А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

А лет пять тому назад я видел здесь толстую ежиху.
– Можно я залезу в него?
Корделия заглянула вовнутрь, увидела на деревянном полу ворох опавших листьев, вдохнула смолистый запах стен.
– Да, тебе самому здесь уже не поместиться, – заметила она и ловко протиснулась в дверь.
Арчибальд-Александр молча наклонился и тоже оказался в тесном помещении, оконца которого смотрели на лесную дорожку. Поджав ноги, он уселся на полу, прислонившись к стене. Корделия не смогла сдержать смех, наблюдая, как его голова коснулась потолка. Ей самой комнатка тоже была несколько тесновата. Она села рядом с мужчиной, их плечи соприкоснулись. Веселый Бенджамин не захотел остаться в одиночестве, ловко юркнул в дом и, улегшись в ногах Корделии, стал третьим его обитателем.
Солнечный свет сквозь открытую дверь проник в хижину и высветил развешенные по стенам картинки из журналов, полочку у окна, на которой стояли смешные, вылепленные из глины гномики, и висящий на гвозде игрушечный пистолет.
– Ты и твой брат здорово поработали, коли этот домик до сих пор в полном порядке, – заметила Корделия.
– Да, он держится молодцом. Но приходилось его пару раз ремонтировать.
В тесноте игрушечного дома Арчибальд-Александр вел себя естественно и говорил бодро и весело. Он осторожно взял руку Корделии и стал перебирать ее пальцы.
Молодые люди молчали, тишина нарушалась только неутомимым чириканьем птиц и шумом ветра за стенами. На удивление, не слышалось привычного лая Бенджамина, он мирно дремал в ногах у Корделии.
– Всегда, когда я приезжаю в «Форест Гленнвилль», я прихожу на это место. Несмотря на то, что мой брат живет далеко отсюда, здесь я чувствую, что мы с ним как будто рядом.
– Раньше вы жили в «Форест Гленнвилле» круглый год?
– Да. До развода родителей.
– А потом?
– После развода отец снял квартиру в Филадельфии, и мы стали приезжать сюда только на выходные. Потом он женился, и я не бывал в этих местах месяцами.
– Почему? Где же ты находился?
– В частной школе с полным пансионом. Моя мачеха не хотела, чтобы я жил вместе с ней и отцом.
Корделия почувствовала, как ее щеки вспыхнули от возмущения:
– Это ужасно, так поступить с ребенком! Неужели твой отец этого не понимал?
– Он хотел, чтобы в новой семье был мир. К тому времени я ведь уже был достаточно большой. Кстати, думаю, что отец продолжал любить мою мать. Если бы она простила ему его любовные увлечения, пожалуй, до сих пор они продолжали бы жить вместе.
Помолчав, Корделия произнесла:
– Когда между людьми пошатнулось доверие, так трудно его восстановить.
– Да, – вздохнув, согласился Арчибальд-Александр и вспомнил свой первый день знакомства с Корделией. Вернее, тот момент, когда он обманул ее, скрыв, что является тем самым человеком, которого она ищет. Но ведь есть же причины, по которым люди не всегда говорят правду. Бывают две точки зрения на один и тот же вопрос…
– А я думаю, что если два человека любят друг друга, в их отношениях не должно быть место лжи.
Проснулся Бенджамин и весело залаял. Звонкими голосами ему ответили синицы.
– Как хорошо в домике твоего детства! Отсюда не хочется выбираться, – призналась Корделия.
Арчибальд-Александр повернулся к ней, нежно прикоснулся пальцами к ее подбородку, наклонил свое лицо к ее нежным губам.
Сладкий аромат шел от ее золотых волос, те словно светились в полумраке…
Когда он стал целовать Корделию, она поняла, что между ними возникла новая степень близости. Может быть, оттого что он обнажил перед ней свою измученную душу. Или же просто ее отношение к нему стало еще более искренним? Не стоило искать скороспелые ответы на эти вопросы, но факт оставался фактом – они стали доверительнее относиться друг к другу.
Неожиданно тишину крошечной хижины нарушили громкие удары дождевых капель. Они сильно заколотили по крыше, покрытой осиновой дранкой. Резкий порыв ветра заставил покачнуться и заскрипеть старые ели, ветви их глухо зашумели. Синицы замолкли, зато Бенджамин вскочил на лапки и громко залаял.
Арчибальд-Александр с сожалением прервал поцелуй и проговорил:
– Нам пора возвращаться в настоящий дом, если мы не хотим промокнуть до нитки.
Оберегая раненую руку, он выбрался наружу, помог вылезти Корделии. И они поспешили по тропинке к особняку. Казалось, небеса разверзлись над ними – хлынул дождь. Когда они добежали до заднего крыльца, Арчибальд-Александр распахнул дверь и пропустил вперед девушку и собаку, потом шагнул за порог сам.
Пес немедленно принялся отряхиваться, пол вокруг него стал мокрым.
– Я вымокла почти так же, – улыбнулась Корделия. – До последней нитки!
Арчибальд-Александр кивнул на дверь ванной комнаты:
– Иди туда и разденься. А я разведу огонь в камине и приготовлю для тебя сухую одежду. В доме наверняка найдутся джинсы, рубашки – в общем, все необходимое…
И Арчибальд-Александр с Бенджамином исчезли.
Корделия вошла в ванную, стуча зубами от холода, и быстро стянула с себя совершенно мокрые брюки, кашемировый свитер, ставший темно-синим от воды. Черный кружевной бюстгальтер и трусики тоже были сырыми, и их пришлось снять. Она осталась стоять перед зеркалом обнаженной.
Волосы у нее оказались совершенно мокрыми. Как их-то теперь привести в порядок? Где фен?
Завернувшись в махровое полотенце, Корделия приоткрыла дверь и выглянула. Ей показалось, что на первом этаже никого нет. И она решила подняться на второй, пройти в свою комнату. Но, благополучно миновав добрую половину пути, на лестнице она едва не столкнулась с обнаженным до пояса Александром, спускавшимся ей навстречу. Оба остановились. Она глаз не могла оторвать от его широких плеч и от груди, покрытой темно-коричневыми волосами, узкой полоской спускавшимися к животу. И замерла под пристальным мужским взглядом. Полотенца хватало лишь на то, чтобы прикрывать ее груди, живот и ноги выше колен…
– Иди в гостиную и сядь у огня. Я принесу одежду, – наконец медленно произнес он.
Как это Корделия не заметила, что из гостиной доносится веселый треск полыхающих в камине поленьев? Она взъерошила свои мокрые волосы и спросила:
– А как же мне вот это привести в порядок?
– Да брось ты, не заботься о прическе! Иди к камину, садись на софу и укройся верблюжьим одеялом…
Он, стоя ступенькой выше, еще раз окинул ее внимательным взглядом. А она, прежде чем идти в гостиную, взглянула снизу вверх на него. На нем были сухие джинсы, замечательно сидящие на его узких бедрах. Полоска волос, спускавшаяся по животу, исчезала под их ремнем.
Хотя тепло от растопленного камина еще только начинало наполнять гостиную и не могло достичь лестницы, где они стояли, Корделию бросило в жар. Щеки ее вспыхнули, и этот факт тут же был замечен Александром.
– Я скоро вернусь, – сказал он и стал подниматься по лестнице. А Корделия на слабеющих ногах вошла в гостиную, уселась на софу и накрылась верблюжьим одеялом.
Как такое могло случиться? Ведь только сегодня утром они договаривались быть друзьями, и вот – пожалуйста! Их взаимное влечение побеждает все разумные доводы рассудка и сводит на «нет» прежние клятвенные обещания…
Ее сердце забилось сильнее, когда она вновь услышала шаги на лестнице. Александр спускался в гостиную. Вот он вошел, приблизился, их взгляды встретились. И Корделия прочитала в его глазах, как он хочет ее.
Арчибальд-Александр положил на софу светло-голубые джинсы и мужскую рубашку.
– Я буду в кухне. – Голос его был низким, проникновенным. – Дай мне знать, когда ты переоденешься.
Он продолжал стоять и смотреть на нее. И она вдруг поняла, что хочет, чтобы его сильные руки сняли с нее одеяло, развернули полотенце, стягивающее груди и живот… Да, сейчас ей хотелось, чтобы он взял ее, хотелось принадлежать ему. Она с удивлением осознавала это и, протянув руку к джинсам и рубашке, не поднимая глаз, тихо спросила:
– Разве ты не хочешь поцеловать меня?
– Корделия…
Голос его звучал по-прежнему проникновенно, но на этот раз был каким-то далеким.
– Ты даже не представляешь себе, о чем говоришь. Подумай, как мне трудно себя сдерживать. Я ведь не электрическая лампочка, которую можно включить и выключить. Я хочу тебя всегда.
– Вот и хорошо, – растерянно улыбнувшись, сказала Корделия.
Присев рядом, он взял ее за плечи, привлек к себе и, не спуская с ее плеч верблюжьего одеяла, стал нежно целовать глаза, нос, подбородок, шею…
– Ты прелесть, – пробормотал он. – Ты для меня – подарок судьбы. Я безумно тебя хочу.
Не отрывая взгляда от ее глаз, он потянул вниз верблюжье одеяло и опустил его на софу. Затем снял с Корделии полотенце, обнажив восхитительно, словно в ожидании его прикосновений, торчащие девичьи груди.
Неожиданно раздался телефонный звонок.
Арчибальд-Александр и бровью не повел, сказав лишь:
– Еще раз перезвонят.
Но телефон продолжал настойчиво трезвонить. Корделия забеспокоилась.
– Я так не могу… – произнесла она, стыдливо прикрывая груди ладонями. – А вдруг это звонят мне?
На лице мужчины, пока он наблюдал, как Корделия, поднявшись с софы, обматывает вокруг себя одеяло, отразилась досада.
– Тогда подойди сама, – с досадой в голосе произнес он.
– Конечно. – Она подошла к телефону, чувствуя на себе взгляд мужчины, полный неутоленного вожделения, и сказала в трубку, еще не зная, чего ожидать: – Алло?
– Привет, дорогая!
Это был голос ее матери.
– Мамочка! Как я рада слышать тебя! Ты все еще в Греции?
– Да, представь себе! Джек Хатчинсон арендовал на трое суток яхту, и сейчас мы на острове Лемнос. Тут чудные кафе, виноградники, пляжи… Вокруг Эгейское море. Как оно прекрасно! Мне бы хотелось, чтобы ты тоже полюбовалась на всю эту красоту!
– Когда-нибудь это сбудется, – ответила Корделия, мельком подумав, что замечательно было бы и ей самой провести медовый месяц на островах в Эгейском море.
– А как тебе в Филадельфии? Когда я позвонила во дворец, мне дали этот номер.
– Я сейчас не в Филадельфии, мама. И пока что так и не увидела Арчибальда Бертольди. Сейчас он в недельном отпуске, и никто не знает, куда этот человек уехал. Так что я сама решила отдохнуть до тех пор, пока он не появится в городе.
– Замечательная идея, умница! Надеюсь, ты в безопасности?
– Не беспокойся. Я сейчас нахожусь в загородном доме, в камине пылает огонь, за окном льет дождь…
– Но тебе, должно быть, невесело там?
– Нет, мамочка, все в порядке. Не волнуйся.
– Я так иногда о тебе беспокоюсь, дорогая! Ах, как я чувствовала себя одиноко, пока в моей жизни не появился Джек Хатчинсон! Не представляю, что бы я делала, если бы не встретила его.
Корделия уловила в голосе матери счастливые нотки. Жало тоски укололо ее собственное сердце. Она украдкой бросила взгляд на мужчину, раздетого до пояса, который стоял у окна и, казалось, безучастно следил за потоками дождя, струящимися по стеклу.
Итак, он ни с кем не желает затевать серьезные отношения. Корделия предупреждена об этом. И по завершении ее миссии они больше никогда не увидятся. Ну разве что она когда-нибудь прилетит к нему в Америку или он посетит ее в Брендфорде. И что же? На их свидания будет отпущено всего несколько дней в году. И все? На этом нельзя построить серьезные отношения между мужчиной и женщиной, для любви этого явно мало…
– Я рада, что тебе встретился Джек Хатчинсон, мама, и что ты больше не будешь одинока.
– А я жду не дождусь, когда увижу тебя. Я так по тебе соскучилась, хотя рядом со мной мой муж. Ты меня понимаешь?
– Конечно, понимаю. И представляю себе, как женщина и мужчина могут быть счастливы, когда любят друг друга так, как вы с Джеком Хатчинсоном.
– Корделия, – в голосе матери появились настороженные нотки, – ты говоришь так, словно у тебя есть некий опыт. Как жаль, что я постоянно занята своими обязанностями во дворце и мало обращаю внимания на твою личную жизнь. С тобой все в порядке?
– Пожалуйста, не беспокойся. Мой опыт весь держится на твоих же собственных словах. Я знаю, как хорошо тебе было с папой и как замечательно сейчас с Джеком Хатчинсоном. Плохо только то, что иногда родители живут врозь со своими детьми.
Корделия вновь взглянула на Александра и заметила, что он внимательно наблюдает за ней.
– Дорогая, – продолжал раздаваться в трубке взволнованный женский голос, – береги себя. Я тебя не ставила в известность, но мне было так тяжело, когда я узнала о твоих встречах с садовником.
– Разве ты была в курсе?
– Конечно. Слава Богу, что история как началась, так и закончилась. Роман с простолюдином – не для особ нашего уровня. Зато сейчас, когда тебе двадцать, ты должна быть готова к чему-то более серьезному. Вернешься домой, мы поговорим с тобой на эту тему. Но сейчас, когда ты одна в Филадельфии, будь осторожнее. Там полно мужчин, которые только и ждут случая, чтобы поразвлечься с хорошенькой девушкой…
Корделия продолжала стоять перед Александром, ухватив одной рукой телефонную трубку, а другой поддерживая край верблюжьего одеяла. Еще несколько минут назад ей было приятно чувствовать и внимание, и ласки Александра. А сейчас, после слов матери, Корделия вдруг осознала, что находится в комнате наедине с чужим мужчиной, причем почти голая. Какой стыд! Да всегда ли нужно следовать тому, что подсказывает ей женский инстинкт? Чтобы сменить тему разговора, Корделия спросила:
– Мама, а когда ты собираешься обратно в Брендсворд?
– Да скоро уже… Джека ждут дела. А вообще-то мы хотим купить загородный дом, но при этом сохранить апартаменты во дворце.
– Надеюсь, когда я вернусь, у вас по-прежнему найдется для меня уголок? – спросила она.
Последовал поспешный ответ:
– Конечно, конечно, дорогая! Куда же ты денешься? Мы тебя очень любим, и пока ты сама не решишь покинуть нас…
– Спасибо!
Мать на другом конце провода засмеялась.
– Надеюсь, скоро тебя увижу, моя милая. Уверена также, что ты справишься со своей миссией и встретишься с Арчибальдом Бертольди.
– Я тоже на это надеюсь. Как самочувствие его величества Фергюссона Пятого?
– С ним все по-прежнему. Мы молимся за него и надеемся, что ему станет лучше и он примет участие в жизни страны.
Когда Корделия положила трубку, слезы текли по ее щекам.
Как она тосковала по матери и по родному дому! Ах, какие они все-таки разные с Александром люди! В настоящий момент, например, ей непонятно было, какой шаг мог привести ее к беде.
– Ты так нервничала, когда разговаривала с матерью, – нарушил он молчание. – Я сразу понял, что это она звонит…
– Да. У нее сейчас медовый месяц. Но мама выбрала минутку, чтобы поговорить со мной. – Корделия помолчала немного и многозначительно добавила:
– Я должна одеться.
– Послушай, мы с тобой не занимались ничем скверным и неправильным. Ведь ты не школьница. У тебя есть право поступать так, как ты считаешь нужным. Мне кажется, что после разговора с матерью, ты чувствуешь себя в чем-то виноватой.
Она резко оборвала его:
– Моя мать никогда и ни в чем меня не обвиняет. К тому же я сама прекрасно знаю, как нужно вести себя. И… отношения с мужчиной, который может стать моим женихом, а потом и мужем, должны развиваться совсем не так.
– Ну, извини, тебе самой решать, – откликнулся обескураженный Арчибальд-Александр.
– Я знаю. Поэтому сейчас пойду к себе в комнату и оденусь.
Ступая босыми ногами по ступеням деревянной лестницы, Корделия чувствовала на себе взгляд мужчины. Она знала, что расплачется, стоит лишь войти в спальню. Разве ей отношения с Александром нужны были только на неделю? А что он мог предложить еще, кроме краткосрочного совместного отдыха?
Корделия оглянулась на него через плечо.
Александр мгновенно отвернулся и стал разглядывать поленья в камине. Интересно, о чем он думал, когда смотрел ей вслед?
7
После того как Арчибальд-Александр сделал сандвичи и открыл банки со сладостями, купленные в супермаркете, он подошел к двери спальни и осторожно постучал.
Корделия открыла и с милой улыбкой сказала:
– Прошу прощения за то, что случилось между нами несколько минут назад. Я была излишне резка.
Она выглядела смущенной. Ее волосы почти высохли и смотрелись замечательно. Надетая навыпуск рубашка Александра сидела свободно, соблазнительно оттопыриваясь на груди. Джинсы, оказавшиеся тремя размерами больше, она затянула ремнем и подвернула…
Желание обладать леди Корделией вновь охватило Арчибальда-Александра, но он справился с собой и спокойно произнес:
– Я подумал, что ты уложила свои вещи и готова к отъезду.
– В общем, да… – пробормотала смущенно она.
Все еще стараясь понять характер своей гостьи, Арчибальд-Александр не выдержал и осведомился:
– Корделия, может быть, хоть раз в жизни ты сделаешь то, что тебе хочется, а не то, что положено?
Ее синие глаза широко распахнулись и пристально посмотрели на него.
– Александр, – выдохнула девушка, – я хотела бы делать то, что мне хочется, но долг превыше всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14