– Я бы сказал, какая-то форма транспортировки. – Кимбер продолжал светить внутрь, словно надеялся установить назначение своего открытия.
Роган потрогал цилиндр ногой и чуть откатил его. Потом наклонился и поднял за лежащий на песке конец. К своему изумлению, техник сумел на несколько дюймов приподнять его.
– Гораздо легче, чем можно подумать! Мне кажется, мы можем взять его на сани!
– Гммм… – Кимбер занял место Рогана и примерился. – Можем. Попытка не пытка.
Втроем они положили цилиндр на сани, хотя оба конца выступали по сторонам.
При взлете Кимбер был вдвойне осторожен. Через утесы перевалил с большим запасом высоты и повернул назад в долину.
– На один вопрос мы получили ответ. – Роган склонился вперед. – Мы не первая разумная жизнь здесь.
– Да. – Пилот ничего не добавил к этому выводу. Он торопился добраться до корабля.
Дард съежился на сиденье. Ему не нужно было поворачивать голову, чтобы увидеть гладкий металл, он чувствовал его присутствие. И понимал, что оно для них означает.
Только разум, высокоразвитый разум мог создать такое. И где теперь этот разум? Наблюдает за землянами и ждет их первой роковой ошибки?

4. Иные!

– Теперь полегче. – Калли отложил стамеску и взялся руками.
Остальные буквально дышали ему в шею. Но все боролись с любопытством, пока инженер пытался открыть цилиндр.
– Слишком легкий для взрывчатки, – наверно, в пятнадцатый раз повторил Роган.
Наверху, на рампе, сидели Карли Скорт и Труда Хармон, а мужчины внизу подавали Калли инструменты, которые ему не были нужны, и вообще мешали друг другу. Но вот наступил последний момент. После почти часа работы инженер сумел открыть маленький запечатанный люк.
Светя внутрь фонариком, Калли головой столкнулся с Кимбером и Кордовом. Потом с бесконечной осторожностью начал передавать ревностным помощникам ящички, круглые контейнеры и больший по размерам разукрашенный сундучок. Все это было сделано из того же легкого сплава, что и цилиндр. И все казалось неповрежденным временем.
– Перевозчик груза, – решил Кимбер. – А что в этих? – Он поднес один из маленьких ящиков к уху и осторожно потряс, но ответного дребезга не услышал.
Кордов поднял сундук и осмотрел его крепления. Наконец покачал головой, достал карманный нож и сунул лезвие в щель крышки.
Крышка сдвинулась, и из-под нее начало выступать мягкое желтое вещество. Первый ученый осторожно обрывал его полосами. Наконец солнце осветило содержимое, помещавшееся в этой упаковке, и земляне ахнули.
– Что это? – спросил кто-то.
Кордов взял пять переплетенных нитей, поднял на свет.
– Опалы? – предположил он. – Нет, они слишком твердые, обработаны фасетами. Бриллианты?… Не думаю. Признаюсь, никогда ничего подобного не видел.
– Откуп этого мира. – Дард не знал, произнес ли он эти слова вслух. Прекрасные нити, свисающие в руках Кордова, привлекали его, как ни одна вещь, сделанная людьми.
– Есть там еще? – спросил Кимбер. – Для таких ожерелий ящик слишком велик.
– Посмотрим. Девушки, – Кордов протянул женщинам нити необычных драгоценностей, – подержите.
Сняли еще один слой упаковки, под ним оказались два браслета. На этот раз Санти узнал красные камни.
– Это рубины! Я работал в лунных горах и нашел несколько таких же. Отличный цвет. А что там еще, Тас?
Третий слой упаковки обнажил последнее и самое большое чудо – пояс, пяти дюймов шириной, так тесно усаженный драгоценными камнями, что сплошь сверкал; сам пояс состоял из множества крошечных хрустальных цепочек.
Труда Хармон попыталась застегнуть его вокруг талии и обнаружила, что не хватает нескольких дюймов. Да и Карли не смогла его надеть.
– Девушка, носившая это, была очень стройная! – заметил Хармон.
– Может, она вообще не девушка, – сказала Карли. И было что-то пугающее в этой мысли. Карли первой выразила общий страх: те, кто носил эти украшения, не были людьми.
– Что ж, браслеты свидетельствуют о наличии рук, – заметил Роган. – А ожерелье – о шее. Пояс предполагает талию…, хотя и тоньше вашей, девушки. Мне кажется, мы можем считать, что эта леди была не очень далека от нашей нормы.
Санти взял из груды новый ящик.
– Посмотрим остальное.
Ящики были запечатаны полоской мягкого металла, которую приходилось счищать с краев. В первых трех оказалось совершенно непонятное содержимое. В двух – сухие листья и ветви, в третьем – сосуды с различными порошками и темной пеной, возможно, остатками жидкости. Их передали Кордову для дальнейшего изучения.
Из оставшихся ящиков три были больше и тяжелее остальных. Дард разорвал закрывающую металлическую полосу и отвернул ее. Под крышкой оказался кусок грубой ткани, свернутый несколько раз в качестве дополнительной упаковки. Все оставили свои занятия и собрались вокруг, а Дард поднял ткань. То, что он обнаружил, было не менее интересно, чем драгоценности.
Не смея дотронуться пальцем, он осторожно вытянул из ящика металлический стержень, на который оно было намотано. Тоже ткань. Но никто никогда – даже те, кто помнил чудеса городов до Пожара, – ничего подобного не видел. Ткань светилась, яркие краски затрепетали на каждой складке и изгибе, когда Дард поднял ее, чтобы осмотреть на солнце. Материя словно была соткана из тех же драгоценностей, из которых ожерелье.
Карли едва не выхватила ткань у Дарда, а Труда Хармон робко провела пальцем по краю.
– Это вуаль! – воскликнула она. – Но какая дивная!
– Открывайте остальные! – Карли указала на два аналогичных ящика. – Может, в них такое же.
Там действительно оказались ткани, но не такие яркие и не светящиеся, в них чередовались оттенки, которые земляне не смогли бы назвать. Вдохновленные находками, они лихорадочно бросились раскрывать остальное, но Кордов призвал всех к порядку.
– Это, – он указал на богатство, вынутое из ящиков, – не что иное, как предметы роскоши цивилизации, более развитой, чем наша. Я склонен считать, что это был груз, не достигший своего назначения.
– Мы нашли этот снаряд в трубе, – задумчиво сказал Кимбер. – Предположим, они передавали по таким трубам контейнеры на большие расстояния. Даже через море. Мы так не транспортируем грузы, но нельзя судить эту планету по земным меркам. И у них тут нет высоких приливов.
– Тас, Сим, – Карли руками, носившими следы тяжелой работы в Ущелье, поворачивала ожерелье, – они могут…, еще быть здесь? Иные?…
Кимбер встал, стряхнул песок с брюк.
– Это нам придется установить – и скоро! – Он, прищурясь, взглянул на солнце. – Сегодня уже поздно что-то делать. Но завтра…
– Эй! – Роган держал на ладони маленькую катушку какого-то черного материала, которую извлек из контейнера, похожего на карандаш. – Я думаю, это какой-то микрофильм. Может, мы сможем его просмотреть.
Кордов сразу оживился.
– А сколько таких есть?
Роган по одному начал вынимать их из ящика.
– Двадцать.
– Можешь настроить аппарат для просмотра? Техник пожал плечами.
– Попробую. Но нужно распаковать приборы, которые на самом дне трюма, а на это потребуется время.
– А вот это, – Калли заглянул внутрь опустевшего цилиндра, – должно быть, двигатель. Мне бы хотелось покопаться в нем и понять, как он работал.
Кимбер провел рукой по коротко подстриженным волосам.
– И тебе для этого понадобится, наверно, машинная мастерская? – Он был очень близок к сарказму. – Но у нас еще есть проблема – те, кто все еще на корабле. Что будем делать?
Вмешалась Карли.
– Вы до сих пор не нашли никаких следов цивилизации, кроме этого. И не знаете, сколько времени лежала эта штука, пока ее не обнаружили. Мы можем оставаться здесь, пока не узнаем больше. Города, центры цивилизации, если они существуют, должны находиться в сотнях миль отсюда. Представьте себе, что космический корабль сел на северо-западе Канады, или в пустынях Центральной Азии, или в середине Австралии – в любом малонаселенном районе. Прошли бы месяцы, может, даже годы, прежде чем о нем стало бы известно, особенно сейчас, когда Мир запретил путешествия. Здесь может быть такая же ситуация. Наша посадка может оставаться неизвестной еще долгое время, если мы с кем-то делим эту планету.
– Это и есть здравый смысл, – согласился Кордов. – Будем исследовать долину. Если она подойдет, создадим место для всех наших. А тем временем разведочная группа сможет нанести на карту окружающую местность. Но никаких контактов с возможным населением, пока не узнаем его отношение.
– И что это за население, – негромко добавила Карли. «Что за население». Дард понимал эти слова. Карли считает, что разум на этой планете нечеловеческий. Снова на людей обрушивается страх перед неизвестным, непонятным. Это чужой мир. Может ли он стать для них домом?
– Это…, это прекрасно! – Труда Хармон склонилась рядом с ним, рассматривая статуэтку, которую он механически разворачивал.
Он держал в руке изображение животного, нечто среднее между лошадью и оленем, с развевающейся гривой, хвостом и рогами. Животное встало на дыбы, ноздри его раздуваются, оно воплощение свирепой ярости. Вместо глаз маленькие драгоценные камни, а копыта отделаны контрастирующим металлом. Какой-то великий мастер наделил это изображение жизнью.
– Все эти вещи – они такие удивительные!
– Они любили красоту, – ответил Труде Дард. – Но я думаю, что это, – он взял в руки вторую статуэтку, изображающую совершенно другое существо – карлика, ноги с перепонками между пальцами, обезьянье лицо и руки без больших пальцев, – это все фигуры какой-то игры. Смотри, вот еще одна рогатая лошадь, но другого цвета, и еще одна такая обезьяна. Шахматы?
– И маленькое дерево! – Труда высвободила из упаковки третью фигуру. – Дерево с золотыми яблоками!
И верно, ветви конической формы дерева увешаны круглыми драгоценностями, сверкающими мягким желтым цветом. Золотые яблоки! Ларе часто рассказывал Десси о золотых яблоках Солнца!
– Яблоки? – Хармон присел рядом с женой, чтобы посмотреть, что привлекло ее внимание. – Какие яблоки, Труда? Она протянула руку с маленьким деревом на ладони.
– Золотые яблоки! Видишь, Тим?
– По мне, так больше похоже на сосну. – Но он осторожно взял дерево. – Плоды. Интересно. – Он посмотрел мимо корабля на вход в долину, куда манила сине-зеленая растительность. – Может, здесь на соснах растут яблоки. Труда. После летающих змей и плавающих пауков, после желто-зеленых уткособак, которые смотрят на нас оттуда…, могу поверить, что тут и яблоки растут на соснах Но только нам бы поскорее их отыскать.
Поиски места для будущего поселка начались на следующее утро. Кимбер, Роган и Санти на санях отправились осматривать долину Когда они сделали знак, что ничего опасного не обнаружили, выступила вторая группа – пешком. Калли, Хармон и Дард, неся продукты, станнеры и наполненные водой фляжки, медленно двинулись вверх по реке.
При входе в долину песок сменился полосами почвы от красно-желтого до темно-коричневого цвета. На ней росли пучки травы, с острыми листьями, очень жесткой; трава сменилась небольшими кустами, покрытыми неровной сине-зеленой листвой.
Трое исследователей остановились, заметив в траве движение: стебли раскачивались, обозначая продвижение какого-то живого существа. Дард первым двинулся вперед своей неслышной походкой жителя леса. Осторожно раздвинул стебли и увидел настоящую тропу, такую же отчетливую, как земные тропы, но миниатюрную. Раскачивание продолжалось, и он стоял, не смея дышать.
Из– под корней невысокого куста показалась маленькая красно-коричневая голова, почти неразличимая на фоне почвы. Дард ждал. Подпрыгнув, животное выскочило на тропу.
Размером с земную крысу, оно передвигалось прыжками на длинных задних лапах, между которыми свисал пушистый хвост. Маленькие передние лапки, похожие на руки, лежали на темной шерсти живота. Уши большие, веерообразные, с таким же пушком, как и хвост. В темных пуговицах глаз нет ни зрачка, ни радужной оболочки, а круглая мордочка заканчивается мощными зубами грызуна. Но Дарду не пришлось долго разглядывать животное. Оно заметило его. Высоко подпрыгнуло, повернувшись в воздухе, и мгновенно исчезло. Дард подобрал с тропки предмет, который животное выронило в прыжке.
– Кролик? – спросил Хармон. – Или крыса? Белка? Откуда нам знать? Что оно выронило, парень?
Дард показал стручок, примерно трех дюймов в длину, темно-синий, блестящий. Он передал стручок Хармону, который ногтем вскрыл кожуру и вытряхнул десяток темно-синих зерен.
– Горох, бобы, пшеница? – В изумлении Хармона сквозило раздражение. – Оно растет, созревает, может быть, съедобно. – Он повернулся к товарищам и резко закончил:
– Но годится ли оно для нас?
– Испытай на хомяках, – кратко ответил Калли. – А прыгун явно их ест. – Так была окрещена третья разновидность фауны, найденная на новой планете.
Хармон спрятал семена и стручок в карман на молнии, и они двинулись дальше по высокой, по пояс, траве. Тут и там встречались такие же стручки.
Вскоре эти растения росли вокруг так густо, что можно было подумать, будто идешь по возделанному полю. Хармон нарушил молчание.
– Не напоминает ли вам это что-нибудь? Все с сомнением посмотрели на синее пространство и покачали головами.
– А мне напоминает. Похоже на пшеничное поле, ждущее жатвы. Говорю вам: мы идем по чьей-то ферме!
– Но ведь нет никаких оград, – возразил Дард.
– Нет, но если земля долгое время не обрабатывалась, растения сами засеваются и начинают распространяться. У меня такое чувство, будто это часть фермы!
С этими словами Хармон пошел вперед, через участок со спелыми растениями, прямо к ближайшим кустам. Теперь, после слов Хаммера, Дарду показалось, что участки более высокой растительности могут быть остатками изгородей вокруг полей.
Они обошли кустарник и обнаружили, что инстинкт Хармона не обманул его. Невозможно было усомниться в искусственном происхождении большого купола. Его окружало несколько меньших, заросших вьюнками, высокой травой и неподрезанными кустами.
Но не купола приковали к себе внимание исследователей. Постоянное гудение и жужжание привлекли их к дереву, растущему там, где должен был находиться передний двор – конечно, если у Иных были передние дворы.
– Золотые яблоки! – Дард узнал дерево, статуэтку которого видел накануне.
Симметричный темно-зеленый конус создавал прекрасный фон для желтых шаров, свисающих с ветвей, которые согнулись под их весом. Воздух и трава вокруг дерева были полны пирующими.
Земляне наблюдали за порхающими птицами – а может, это были переросшие бабочки, – которые ссорились из-за права впиться клювами в спелую мякоть. А в траве виднелось множество прыгунов, поедающих упавшие плоды. И от дерева ветерок доносил такой аппетитный запах, что у наблюдателей потекли слюнки.
Люди подошли поближе, но кормящиеся не проявили никакого беспокойства. Один прыгун пробежал прямо между ног Калли, сжимая в лапках сочную четвертушку плода. Птица-бабочка задела за голову Дарда на пути к банкету.
– Ну и!… – Калли спохватился, едва не наступив на пушистый красно-коричневый комок. И поднял прыгуна в коматозном состоянии. Хармон рассмеялся.
– Мертвецки пьян, – заметил он. – Я видел свиней, когда они добираются до отжимков сидра. Смотрите, птицы не могут лететь прямо!
Он был прав. Голубое существо с крыльями, обрамленными светлой серо-зеленой каймой, неуверенными рывками добралось до ближайшего куста и вцепилось в ветвь, будто не имело сил лететь дальше.
Калли опустил вялого прыгуна и сорвал одно из яблок. Оно легко отделилось от стебля, и он поднял его, чтобы получше рассмотреть. Прочная кожура покрывает мякоть, а от черенка расходятся цепочки розовых пятнышек. А соблазнительному аромату очень трудно противостоять. Дарду захотелось выхватить фрукт у инженера, погрузить зубы в гладкую кожицу и самому проверить, так же хорошо оно на вкус, как на запах.
– Жаль, что с нами нет хомяка. Но мы можем прихватить плоды с собой. Если они хороши, – Хармон проглотил слюну, – можно будет поесть. Не стоит все отдавать этим существам. Бьюсь об заклад, парень, который тут жил, конечно, не допустил бы этого. Золотые яблоки, да, так оно и есть. Но они не убегут, а я бы хотел осмотреть дом и амбары.
Дом и амбары, если можно так назвать купол, были почти совершенно погребены в густой растительности. Когда исследователи пробились к входу в самый большой купол, Калли негромко присвистнул.
– Тут было сражение. Дверь выбита снаружи. Дард, привыкший к насилию со стороны миротворцев, заметил обломки металла и согласился. Они увидели картину полного опустошения. Помещение было давным-давно разграблено, в щелях стен росла трава, а обломки под ногами при первом же прикосновении рассыпались в пыль. Дард подобрал обломок золотого стекла с тонкими белыми линиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19