели бежать в Испанию. Здесь они проходили тренировку под руководством как "гристаповцев", так и гитлеровцев - их за Пиренеями много. Шефом мадридского центра стал один из лидеров чилийского фашизма Хуан Луис Бульнес.
После переворота они вернулись в Сантяго и сразу же стали руководить ведущими отделами НРУ. Именно они, Патрисио и Андрее, прибыли в США с дипломатическими паспортами, которые гарантировали их неприкосновенность. Они вошли в контакт с кубинскими контрреволюционерами, итальянскими мафиозо и пуэрториканскими гангстерами. ФБР получило данные, что они готовят убийство помощника Генерального секретаря ООН Вальдеса. Такого рода убийство вызвало бы международный скандал. Вальдхайм, извещенный о замыслах НРУ, вызвал чилийского представителя при ООН и сказал, что не кто-нибудь, а правительство Чили отныне ответственно за все, что может произойти с чилийцами, работниками ООН.
Братьев Мельгоса пришлось срочно увезти на первом же самолете в Сантьяго.
Однако мадридский центр НРУ продолжал активизировать свою работу: было принято решение во что бы то ни стало убить Томича, который в это время переехал из США в Европу.
Братья Мельгоса прибыли в Мадрид, а отсюда отправились в Швейцарию, где находился Томич. "Интерпол" сработал и здесь: швейцарская полиция выделила охрану чилийскому изгнаннику.
При Франко об операциях мадридского филиала НРУ молчали. Сейчас об этом заговорили открыто. Значит, надо ждать выступлений в журналах. Испанские газетчики работают отменно - после сорока лет вынужденного молчания ребята, что называется, вкалывают в поте лица. Журнал "Камбио" громыхнул материал против агентов ЦРУ в Испании: с фотографиями и именами. Правительство промолчало. Ждали реакции посольства США - те не решились опровергать факты.
Я вспоминаю прошлый, - не говорю уж, - позапрошлый год. Журналисты тогда стоном стонали в "бесцензурной" стране. В 1975 году было закрыто пять журналов, девять раз арестовывали имущество газет, семнадцать раз были возбуждены судебные процессы против редакций; общий размер штрафа, наложенного на прессу, составил два миллиона песет.
Хочу привести данные о схватках режима Франко с прессой только в январе 1975 года: 1) арестовано имущество журнала "Эль папуас"; 2) секвестирован журнал "Нуэво фотографас"; 3) секвестирован номер газеты "Эль Коррео де Андалусия"; 4) сожжен номер газеты "Гранада Семаналь", директор газеты, Хоакин Пехия, выслан из Испании, выпуск издания запрещен отныне и навсегда;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16