Она перешла к воззванию, предназначенному для Морских Бродяг. Снолли, конечно же, слишком высокороден, чтобы призывать его в армию. Да и, видимо, слишком стар для чего бы то ни было, кроме символического лидерства. И кто тогда их возглавит? Этот мальчишка, которого Оберн почему-то привез ко двору? Как бишь его там… Королева порылась в памяти. Рохан? Сейчас он уже почти мужчина. Что-то в нем есть, в этом сыне Оберна, и что-то мучительное сидит в ее памяти, связанное с ним. Но Иса никак не могла вспомнить, что именно.И королева написала его имя под именем вождя Морских Бродяг, надеясь, что прискорбное влияние принцессы-лягушки не окончательно сгубило юношу.
Ясенка взяла бумагу, покрытую крупными, красивыми письменами с именами Снолли и Рохана, с заглавными буквами, начертанными красным и золотым, посмотрела на знакомую подпись и печать внизу листа — зеленого воска, с красно-золотой лентой. Она поплотнее запахнулась в подбитый мехом плащ — хотя и стояла весна, все еще было холодно, — и посмотрела на Рохана.— Зазар тут ни при чем, — сказала она. Рохан только что вернулся после почти недельного пребывания у знахарки, получив наставления в том, чего Зазар не хотела доверять Ясенке.— Нет. Дело во мне. Почтенная Зазар сочла это интересным и дала мне четкие указания по поводу того, как вести себя среди знати.— Значит, решено, — сказала Ясенка. — Ты должен присоединиться к армии королевы.— Мои люди уже готовы, сейчас они устраиваются вместе с вашими солдатами на ночь. Не грусти, Ясенка, — сказал Рохан. Он подавил смешок и подмигнул ей. — Ты всегда сможешь водить меня за ручку, если подумаешь, что в Ренделшаме меня обижают.Ясенка рассмеялась, но не слишком весело.— В этом гадюшнике, среди интриг? Спасибо, лучше я останусь в Крепости Дуба. Однако к словам Зазар могу прибавить свои рассказы о придворных делах, а заодно и о ямах, в которые ты можешь свалиться. Хотя кое-что, наверное, уже устарело.— Буду весьма тебе признателен, — сказал Рохан, чуть посерьезнев. — Я как раз и приехал расспросить тебя, пока еще есть время. Ведь мой отец…— Да. Твой отец был убит королем. Но помни — Оберн забрал своего врага с собой. Думаю, это весьма важно для Морских Бродяг.— И не только для них, — вошел в комнату Горин. — Привет тебе. Как я понимаю, ты ведешь отряд, Рохан?— Да, хотя нельзя сказать, чтобы они были под моей командой. Дед постарался — надо сказать, что и я весьма ему в этом помог, — чтобы Морские Бродяги не слишком серьезно воспринимали меня. Я недостаточно суров, чтобы они признали меня.— Будем надеяться, что твой веселый нрав не так скоро успокоится.Рохан улыбнулся старшему другу:— Ну, тут нечего бояться, милорд.В этот момент в комнату влетела Хегрин со сложенной бумажкой в руке.— Папа, ты забыл! — сказала она и тут же замерла на месте. — Рохан! — Она бросилась к юноше, шелестя шелковыми юбками, и повисла у него на шее. — Я думала, ты уехал в Новый Волд! Так ты еще поживешь у нас?— Нет, боюсь, нет, — Рохан высвободился из ее объятий и отодвинул девочку на длину вытянутой руки. — Дай-ка посмотреть на тебя. Недели не прошло — а ты опять подросла. Какой же красавицей ты станешь, когда вырастешь!— Что за бумага? — спросила Ясенка, не слушая веселого лепета Хегрин, наполнявшего всю комнату.Горин смущенно ответил:— Это такая же грамота, как та, что показал тебе Рохан.— О нет…— Не бойся, Ясенка. Мне не нужно ехать в армию. По крайней мере пока.— Только мелкое дворянство, — пояснил Рохан. — Неопытные юнцы вроде меня. — Он опять усмехнулся и позволил Хегрин стащить себя с кресла.— Не хочу, чтобы кто-то уезжал, — сердито сказала девочка. — Всегда так! Только Рохан приезжает — и на другой день уже покидает нас! Мне так кажется.— Времена такие, дочка, — сказал Горин.— Я люблю Рохана, — заявила Хегрин, с обожанием глядя на юношу. — И когда-нибудь я на нем женюсь.Рохан расхохотался:— О нет! Ты мне сестра! А на сестрах не женятся!— Ой, — сказала Хегрин, — об этом я и не подумала. Ладно, тогда я надену доспехи и поеду с тобой.— А для этого, сестренка, ты еще слишком маленькая.Обычно счастливое личико Хегрин помрачнело. Она нахмурилась. Серо-зеленые глаза затуманились.— Для этого слишком маленькая, для того — слишком большая, для третьего — сестра… Хоть для чего-то я гожусь или нет?Рохан снова рассмеялся и обнял ее.— Вот станешь чуть-чуть постарше, сама все поймешь, обещаю. Ладно, пошли, расскажешь мне, что у тебя на уме, а я позабавлю тебя своим маленьким волшебством. Честное слово, я совсем чуть-чуть поколдую! — посмотрел он на нахмурившуюся Ясенку. — Просто забава, чтобы развеселить милых дам.Ясенка покачала головой:— Увы, боюсь, что твой дед, как бы мне ни неприятно было в этом признаваться, прав насчет тебя. Ты действительно очень легкомысленный. Обещай: то, что я расскажу тебе о твоих врагах, с которыми тебе придется сидеть за одним столом при дворе старой королевы-вдовы, не вылетит у тебя из головы сразу же!— Обещаю, Ясенка, хотя вероятность того, что я буду тереться в такой компании, очень мала. — Он подхватил Хегрин и усадил ее на плечо. — А теперь, прости меня, но мне сказали, что я обязательно должен кое-что увидеть, причем немедленно. Слушайте, как вам удалось произвести на свет такого упрямого ребенка?— Конечно-конечно, иди, — расстроилась Ясенка. Не дожидаясь их ухода, она повернулась к Горину: — Если не ты, то кто пойдет по королевскому призыву?— Есть несколько человек, которые для этого подходят. Мой младший кузен Себастьян, например. Весьма многообещающий юноша. Я думаю повысить его до второго по рангу в своей гвардии после Латрома, если он пройдет службу в королевской армии. Он вполне подходит под требования призыва, да и опыт у него есть, так что он будет хорошей подмогой и мне, и Латрому, когда вернется.Облегченно вздохнув при мысли, что Горину не придется самому ехать в Ренделшам, Ясенка позволила себе улыбнуться.— Значит, тебя не призовут на службу?— Увы, не так, дорогая моя. Когда грянет война — а она начнется, раньше или позже, — всем придется выполнить свой долг, иначе мир погибнет. Только не делай такое лицо. Будем веселиться, покуда можно. Вечером будем пировать с Роханом и Себастьяном, а потом отправим их к нашим солдатам и Морским Бродягам, чтобы воины повеселились в своем кругу.— Путешествие в Галинф придется отложить, — сказала Ясенка.В коридоре слышались голоса Рохана и Хегрин. Серебристый смех Хегрин разносился по коридору, а Ясенка с испугом подумала, что, несмотря на все ее предостережения, Рохан угодит прямо в самую гущу интриг, к которым он совершенно не готов. 14 Рохан пустил своего коня, Рыжика, легким галопом. Ему не терпелось поскорее попасть в Ренделшам, ко двору. Несмотря на строгие наставления Зазар и мрачные предсказания Ясенки, ему туда очень хотелось. Ходили слухи, что граф Харуз собирается создать из сброда, собравшегося со всего Рендела, настоящую боевую армию, и Рохан был не прочь поучиться у человека, считавшегося лучшим в своем деле.Тем не менее, когда они добрались до деревушки, в которой имелись постоялый двор и, что еще важнее, кузница, Рохан решил остановиться здесь на ночь. Рыжик захромал, и, хотя с копытом все было вроде бы в порядке, Рохан решил, что немного потеряет, — если задержится на ночь-другую. Он послал своих Морских Бродяг и нордорнцев под началом Себастьяна вперед, обещая догнать их сразу же, как только его конь поправится. Возможно, Рыжика всего только перековать надо. Одна подкова все равно уже плохо держалась, а Рохан давно усвоил, что никогда нельзя пренебрегать здоровьем своего коня.Когда Рыжика поставили в стойло и пообещали, что кузнец быстро разберется со всеми неприятностями, Рохан заплатил вперед за отдельную комнату. Выуживая из кошеля монету, он уловил запах жаркого и тотчас ощутил голод. За медяк он получил полную миску мяса и зимних овощей с куском свежего хлеба. Покончив с едой, юноша подобрал остатки жаркого хлебом, съел его и теперь сидел, лениво глядя на какого-то мага, который в другом конце комнаты собирался заплатить за стол и кров, демонстрируя свою силу и фокусы. Другие обитатели постоялого двора еще не спустились на обед, и, кроме Рохана, хозяина и мага, в комнате никого не было. Начинало темнеть, и Рохан, не задумываясь, зажег свечу на столе перед магом, прежде чем тот успел воспользоваться кремнем и кресалом. Маг тут же обернулся к нему.— Простите, сударь, — сказал Рохан. — Это было невежливо с моей стороны. Это вы должны были удивить меня. — Он рассмеялся, пытаясь замять свой проступок, за который ему непременно влетело бы и от Зазар, и от Ясенки.Маг вернулся к своим приготовлениям. Свет свечи заиграл на его лице — лице прекрасной женщины. Женщина посмотрела на него, и Рохан понял, что не может отвести от нее глаз.«Нет, — сказал он себе, — это всего лишь игра воображения. Передо мной мужчина, шарлатан и фокусник, и это всего лишь одна из его магических штучек. Я смотрю не на женщину. Я не…»С усилием он прервал связь и обнаружил, что в залу, пока он сидел, зачарованный, вошли несколько постояльцев. Судя по тону их разговоров, чего-то необычного они не заметили. Хозяин тоже по-прежнему занимался своими делами, словно ничего и не случилось, — если, конечно, действительно что-то случилось, в чем Рохан уже не был уверен.Рохан заказал кружку эля и нашел местечко вне круга света, лившегося от нескольких свечек; маг зажег их от той, что запалил Рохан. Из темноты он мог наблюдать за представлением. Маг, освещенный достаточно ярко, казался тем, кем, видимо, и был, — странствующим фокусником, достающим из рукава цветы, вынимающим кролика из шляпы и монеты из ушей зрителей.Когда представление окончилось и все, кто ночевал здесь, отправились спать, Рохан почти убедил себя, что женщина ему просто привиделась. Тем не менее он был рад, что заплатил чуть больше за отдельную комнату и постель, так что мог теперь остаться один и крепко запереть дверь. Несколько раз повернувшись с боку на бок, он наконец улегся поудобнее и заснул неглубоким сном.Утром Рохан узнал, что маг уже уехал. Юноша, почувствовав немалое облегчение, отправился в кузницу, чтобы узнать, как там его конь.— Не иначе как камень под подкову забился, — сказал кузнец. — Я снова ее закрепил, тютелька в тютельку.— Спасибо, — сказал Рохан. Заплатил кузнецу мелкую монету, подумал и добавил еще одну.Кузнец расплылся в улыбке:— Благодарствую. Я всегда говорю, что человека по тому видно, как он о своем коне заботится. Вы, стало быть, правильный человек.— Спасибо, — повторил Рохан. Затем он оседлал Рыжика, навьючил сумки, что брал с собой в комнату на ночь, и продолжил путь.«Я был беспечен, — думал он. — Ясенка как раз об этом и предупреждала. Дурак и болван. Больше я так не вляпаюсь».Рыжик, после того как из-под подковы извлекли раздражавший его камешек, тоже словно рвался в Ренделшам, как и Рохан, которому не терпелось как можно дальше уехать от своих воспоминаний о постыдном приключении. Он догнал Морских Бродяг и нордорнцев еще до того, как вдали показались остроконечные башни Крагдена, крепости графа Харуза, где, как думал Рохан, разместят его воинов.
Казармы графа Харуза были переполнены молодыми дворянами и их солдатами. У Рохана голова шла кругом от приветствий и взаимных представлений. Он узнал, что несколько дворян принадлежали к Великим Домам Рендела, другие были из союзных им семей или из родичей членов Совета.К некоторому удивлению Рохана, его с Себастьяном тем же вечером пригласили на пир в замок Ренделшам.— Нос не задирай, — посоветовал Себастьян. — Просто мы последние приехали. Похоже, все мелкие дворянчики и лордята уже здесь. Более того, сдается мне, что они — то есть и мы тоже — скоро переселимся в замок. С нами будут возиться, величать нас почетными гостями, но на самом деле мы — залог того, что наши лорды пришлют еще людей, когда настанет нужда.— Ты слишком много слушал Горина, — ответил Рохан. Он разгладил темно-зеленую тунику из тонкой шерсти, которую подарила ему перед отъездом Ясенка, и надел на шею цепь с подвеской — кораблем на волнах, гербом его рода. Этот рисунок он скопировал с отцовской броши, которую сейчас прикрепил к шляпе. — И Ясенку тоже. Они оба уверены, что еще до конца следующего года грянет война.— Не забывай — я родом с севера, — напомнил Себастьян. Его туника и шляпа тоже были зеленого цвета, но более светлого, а на груди висел на цепи герб со скалящимся ирбисом — знаком дома Горина. — Я приехал в Рендел еще ребенком, но я не глухой и много что слышал. Сйорно — страж гробницы, скрытой под Дворцом Огня и Льда, где погребена Великая Мерзость. Он остался там, чтобы по возможности оттянуть ее освобождение, но придет день — и она вырвется. Это я знаю наверняка.— Тут я положусь на твои слова, друг мой, — сказал ему Рохан. — Но ты уж прости меня, если я не могу быть таким же серьезным, как ты. Я ведь никогда ничего такого не видел и, возможно, не увижу больше.— Что худого в веселье, когда есть случай повеселиться?— Горин тоже сказал бы нечто в этом роде. Ладно, согласен — хотя кое-кто может подумать, что я уж слишком весел.Себастьян улыбнулся:— Знаешь, когда ты рядом, на сердце легче становится. Это дар, друг мой, и от него нельзя отмахиваться.— Ладно, не буду. А теперь давай пойдем полюбуемся на старую королеву-вдову.Юного короля и его матери не было — похоже, пир устроила лично старая королева. Насколько мог судить Рохан, со времени его последнего пребывания в Ренделшаме по случаю похорон короля и Оберна старая королева вовсе не изменилась. Лишь ее руки, украшенные Великими Кольцами, в которых, как говорили, заключена тайна всей силы Рендела, похудели и покрылись бледно-коричневыми пятнышками. Рохан, которого всегда интересовала сила, с любопытством смотрел на Кольца, недоумевая, как такие простые и неказистые с виду вещи могут иметь такую славу. Он почти не заметил слуги, который что-то пробормотал ему.— Простите, я не расслышал, — сказал Рохан.— Наша всемилостивейшая госпожа, ее величество вдовствующая королева Иса, дабы показать свою благодарность Морским Бродягам и воздать должное их верности, просит вас оказать ей честь и сесть рядом с ней за высокий стол. Мне поручено передать это вам и немедленно доставить моей госпоже ответ.— Великая честь для меня, — сказал Рохан. Он переглянулся с Себастьяном. Тот только поднял бровь.— Королева также желает оказать честь нордорнцам и приглашает и вас за высокий стол, сударь. Что мне ответить госпоже?— Как и мой друг, я сочту за честь присоединиться к ней, — ответил Себастьян. — Проводи нас.Слуга показал им их места. Себастьян не ошибся в своих предположениях. Все молодые дворяне, собравшиеся в столице, похоже, сидели на пиру у королевы этим вечером. Еще раз представившись и справившись с родовыми знаками на гербах, Рохан заметил тут и Гидона из Билфа, которого прислал лорд Гаттор. Рядом с ним сидели Дживон из Крепости Рябины и Николос, который с гордостью предводительствовал солдатами лорда Ройанса из Граттенбора. Рядом с ним Рохан увидел Джабеза из Мимона, Винода из Вакастера и Регеса из Леркланда. Имен прочих ни он, ни Себастьян припомнить не смогли. Рохан отметил, что предводителей тех, кто был призван из простого сословия, за высоким столом не было — они сидели в дальнем конце пиршественного зала.Только Стюарт, который утверждал, что находится в родстве с Домом Дуба, сидел к вдовствующей королеве Исе так же близко, как и Рохан. В зале теперь было полно народу, и молодые лица соседствовали с лицами старых придворных. В чаду и шуме те, кто сидел за другими столами, слились для Рохана в сплошную безликую массу. Может, потом он с кем и познакомится получше и научится их выделять из толпы.Иса заняла свое место, и это послужило знаком к началу пира. С непосредственностью, отточенной долгой практикой, вдовствующая королева завела разговор с молодыми дворянами, изящно наклоняясь к каждому по очереди. Как поживают их лорды, как дела дома, довольны ли они тем, как их разместили.У Рохана чуть зашевелились волосы на затылке. Он переглянулся с Себастьяном, тот подмигнул ему. И Рохан понял, что королева обращается к нему:— А как дела в Новом Волде? Все ли в порядке?— Все прекрасно и в Крепости Дуба, и в Новом Волде, — ответил Рохан. — Как наверняка знает ваше величество, часть года я живу в одном замке, часть — в другом.— Ах, да. Я уж и забыла. А ваша — как бишь там ее зовут — приемная мать?— Леди Ясенка благополучна, как и граф Горин. Мы с Себастьяном покинули их в добром здравии. И дочь их тоже весела и здорова.— А, дочь. В знак моей благосклонности прими от меня этот кубок вина, как надлежит знатному человеку твоего положения.Вдовствующая королева дала знак слуге, и тот поставил рядом с блюдом Рохана кубок. Королева же перешла к разговору со следующим гостем — Николосом из Граттенбора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Ясенка взяла бумагу, покрытую крупными, красивыми письменами с именами Снолли и Рохана, с заглавными буквами, начертанными красным и золотым, посмотрела на знакомую подпись и печать внизу листа — зеленого воска, с красно-золотой лентой. Она поплотнее запахнулась в подбитый мехом плащ — хотя и стояла весна, все еще было холодно, — и посмотрела на Рохана.— Зазар тут ни при чем, — сказала она. Рохан только что вернулся после почти недельного пребывания у знахарки, получив наставления в том, чего Зазар не хотела доверять Ясенке.— Нет. Дело во мне. Почтенная Зазар сочла это интересным и дала мне четкие указания по поводу того, как вести себя среди знати.— Значит, решено, — сказала Ясенка. — Ты должен присоединиться к армии королевы.— Мои люди уже готовы, сейчас они устраиваются вместе с вашими солдатами на ночь. Не грусти, Ясенка, — сказал Рохан. Он подавил смешок и подмигнул ей. — Ты всегда сможешь водить меня за ручку, если подумаешь, что в Ренделшаме меня обижают.Ясенка рассмеялась, но не слишком весело.— В этом гадюшнике, среди интриг? Спасибо, лучше я останусь в Крепости Дуба. Однако к словам Зазар могу прибавить свои рассказы о придворных делах, а заодно и о ямах, в которые ты можешь свалиться. Хотя кое-что, наверное, уже устарело.— Буду весьма тебе признателен, — сказал Рохан, чуть посерьезнев. — Я как раз и приехал расспросить тебя, пока еще есть время. Ведь мой отец…— Да. Твой отец был убит королем. Но помни — Оберн забрал своего врага с собой. Думаю, это весьма важно для Морских Бродяг.— И не только для них, — вошел в комнату Горин. — Привет тебе. Как я понимаю, ты ведешь отряд, Рохан?— Да, хотя нельзя сказать, чтобы они были под моей командой. Дед постарался — надо сказать, что и я весьма ему в этом помог, — чтобы Морские Бродяги не слишком серьезно воспринимали меня. Я недостаточно суров, чтобы они признали меня.— Будем надеяться, что твой веселый нрав не так скоро успокоится.Рохан улыбнулся старшему другу:— Ну, тут нечего бояться, милорд.В этот момент в комнату влетела Хегрин со сложенной бумажкой в руке.— Папа, ты забыл! — сказала она и тут же замерла на месте. — Рохан! — Она бросилась к юноше, шелестя шелковыми юбками, и повисла у него на шее. — Я думала, ты уехал в Новый Волд! Так ты еще поживешь у нас?— Нет, боюсь, нет, — Рохан высвободился из ее объятий и отодвинул девочку на длину вытянутой руки. — Дай-ка посмотреть на тебя. Недели не прошло — а ты опять подросла. Какой же красавицей ты станешь, когда вырастешь!— Что за бумага? — спросила Ясенка, не слушая веселого лепета Хегрин, наполнявшего всю комнату.Горин смущенно ответил:— Это такая же грамота, как та, что показал тебе Рохан.— О нет…— Не бойся, Ясенка. Мне не нужно ехать в армию. По крайней мере пока.— Только мелкое дворянство, — пояснил Рохан. — Неопытные юнцы вроде меня. — Он опять усмехнулся и позволил Хегрин стащить себя с кресла.— Не хочу, чтобы кто-то уезжал, — сердито сказала девочка. — Всегда так! Только Рохан приезжает — и на другой день уже покидает нас! Мне так кажется.— Времена такие, дочка, — сказал Горин.— Я люблю Рохана, — заявила Хегрин, с обожанием глядя на юношу. — И когда-нибудь я на нем женюсь.Рохан расхохотался:— О нет! Ты мне сестра! А на сестрах не женятся!— Ой, — сказала Хегрин, — об этом я и не подумала. Ладно, тогда я надену доспехи и поеду с тобой.— А для этого, сестренка, ты еще слишком маленькая.Обычно счастливое личико Хегрин помрачнело. Она нахмурилась. Серо-зеленые глаза затуманились.— Для этого слишком маленькая, для того — слишком большая, для третьего — сестра… Хоть для чего-то я гожусь или нет?Рохан снова рассмеялся и обнял ее.— Вот станешь чуть-чуть постарше, сама все поймешь, обещаю. Ладно, пошли, расскажешь мне, что у тебя на уме, а я позабавлю тебя своим маленьким волшебством. Честное слово, я совсем чуть-чуть поколдую! — посмотрел он на нахмурившуюся Ясенку. — Просто забава, чтобы развеселить милых дам.Ясенка покачала головой:— Увы, боюсь, что твой дед, как бы мне ни неприятно было в этом признаваться, прав насчет тебя. Ты действительно очень легкомысленный. Обещай: то, что я расскажу тебе о твоих врагах, с которыми тебе придется сидеть за одним столом при дворе старой королевы-вдовы, не вылетит у тебя из головы сразу же!— Обещаю, Ясенка, хотя вероятность того, что я буду тереться в такой компании, очень мала. — Он подхватил Хегрин и усадил ее на плечо. — А теперь, прости меня, но мне сказали, что я обязательно должен кое-что увидеть, причем немедленно. Слушайте, как вам удалось произвести на свет такого упрямого ребенка?— Конечно-конечно, иди, — расстроилась Ясенка. Не дожидаясь их ухода, она повернулась к Горину: — Если не ты, то кто пойдет по королевскому призыву?— Есть несколько человек, которые для этого подходят. Мой младший кузен Себастьян, например. Весьма многообещающий юноша. Я думаю повысить его до второго по рангу в своей гвардии после Латрома, если он пройдет службу в королевской армии. Он вполне подходит под требования призыва, да и опыт у него есть, так что он будет хорошей подмогой и мне, и Латрому, когда вернется.Облегченно вздохнув при мысли, что Горину не придется самому ехать в Ренделшам, Ясенка позволила себе улыбнуться.— Значит, тебя не призовут на службу?— Увы, не так, дорогая моя. Когда грянет война — а она начнется, раньше или позже, — всем придется выполнить свой долг, иначе мир погибнет. Только не делай такое лицо. Будем веселиться, покуда можно. Вечером будем пировать с Роханом и Себастьяном, а потом отправим их к нашим солдатам и Морским Бродягам, чтобы воины повеселились в своем кругу.— Путешествие в Галинф придется отложить, — сказала Ясенка.В коридоре слышались голоса Рохана и Хегрин. Серебристый смех Хегрин разносился по коридору, а Ясенка с испугом подумала, что, несмотря на все ее предостережения, Рохан угодит прямо в самую гущу интриг, к которым он совершенно не готов. 14 Рохан пустил своего коня, Рыжика, легким галопом. Ему не терпелось поскорее попасть в Ренделшам, ко двору. Несмотря на строгие наставления Зазар и мрачные предсказания Ясенки, ему туда очень хотелось. Ходили слухи, что граф Харуз собирается создать из сброда, собравшегося со всего Рендела, настоящую боевую армию, и Рохан был не прочь поучиться у человека, считавшегося лучшим в своем деле.Тем не менее, когда они добрались до деревушки, в которой имелись постоялый двор и, что еще важнее, кузница, Рохан решил остановиться здесь на ночь. Рыжик захромал, и, хотя с копытом все было вроде бы в порядке, Рохан решил, что немного потеряет, — если задержится на ночь-другую. Он послал своих Морских Бродяг и нордорнцев под началом Себастьяна вперед, обещая догнать их сразу же, как только его конь поправится. Возможно, Рыжика всего только перековать надо. Одна подкова все равно уже плохо держалась, а Рохан давно усвоил, что никогда нельзя пренебрегать здоровьем своего коня.Когда Рыжика поставили в стойло и пообещали, что кузнец быстро разберется со всеми неприятностями, Рохан заплатил вперед за отдельную комнату. Выуживая из кошеля монету, он уловил запах жаркого и тотчас ощутил голод. За медяк он получил полную миску мяса и зимних овощей с куском свежего хлеба. Покончив с едой, юноша подобрал остатки жаркого хлебом, съел его и теперь сидел, лениво глядя на какого-то мага, который в другом конце комнаты собирался заплатить за стол и кров, демонстрируя свою силу и фокусы. Другие обитатели постоялого двора еще не спустились на обед, и, кроме Рохана, хозяина и мага, в комнате никого не было. Начинало темнеть, и Рохан, не задумываясь, зажег свечу на столе перед магом, прежде чем тот успел воспользоваться кремнем и кресалом. Маг тут же обернулся к нему.— Простите, сударь, — сказал Рохан. — Это было невежливо с моей стороны. Это вы должны были удивить меня. — Он рассмеялся, пытаясь замять свой проступок, за который ему непременно влетело бы и от Зазар, и от Ясенки.Маг вернулся к своим приготовлениям. Свет свечи заиграл на его лице — лице прекрасной женщины. Женщина посмотрела на него, и Рохан понял, что не может отвести от нее глаз.«Нет, — сказал он себе, — это всего лишь игра воображения. Передо мной мужчина, шарлатан и фокусник, и это всего лишь одна из его магических штучек. Я смотрю не на женщину. Я не…»С усилием он прервал связь и обнаружил, что в залу, пока он сидел, зачарованный, вошли несколько постояльцев. Судя по тону их разговоров, чего-то необычного они не заметили. Хозяин тоже по-прежнему занимался своими делами, словно ничего и не случилось, — если, конечно, действительно что-то случилось, в чем Рохан уже не был уверен.Рохан заказал кружку эля и нашел местечко вне круга света, лившегося от нескольких свечек; маг зажег их от той, что запалил Рохан. Из темноты он мог наблюдать за представлением. Маг, освещенный достаточно ярко, казался тем, кем, видимо, и был, — странствующим фокусником, достающим из рукава цветы, вынимающим кролика из шляпы и монеты из ушей зрителей.Когда представление окончилось и все, кто ночевал здесь, отправились спать, Рохан почти убедил себя, что женщина ему просто привиделась. Тем не менее он был рад, что заплатил чуть больше за отдельную комнату и постель, так что мог теперь остаться один и крепко запереть дверь. Несколько раз повернувшись с боку на бок, он наконец улегся поудобнее и заснул неглубоким сном.Утром Рохан узнал, что маг уже уехал. Юноша, почувствовав немалое облегчение, отправился в кузницу, чтобы узнать, как там его конь.— Не иначе как камень под подкову забился, — сказал кузнец. — Я снова ее закрепил, тютелька в тютельку.— Спасибо, — сказал Рохан. Заплатил кузнецу мелкую монету, подумал и добавил еще одну.Кузнец расплылся в улыбке:— Благодарствую. Я всегда говорю, что человека по тому видно, как он о своем коне заботится. Вы, стало быть, правильный человек.— Спасибо, — повторил Рохан. Затем он оседлал Рыжика, навьючил сумки, что брал с собой в комнату на ночь, и продолжил путь.«Я был беспечен, — думал он. — Ясенка как раз об этом и предупреждала. Дурак и болван. Больше я так не вляпаюсь».Рыжик, после того как из-под подковы извлекли раздражавший его камешек, тоже словно рвался в Ренделшам, как и Рохан, которому не терпелось как можно дальше уехать от своих воспоминаний о постыдном приключении. Он догнал Морских Бродяг и нордорнцев еще до того, как вдали показались остроконечные башни Крагдена, крепости графа Харуза, где, как думал Рохан, разместят его воинов.
Казармы графа Харуза были переполнены молодыми дворянами и их солдатами. У Рохана голова шла кругом от приветствий и взаимных представлений. Он узнал, что несколько дворян принадлежали к Великим Домам Рендела, другие были из союзных им семей или из родичей членов Совета.К некоторому удивлению Рохана, его с Себастьяном тем же вечером пригласили на пир в замок Ренделшам.— Нос не задирай, — посоветовал Себастьян. — Просто мы последние приехали. Похоже, все мелкие дворянчики и лордята уже здесь. Более того, сдается мне, что они — то есть и мы тоже — скоро переселимся в замок. С нами будут возиться, величать нас почетными гостями, но на самом деле мы — залог того, что наши лорды пришлют еще людей, когда настанет нужда.— Ты слишком много слушал Горина, — ответил Рохан. Он разгладил темно-зеленую тунику из тонкой шерсти, которую подарила ему перед отъездом Ясенка, и надел на шею цепь с подвеской — кораблем на волнах, гербом его рода. Этот рисунок он скопировал с отцовской броши, которую сейчас прикрепил к шляпе. — И Ясенку тоже. Они оба уверены, что еще до конца следующего года грянет война.— Не забывай — я родом с севера, — напомнил Себастьян. Его туника и шляпа тоже были зеленого цвета, но более светлого, а на груди висел на цепи герб со скалящимся ирбисом — знаком дома Горина. — Я приехал в Рендел еще ребенком, но я не глухой и много что слышал. Сйорно — страж гробницы, скрытой под Дворцом Огня и Льда, где погребена Великая Мерзость. Он остался там, чтобы по возможности оттянуть ее освобождение, но придет день — и она вырвется. Это я знаю наверняка.— Тут я положусь на твои слова, друг мой, — сказал ему Рохан. — Но ты уж прости меня, если я не могу быть таким же серьезным, как ты. Я ведь никогда ничего такого не видел и, возможно, не увижу больше.— Что худого в веселье, когда есть случай повеселиться?— Горин тоже сказал бы нечто в этом роде. Ладно, согласен — хотя кое-кто может подумать, что я уж слишком весел.Себастьян улыбнулся:— Знаешь, когда ты рядом, на сердце легче становится. Это дар, друг мой, и от него нельзя отмахиваться.— Ладно, не буду. А теперь давай пойдем полюбуемся на старую королеву-вдову.Юного короля и его матери не было — похоже, пир устроила лично старая королева. Насколько мог судить Рохан, со времени его последнего пребывания в Ренделшаме по случаю похорон короля и Оберна старая королева вовсе не изменилась. Лишь ее руки, украшенные Великими Кольцами, в которых, как говорили, заключена тайна всей силы Рендела, похудели и покрылись бледно-коричневыми пятнышками. Рохан, которого всегда интересовала сила, с любопытством смотрел на Кольца, недоумевая, как такие простые и неказистые с виду вещи могут иметь такую славу. Он почти не заметил слуги, который что-то пробормотал ему.— Простите, я не расслышал, — сказал Рохан.— Наша всемилостивейшая госпожа, ее величество вдовствующая королева Иса, дабы показать свою благодарность Морским Бродягам и воздать должное их верности, просит вас оказать ей честь и сесть рядом с ней за высокий стол. Мне поручено передать это вам и немедленно доставить моей госпоже ответ.— Великая честь для меня, — сказал Рохан. Он переглянулся с Себастьяном. Тот только поднял бровь.— Королева также желает оказать честь нордорнцам и приглашает и вас за высокий стол, сударь. Что мне ответить госпоже?— Как и мой друг, я сочту за честь присоединиться к ней, — ответил Себастьян. — Проводи нас.Слуга показал им их места. Себастьян не ошибся в своих предположениях. Все молодые дворяне, собравшиеся в столице, похоже, сидели на пиру у королевы этим вечером. Еще раз представившись и справившись с родовыми знаками на гербах, Рохан заметил тут и Гидона из Билфа, которого прислал лорд Гаттор. Рядом с ним сидели Дживон из Крепости Рябины и Николос, который с гордостью предводительствовал солдатами лорда Ройанса из Граттенбора. Рядом с ним Рохан увидел Джабеза из Мимона, Винода из Вакастера и Регеса из Леркланда. Имен прочих ни он, ни Себастьян припомнить не смогли. Рохан отметил, что предводителей тех, кто был призван из простого сословия, за высоким столом не было — они сидели в дальнем конце пиршественного зала.Только Стюарт, который утверждал, что находится в родстве с Домом Дуба, сидел к вдовствующей королеве Исе так же близко, как и Рохан. В зале теперь было полно народу, и молодые лица соседствовали с лицами старых придворных. В чаду и шуме те, кто сидел за другими столами, слились для Рохана в сплошную безликую массу. Может, потом он с кем и познакомится получше и научится их выделять из толпы.Иса заняла свое место, и это послужило знаком к началу пира. С непосредственностью, отточенной долгой практикой, вдовствующая королева завела разговор с молодыми дворянами, изящно наклоняясь к каждому по очереди. Как поживают их лорды, как дела дома, довольны ли они тем, как их разместили.У Рохана чуть зашевелились волосы на затылке. Он переглянулся с Себастьяном, тот подмигнул ему. И Рохан понял, что королева обращается к нему:— А как дела в Новом Волде? Все ли в порядке?— Все прекрасно и в Крепости Дуба, и в Новом Волде, — ответил Рохан. — Как наверняка знает ваше величество, часть года я живу в одном замке, часть — в другом.— Ах, да. Я уж и забыла. А ваша — как бишь там ее зовут — приемная мать?— Леди Ясенка благополучна, как и граф Горин. Мы с Себастьяном покинули их в добром здравии. И дочь их тоже весела и здорова.— А, дочь. В знак моей благосклонности прими от меня этот кубок вина, как надлежит знатному человеку твоего положения.Вдовствующая королева дала знак слуге, и тот поставил рядом с блюдом Рохана кубок. Королева же перешла к разговору со следующим гостем — Николосом из Граттенбора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32