Вода в речках была свежей, хотя и коричневатой, с тонкой взвесью ила, но в застойных прудах имела неприятный солоноватый привкус. Они взяли за правило ночевать прямо на дороге, поскольку во всех остальных местах было недостаточно сухо. Изредка выдавались ясные лунные ночи, когда они могли идти без остановки.
Уже много дней они брели по унылой болотистой местности. Запасы еды были на исходе, когда однажды вечером они увидели за пеленой тумана смутное мерцание костра или нескольких костров. Перспектива оказаться в человеческом обществе не обрадовала Альва, но он не стал останавливать Рока, который размашистым шагом помчался вперед. Приблизившись, они увидели, что костры были разведены вокруг длинного каравана из сорока или пятидесяти повозок, остановившегося возле развалин какого-то древнего строения – первого человеческого жилища, которое они видели за последнее время. В основном повозки были небольшими двухколесными телегами, но имелись и тяжелые двухосные фургоны, запряженные четверками лошадей или волов, некоторые даже с прицепами. Вокруг костров двигалось множество людей. Казалось, в таком количестве им нечего было опасаться, но когда двое путников вышли из тумана, лагерь огласился криками тревоги и люди высыпали наружу с мечами и луками. Они не опустили оружие и тогда, когда увидели, что им противостоят всего лишь двое молодых мужчин, одетых в обноски и с такой же бледной кожей, как у них самих. На Альва и Рока со всех сторон посыпались резкие вопросы. Они понимали язык, но словно онемели от испуга и неожиданности. В любой момент один из лучников мог спустить тетиву, и тогда…
Через толпу протолкался высокий бородатый мужчина в шляпе и плаще с меховой опушкой. Он оттеснил передние ряды наступавших и что-то прокричал им. С ним осталось четверо лучников и двое людей в плащах, с обнаженными мечами; остальные неохотно разошлись. Сам человек не носил оружия, но глядел на незнакомцев с сомнением и недоверием. Отдышавшись, он заговорил на северном наречии:
– У вас наш цвет кожи, но, похоже, вы не понимаете наш язык. Стало быть, вы северяне?
– Да, я вырос на севере, – ответил Альв. – И мой спутник тоже жил там с раннего детства, хотя по крови он принадлежит к вашему народу. Его зовут Рок.
– А ты разве не южанин?
Альв пожал плечами.
– Насколько мне известно, я не имею такой чести. Я найденыш, которого воспитали в северной семье и назвали Альвом. За время своей долгой ссылки Рок забыл большую часть вашего благородного языка, а я знаю его только из книг.
Бородатый человек улыбнулся, но его лицо осталось непроницаемым, как каменная стена.
– Ну что же, мой красноречивый найденыш, меня зовут Катэл по прозванию Честный. Я торгую всем понемногу и возглавляю скромный караван, который ты видишь перед собой. Если вы пришли продавать или покупать, то мы к вашим услугам. Или вам требуется что-то иное?
– Место у вашего костра в эту промозглую ночь, достопочтенный сир, – встрял Рок. – И возможно, скромный ужин. У нас во рту с утра маковой росинки не было. Никаких яств, сами понимаете, ибо это будет несообразно с нашим пищеварением в столь поздний час.
– Увы! – в тон ему отозвался Катэл. – Мы всего лишь бедные торговцы, везущие с собой лишь минимум припасов, достаточный для того, чтобы пересечь эти гиблые земли, не умерев с голоду. Если бы вы навестили нас в наших скромных жилищах, то мы бы с радостью поделились последними крохами со своего стола, но здесь нам приходится думать о родных и близких, которые могут зачахнуть без пищи.
– Сколь опрометчиво с нашей стороны было просить помощи, не объяснив сначала своего положения! – без запинки отозвался Рок. – Мы не просто нищие бродяги, но честные ремесленники и мастеровые, путешествующие по Южным Землям в поисках других честных людей, способных оценить наше заработанное тяжким трудом мастерство, а именно – работу по металлу…
Глаза Катэла расширились. Один из его подручных, лысый и низенький, опустил свой меч.
– Вы кузнецы? Северные кузнецы?
Рок повторил историю о безвременной кончине их горячо любимого мастера. Низенький человек повернулся к Катэлу и произнес несколько быстрых фраз по-сотрански.
– Да, я умею чинить тележные оси и колеса, – заметил Альв, внимательно слушавший.
– А также отлично понимаешь наш язык, – ворчливо добавил Катэл. – Ты можешь починить наши повозки?
– Не могу утверждать с уверенностью до тех пор, пока не увижу их, – ответил Альв. – У меня есть кое-какие инструменты, но далеко не все необходимое для кузницы. Не имея ни горна, ни наковальни…
Катэл кивком указал на руины у себя за спиной.
– Это кузница, – произнес он с таким видом, будто показывал на роскошный дворец. – Вернее, там когда-то была кузница. Поэтому мы и остановились здесь. Мы пытались привести повозки в порядок, но, к несчастью, наши познания в кузнечном деле не превышают те, которые приобретает с годами любой путешественник. Четыре наших фургона вконец изуродованы на этой проклятой дороге и едва не распадаются на части, а еще десять могут сломаться прежде, чем мы достигнем Дунмархаса. Даже лучшие из их так называемых кузнецов вряд ли смогут чем-то помочь.
Альв улыбнулся.
– Вы увидите, что их мастерство немного возросло с тех пор, как мы побывали в городе. Давайте взглянем на повозки, потом на кузницу, и я постараюсь сделать, что смогу.
– Одну минуту! – запротестовал Катэл. – Мы еще не договорились о цене.
– Место у костра, еда и постель, – сказал Альв. – Остальное обсудим позднее, в зависимости от того, как много будет работы. Мы не станем торговаться и заламывать цену.
– Вы доверяете нам? – воскликнул Катэл с таким видом, словно сама мысль об этом возмущала его.
– Разумеется, – хохотнул Рок. – Ведь недаром вас называют Честным!
– Ну и дела, – пробормотал торговец. – Куда катится наш мир! Ладно, пошли посмотрим на работу, а потом ты разделишь с нами те скудные крохи, что предназначены для ужина.
«Скудные крохи» оказались трапезой из нескольких блюд, причем еда подавалась в количествах, достаточных даже для Рока. Альв ел мало, но предстоящая работа, казалось, воодушевляла его.
– Ну как? – спросил Катэл после того, как они поели. – Ты полагаешь, что справишься?
– По большей части, – ответил Альв. – Если твои люди смогут очистить кузницу и придать ей рабочий вид. Десять поврежденных колес нуждаются в подтяжке и новых железных ободах; Рок сможет сделать это самостоятельно, он отличный кузнец… – Рок изумленно уставился на него, – а погнутые оси я могу выпрямить и сварить так, что они прослужат тебе до конца этого сезона – если ты будешь держаться Высоких Дорог. Что же касается двух разбитых ступиц, я могу подлатать их, пожалуй, на ближайшие тридцать лиг пути, но не более того.
Торговец глубоко вздохнул.
– Две ступицы? О, это ничто, сущая безделица! Мы всегда берем с собой несколько лишних повозок как раз на такой случай. Там хранятся наши скромные припасы, понимаешь? Поэтому мы можем просто переложить груз и отправить рухлядь домой. Но мы не можем потерять четырнадцать повозок, нет! Тогда предприятие лишится всякой выгоды. Поэтому сдается мне, что вы – подарок небес. Вы появились как раз в том месте, где путникам обычно требуется кузнец, после наихудшей части дороги.
Он отхлебнул глоток эля и снова указал на развалины:
– Вот уже двести лет здесь постоянно была кузница. Хорошее место, хотя и немного уединенное. Во все времена года люди проезжают здесь туда и обратно, а в этой проклятой глуши чего только не случится, сами понимаете. Поэтому здесь, у начала Великой Дамбы, был разбит огромный постоялый двор с кузницей для обслуживания путешественников. Времена изменились, торговля измельчала, и постоялый двор закрылся, но кузница осталась. По большей части она пустовала, но приходили кузнецы и содержали ее – кто по году, кто по нескольку лет. Последний кузнец был еще жив, когда мой отец впервые проезжал этой дорогой. То было… дайте-ка подумать… лет шестьдесят тому назад. Потом кузнец умер, и никто не пришел ему на смену.
Он многозначительно взглянул на своих гостей.
– Зато теперь это место может стать золотой жилой для двух молодых парней, которые не гнушаются тяжелой работы. Я буду очень рад видеть здесь кузнеца, как и все честные торговцы. У вас не будет отбоя от заказов, ведь караваны все лето идут туда и обратно.
– А в остальное время года здесь нет никого и ничего, кроме болотных призраков, – проворчал Рок. – Нет, достопочтенный сир, благодарю покорно! Здесь для нас слишком пусто и одиноко – верно, Альв?
Но Альв смотрел на голые старые стены и стропила крыши, все еще массивные и прочные. Внутри, где когда-то был очаг, замерцал огонек, и один из работников негромко запел. Остальные подхватили неспешный, грустный мотив, и даже Катэл что-то замычал себе под нос.
Мои ноги гудят
После долгого дня,
После долгого дня!
Мои руки болят
После тяжких трудов,
После тяжких трудов!
Вот и вечер настал –
Все покою мне нет…
– Не знаю, – тихо сказал Альв. – Не знаю.
Ноет, ноет сердечко, –
И куда мне пойти,
И куда мне податься,
Чтобы забыть твою любовь,
Чтобы забыть твою любовь!
Но он ничего не добавил. Расчувствовавшись от песни, Катэл сунул нос в кружку с элем, а затем внезапно перешел на деловой тон и повел их присматривать за починкой кузницы. Рок суетился вокруг, показывая работникам, как прилаживать новую кожу к проржавевшим мехам, но Катэл и Альв остались стоять у входа, разглядывая древнее строение.
– Хорошие, крепкие стены, – промолвил торговец. – Мои ребята могут за сутки оборудовать здесь пристойное место для жилья. Возьмут доски из запасных повозок, хорошую дранку и смастерят тебе отличную крышу. В здешних речках полно рыбы, на болотах гнездятся кулики и куропатки. Что до другой еды – клиенты снабдят тебя любыми лакомствами на твой вкус. И тебе не придется ограничивать себя! Без единого конкурента на тридцать лиг, к югу или к северу, ты сможешь назначать любую цену, какую пожелаешь. – Он подмигнул. – Конечно, для своего друга Катэла ты сделаешь исключение, не так ли? Здесь ты станешь богачом!
Альв улыбнулся, но промолчал. В ту ночь он опять лежал без сна, однако на следующий день не выказывал признаков усталости и работал с необычайным усердием. От рассвета до заката этого пасмурного, дождливого дня он потел в заново отстроенной кузнице, выпрямляя оси и колеса, убирая коварные мелкие трещины, перегибы и неровности, которые могли привести к потере ценного груза на переправе или посредине крутого подъема. То была грубая работа деревенского кузнеца, но все восхищались его силой и выносливостью, особенно Катэл. Лишь Рок, занятый свариванием тщательно отмеренных железных полос в железные обручи и надевавший их на тележные колеса, время от времени останавливался и смотрел на Альва странным взглядом, в котором смешивались сострадание, гнев и замешательство. Поздно вечером, когда работа закончилась и все начали устраиваться на ночлег, Альв наконец заговорил о том, что лежало у него на сердце.
– Рок, друг мой, – начал он, глядя в кружку с подогретым вином. – Мне кажется, Катэл прав.
Рок возмущенно затараторил, но Альв властным жестом остановил его:
– Здесь место для кузнеца… полезное, жизненно важное место. И здесь я собираюсь остаться, хотя бы на несколько лет.
– Неужели ты позволил этому сладкоречивому негодяю одурачить тебя! – взорвался Рок. – У тебя с головой не в порядке, ты знаешь об этом?
– Это правда, с головой у меня не в порядке, – спокойно согласился Альв. – А также с руками, с сердцем и со всем остальным, что способно чувствовать. Я ущербен, и меня нужно отковать заново. Не знаю, прав ли я, но, по-моему, это место лучше любого другого предназначено для моего исцеления.
– Амикак тебя побери, вместе с твоими больными фантазиями! Да, это место излечит тебя от всего, в том числе и от жизни! Тебе бы стоило послушать истории, которые я слышал в детстве о гиблых топях. Это рассадник всяческой заразы. Здесь ты подцепишь болотную лихорадку, которая сгноит твои внутренности, истончит кости и заставит кровь кипеть в жилах. А если этого мало, то здесь полно демонов, призраков, ночных чудищ и других дружелюбных существ, которые забредают сюда от самого Великого Льда, можешь мне поверить!
– Тем не менее люди жили здесь, – возразил Альв. – Возле дороги относительно сухо, и до сих пор мы не видели никаких ужасов.
– То-то мы долго здесь пробыли! – проворчал Рок. – Образумься же наконец, Альв! Или, если уж тебя так проняло, попробуй ради разнообразия подумать обо мне. Вчера вечером ты назвал меня отличным кузнецом. Раньше я что-то не слышал от тебя таких похвал.
– Потому что я не знал, как много это значит для тебя; твои чувства не так-то легко прочесть. Не думай, будто я не понимаю, как сильно я у тебя в долгу. И поверь, я действительно думаю о тебе сейчас. Хьоран был прав: судя по речам этих людей, истинное кузнечное мастерство здесь неизвестно, а значит, ты будешь для них мастером не хуже меня…
– Ты знаешь, что это неправда, – упрямо проворчал Рок, наклонив свою круглую голову. – Сила там или не сила, ты все равно в десять раз искуснее меня!
– Тебе приходилось учиться ремеслу, чтобы служить нам, хотя ты почти не имел возможности воспользоваться своими знаниями. Но здесь, на юге, ты больше не обязан быть ничьим слугой и помощником…
– О, я вижу, болотные испарения уже затуманили твой разум! Если это верно для меня, то для тебя в десять раз вернее. Отправляйся со мной и стань мастером, забудь о своем ученичестве! Оставь мрачные мысли в здешней грязи, где им самое место! Что сделано, того не переделаешь. Если бы я винил тебя в случившемся, то бросил бы тебя на милость нашего дорогого мастера. Он с самого начала старался повернуть тебя на свою кривую дорожку, поскольку нуждался в твоей силе. Даже я это видел – и как ты мог противиться ему, в таком-то возрасте! Нет, я виню только его, а все сделанное тобою находится в его тени.
Альв сурово кивнул.
– Да, и его тень по-прежнему со мной. Рок, дружище, послушай меня. Завтра Катэл пошлет свои повозки дальше на юг – езжай вместе с ними! Но я останусь здесь. Мне еще рано уходить.
– Ступай ты к Реке См. раздел «Приложения». – Примеч. пер.
со своими бреднями!
Рок сплюнул, повернулся спиной и больше не произнес ни слова. Он молчал и на следующее утро, которое выдалось ярким и солнечным, сосредоточенно готовясь к отъезду.
Катэл многословно выразил свое изумление разлукой двух друзей; в неожиданном приливе великодушия он одарил Рока приличной суммой денег, а также массой добрых советов и полезных имен. Тот, не будучи легкомысленным человеком, принял и то, и другое, хотя лицо его оставалось мрачным. Наконец он забрался на передок одной из повозок, которой правил один из его новых знакомых, и не оглядывался назад до тех пор, пока караван не тронулся с места.
В нескольких сотнях шагов от руин кузницы Высокая Дорога покидала сухую землю и шла дальше через болота по низким, широким аркам Великой Дамбы, лишь изредка опускаясь на небольшие островки твердой почвы. Две широкие колонны, выветренные до такой степени, что потеряли всякую форму, обозначали начало дамбы. У одной из колонн стоял Альв.
– Ну? – холодно спросил Рок.
– Нет, – ответил Альв. – Но желаю тебе всего хорошего, друг. Я никогда не смогу отплатить тебе за все, что ты сделал для меня, но надеюсь хотя бы попробовать.
Он протянул руку. Рок наклонился и коротко встряхнул ее.
– Мы поедем медленно, – только и сказал он. – Если передумаешь до вечера, то сможешь без особого труда догнать нас. Немного бега пойдет тебе на пользу.
Альв улыбнулся и поднял руку. Он не сделал ни шага вслед повозкам, выезжавшим на дамбу, но стоял и смотрел, пока караван не исчез в полуденной дымке. Сзади доносился визг пил и стук топоров: работники Катэла трудились не покладая рук, превращая старую кузницу в некое подобие жилья. Другие торговцы присоединились к своему лидеру. Они осыпали Альва всевозможными обещаниями, не понимая, что вовсе не надежда на высокие заработки заставила его остаться здесь. Ему предстояло оплатить тяжелый долг, прежде чем жизнь снова вернется в нормальную колею… если это вообще когда-нибудь произойдет.
В тот день он работал в кузнице вместе с подручными Катэла и сидел допоздна под новой крышей, беседуя с торговцами о состоянии дел и попивая подогретое вино. По их словам, с каждым годом в мире становилось все темнее. Дороги приходили в упадок, погода ухудшалась, клиенты стали прижимистее, а издержки – просто непомерными. Но за привычными повседневными сетованиями Альв расслышал нотки неподдельного беспокойства. Со времен юности Катэла в Северных Землях наступили печальные перемены, а ведь его еще нельзя было назвать стариком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Уже много дней они брели по унылой болотистой местности. Запасы еды были на исходе, когда однажды вечером они увидели за пеленой тумана смутное мерцание костра или нескольких костров. Перспектива оказаться в человеческом обществе не обрадовала Альва, но он не стал останавливать Рока, который размашистым шагом помчался вперед. Приблизившись, они увидели, что костры были разведены вокруг длинного каравана из сорока или пятидесяти повозок, остановившегося возле развалин какого-то древнего строения – первого человеческого жилища, которое они видели за последнее время. В основном повозки были небольшими двухколесными телегами, но имелись и тяжелые двухосные фургоны, запряженные четверками лошадей или волов, некоторые даже с прицепами. Вокруг костров двигалось множество людей. Казалось, в таком количестве им нечего было опасаться, но когда двое путников вышли из тумана, лагерь огласился криками тревоги и люди высыпали наружу с мечами и луками. Они не опустили оружие и тогда, когда увидели, что им противостоят всего лишь двое молодых мужчин, одетых в обноски и с такой же бледной кожей, как у них самих. На Альва и Рока со всех сторон посыпались резкие вопросы. Они понимали язык, но словно онемели от испуга и неожиданности. В любой момент один из лучников мог спустить тетиву, и тогда…
Через толпу протолкался высокий бородатый мужчина в шляпе и плаще с меховой опушкой. Он оттеснил передние ряды наступавших и что-то прокричал им. С ним осталось четверо лучников и двое людей в плащах, с обнаженными мечами; остальные неохотно разошлись. Сам человек не носил оружия, но глядел на незнакомцев с сомнением и недоверием. Отдышавшись, он заговорил на северном наречии:
– У вас наш цвет кожи, но, похоже, вы не понимаете наш язык. Стало быть, вы северяне?
– Да, я вырос на севере, – ответил Альв. – И мой спутник тоже жил там с раннего детства, хотя по крови он принадлежит к вашему народу. Его зовут Рок.
– А ты разве не южанин?
Альв пожал плечами.
– Насколько мне известно, я не имею такой чести. Я найденыш, которого воспитали в северной семье и назвали Альвом. За время своей долгой ссылки Рок забыл большую часть вашего благородного языка, а я знаю его только из книг.
Бородатый человек улыбнулся, но его лицо осталось непроницаемым, как каменная стена.
– Ну что же, мой красноречивый найденыш, меня зовут Катэл по прозванию Честный. Я торгую всем понемногу и возглавляю скромный караван, который ты видишь перед собой. Если вы пришли продавать или покупать, то мы к вашим услугам. Или вам требуется что-то иное?
– Место у вашего костра в эту промозглую ночь, достопочтенный сир, – встрял Рок. – И возможно, скромный ужин. У нас во рту с утра маковой росинки не было. Никаких яств, сами понимаете, ибо это будет несообразно с нашим пищеварением в столь поздний час.
– Увы! – в тон ему отозвался Катэл. – Мы всего лишь бедные торговцы, везущие с собой лишь минимум припасов, достаточный для того, чтобы пересечь эти гиблые земли, не умерев с голоду. Если бы вы навестили нас в наших скромных жилищах, то мы бы с радостью поделились последними крохами со своего стола, но здесь нам приходится думать о родных и близких, которые могут зачахнуть без пищи.
– Сколь опрометчиво с нашей стороны было просить помощи, не объяснив сначала своего положения! – без запинки отозвался Рок. – Мы не просто нищие бродяги, но честные ремесленники и мастеровые, путешествующие по Южным Землям в поисках других честных людей, способных оценить наше заработанное тяжким трудом мастерство, а именно – работу по металлу…
Глаза Катэла расширились. Один из его подручных, лысый и низенький, опустил свой меч.
– Вы кузнецы? Северные кузнецы?
Рок повторил историю о безвременной кончине их горячо любимого мастера. Низенький человек повернулся к Катэлу и произнес несколько быстрых фраз по-сотрански.
– Да, я умею чинить тележные оси и колеса, – заметил Альв, внимательно слушавший.
– А также отлично понимаешь наш язык, – ворчливо добавил Катэл. – Ты можешь починить наши повозки?
– Не могу утверждать с уверенностью до тех пор, пока не увижу их, – ответил Альв. – У меня есть кое-какие инструменты, но далеко не все необходимое для кузницы. Не имея ни горна, ни наковальни…
Катэл кивком указал на руины у себя за спиной.
– Это кузница, – произнес он с таким видом, будто показывал на роскошный дворец. – Вернее, там когда-то была кузница. Поэтому мы и остановились здесь. Мы пытались привести повозки в порядок, но, к несчастью, наши познания в кузнечном деле не превышают те, которые приобретает с годами любой путешественник. Четыре наших фургона вконец изуродованы на этой проклятой дороге и едва не распадаются на части, а еще десять могут сломаться прежде, чем мы достигнем Дунмархаса. Даже лучшие из их так называемых кузнецов вряд ли смогут чем-то помочь.
Альв улыбнулся.
– Вы увидите, что их мастерство немного возросло с тех пор, как мы побывали в городе. Давайте взглянем на повозки, потом на кузницу, и я постараюсь сделать, что смогу.
– Одну минуту! – запротестовал Катэл. – Мы еще не договорились о цене.
– Место у костра, еда и постель, – сказал Альв. – Остальное обсудим позднее, в зависимости от того, как много будет работы. Мы не станем торговаться и заламывать цену.
– Вы доверяете нам? – воскликнул Катэл с таким видом, словно сама мысль об этом возмущала его.
– Разумеется, – хохотнул Рок. – Ведь недаром вас называют Честным!
– Ну и дела, – пробормотал торговец. – Куда катится наш мир! Ладно, пошли посмотрим на работу, а потом ты разделишь с нами те скудные крохи, что предназначены для ужина.
«Скудные крохи» оказались трапезой из нескольких блюд, причем еда подавалась в количествах, достаточных даже для Рока. Альв ел мало, но предстоящая работа, казалось, воодушевляла его.
– Ну как? – спросил Катэл после того, как они поели. – Ты полагаешь, что справишься?
– По большей части, – ответил Альв. – Если твои люди смогут очистить кузницу и придать ей рабочий вид. Десять поврежденных колес нуждаются в подтяжке и новых железных ободах; Рок сможет сделать это самостоятельно, он отличный кузнец… – Рок изумленно уставился на него, – а погнутые оси я могу выпрямить и сварить так, что они прослужат тебе до конца этого сезона – если ты будешь держаться Высоких Дорог. Что же касается двух разбитых ступиц, я могу подлатать их, пожалуй, на ближайшие тридцать лиг пути, но не более того.
Торговец глубоко вздохнул.
– Две ступицы? О, это ничто, сущая безделица! Мы всегда берем с собой несколько лишних повозок как раз на такой случай. Там хранятся наши скромные припасы, понимаешь? Поэтому мы можем просто переложить груз и отправить рухлядь домой. Но мы не можем потерять четырнадцать повозок, нет! Тогда предприятие лишится всякой выгоды. Поэтому сдается мне, что вы – подарок небес. Вы появились как раз в том месте, где путникам обычно требуется кузнец, после наихудшей части дороги.
Он отхлебнул глоток эля и снова указал на развалины:
– Вот уже двести лет здесь постоянно была кузница. Хорошее место, хотя и немного уединенное. Во все времена года люди проезжают здесь туда и обратно, а в этой проклятой глуши чего только не случится, сами понимаете. Поэтому здесь, у начала Великой Дамбы, был разбит огромный постоялый двор с кузницей для обслуживания путешественников. Времена изменились, торговля измельчала, и постоялый двор закрылся, но кузница осталась. По большей части она пустовала, но приходили кузнецы и содержали ее – кто по году, кто по нескольку лет. Последний кузнец был еще жив, когда мой отец впервые проезжал этой дорогой. То было… дайте-ка подумать… лет шестьдесят тому назад. Потом кузнец умер, и никто не пришел ему на смену.
Он многозначительно взглянул на своих гостей.
– Зато теперь это место может стать золотой жилой для двух молодых парней, которые не гнушаются тяжелой работы. Я буду очень рад видеть здесь кузнеца, как и все честные торговцы. У вас не будет отбоя от заказов, ведь караваны все лето идут туда и обратно.
– А в остальное время года здесь нет никого и ничего, кроме болотных призраков, – проворчал Рок. – Нет, достопочтенный сир, благодарю покорно! Здесь для нас слишком пусто и одиноко – верно, Альв?
Но Альв смотрел на голые старые стены и стропила крыши, все еще массивные и прочные. Внутри, где когда-то был очаг, замерцал огонек, и один из работников негромко запел. Остальные подхватили неспешный, грустный мотив, и даже Катэл что-то замычал себе под нос.
Мои ноги гудят
После долгого дня,
После долгого дня!
Мои руки болят
После тяжких трудов,
После тяжких трудов!
Вот и вечер настал –
Все покою мне нет…
– Не знаю, – тихо сказал Альв. – Не знаю.
Ноет, ноет сердечко, –
И куда мне пойти,
И куда мне податься,
Чтобы забыть твою любовь,
Чтобы забыть твою любовь!
Но он ничего не добавил. Расчувствовавшись от песни, Катэл сунул нос в кружку с элем, а затем внезапно перешел на деловой тон и повел их присматривать за починкой кузницы. Рок суетился вокруг, показывая работникам, как прилаживать новую кожу к проржавевшим мехам, но Катэл и Альв остались стоять у входа, разглядывая древнее строение.
– Хорошие, крепкие стены, – промолвил торговец. – Мои ребята могут за сутки оборудовать здесь пристойное место для жилья. Возьмут доски из запасных повозок, хорошую дранку и смастерят тебе отличную крышу. В здешних речках полно рыбы, на болотах гнездятся кулики и куропатки. Что до другой еды – клиенты снабдят тебя любыми лакомствами на твой вкус. И тебе не придется ограничивать себя! Без единого конкурента на тридцать лиг, к югу или к северу, ты сможешь назначать любую цену, какую пожелаешь. – Он подмигнул. – Конечно, для своего друга Катэла ты сделаешь исключение, не так ли? Здесь ты станешь богачом!
Альв улыбнулся, но промолчал. В ту ночь он опять лежал без сна, однако на следующий день не выказывал признаков усталости и работал с необычайным усердием. От рассвета до заката этого пасмурного, дождливого дня он потел в заново отстроенной кузнице, выпрямляя оси и колеса, убирая коварные мелкие трещины, перегибы и неровности, которые могли привести к потере ценного груза на переправе или посредине крутого подъема. То была грубая работа деревенского кузнеца, но все восхищались его силой и выносливостью, особенно Катэл. Лишь Рок, занятый свариванием тщательно отмеренных железных полос в железные обручи и надевавший их на тележные колеса, время от времени останавливался и смотрел на Альва странным взглядом, в котором смешивались сострадание, гнев и замешательство. Поздно вечером, когда работа закончилась и все начали устраиваться на ночлег, Альв наконец заговорил о том, что лежало у него на сердце.
– Рок, друг мой, – начал он, глядя в кружку с подогретым вином. – Мне кажется, Катэл прав.
Рок возмущенно затараторил, но Альв властным жестом остановил его:
– Здесь место для кузнеца… полезное, жизненно важное место. И здесь я собираюсь остаться, хотя бы на несколько лет.
– Неужели ты позволил этому сладкоречивому негодяю одурачить тебя! – взорвался Рок. – У тебя с головой не в порядке, ты знаешь об этом?
– Это правда, с головой у меня не в порядке, – спокойно согласился Альв. – А также с руками, с сердцем и со всем остальным, что способно чувствовать. Я ущербен, и меня нужно отковать заново. Не знаю, прав ли я, но, по-моему, это место лучше любого другого предназначено для моего исцеления.
– Амикак тебя побери, вместе с твоими больными фантазиями! Да, это место излечит тебя от всего, в том числе и от жизни! Тебе бы стоило послушать истории, которые я слышал в детстве о гиблых топях. Это рассадник всяческой заразы. Здесь ты подцепишь болотную лихорадку, которая сгноит твои внутренности, истончит кости и заставит кровь кипеть в жилах. А если этого мало, то здесь полно демонов, призраков, ночных чудищ и других дружелюбных существ, которые забредают сюда от самого Великого Льда, можешь мне поверить!
– Тем не менее люди жили здесь, – возразил Альв. – Возле дороги относительно сухо, и до сих пор мы не видели никаких ужасов.
– То-то мы долго здесь пробыли! – проворчал Рок. – Образумься же наконец, Альв! Или, если уж тебя так проняло, попробуй ради разнообразия подумать обо мне. Вчера вечером ты назвал меня отличным кузнецом. Раньше я что-то не слышал от тебя таких похвал.
– Потому что я не знал, как много это значит для тебя; твои чувства не так-то легко прочесть. Не думай, будто я не понимаю, как сильно я у тебя в долгу. И поверь, я действительно думаю о тебе сейчас. Хьоран был прав: судя по речам этих людей, истинное кузнечное мастерство здесь неизвестно, а значит, ты будешь для них мастером не хуже меня…
– Ты знаешь, что это неправда, – упрямо проворчал Рок, наклонив свою круглую голову. – Сила там или не сила, ты все равно в десять раз искуснее меня!
– Тебе приходилось учиться ремеслу, чтобы служить нам, хотя ты почти не имел возможности воспользоваться своими знаниями. Но здесь, на юге, ты больше не обязан быть ничьим слугой и помощником…
– О, я вижу, болотные испарения уже затуманили твой разум! Если это верно для меня, то для тебя в десять раз вернее. Отправляйся со мной и стань мастером, забудь о своем ученичестве! Оставь мрачные мысли в здешней грязи, где им самое место! Что сделано, того не переделаешь. Если бы я винил тебя в случившемся, то бросил бы тебя на милость нашего дорогого мастера. Он с самого начала старался повернуть тебя на свою кривую дорожку, поскольку нуждался в твоей силе. Даже я это видел – и как ты мог противиться ему, в таком-то возрасте! Нет, я виню только его, а все сделанное тобою находится в его тени.
Альв сурово кивнул.
– Да, и его тень по-прежнему со мной. Рок, дружище, послушай меня. Завтра Катэл пошлет свои повозки дальше на юг – езжай вместе с ними! Но я останусь здесь. Мне еще рано уходить.
– Ступай ты к Реке См. раздел «Приложения». – Примеч. пер.
со своими бреднями!
Рок сплюнул, повернулся спиной и больше не произнес ни слова. Он молчал и на следующее утро, которое выдалось ярким и солнечным, сосредоточенно готовясь к отъезду.
Катэл многословно выразил свое изумление разлукой двух друзей; в неожиданном приливе великодушия он одарил Рока приличной суммой денег, а также массой добрых советов и полезных имен. Тот, не будучи легкомысленным человеком, принял и то, и другое, хотя лицо его оставалось мрачным. Наконец он забрался на передок одной из повозок, которой правил один из его новых знакомых, и не оглядывался назад до тех пор, пока караван не тронулся с места.
В нескольких сотнях шагов от руин кузницы Высокая Дорога покидала сухую землю и шла дальше через болота по низким, широким аркам Великой Дамбы, лишь изредка опускаясь на небольшие островки твердой почвы. Две широкие колонны, выветренные до такой степени, что потеряли всякую форму, обозначали начало дамбы. У одной из колонн стоял Альв.
– Ну? – холодно спросил Рок.
– Нет, – ответил Альв. – Но желаю тебе всего хорошего, друг. Я никогда не смогу отплатить тебе за все, что ты сделал для меня, но надеюсь хотя бы попробовать.
Он протянул руку. Рок наклонился и коротко встряхнул ее.
– Мы поедем медленно, – только и сказал он. – Если передумаешь до вечера, то сможешь без особого труда догнать нас. Немного бега пойдет тебе на пользу.
Альв улыбнулся и поднял руку. Он не сделал ни шага вслед повозкам, выезжавшим на дамбу, но стоял и смотрел, пока караван не исчез в полуденной дымке. Сзади доносился визг пил и стук топоров: работники Катэла трудились не покладая рук, превращая старую кузницу в некое подобие жилья. Другие торговцы присоединились к своему лидеру. Они осыпали Альва всевозможными обещаниями, не понимая, что вовсе не надежда на высокие заработки заставила его остаться здесь. Ему предстояло оплатить тяжелый долг, прежде чем жизнь снова вернется в нормальную колею… если это вообще когда-нибудь произойдет.
В тот день он работал в кузнице вместе с подручными Катэла и сидел допоздна под новой крышей, беседуя с торговцами о состоянии дел и попивая подогретое вино. По их словам, с каждым годом в мире становилось все темнее. Дороги приходили в упадок, погода ухудшалась, клиенты стали прижимистее, а издержки – просто непомерными. Но за привычными повседневными сетованиями Альв расслышал нотки неподдельного беспокойства. Со времен юности Катэла в Северных Землях наступили печальные перемены, а ведь его еще нельзя было назвать стариком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46