Толпа дикарей прорвала шеренгу стрелков, это плохо, надо отходить, сберегая силы. Вожди затрубили в рога; однако сразу оторваться от обезумевших преследователей не удалось. Схватки вспыхивали среди прибрежных рощ, дерущиеся катались по земле, в ход шло все, вплоть до ногтей и зубов.
К вечеру бой стих. Дану потеряли около полутысячи бойцов, хумансы – в двадцать раз больше. Весь берег, все мелководье покрылись трупами. Их никто не погребал. Победители, наскоро перевязав раны, пошли дальше. Им нужны были пресная вода и строевой лес.
И того, и этого в окрестностях имелось с избытком.
Мертвецы остались гнить.
С того дня этот берег и получил название Берега Черепов.
***
Агата потрясла головой, отгоняя так некстати нахлынувшее видение. Берег Черепов! Да, все так и было. Предки – правда, не такие уж и далекие, Дану жили не в пример дольше хумансов, – предки тогда не устояли. Однако нельзя сказать, что они совсем уж проиграли бой – людей тогда выбили почти начисто, прошли годы и годы, прежде чем они…
– И все-таки мы победили, – шепнул Кицум. Мысли ее читал, что ли?!
– Нет ни правых, ни виноватых, Дочь Дану. Не прошу, чтобы ты это поняла. Такое не объяснишь и не втолкуешь. Жди, когда подскажет сама кровь.
– Что ты хочешь от меня? – Кицум, как уже выяснилось, отлично владел ее родным языком, но не хватало еще, чтобы речь Дану звучала здесь и сейчас!..
– Если ты скажешь мне, что Онфим вынес из твоего леса, я, быть может, придумаю, как нам спастись.
– Gwor? Awapi?!
– Не удержалась, – усмехнулся Кицум. – Ну да, да, спастись! Тебе и мне. Вдвоем. Видишь ли, я уже старик. Смерти – уже не боюсь, отбоялся свое. Так что Ливень для меня, знаешь ли, не главное. Но вот эта вещь, та, что у Онфима… Я ведь так думаю, сам господин Онфим умирать не собирается. Ловок он, бестия, куда ловчее, чем ты думаешь. Мы можем все погибнуть – а он выпутается. Кто знает, может, у него в запасе найдется нечто получше простого заклятия Пут. Он, знаешь ли, якшался в Остраге с магами Арка, так что я уже ничему не удивлюсь. Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы он улизнул с твоим сокровищем, с сокровищем твоего народа?
Агата замерла. Точно. Старик, как всегда, попал в самую точку. Онфим! Владеющий странными силами, хозяин, пожалуй, мог в последний момент выкинуть какой-нибудь фортель, уйдя от уготованной ему судьбы.
И унести с собой immeistorunn.
– Что мы можем сделать? – одними губами спросила юная Дану.
– Прежде всего понять, насколько важно унесенное им, – Кицум остался непреклонен.
– Очень важно. Самое важное из всего, что только можно придумать.
– Но не.., не сам же Immeistorunn?
Агата поперхнулась.
Этот Кицум знал непозволительно много для старого, вечно пьяного клоуна, потешавшего хумансов жалкими, плоскими шутками.
– Понятно, – старик вздохнул. – Я так и знал. Правильно.., осень Года Созревания… Immeistorunn созрел и искал себе хозяина. Искал кровь Дану. А теперь он в руках Онфима… Эхе-хе. Тут, пожалуй, и правду пожелаешь, чтобы всех нас накрыло Ливнем. Ну что ж, ладно. Не знаю, на что рассчитывает сам Онфим – тучи идут слишком уж быстро, небывало быстро.., но, значит, на что-то рассчитывает. Хорошо, Сеамни – извини, произнес твое настоящее имя да еще по-нашенски, по-хумансовски, грубо, – дай мне немного подумать. А ты спи. Силы тебе еще понадобятся.
В голосе Кицума на миг зазвучали властные обертона Силы. Внезапно осветившиеся изнутри глаза в упор воззрились на Агату. И, не в силах противостоять этой воле, она вдруг ощутила, что и впрямь валится с ног, что умрет прямо сейчас, если не заснет немедленно.
И она заснула.
***
Утро вползло в Хвалин, словно бесконечно длинный серый змей. Растекаясь, просунуло бесформенную башку в самое сердце города; тысячами раздвоенных языков провело по оконцам и, угомонившись, приникло, прижалось к щербатым загаженным мостовым.
По своим делам двинулся работный люд. В таверне «Имперский Лев» еще затемно разожгли печь на кухне. Фесс окончательно стряхнул с себя жалкие остатки дозволенного ему подобия сна. Его конь дрых, как говорится, без задних ног. Хорошо ему, адепту Арка. Р-раз – и все тревожащие сновидения отсечены одним-единственным заклятием. Спит, спит себе как ни в чем не бывало. Ладно, пусть себе спит.
Фесс поерзал, устроился поудобнее и снова достал прямоугольник тетиного письма. Тетя Аглая слыла женщиной с огромными связями. Правда, все ее попытки управлять норовистым племянником заканчивались ничем. Строптивец в конце концов просто сбежал и вскоре стал одним из лучших людей Серой Лиги. Ему нравилась такая жизнь. Легкая, сдобренная пряным вкусом опасности – он не был ни великим воином, ни мастером магии, не из тех, что идут, играючи круша врагов десятками. Он был хорош, но, конечно, не непобедим. И это только подстегивало.
«Тетя, тетя Аглая.., что-то очень важное случилось, если ты решила отправить ко мне такого посланца. Предупреждаешь об интересе ко мне Архимага? Ты всегда была собственницей, тетя, ты привыкла все решать сама – вот почему я от тебя и ушел. Но если на твою, пусть даже строптивую, собственность начал предъявлять права кто-то иной – в гневе ты поистине страшна. И при всем том с чисто женской непоследовательностью норовишь меня женить.
Что ж, учтем. Будем рассматривать это письмо именно как предупреждение. «Мальчик мой, маги решили взяться за тебя всерьез. Будь осторожен.., а лучше, если ты все-таки вернешься и вместе мы что-нибудь придумаем». Да, будем придерживаться этого. И хвала всем богам, Древним, Новым, Истинным и прочим, если все мои домыслы так и останутся домыслами».
Между прочим, Верховный маг Арка ныне мало что не глава Радуги. Так о чем предупреждала тетушка? Что это? Охота? Но не будем обманывать себя – ты не чудо, ты не Источник Силы, за которым так охотятся маги всех без исключения Орденов Радуги. Ты достаточно способный колдун, но не более. Едва ли тебе удастся совладать с адептом третьей ступени, не говоря уж об Архимаге. Секрет? Тайна рождения? Какой-то оставленный родителями талисман, о котором я, скажем, должен вспомнить в строго определенный день?
Фесс скривился. Талисманы? Ему довелось прочитать едва ли не все книги по магии, почитаемые кастой Архимагов самыми тайными. Из числа могущественных артефактов прошлого ненайденным оставался только один, так называемое Кольцо Тора – но его давно уже бросили и искать. Это ведь только в сказках раньше и трава была зеленее, и заклятья мощнее. По-настоящему все, конечно, не так. Нынешние маги разрабатывали куда более могущественные чары. Их амулеты, обереги и талисманы заставили бы величайших волшебников прошлого позеленеть от зависти, а особо чувствительных натур – так даже и удавиться на собственных языках. Нет. Чудеса прошлого есть чудеса прошлого. Ими особенно интересуется в силу своей экстравагантности Бесцветный Нерг…
Фесс потряс головой. Нет. Слишком сложно. Маги Радуги обожают замысловатые комбинации.., скажем больше, они обожают розыгрыши. И как бы ни мало склонен был к розыгрышам ареопаг Радуги, Фесс готов бы поверить скорее в шутку Их Всеволшебничеств, нежели в свое собственное «сверхзначение». «Любая проблема решается просто. Если простое решение не проходит, ищи еще более простое», – учат маги Арка. Право слово, есть в этом зерно истины.
«О, да мой конь, кажется, проснулся!»
Фесс в один миг оказался на ногах.
***
Однако в тот день так и не случилось больше ничего из ряда вон выходящего, ничего, что требовало бы слежки за этим самодовольным чародеишкой, и уж тем более такого, чтобы для слежки посылали Фесса, одного из лучших в Лиге. То ли Патриархи перестраховались, то ли…
Фесс предпочитал уповать на «то ли». Хвалин надоел ему уже на следующий день. Тем более что его подопечный тоже, похоже, маялся от скуки – шлялся по торговым рядам, где угрюмые купцы торопились сбыть с рук до начала Ливня залежавшееся добро, долго наблюдал, как мрачные гномы таскали громадные кули с немудреным своим товаром. Кровельный камень оптовики отрывали с руками.
«Чего он ждет? Чего хочет? – терзался Фесс. – Не могли Командоры Арка погнать адепта второй ступени обозревать рыночные площади. Никак не могли. Значит…»
Фесс хмыкнул. Если только это не хитроумно задуманный маневр. Все знают, что молодого мага, достигшего в свои невеликие годы второй ступени, так просто никуда не отправят – и начнут ломать себе головы, изобретать тысячу и одну причину, почему он оказался здесь, да кому это выгодно, да какие отсюда следуют выводы… А на самом-то деле никакого особого задания у этого адепта нет, и сам он – лишь приманка.
Плохо, если так. Потому что если так – это значит, что Лига купилась. А Лига покупаться не имеет права. Потому что иначе она – уже не Лига.
***
Вообще-то днем я стараюсь духов не вызывать. Существа они нежные и капризные, солнечный свет для многих гибелен, а иные не переносят даже лунного. Мое время – ночь, днем в Хвалине слишком шумно, слишком шумно даже здесь, в подвалах храма Хладного Пламени.
Книга лежит передо мной, раскрытая на чистой странице. Немного помпезно, но последняя из написанных глав в ней именуется «Хвалинский Узел». И это действительно Узел! О, какое же наслаждение следить за всеми его извивами – ведь каждый из тех извивов – живое, чувствующее и мыслящее существо. Шарада, какую непросто разгадать даже Архимагу.
Я не могу понять, что свело их всех вместе. Не знаю, да и знать не хочу, кто именно отдал приказ молодому воину Лиги следить за адептом Арка. Пока не знаю, что привело сюда и этого волшебника, с цепью девственной меди и тремя каменными языками пламени, сработанными из авальонна. Меня пьянит само предчувствие тайны. То, что заставляет меня сводить этих людей в один Узел. Я чувствую призрачные узы, накинутые на каждого из них, узы Предназначенности. И гораздо больше меня занимает, кто же на самом деле сплел все это, чья воля – богов ли, иных небожителей, или тех невероятных существ, для которых я еще не создал даже названий. Чья-то могучая и, признаюсь, слегка тревожащая меня своей злой уверенностью сила начала плести замысловатый узор – и я не я, если не пройду до самого конца нити!
***
Вольные и гном встретили утро уже готовыми к походу, в седлах. Оружие – в тюках. Опечатанное. Они расчехлят его позже, покинув город. Дело за малым – запастись грамотой об имперском подданстве.
Как всякий уважающий себя город, Хвалин имел центральную площадь, где не шумело торжище, а бил устроенный городовыми гномами фонтан и прогуливалась чистая публика. Здесь же стояли кафедральный собор, по левую руку от него – покои епископа, еще дальше – ратуша, где собирался выборный магистрат, храм Хладного Пламени, жреческая школа и, наконец, замыкала круг, примыкая к собору справа, резиденция имперского наместника в Хвалине.
Кан-Торог и Алия остановились. Сидри, принявший на себя роль слуги, униженно кланяясь, принял поводья. Вольный осторожно стукнул бронзовым дверным молотком у дверей наместника.
Они вошли.
Гном остался стоять. Зябко поежился – липкий осенний холод, сгустившийся перед Ливнями, забирался под толстую стеганую куртку. Однако, кроме холода, чувствовалось и что-то еще.., неуловимое, почти неощутимое.., и очень страшное. Оно таилось где-то совсем рядом, но – под землей, и потому гном, Эюяр, дитя Подгорного Племени, носитель дарованной каждому из его сородичей частицы Силы, Ypud', не просто абстрактной магической мощи, а именно Ypud', Силы, присущей только гномам, остро ощущал сейчас затаившееся под каменными фундаментами города остро мыслящее существо. Старое, странное и страшное. Напряженно, неотступно думавшее сейчас о нем.
И – о тех, кого Каменный Престол отправил вместе с ним в старую сокровищницу гномов.
Мощь затаившегося под землей разума подавляла, слепила и оглушала. На Сидри раз за разом накатывались волны такой силы, что гном, не выдержав, обхватил ладонями голову и глухо застонал. Кто это такой? Что ему надо? Почему я не чувствовал ничего подобного раньше, даже когда ворожил?..
«Stuc геас, divid'omm Suuraz!» – Сидри призывал Силу. И плевать, что он – в самом сердце города людей, что совсем рядом – собор и храм, школа жрецов, в полуквартале – башня Радуги, башня Ордена Солей. Неважно, что сейчас сюда сбежится толпа магов, и колдунов, и жрецов, и воинов – если он не будет противиться, подземная тварь сожжет его разум и поглотит сердце.
Холодная волна спокойной Силы Гор прокатилась в ответ. Она послушно явилась на зов, слишком слабая, чтобы противостоять магам Радуги в Гномьих Войнах, когда пал Каменный Престол, но способная сейчас помочь одному из своих детей.
Стало легче. Бешеное колотье в висках слабело, чудовищная тварь отползала, поджавши хвост. Весь дрожа, Сидри облизнул пересохшие губы; ощутив вкус крови, вытер рот тыльной стороной ладони – осталась красная полоса.
Теперь оставалось только ждать и принимать неравный бой, бой, в котором его не убьют (не поможет, даже если он сам вонзит сталь себе в горло), а пленят и, неважно – у живого или у мертвого – капля за каплей выпытают все, что он знает. И тогда – конец всему.
Безоружный, Сидри не побежал и не ударился в панику, хотя смелость вроде бы не числилась среди его достоинств. Он слыл купцом, а не воином, путешественником и торговцем, а не боевым магом. В предстоящей им миссии сражаться и умирать должны были Вольные. Каменный Престол не пожалел золота – пусть отрабатывают…
– Сидри! Что происходит?! – из парадных дверей, едва не сбив с ног привратника, вихрем вылетела Кан-Мола. Лицо перекошено, волосы растрепались, глазищи горят, словно на дне их вспыхнул настоящий пожар. С такими глазами не надо ночью фонаря.
– Прости… – прохрипел гном. – Что-то.., напало.., на меня.., наверное – пришло оттуда…
Не требовалось пояснений – гном решил, что его выследил один из новых хозяев гномьей сокровищницы.
Тави на миг закусила губку, однако тут же встряхнулась, прохладные пальцы легли Сидри на все еще покалывающие виски.
– Не бойся. Я прикрою тебя. Мой брат уже получает все, что нужно.
А тем временем на площади стали – очень быстро! – появляться те, кому это положено было по должности.
Первыми, конечно же, высыпали священники. Собор Спасителя был совсем рядом, и там всегда полно этих, в белых рясах. Церковь никогда не славилась боевыми магами, но ходили слухи, что ее служители годами упорной аскезы и молитвы добиваются многого, очень многого.
Следом за священниками появились жрецы. Храмы Древних Богов еще стояли по всей Империи; память, принесенная с Забытых Берегов. Древние Боги слабы, они уже почти что заснули, умерли, ибо сон – есть смерть богов. Тем не менее во многих местах им до сих пор поклонялись – на что Радуга смотрела сквозь пальцы. Пусть их поклоняются кому хотят. Тем более что по силам жрецы Древних Богов и в подметки не годились даже магам третьей ступени Семицветья.
Жрецы Древних шли осторожно, уже в боевом порядке – впереди четверо сидриттов, старших учеников, кои уже весной отправятся по своим приходам; за ними – четверо деканов, и, наконец, последним шел сам ректор. На гнома они не смотрели. Оно и понятно – с ослушником, что сотворил недозволенную волшбу, справятся страховые волшебники. Их жреческое дело – понять, что за гость пожаловал в подземелья Хвалина. Сидритты нащупывали след, деканы прикрывали их, в то время как ректор должен был сделать главное – нащупать сознание пришельца, попытаться заговорить с ним; жрецы Древних Богов твердо верили, что говорить можно с любым существом, неважно, одушевленным или нет.
А вот и маги. Радуга действует быстро. Всякие там чудища – дело понятное и привычное, пусть сперва порезвятся слуги Храмов. Сила Древних Богов все равно пала, остались жалкие ее крохи, миром правят Спаситель и Чистая Магия, так что пусть пока балуются! Все ведь и так знают, что господин ректор должен будет дать полный отчет хвалинскому Совету Радуги…
На площадь быстрым, чеканным шагом вошли трое в одноцветных плащах. Синий, Зеленый и Желтый. Солей, Флавиз и Угус. Все – маги третьей ступени. Если не выше.
Тави медленно выпрямилась, холодно глядя на чародеев. А те смотрели только на Сидри; и у несчастного гнома от страха застучали зубы.
За магами валила целая толпа их прислужников. Младшие адепты, подмастерья и первая ступень, еще не выслужившие право на одноцветный плащ. Человек двадцать. Эти, в отличие от мастеров, не пренебрегали обычным оружием.
Чародей в синем плаще – высокий, костлявый, словно поднятый из могилы скелет, на которого второпях натянули обратно человеческую кожу, – медленно протянул руку.
– Ты! – проскрипел он. – Гноме! Рекомый Сидри, колено Дромаронгов! Ты!.. Виновен!.. Пойдешь ли ты с нами добровольно или применить силу?
– В чем повинен мой слуга? – резко сказала девушка. В ее руках не было сабли, но и самый распоследний нищий в Империи знал, на что способны Вольные, даже без смертоносной своей стали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
К вечеру бой стих. Дану потеряли около полутысячи бойцов, хумансы – в двадцать раз больше. Весь берег, все мелководье покрылись трупами. Их никто не погребал. Победители, наскоро перевязав раны, пошли дальше. Им нужны были пресная вода и строевой лес.
И того, и этого в окрестностях имелось с избытком.
Мертвецы остались гнить.
С того дня этот берег и получил название Берега Черепов.
***
Агата потрясла головой, отгоняя так некстати нахлынувшее видение. Берег Черепов! Да, все так и было. Предки – правда, не такие уж и далекие, Дану жили не в пример дольше хумансов, – предки тогда не устояли. Однако нельзя сказать, что они совсем уж проиграли бой – людей тогда выбили почти начисто, прошли годы и годы, прежде чем они…
– И все-таки мы победили, – шепнул Кицум. Мысли ее читал, что ли?!
– Нет ни правых, ни виноватых, Дочь Дану. Не прошу, чтобы ты это поняла. Такое не объяснишь и не втолкуешь. Жди, когда подскажет сама кровь.
– Что ты хочешь от меня? – Кицум, как уже выяснилось, отлично владел ее родным языком, но не хватало еще, чтобы речь Дану звучала здесь и сейчас!..
– Если ты скажешь мне, что Онфим вынес из твоего леса, я, быть может, придумаю, как нам спастись.
– Gwor? Awapi?!
– Не удержалась, – усмехнулся Кицум. – Ну да, да, спастись! Тебе и мне. Вдвоем. Видишь ли, я уже старик. Смерти – уже не боюсь, отбоялся свое. Так что Ливень для меня, знаешь ли, не главное. Но вот эта вещь, та, что у Онфима… Я ведь так думаю, сам господин Онфим умирать не собирается. Ловок он, бестия, куда ловчее, чем ты думаешь. Мы можем все погибнуть – а он выпутается. Кто знает, может, у него в запасе найдется нечто получше простого заклятия Пут. Он, знаешь ли, якшался в Остраге с магами Арка, так что я уже ничему не удивлюсь. Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы он улизнул с твоим сокровищем, с сокровищем твоего народа?
Агата замерла. Точно. Старик, как всегда, попал в самую точку. Онфим! Владеющий странными силами, хозяин, пожалуй, мог в последний момент выкинуть какой-нибудь фортель, уйдя от уготованной ему судьбы.
И унести с собой immeistorunn.
– Что мы можем сделать? – одними губами спросила юная Дану.
– Прежде всего понять, насколько важно унесенное им, – Кицум остался непреклонен.
– Очень важно. Самое важное из всего, что только можно придумать.
– Но не.., не сам же Immeistorunn?
Агата поперхнулась.
Этот Кицум знал непозволительно много для старого, вечно пьяного клоуна, потешавшего хумансов жалкими, плоскими шутками.
– Понятно, – старик вздохнул. – Я так и знал. Правильно.., осень Года Созревания… Immeistorunn созрел и искал себе хозяина. Искал кровь Дану. А теперь он в руках Онфима… Эхе-хе. Тут, пожалуй, и правду пожелаешь, чтобы всех нас накрыло Ливнем. Ну что ж, ладно. Не знаю, на что рассчитывает сам Онфим – тучи идут слишком уж быстро, небывало быстро.., но, значит, на что-то рассчитывает. Хорошо, Сеамни – извини, произнес твое настоящее имя да еще по-нашенски, по-хумансовски, грубо, – дай мне немного подумать. А ты спи. Силы тебе еще понадобятся.
В голосе Кицума на миг зазвучали властные обертона Силы. Внезапно осветившиеся изнутри глаза в упор воззрились на Агату. И, не в силах противостоять этой воле, она вдруг ощутила, что и впрямь валится с ног, что умрет прямо сейчас, если не заснет немедленно.
И она заснула.
***
Утро вползло в Хвалин, словно бесконечно длинный серый змей. Растекаясь, просунуло бесформенную башку в самое сердце города; тысячами раздвоенных языков провело по оконцам и, угомонившись, приникло, прижалось к щербатым загаженным мостовым.
По своим делам двинулся работный люд. В таверне «Имперский Лев» еще затемно разожгли печь на кухне. Фесс окончательно стряхнул с себя жалкие остатки дозволенного ему подобия сна. Его конь дрых, как говорится, без задних ног. Хорошо ему, адепту Арка. Р-раз – и все тревожащие сновидения отсечены одним-единственным заклятием. Спит, спит себе как ни в чем не бывало. Ладно, пусть себе спит.
Фесс поерзал, устроился поудобнее и снова достал прямоугольник тетиного письма. Тетя Аглая слыла женщиной с огромными связями. Правда, все ее попытки управлять норовистым племянником заканчивались ничем. Строптивец в конце концов просто сбежал и вскоре стал одним из лучших людей Серой Лиги. Ему нравилась такая жизнь. Легкая, сдобренная пряным вкусом опасности – он не был ни великим воином, ни мастером магии, не из тех, что идут, играючи круша врагов десятками. Он был хорош, но, конечно, не непобедим. И это только подстегивало.
«Тетя, тетя Аглая.., что-то очень важное случилось, если ты решила отправить ко мне такого посланца. Предупреждаешь об интересе ко мне Архимага? Ты всегда была собственницей, тетя, ты привыкла все решать сама – вот почему я от тебя и ушел. Но если на твою, пусть даже строптивую, собственность начал предъявлять права кто-то иной – в гневе ты поистине страшна. И при всем том с чисто женской непоследовательностью норовишь меня женить.
Что ж, учтем. Будем рассматривать это письмо именно как предупреждение. «Мальчик мой, маги решили взяться за тебя всерьез. Будь осторожен.., а лучше, если ты все-таки вернешься и вместе мы что-нибудь придумаем». Да, будем придерживаться этого. И хвала всем богам, Древним, Новым, Истинным и прочим, если все мои домыслы так и останутся домыслами».
Между прочим, Верховный маг Арка ныне мало что не глава Радуги. Так о чем предупреждала тетушка? Что это? Охота? Но не будем обманывать себя – ты не чудо, ты не Источник Силы, за которым так охотятся маги всех без исключения Орденов Радуги. Ты достаточно способный колдун, но не более. Едва ли тебе удастся совладать с адептом третьей ступени, не говоря уж об Архимаге. Секрет? Тайна рождения? Какой-то оставленный родителями талисман, о котором я, скажем, должен вспомнить в строго определенный день?
Фесс скривился. Талисманы? Ему довелось прочитать едва ли не все книги по магии, почитаемые кастой Архимагов самыми тайными. Из числа могущественных артефактов прошлого ненайденным оставался только один, так называемое Кольцо Тора – но его давно уже бросили и искать. Это ведь только в сказках раньше и трава была зеленее, и заклятья мощнее. По-настоящему все, конечно, не так. Нынешние маги разрабатывали куда более могущественные чары. Их амулеты, обереги и талисманы заставили бы величайших волшебников прошлого позеленеть от зависти, а особо чувствительных натур – так даже и удавиться на собственных языках. Нет. Чудеса прошлого есть чудеса прошлого. Ими особенно интересуется в силу своей экстравагантности Бесцветный Нерг…
Фесс потряс головой. Нет. Слишком сложно. Маги Радуги обожают замысловатые комбинации.., скажем больше, они обожают розыгрыши. И как бы ни мало склонен был к розыгрышам ареопаг Радуги, Фесс готов бы поверить скорее в шутку Их Всеволшебничеств, нежели в свое собственное «сверхзначение». «Любая проблема решается просто. Если простое решение не проходит, ищи еще более простое», – учат маги Арка. Право слово, есть в этом зерно истины.
«О, да мой конь, кажется, проснулся!»
Фесс в один миг оказался на ногах.
***
Однако в тот день так и не случилось больше ничего из ряда вон выходящего, ничего, что требовало бы слежки за этим самодовольным чародеишкой, и уж тем более такого, чтобы для слежки посылали Фесса, одного из лучших в Лиге. То ли Патриархи перестраховались, то ли…
Фесс предпочитал уповать на «то ли». Хвалин надоел ему уже на следующий день. Тем более что его подопечный тоже, похоже, маялся от скуки – шлялся по торговым рядам, где угрюмые купцы торопились сбыть с рук до начала Ливня залежавшееся добро, долго наблюдал, как мрачные гномы таскали громадные кули с немудреным своим товаром. Кровельный камень оптовики отрывали с руками.
«Чего он ждет? Чего хочет? – терзался Фесс. – Не могли Командоры Арка погнать адепта второй ступени обозревать рыночные площади. Никак не могли. Значит…»
Фесс хмыкнул. Если только это не хитроумно задуманный маневр. Все знают, что молодого мага, достигшего в свои невеликие годы второй ступени, так просто никуда не отправят – и начнут ломать себе головы, изобретать тысячу и одну причину, почему он оказался здесь, да кому это выгодно, да какие отсюда следуют выводы… А на самом-то деле никакого особого задания у этого адепта нет, и сам он – лишь приманка.
Плохо, если так. Потому что если так – это значит, что Лига купилась. А Лига покупаться не имеет права. Потому что иначе она – уже не Лига.
***
Вообще-то днем я стараюсь духов не вызывать. Существа они нежные и капризные, солнечный свет для многих гибелен, а иные не переносят даже лунного. Мое время – ночь, днем в Хвалине слишком шумно, слишком шумно даже здесь, в подвалах храма Хладного Пламени.
Книга лежит передо мной, раскрытая на чистой странице. Немного помпезно, но последняя из написанных глав в ней именуется «Хвалинский Узел». И это действительно Узел! О, какое же наслаждение следить за всеми его извивами – ведь каждый из тех извивов – живое, чувствующее и мыслящее существо. Шарада, какую непросто разгадать даже Архимагу.
Я не могу понять, что свело их всех вместе. Не знаю, да и знать не хочу, кто именно отдал приказ молодому воину Лиги следить за адептом Арка. Пока не знаю, что привело сюда и этого волшебника, с цепью девственной меди и тремя каменными языками пламени, сработанными из авальонна. Меня пьянит само предчувствие тайны. То, что заставляет меня сводить этих людей в один Узел. Я чувствую призрачные узы, накинутые на каждого из них, узы Предназначенности. И гораздо больше меня занимает, кто же на самом деле сплел все это, чья воля – богов ли, иных небожителей, или тех невероятных существ, для которых я еще не создал даже названий. Чья-то могучая и, признаюсь, слегка тревожащая меня своей злой уверенностью сила начала плести замысловатый узор – и я не я, если не пройду до самого конца нити!
***
Вольные и гном встретили утро уже готовыми к походу, в седлах. Оружие – в тюках. Опечатанное. Они расчехлят его позже, покинув город. Дело за малым – запастись грамотой об имперском подданстве.
Как всякий уважающий себя город, Хвалин имел центральную площадь, где не шумело торжище, а бил устроенный городовыми гномами фонтан и прогуливалась чистая публика. Здесь же стояли кафедральный собор, по левую руку от него – покои епископа, еще дальше – ратуша, где собирался выборный магистрат, храм Хладного Пламени, жреческая школа и, наконец, замыкала круг, примыкая к собору справа, резиденция имперского наместника в Хвалине.
Кан-Торог и Алия остановились. Сидри, принявший на себя роль слуги, униженно кланяясь, принял поводья. Вольный осторожно стукнул бронзовым дверным молотком у дверей наместника.
Они вошли.
Гном остался стоять. Зябко поежился – липкий осенний холод, сгустившийся перед Ливнями, забирался под толстую стеганую куртку. Однако, кроме холода, чувствовалось и что-то еще.., неуловимое, почти неощутимое.., и очень страшное. Оно таилось где-то совсем рядом, но – под землей, и потому гном, Эюяр, дитя Подгорного Племени, носитель дарованной каждому из его сородичей частицы Силы, Ypud', не просто абстрактной магической мощи, а именно Ypud', Силы, присущей только гномам, остро ощущал сейчас затаившееся под каменными фундаментами города остро мыслящее существо. Старое, странное и страшное. Напряженно, неотступно думавшее сейчас о нем.
И – о тех, кого Каменный Престол отправил вместе с ним в старую сокровищницу гномов.
Мощь затаившегося под землей разума подавляла, слепила и оглушала. На Сидри раз за разом накатывались волны такой силы, что гном, не выдержав, обхватил ладонями голову и глухо застонал. Кто это такой? Что ему надо? Почему я не чувствовал ничего подобного раньше, даже когда ворожил?..
«Stuc геас, divid'omm Suuraz!» – Сидри призывал Силу. И плевать, что он – в самом сердце города людей, что совсем рядом – собор и храм, школа жрецов, в полуквартале – башня Радуги, башня Ордена Солей. Неважно, что сейчас сюда сбежится толпа магов, и колдунов, и жрецов, и воинов – если он не будет противиться, подземная тварь сожжет его разум и поглотит сердце.
Холодная волна спокойной Силы Гор прокатилась в ответ. Она послушно явилась на зов, слишком слабая, чтобы противостоять магам Радуги в Гномьих Войнах, когда пал Каменный Престол, но способная сейчас помочь одному из своих детей.
Стало легче. Бешеное колотье в висках слабело, чудовищная тварь отползала, поджавши хвост. Весь дрожа, Сидри облизнул пересохшие губы; ощутив вкус крови, вытер рот тыльной стороной ладони – осталась красная полоса.
Теперь оставалось только ждать и принимать неравный бой, бой, в котором его не убьют (не поможет, даже если он сам вонзит сталь себе в горло), а пленят и, неважно – у живого или у мертвого – капля за каплей выпытают все, что он знает. И тогда – конец всему.
Безоружный, Сидри не побежал и не ударился в панику, хотя смелость вроде бы не числилась среди его достоинств. Он слыл купцом, а не воином, путешественником и торговцем, а не боевым магом. В предстоящей им миссии сражаться и умирать должны были Вольные. Каменный Престол не пожалел золота – пусть отрабатывают…
– Сидри! Что происходит?! – из парадных дверей, едва не сбив с ног привратника, вихрем вылетела Кан-Мола. Лицо перекошено, волосы растрепались, глазищи горят, словно на дне их вспыхнул настоящий пожар. С такими глазами не надо ночью фонаря.
– Прости… – прохрипел гном. – Что-то.., напало.., на меня.., наверное – пришло оттуда…
Не требовалось пояснений – гном решил, что его выследил один из новых хозяев гномьей сокровищницы.
Тави на миг закусила губку, однако тут же встряхнулась, прохладные пальцы легли Сидри на все еще покалывающие виски.
– Не бойся. Я прикрою тебя. Мой брат уже получает все, что нужно.
А тем временем на площади стали – очень быстро! – появляться те, кому это положено было по должности.
Первыми, конечно же, высыпали священники. Собор Спасителя был совсем рядом, и там всегда полно этих, в белых рясах. Церковь никогда не славилась боевыми магами, но ходили слухи, что ее служители годами упорной аскезы и молитвы добиваются многого, очень многого.
Следом за священниками появились жрецы. Храмы Древних Богов еще стояли по всей Империи; память, принесенная с Забытых Берегов. Древние Боги слабы, они уже почти что заснули, умерли, ибо сон – есть смерть богов. Тем не менее во многих местах им до сих пор поклонялись – на что Радуга смотрела сквозь пальцы. Пусть их поклоняются кому хотят. Тем более что по силам жрецы Древних Богов и в подметки не годились даже магам третьей ступени Семицветья.
Жрецы Древних шли осторожно, уже в боевом порядке – впереди четверо сидриттов, старших учеников, кои уже весной отправятся по своим приходам; за ними – четверо деканов, и, наконец, последним шел сам ректор. На гнома они не смотрели. Оно и понятно – с ослушником, что сотворил недозволенную волшбу, справятся страховые волшебники. Их жреческое дело – понять, что за гость пожаловал в подземелья Хвалина. Сидритты нащупывали след, деканы прикрывали их, в то время как ректор должен был сделать главное – нащупать сознание пришельца, попытаться заговорить с ним; жрецы Древних Богов твердо верили, что говорить можно с любым существом, неважно, одушевленным или нет.
А вот и маги. Радуга действует быстро. Всякие там чудища – дело понятное и привычное, пусть сперва порезвятся слуги Храмов. Сила Древних Богов все равно пала, остались жалкие ее крохи, миром правят Спаситель и Чистая Магия, так что пусть пока балуются! Все ведь и так знают, что господин ректор должен будет дать полный отчет хвалинскому Совету Радуги…
На площадь быстрым, чеканным шагом вошли трое в одноцветных плащах. Синий, Зеленый и Желтый. Солей, Флавиз и Угус. Все – маги третьей ступени. Если не выше.
Тави медленно выпрямилась, холодно глядя на чародеев. А те смотрели только на Сидри; и у несчастного гнома от страха застучали зубы.
За магами валила целая толпа их прислужников. Младшие адепты, подмастерья и первая ступень, еще не выслужившие право на одноцветный плащ. Человек двадцать. Эти, в отличие от мастеров, не пренебрегали обычным оружием.
Чародей в синем плаще – высокий, костлявый, словно поднятый из могилы скелет, на которого второпях натянули обратно человеческую кожу, – медленно протянул руку.
– Ты! – проскрипел он. – Гноме! Рекомый Сидри, колено Дромаронгов! Ты!.. Виновен!.. Пойдешь ли ты с нами добровольно или применить силу?
– В чем повинен мой слуга? – резко сказала девушка. В ее руках не было сабли, но и самый распоследний нищий в Империи знал, на что способны Вольные, даже без смертоносной своей стали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15