— Я думал, ты ненавидишь меня, — растерянно произнес Китерикс.
— Я всегда любила вас, господин, — произнесла рабыня. — Я всегда хотела принадлежать вам — полностью, безраздельно, как может принадлежать только рабыня. Я всегда хотела быть вашей, не иметь выбора, повиноваться вам совершенно, беспомощно, безвольно, во всем, что бы вы ни захотели. Вот так сильно я люблю вас! Так страстно я хочу быть вашей рабыней! Я должна быть вашей рабыней! Я могу принадлежать только вам! Я всегда хотела быть вашей рабыней, я всегда мечтала об этом — даже тогда, когда была еще девочкой, а вы — мальчиком. Я надеялась, что не только вы будете считать меня вашей рабыней, но и я сама пойму, что я ваша, так, как вы пожелаете, и не просто рабыня, а любимая рабыня! Неважно, будете ли вы презирать меня или пренебрегать мною, господин, я не могу желать ничего иного, кроме как стать вашей беспомощной любящей рабыней!
— Разумеется, ты будешь моей рабыней, — ответил Китерикс.
— Да, господин!
— Только рабыней.
— Если бы мне было позволено иметь свои желания, я не захотела бы ничего иного, господин.
Она дрожала на снегу.
— Простите меня, господин, — испуганно произнесла она.
— Ты Гортанс, — произнес Китерикс, давая ей имя.
— Я — Гортанс, — повторила она. Это имя должно было служить напоминанием, что рабыня некогда звалась Гортанс, хотя теперь это имя принадлежало рабыне и являлось всего-навсего кличкой — такой же, как у свиньи или собаки, которую пожелал назвать так хозяин.
— Много раз мне снилось, что мне принадлежит гордая, надменная Гортанс, — произнес он.
— Теперь она ваша, — ответила рабыня. Склонившись над ней, Китерикс завернул ее в свой плащ и поднял на руки.
— Я отнесу тебя в зал, — сказал он, — и согрею у очага, а потом ты будешь прислуживать мне у моего места за столом.
— Да, господин! — ответила она. Она плакала от радости, целуя его.
— Как долго я ждал, пока ты будешь принадлежать мне! — произнес он.
— Как долго я ждала, пока буду принадлежать вам! — воскликнула она.
Китерикс еще сильнее прижал к себе рабыню.
— Как я должен относиться к тебе? — спросил он.
— Помните, что за меня вы заплатили всего одну свинью, господин, — сказала она.
— Хорошо, — кивнул Китерикс. Он повернулся и понес ее в зал.
— Теперь Китерикс готов умереть за тебя, — заметил Ульрих.
Великан огляделся.
— Я бы не отказался от женщины, — сказал он. — Где же рабыни отунгов?
Мужчины смущенно переглядывались.
— Единственная рабыня среди отунгов, — произнес один из них, — это рабыня Китерикса.
— Герулы не позволяют нам иметь рабынь, — добавил другой.
— Это их решение, — продолжил третий, — им нравится насмехаться над нами и унижать нас, считать нас слабыми, отказывать нам в праве повелевать и обладать, в праве проявлять мужество.
— Теперь все будет по-другому, — сказал Отто. — Мужчинам нужны рабыни.
— Рабыням тоже нужны хозяева, господин, — почти неслышно проговорила какая-то женщина.
— В Империи есть множество женщин, — продолжал Отто, — которым нужны сильные господа.
— И не только в Империи, — отозвалась женщина.
— Не смей возбуждаться по примеру ничтожной рабыни, — сердито предупредил ее мужчина.
— Нет, нет, — поспешно ответила женщина.
— Они другие, — объяснил мужчина, — не такие, как вы!
— Конечно! — воскликнула женщина.
— Вы совсем другие.
— Да, да, — торопливо согласилась она.
— Вы горды, благородны и свободны.
— Да, — кивала женщина. — Да.
Великан повернулся к ней, мгновенно охватив взглядом, характерным для мужчины, который умеет обращаться с женщинами. Он решил, что в цепях она будет выглядеть недурно. Она будет усердно целовать и лизать его ноги, стоит один раз поучить ее плетью.
— Думаю, среди вас вскоре будут женщины, — заметил великан. В то время он был уверен, что рабыни с корабля ждут его в Вениции — несколько дней назад они и вправду были еще там.
— Королю нужна королева, — сказал Гартнар и вытолкнул вперед девушку. — Моя дочь, Гертруда, хорошенькая девчонка.
Великан взял девушку за подбородок и взглянул в ее глаза, которые она внезапно отвела. Никогда еще на нее так не смотрели. Но ведь она не была рабыней, ее не выставили на продажу! И уж во всяком случае, она не была на торгах!
— У меня есть племянница, — встрял Гелерих, — из рода Пертинакса, клан Орти.
Вперед вытолкнули еще одну женщину.
— Не надо Орти! — воскликнул Астаракс. — Возьми женщину из клана Ени, ее зовут Уна — из дома Фендаша, или другую, по имени Туза, или Гретхен, из дома Герцауфена. Уна, Туза, Гретхен, выходите вперед!
— Дочери Гундара, Еса и Естрид, настоящие красавицы, — вмешался мужчина из клана Они.
— Где только он их прячет? — рассмеялись мужчины.
— Он не хочет, чтобы герулы узнали о них и обратили в рабство!
— Наверное, они все равно станут рабынями, — решил кто-то.
Великан полагал, что многие женщины должны быть рабынями, в том числе и женщины отунгов, которые ничем не отличались от других. Они могли бы быть достойными рабынями для продажи на далеких, богатых, чуждых планетах, быть закованными в цепи и служить строгим хозяевам.
Но отунги тоже должны иметь женщин, думал он.
— В клане Элби есть тоже немало хорошеньких женщин, — сказал Ульрих.
Женщины сгрудились. Некоторых выталкивали вперед, других выводили или вызывали, остальные же выходили сами, даже торопясь и спотыкаясь.
«Это зрелище напоминает показ на торгах, — думал великан, — в тех редких случаях, когда сильный человек, желанный хозяин или богатый покупатель хочет осмотреть сразу всех рабынь». Разумеется, женщины отунгов в отличие от рабынь не были облачены в шелковые короткие одежды или обнажены, не носили ошейников и не стояли на коленях.
Внезапно в голову великану пришла мысль о Филене. Он помнил ее с той ночи, когда привязал к своей постели. Он слышал, когда она, считая его спящим, беспокойно и осторожно двигалась, еле слышно стонала.
В Филене он заметил что-то странное, хотя и не был уверен в этом. Он полагал, что она еще просто не почувствовала свое рабство и не смирилась с ним. Вскоре это можно будет легко проверить. Она находится на Тангаре, в Вениции. Великан оглядел свободных женщин. Одна улыбалась, другая повернулась, показывая свою фигуру.
«Они свободны и опасны, — думал великан. — Все они осознают власть своей свободы, власть обычаев, жестоких законов, защищающих их слабость, позволяющих им замышлять сотни уловок против мужчин, унижать и высмеивать, отвергать их, с помощью своих тел покупать то, что им понадобится, возбуждать мужчин, предлагать свою красоту в качестве взятки — и все это абсолютно безнаказанно. Как отличались от них рабыни, которые принадлежали и должны были угождать!»
«Женщины — враги, — думал великан. — Почему мужчины, которые гораздо сильнее, не могут просто покорять их а затем предоставлять им возможность враждовать между собой, принадлежать и повиноваться? Так приятно укрощать женщин, делать их послушными, самоотверженными, страстными рабынями, приводить их в сексуальное возбуждение в тысячу раз сильнее того, какое способны испытать свободные женщины, приковывать их у изножья постелей, к полу, связывать им руки и ноги, заставляя умолять о прикосновении! Да, — думал великан, — женщинам положено быть рабынями: они созданы для ошейников и цепей. Странно, но и сами женщины мечтают иметь хозяина. Они жаждут цепей, как будто знают, что должны быть закованы в них, чувствуют, что это будет справедливо. Место женщин — у ног их хозяев, и в глубине души они знают это, хотя отрицают, боятся сказать об этом и сопротивляются.
Они презирают мужчин, не сумевших поставить их на колени. Они отвечают со всей полнотой своей чувственности только тем мужчинам, перед которыми должны пресмыкаться.
Как великолепно тело Филены, — вспоминал великан. — И она осталась где-то в Вениции! Я должен отправиться туда вместе с мужчинами, должен появиться в Вениции».
На следующий день после своего избрания и мучительной и беспокойной ночи великан узнал, что торговая экспедиция с вездеходами, товарами, палатками и всем прочим под командованием Лисиса пыталась следовать за ним и достигла края леса всего час назад.
Герулы, по-видимому, одержимые любопытством, обошли экспедицию стороной. Кроме того, они не решались появляться в лесу.
Назавтра великан вместе с десятью выбранными воинами, включая Вандара, вышел из лесу и увидел вдалеке лагерь, окруженный защитной решеткой и освещенный прожекторами.
Отунги, бывшие с ним, никогда еще не видели такого лагеря. Он слишком отличался от скопища повозок герулов.
Через некоторое время великан приблизился к лагерю и, не доходя нескольких ярдов до ограды, назвал себя.
Сам Лисис и молодой белокурый офицер, удостоверившись, что ночной гость действительно Отто, вышли за ограду.
Его приветствовали горячо и долго.
— Мы так и думали, что встретим вас здесь, — говорил Лисис, старший офицер «Нарконы». — Почему вы так внезапно уехали из Вениции?
— Мне было необходимо уехать одному и подготовить все, — объяснил Отто.
— Разве телнарианцы — нежеланные гости в лесу? — удивился молодой белобрысый офицер Корелий.
— Телнарианцев не слишком жалуют повсюду, — ответил Отто.
— Ваша миссия прошла успешно? — поинтересовался Лисис.
— Думаю, у нас есть все причины для радости, — сказал Отто.
— Кто это с вами?
— Отунги, — ответил Отто. — Я не советовал бы вам приближаться к ним, у двух есть луки.
— Сколько их здесь? — спросил Лисис.
— Десять.
— Это не слишком много, — усмехнулся Корелий.
— Пусть они войдут в лагерь, — предложил Лисис.
— Телнарианцы и отунги — враги, — объяснил Отто. — Думаю, нам лучше не сводить вместе солдат и отунгов, пока и те, и другие не будут готовы к этой встрече.
— Он прав, — кивнул Корелий. — Достаточно одного жеста или слова, вытянутого ножа или револьвера, и вся работа Оттония пропала.
— Отряд наемников, который мне поручено создать, — продолжал Отто, — и который теперь начинает формироваться, будет совершенно самостоятельным подразделением, функционирующим независимо, подчиняющимся только высшему командованию. В идеальном варианте он должен как можно меньше входить в контакт с постоянными силами Телнарии, особенно войсками специального назначения.
При этом великан взглянул в сторону солдат гарнизона, считающегося мобильным подразделением.
— Значит, знакомство будет опасным? — заключил Лисис.
— Лучше не держать медведя-арна и викота в одной клетке, — ответил Отто.
Действительно, эти звери были естественными врагами, воинственными, агрессивными и яростно обороняющими свои территории.
— Вероятно, вы должны вернуться к ним и попросить их подождать, пока мы не обсудим все полностью.
— Я тоже так думаю, — согласился Отто.
— Надеюсь, вы будете довольны нашим гостеприимством, — любезно сказал Лисис.
— Надеюсь, — кивнул Отто.
— Мы приготовили великолепный ужин.
— Я вернусь через минуту, — предупредил Отто. Отойдя назад, он переговорил со своими людьми, приказал им возвращаться и сообщил, что присоединится к ним позднее.
Отунги растворились во мраке леса. Вскоре Отто догнал Лисиса и Корелия.
— Сегодня, — сказал Отто, — после беседы и ужина мне понадобится женщина.
— Мы приготовили вам одну из рабынь, — ответил Лисис.
— Которую? — поинтересовался Отто.
— Филену, — сказал Корелий.
— Отлично, — заключил Отто.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33