Приемники чужаков обратили эти эманации в силу, полностью разрушившую их сознание. Но мощность ваших ментальных импульсов недостаточна, они не могли бы привести к такому результату. Получается, что вы должны были пользоваться… чем-то вроде своеобразного усилителя. Вы не могли бы это разъяснить?
Роффрей покачал головой.
А насупившийся Толфрин сначала никак не отреагировал - он глубоко задумался. Наконец он внятно и медленно произнес:
- А как насчет Мери?
- Да, вполне может быть,- оторвался от записей Цунь.
- Не может,- угрюмо сказал Роффрей.
- И все-таки она,- вклинился Толфрин.- Ваша жена, Роффрей. В Энтропиуме она была совершенно безумной. Она путешествовала между планетами Призрака, когда пространство было бешеным и хаотичным. Должно быть, где-то в ней заложены потрясающие резервы самообладания, раз она смогла пережить то, что ей довелось. Она могла столкнуться со всевозможными необычными впечатлениями, воздействовавшими на ее мозг. Точно, это она. Она и была нашим усилителем!
- Так что из этого? - Роффрей резко обернулся и в упор поглядел на троицу: выказывавшие явное нетерпение ученые казались стервятниками, высмотревшими умирающего путешественника.
Зелински вздохнул.
- Думаю, мы правы,- сказал он.
Мери засмотрелась на неясные огни флота, проваливающегося в темноту, к далеким звездам, мерцающим, как свет невероятно длинного туннеля.
- Адам Роффрей,- неожиданно для себя произнесла она и задумалась, что почувствует, увидев его.
- Как вы попали на Призрак? - спросила Уиллоу.
- Я сбежала от Адама. Устала от его неугомонности, неутомимой ненависти к цивилизации и организованному обществу. Меня утомляли даже его консерватизм и его шутки.
Я все же любила его. До сих пор люблю. По профессии я антрополог, путешествия Адама во внешние миры были полезны и мне, помогали сохранять квалификацию. Как-то мы сели на Голунде; по некоторым признакам эту планету посещала раса из другой галактики. Я обшарила всю планету, но полезной информации обнаружила совсем мало. Там я и бросила Адама и, когда в нашем пространстве и времени материализовался Призрак, отправилась на него, надеясь найти там какие-то ответы. Обрыскала всю эту систему, обшарила ее, и разум мой висел уже на волоске. А Рос стал последней каплей. Рос меня доконал.
Она обернулась к Уиллоу:
- Но сейчас, чувствую, благоразумия у меня как никогда - думаю, пора угомониться. Если смогу, конечно. Стану Адаму примерной женушкой. Что скажете, Уиллоу? - она улыбнулась, но глаза оставались серьезными.
- Скажу, что дурочка вы,- без затей выдала Уиллоу.- Не продавайтесь вы за легкую жизнь. Да хоть меня взять…
- Мне ведь тяжело пришлось,- Мери перевела взгляд куда-то под ноги.- Непосильно тяжело, Уиллоу.
- Знаю,- ответила та.
Зазвенел вызов коммуникатора. Мери подошла, тронула клавишу.
Вызывал Роффрей.
- Привет, Адам,- сказала она. Горло перехватило, она непроизвольно положила на него руку.
- Слава Богу,- сказал он; его усталое лицо ничего не выражало.
Она знала, что еще любит его. Только это и утешало.
- Значит, дождалась врача? - спросил он.
- Нет,- ответила она с улыбкой.- Не спрашивай почему, просто знай: я в своем уме. Что подействовало - бой ли с чужаками, что-то на Росе, забота Уиллоу,- я не знаю. Просто чувствую себя другим человеком.
Напряжение чуть отпустило Роффрея, взгляд стал мягче. Он усмехнулся.
- Ладно, я тороплюсь,- сказал он.- Вы с Уиллоу можете прямо сейчас прибыть на Игровой корабль? Поэтому я и вызвал вас, еще ничего не зная.
- Конечно, только зачем?
- Здешняя публика думает, что мы все, вчетвером, сформируем нечто вроде команды, которая ухитрится отразить чувственные впечатления при атаке чужаков. Они хотят, чтобы вы с Уиллоу прошли небольшое обследование. Договорились?
- Отлично,- сказала она.- Высылай за нами катер, мы будем с вами.
Он сразу отключился, и все же Мери успела заметить, что лицо его помрачнело.
Прошло немало времени. На усталом лице Зелински проступили морщины; он то и дело проводил по лбу рукой, энергично тряс головой - верный способ прочистить мозги - и не сводил глаз с двух женщин, что спали под воздействием успокаивающих средств в креслах для обследования.
- В этом определенно что-то есть,- сказал он, рассеянно катая между ладонями крохотную лампочку.- И кто нам не давал сразу обследовать всю вашу четверку? Вот ведь глупость! - Он взглянул на хронометр в перстне на указательном пальце правой руки.- Не знаю, в чем дело, но скоро Аскийоль должен обратиться ко всему флоту. По поводу Игры, я думаю. Надеюсь, новости хорошие - стоит немного потерпеть.
Роффрею было не по себе, он погрузился в невеселые размышления и почти не обращал внимания на ученого. Опустил глаза на Мери и внезапно ощутил себя слабаком и неудачником; не может он больше играть никакой роли в ее жизни, он и своей-то не может толком распорядиться. Ощущение непривычное, и связано оно, вероятно, с тем, какой оборот в последнее время принимают события…
А Мери вспоминала. Физически она спала, но сознание ее бодрствовало. Она вспомнила посадку на Росе - свой промах у самой поверхности, падение в бездну первозданного хаоса, которая вытолкнула ее наверх; что-то необычное, теплое, вошедшее в мозг… Ей удавалось все это вспоминать, потому что она чувствовала: совсем близко находится нечто подобное ей самой. Она силилась дотянуться, вступить с ним в контакт - не вышло, ничего не вышло. Будто альпинист на откосе: стремится к руке, протянутой сверху ведущим, старательно, отчаянно вытягивает пальцы - и не коснуться.
За пределами каюты был кто-то - кто-то похожий на нее, более похожий, чем она сама. Да, она уверена. Кто - или что - это? Человек ли в том смысле, в каком она привыкла понимать это слово, или нечто иное?
Адам? Нет, не Адам. И тут она осознала, что произнесла его имя вслух.
- Я здесь,- он, улыбаясь, склонился над ней. Мери почувствовала ободряющее пожатие, огромная ручища крепко охватила ее пальцы.
- Адам… есть здесь что-то такое… не знаю… Рядом с мужем возник Зелински:
- Как вы себя чувствуете?
- Физически прекрасно. Только вот не могу понять…- Она уселась в кресле, свесила ноги, стараясь достать до пола.- Удалось что-нибудь выяснить?
- Пока немного,- ответил тот.- Но вы нам понадобитесь. Хотите многим рискнуть и помочь нам в Игре?
А Мери ломала голову: почему так спокоен ее муж?
17
На этот раз, думал Аскийоль, ему следовало бы лично посетить Игровой корабль, ибо наступил момент, которого он боялся.
Чужаки практически победили в Кроваво-красной Игре. Вокруг простирался изукрашенный самоцветами мультиверсум, до краев наполненный жизнью, изобилующий пульсациями энергий, но и это не радовало его; он был близок к отчаянию. А тут еще и странная боль внутри, боль из-за недостающей части, которая, казалось, находится совсем близко; да, отчаяние уже всерьез грозило овладеть им.
Он до сих пор не мог найти источник этого ощущения, но знал: тот близко. Нечто подобное ему, но стоящее на более низкой ступени развития находилось в постоянном контакте с ним, почти как мультиверсум. И он простер свое ментальное поле, зондируя мультиверсум.
Но разум заставил его оторваться от зондирования и в очередной раз сосредоточиться на неотложных проблемах. Как не раз случалось в прошлом, он установил связь с руководством чужаков. Теперь они с трудом скрывали ликование: исход Игры стал предопределенным.
Чужаки побеждали. Несмотря на неудачу с кораблем
Роффрея, количество набранных ими очков катастрофически росло.
Аскийолю и сейчас было трудно разобраться в их принципе подсчета очков, но он им доверял. Мошенничество было для них немыслимо.
Он связывался с ними способом, которому его и Ринарка научили Родоначальники. В отличие от телепатии, он не основывался на чисто человеческих восприятиях - общение происходило с помощью энергетических волн; ощущать и использовать их мог только тот, кто полностью воспринимал мультиверсум. Тут не было нужды в словах, в ход шли изображения и символы. Именно в результате анализа некоторых таких символов, переданных Аскийолем психиатрам, те ухитрились изобрести "оружие" для борьбы с чужаками.
Аскийоль до сих пор не знал самоназвания чужаков, не имел даже четкого представления об их физическом облике. Но разобраться в их посланиях было достаточно легко, и это лишний раз подтверждало: в своем развитии человечество достигло критической точки.
Впереди - один-единственный раунд Игры; он и должен решить ее исход!
И тогда, если человечество откажется выполнить обусловленное решение и опять начнет активные боевые действия, оно обречено. Аскийоль знал: у его ослабленного флота нет никаких шансов выстоять.
Последние известия ничего в этом смысле не меняли. Несколько кораблей-ферм было выведено из строя, другие полностью уничтожены или разрушены еще в первых боевых столкновениях с чужаками. Во всем флоте не оставалось и двух тысяч кораблей - караван, по обычным меркам, достаточно солидный, но ведь на момент отлета из родной вселенной кораблей было около четверти миллиона!
В настроении, близком к безнадежности, он мерцающей рукой настроил коммуникатор на волну общего вещания - пора информировать свою расу о том, что он узнал и понял. С тех пор как непосредственное общение с людьми стало приносить все меньше результатов, Аскийоль прибегал к нему редко. Он начал:
- Говорит Аскийоль. Пожалуйста, выслушайте меня внимательно. Во время последнего контакта с нападающими они информировали меня: насколько они понимают, Игра практически решена, и они убеждены, что станут победителями, следовательно, наше положение весьма близко к безнадежному.
Наличных припасов хватит не более чем на месяц. Если нам вскоре не удастся высадиться в каком-нибудь пригодном для обитания мире, все вы будете мертвы.
У нас есть единственная возможность выжить, и заключается она в победе, причем решительной, в последнем раунде Игры. Чужаки уже обладают значительным преимуществом над нами и считают, что в следующем раунде смогут обеспечить себе победу.
Наши Игроки устали, больше призывать нам некого. Мы истощили не только ресурсы, мы истощили таланты. Наши ученые продолжают трудиться над разработкой новой стратегии противоборства с чужаками, но, должен вам сказать, времени осталось в обрез. Тем из вас, кто не принимает непосредственного участия в Игре и строит какие-то планы, следует скорректировать их с учетом того, что они сейчас услышали.
Игроки и нее члены экипажа Игрового корабля! Я знаю, что уже много дней вы полностью отдаете себя Игре, и могу лишь просить вас: соберите последние силы! Помните, в случае победы мы выигрываем всё ! Помните, в случае поражения мы всё теряем!..
Аскийоль откинулся в кресле, так и не завершив обращения, и словно вдохнул экзотические запахи мультиверсума; он увидел идеально четкие очертания своего корабля на фоне невообразимо прекрасного и полного жизни пространства; вновь ощутил ни с чем не сравнимое чувство идентичности с другим созданием. Где оно? В этой ли вселенной, в другой ли?..
И продолжил:
- Сам по себе исход Игры мне безразличен, что бы ни думали многие из вас. Тем не менее я вовсе не безразличен к своему долгу - повести мой народ сначала в безопасное место, а затем - на более высокую ступень развития. Некоторые из вас спрашивают, что сталось с моим другом, Ринарком. Вас удивляет, почему он отстал от нас, остался в сжимающейся вселенной. Я не могу ответить однозначно, поскольку ни ему, ни мне Родоначальники не дали четкого представления, зачем это необходимо. Возможно, то, что было его могучим духом, распределено теперь между нами, чтобы придать каждому из нас жизнеспособности - качества, в котором мы так нуждаемся. Может быть, Ринарк чувствовал: его роль подходит к концу, а моя только начинается, хотя это предположение может оказаться слишком самонадеянным.
Ринарк был смельчаком и мечтателем. Он верил, что Ценой собственных усилий человечество сможет выжить, избежав любой опасности или устранив ее. Он верил, что Воля Человека может преодолеть все преграды - физические, интеллектуальные и метафизические. В этом отношении, возможно, он был наивен. Но без такого рода идеализма и наивности наша раса не могла бы выжить.
Однако то, что спасло нас от одной опасности, может не спасти от другой. Различные проблемы надо и решать по-разному. Для победы в Кроваво-красной Игре одной воли недостаточно. Нужно помнить, что с теперешними трудностями мы сталкиваемся в куда более сложных обстоятельствах, чем те, в которых мы с Ринарком приступили к своей миссии.
И теперь мы должны быть абсолютно безжалостны. Мы должны быть сильны и отважны. Но сверх того мы должны быть предусмотрительны и изворотливы, мы должны принести в жертву идеализм, который и подвигнул нас начать исход. Это жертва во имя выживания - выживания более высокого идеала…
Аскийоль подумал, стоит ли продолжать. Нет, решил он, сказанного достаточно.
И вновь позволил себе ощутить полное единение с мультиверсумом.
- Где ты? - спросил он вполголоса.- Кто ты?
Он мучительно ощущал свою незавершенность - та не давала ему сосредоточиться, отвлекала внимание от проблемы, которая должна бы занимать все его сознание.
Аскийоль уже связался с Игровым кораблем и теперь с нетерпением ждал сигнала с катера, который его туда доставит. Он встал, прошелся по тесной каюте - свет мерцал и распадался сияющими голубыми, серебристыми и золотыми лучами, вокруг Аскийоля трепетали тени, и казалось, что в каюте одновременно находятся несколько призрачных Аскийолей.
Наконец к борту его корабля пришвартовался катер. Аскийоль прошел через воздушный шлюз в крохотную кабину. Катер быстро долетел до Игрового корабля и, осторожно маневрируя, встал в приемном ангаре. Громадные створки наружного люка захлопнулись, и, не успел Аскийоль выйти, его уже приветствовал Морден.
- Может быть.- начал тот,- с вашей помощью, Аскийоль…
Аскийоль оборвал его, покачав светящейся, как радуга, головой:
- Никаких особых способностей у меня нет. Я могу лишь надеяться, что моя помощь позволит Игрокам продержаться чуть дольше.
- Тогда вот еще что. Зелински хотел бы повидаться с вами. Как выяснилось, каждый из прибывшей с Призрака четверки людей обладает некими специфическими возможностями…
Они торопливо зашагали по коридорам, стуча ботинками по металлу.
- Я сейчас же поговорю с Зелински,- сказал Аскийоль.
Он остановился, когда Морден замедлил шаг у одной из дверей.
- Вот лаборатория Зелински.
- Он у себя?
Вместо ответа Морден повернул ручку и вошел. Зелински поднял глаза, заморгал, когда следом за Морденом вошел Аскийоль.
- Что за честь…- начал он полуиронически.
- Профессор, Лорд Морден сообщил мне, что вы пришли к новым выводам?
- Да, верно, верно. Речь идет об этой женщине, Мери Роффрей. Теперь она не только разумна, она - как бы выразиться… сверхразумна! На Росе что-то произошло с ее сознанием, изменилась сама его природа. Сейчас оно весьма отличается от сознания любого человека, кроме, может быть…
- Меня? - Аскийоль почувствовал вдруг непривычное волнение.- Значит ли это, что она похожа на меня - такого, каким вы меня видите?
Зелински покачал головой:
- Она выглядит совершенно нормальной во всех отношениях, пока не начинаешь анализировать структуру ее мозга. Эта женщина - как раз то, что нам нужно.
И опять Аскийоль задумался о составной картинке-мозаике. Была ли эта женщина той частью, которой так не хватало его сущности? Не воздействовали ли Родоначальники на ее мозг специально, с целью превратить ее в то, чем она стала,- в потенциальное оружие? Он мог только гадать.
Зелински сказал:
- Нападение чужаков на нее вообще не повлияло, да и вызывающие безумие галлюцинации на Росе сами по себе не привели бы к такому результату. Нечто или некто действительно манипулировало ее мозгом. Равновесие его предельно хрупко - с подобным мне никогда не доводилось сталкиваться.
- Что вы имеете в виду? - спросил Аскийоль.
- Ее мозг может находиться лишь в двух состояниях - либо полного безумия, либо невероятного разума,- Зелински помрачнел.- Не хотел бы я оказаться на ее месте. Мы только что направили ее к О'Хара на ускоренный курс обучения. Но участие в Игре может необратимо разрушить ее сознание, сбить равновесие раз и навсегда.
- Вы хотите сказать, что она может стать совершенно безумной?
- Да.
Аскийоль задумался.
- Мы должны использовать ее,- сказал он наконец.- Слишком высока ставка.
- Муж Мери, Роффрей, возражает против этой идеи, но сама она, кажется, с радостью принимает ее.
- От него одни неприятности, от этого Роффрея,- вмешался Морден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Роффрей покачал головой.
А насупившийся Толфрин сначала никак не отреагировал - он глубоко задумался. Наконец он внятно и медленно произнес:
- А как насчет Мери?
- Да, вполне может быть,- оторвался от записей Цунь.
- Не может,- угрюмо сказал Роффрей.
- И все-таки она,- вклинился Толфрин.- Ваша жена, Роффрей. В Энтропиуме она была совершенно безумной. Она путешествовала между планетами Призрака, когда пространство было бешеным и хаотичным. Должно быть, где-то в ней заложены потрясающие резервы самообладания, раз она смогла пережить то, что ей довелось. Она могла столкнуться со всевозможными необычными впечатлениями, воздействовавшими на ее мозг. Точно, это она. Она и была нашим усилителем!
- Так что из этого? - Роффрей резко обернулся и в упор поглядел на троицу: выказывавшие явное нетерпение ученые казались стервятниками, высмотревшими умирающего путешественника.
Зелински вздохнул.
- Думаю, мы правы,- сказал он.
Мери засмотрелась на неясные огни флота, проваливающегося в темноту, к далеким звездам, мерцающим, как свет невероятно длинного туннеля.
- Адам Роффрей,- неожиданно для себя произнесла она и задумалась, что почувствует, увидев его.
- Как вы попали на Призрак? - спросила Уиллоу.
- Я сбежала от Адама. Устала от его неугомонности, неутомимой ненависти к цивилизации и организованному обществу. Меня утомляли даже его консерватизм и его шутки.
Я все же любила его. До сих пор люблю. По профессии я антрополог, путешествия Адама во внешние миры были полезны и мне, помогали сохранять квалификацию. Как-то мы сели на Голунде; по некоторым признакам эту планету посещала раса из другой галактики. Я обшарила всю планету, но полезной информации обнаружила совсем мало. Там я и бросила Адама и, когда в нашем пространстве и времени материализовался Призрак, отправилась на него, надеясь найти там какие-то ответы. Обрыскала всю эту систему, обшарила ее, и разум мой висел уже на волоске. А Рос стал последней каплей. Рос меня доконал.
Она обернулась к Уиллоу:
- Но сейчас, чувствую, благоразумия у меня как никогда - думаю, пора угомониться. Если смогу, конечно. Стану Адаму примерной женушкой. Что скажете, Уиллоу? - она улыбнулась, но глаза оставались серьезными.
- Скажу, что дурочка вы,- без затей выдала Уиллоу.- Не продавайтесь вы за легкую жизнь. Да хоть меня взять…
- Мне ведь тяжело пришлось,- Мери перевела взгляд куда-то под ноги.- Непосильно тяжело, Уиллоу.
- Знаю,- ответила та.
Зазвенел вызов коммуникатора. Мери подошла, тронула клавишу.
Вызывал Роффрей.
- Привет, Адам,- сказала она. Горло перехватило, она непроизвольно положила на него руку.
- Слава Богу,- сказал он; его усталое лицо ничего не выражало.
Она знала, что еще любит его. Только это и утешало.
- Значит, дождалась врача? - спросил он.
- Нет,- ответила она с улыбкой.- Не спрашивай почему, просто знай: я в своем уме. Что подействовало - бой ли с чужаками, что-то на Росе, забота Уиллоу,- я не знаю. Просто чувствую себя другим человеком.
Напряжение чуть отпустило Роффрея, взгляд стал мягче. Он усмехнулся.
- Ладно, я тороплюсь,- сказал он.- Вы с Уиллоу можете прямо сейчас прибыть на Игровой корабль? Поэтому я и вызвал вас, еще ничего не зная.
- Конечно, только зачем?
- Здешняя публика думает, что мы все, вчетвером, сформируем нечто вроде команды, которая ухитрится отразить чувственные впечатления при атаке чужаков. Они хотят, чтобы вы с Уиллоу прошли небольшое обследование. Договорились?
- Отлично,- сказала она.- Высылай за нами катер, мы будем с вами.
Он сразу отключился, и все же Мери успела заметить, что лицо его помрачнело.
Прошло немало времени. На усталом лице Зелински проступили морщины; он то и дело проводил по лбу рукой, энергично тряс головой - верный способ прочистить мозги - и не сводил глаз с двух женщин, что спали под воздействием успокаивающих средств в креслах для обследования.
- В этом определенно что-то есть,- сказал он, рассеянно катая между ладонями крохотную лампочку.- И кто нам не давал сразу обследовать всю вашу четверку? Вот ведь глупость! - Он взглянул на хронометр в перстне на указательном пальце правой руки.- Не знаю, в чем дело, но скоро Аскийоль должен обратиться ко всему флоту. По поводу Игры, я думаю. Надеюсь, новости хорошие - стоит немного потерпеть.
Роффрею было не по себе, он погрузился в невеселые размышления и почти не обращал внимания на ученого. Опустил глаза на Мери и внезапно ощутил себя слабаком и неудачником; не может он больше играть никакой роли в ее жизни, он и своей-то не может толком распорядиться. Ощущение непривычное, и связано оно, вероятно, с тем, какой оборот в последнее время принимают события…
А Мери вспоминала. Физически она спала, но сознание ее бодрствовало. Она вспомнила посадку на Росе - свой промах у самой поверхности, падение в бездну первозданного хаоса, которая вытолкнула ее наверх; что-то необычное, теплое, вошедшее в мозг… Ей удавалось все это вспоминать, потому что она чувствовала: совсем близко находится нечто подобное ей самой. Она силилась дотянуться, вступить с ним в контакт - не вышло, ничего не вышло. Будто альпинист на откосе: стремится к руке, протянутой сверху ведущим, старательно, отчаянно вытягивает пальцы - и не коснуться.
За пределами каюты был кто-то - кто-то похожий на нее, более похожий, чем она сама. Да, она уверена. Кто - или что - это? Человек ли в том смысле, в каком она привыкла понимать это слово, или нечто иное?
Адам? Нет, не Адам. И тут она осознала, что произнесла его имя вслух.
- Я здесь,- он, улыбаясь, склонился над ней. Мери почувствовала ободряющее пожатие, огромная ручища крепко охватила ее пальцы.
- Адам… есть здесь что-то такое… не знаю… Рядом с мужем возник Зелински:
- Как вы себя чувствуете?
- Физически прекрасно. Только вот не могу понять…- Она уселась в кресле, свесила ноги, стараясь достать до пола.- Удалось что-нибудь выяснить?
- Пока немного,- ответил тот.- Но вы нам понадобитесь. Хотите многим рискнуть и помочь нам в Игре?
А Мери ломала голову: почему так спокоен ее муж?
17
На этот раз, думал Аскийоль, ему следовало бы лично посетить Игровой корабль, ибо наступил момент, которого он боялся.
Чужаки практически победили в Кроваво-красной Игре. Вокруг простирался изукрашенный самоцветами мультиверсум, до краев наполненный жизнью, изобилующий пульсациями энергий, но и это не радовало его; он был близок к отчаянию. А тут еще и странная боль внутри, боль из-за недостающей части, которая, казалось, находится совсем близко; да, отчаяние уже всерьез грозило овладеть им.
Он до сих пор не мог найти источник этого ощущения, но знал: тот близко. Нечто подобное ему, но стоящее на более низкой ступени развития находилось в постоянном контакте с ним, почти как мультиверсум. И он простер свое ментальное поле, зондируя мультиверсум.
Но разум заставил его оторваться от зондирования и в очередной раз сосредоточиться на неотложных проблемах. Как не раз случалось в прошлом, он установил связь с руководством чужаков. Теперь они с трудом скрывали ликование: исход Игры стал предопределенным.
Чужаки побеждали. Несмотря на неудачу с кораблем
Роффрея, количество набранных ими очков катастрофически росло.
Аскийолю и сейчас было трудно разобраться в их принципе подсчета очков, но он им доверял. Мошенничество было для них немыслимо.
Он связывался с ними способом, которому его и Ринарка научили Родоначальники. В отличие от телепатии, он не основывался на чисто человеческих восприятиях - общение происходило с помощью энергетических волн; ощущать и использовать их мог только тот, кто полностью воспринимал мультиверсум. Тут не было нужды в словах, в ход шли изображения и символы. Именно в результате анализа некоторых таких символов, переданных Аскийолем психиатрам, те ухитрились изобрести "оружие" для борьбы с чужаками.
Аскийоль до сих пор не знал самоназвания чужаков, не имел даже четкого представления об их физическом облике. Но разобраться в их посланиях было достаточно легко, и это лишний раз подтверждало: в своем развитии человечество достигло критической точки.
Впереди - один-единственный раунд Игры; он и должен решить ее исход!
И тогда, если человечество откажется выполнить обусловленное решение и опять начнет активные боевые действия, оно обречено. Аскийоль знал: у его ослабленного флота нет никаких шансов выстоять.
Последние известия ничего в этом смысле не меняли. Несколько кораблей-ферм было выведено из строя, другие полностью уничтожены или разрушены еще в первых боевых столкновениях с чужаками. Во всем флоте не оставалось и двух тысяч кораблей - караван, по обычным меркам, достаточно солидный, но ведь на момент отлета из родной вселенной кораблей было около четверти миллиона!
В настроении, близком к безнадежности, он мерцающей рукой настроил коммуникатор на волну общего вещания - пора информировать свою расу о том, что он узнал и понял. С тех пор как непосредственное общение с людьми стало приносить все меньше результатов, Аскийоль прибегал к нему редко. Он начал:
- Говорит Аскийоль. Пожалуйста, выслушайте меня внимательно. Во время последнего контакта с нападающими они информировали меня: насколько они понимают, Игра практически решена, и они убеждены, что станут победителями, следовательно, наше положение весьма близко к безнадежному.
Наличных припасов хватит не более чем на месяц. Если нам вскоре не удастся высадиться в каком-нибудь пригодном для обитания мире, все вы будете мертвы.
У нас есть единственная возможность выжить, и заключается она в победе, причем решительной, в последнем раунде Игры. Чужаки уже обладают значительным преимуществом над нами и считают, что в следующем раунде смогут обеспечить себе победу.
Наши Игроки устали, больше призывать нам некого. Мы истощили не только ресурсы, мы истощили таланты. Наши ученые продолжают трудиться над разработкой новой стратегии противоборства с чужаками, но, должен вам сказать, времени осталось в обрез. Тем из вас, кто не принимает непосредственного участия в Игре и строит какие-то планы, следует скорректировать их с учетом того, что они сейчас услышали.
Игроки и нее члены экипажа Игрового корабля! Я знаю, что уже много дней вы полностью отдаете себя Игре, и могу лишь просить вас: соберите последние силы! Помните, в случае победы мы выигрываем всё ! Помните, в случае поражения мы всё теряем!..
Аскийоль откинулся в кресле, так и не завершив обращения, и словно вдохнул экзотические запахи мультиверсума; он увидел идеально четкие очертания своего корабля на фоне невообразимо прекрасного и полного жизни пространства; вновь ощутил ни с чем не сравнимое чувство идентичности с другим созданием. Где оно? В этой ли вселенной, в другой ли?..
И продолжил:
- Сам по себе исход Игры мне безразличен, что бы ни думали многие из вас. Тем не менее я вовсе не безразличен к своему долгу - повести мой народ сначала в безопасное место, а затем - на более высокую ступень развития. Некоторые из вас спрашивают, что сталось с моим другом, Ринарком. Вас удивляет, почему он отстал от нас, остался в сжимающейся вселенной. Я не могу ответить однозначно, поскольку ни ему, ни мне Родоначальники не дали четкого представления, зачем это необходимо. Возможно, то, что было его могучим духом, распределено теперь между нами, чтобы придать каждому из нас жизнеспособности - качества, в котором мы так нуждаемся. Может быть, Ринарк чувствовал: его роль подходит к концу, а моя только начинается, хотя это предположение может оказаться слишком самонадеянным.
Ринарк был смельчаком и мечтателем. Он верил, что Ценой собственных усилий человечество сможет выжить, избежав любой опасности или устранив ее. Он верил, что Воля Человека может преодолеть все преграды - физические, интеллектуальные и метафизические. В этом отношении, возможно, он был наивен. Но без такого рода идеализма и наивности наша раса не могла бы выжить.
Однако то, что спасло нас от одной опасности, может не спасти от другой. Различные проблемы надо и решать по-разному. Для победы в Кроваво-красной Игре одной воли недостаточно. Нужно помнить, что с теперешними трудностями мы сталкиваемся в куда более сложных обстоятельствах, чем те, в которых мы с Ринарком приступили к своей миссии.
И теперь мы должны быть абсолютно безжалостны. Мы должны быть сильны и отважны. Но сверх того мы должны быть предусмотрительны и изворотливы, мы должны принести в жертву идеализм, который и подвигнул нас начать исход. Это жертва во имя выживания - выживания более высокого идеала…
Аскийоль подумал, стоит ли продолжать. Нет, решил он, сказанного достаточно.
И вновь позволил себе ощутить полное единение с мультиверсумом.
- Где ты? - спросил он вполголоса.- Кто ты?
Он мучительно ощущал свою незавершенность - та не давала ему сосредоточиться, отвлекала внимание от проблемы, которая должна бы занимать все его сознание.
Аскийоль уже связался с Игровым кораблем и теперь с нетерпением ждал сигнала с катера, который его туда доставит. Он встал, прошелся по тесной каюте - свет мерцал и распадался сияющими голубыми, серебристыми и золотыми лучами, вокруг Аскийоля трепетали тени, и казалось, что в каюте одновременно находятся несколько призрачных Аскийолей.
Наконец к борту его корабля пришвартовался катер. Аскийоль прошел через воздушный шлюз в крохотную кабину. Катер быстро долетел до Игрового корабля и, осторожно маневрируя, встал в приемном ангаре. Громадные створки наружного люка захлопнулись, и, не успел Аскийоль выйти, его уже приветствовал Морден.
- Может быть.- начал тот,- с вашей помощью, Аскийоль…
Аскийоль оборвал его, покачав светящейся, как радуга, головой:
- Никаких особых способностей у меня нет. Я могу лишь надеяться, что моя помощь позволит Игрокам продержаться чуть дольше.
- Тогда вот еще что. Зелински хотел бы повидаться с вами. Как выяснилось, каждый из прибывшей с Призрака четверки людей обладает некими специфическими возможностями…
Они торопливо зашагали по коридорам, стуча ботинками по металлу.
- Я сейчас же поговорю с Зелински,- сказал Аскийоль.
Он остановился, когда Морден замедлил шаг у одной из дверей.
- Вот лаборатория Зелински.
- Он у себя?
Вместо ответа Морден повернул ручку и вошел. Зелински поднял глаза, заморгал, когда следом за Морденом вошел Аскийоль.
- Что за честь…- начал он полуиронически.
- Профессор, Лорд Морден сообщил мне, что вы пришли к новым выводам?
- Да, верно, верно. Речь идет об этой женщине, Мери Роффрей. Теперь она не только разумна, она - как бы выразиться… сверхразумна! На Росе что-то произошло с ее сознанием, изменилась сама его природа. Сейчас оно весьма отличается от сознания любого человека, кроме, может быть…
- Меня? - Аскийоль почувствовал вдруг непривычное волнение.- Значит ли это, что она похожа на меня - такого, каким вы меня видите?
Зелински покачал головой:
- Она выглядит совершенно нормальной во всех отношениях, пока не начинаешь анализировать структуру ее мозга. Эта женщина - как раз то, что нам нужно.
И опять Аскийоль задумался о составной картинке-мозаике. Была ли эта женщина той частью, которой так не хватало его сущности? Не воздействовали ли Родоначальники на ее мозг специально, с целью превратить ее в то, чем она стала,- в потенциальное оружие? Он мог только гадать.
Зелински сказал:
- Нападение чужаков на нее вообще не повлияло, да и вызывающие безумие галлюцинации на Росе сами по себе не привели бы к такому результату. Нечто или некто действительно манипулировало ее мозгом. Равновесие его предельно хрупко - с подобным мне никогда не доводилось сталкиваться.
- Что вы имеете в виду? - спросил Аскийоль.
- Ее мозг может находиться лишь в двух состояниях - либо полного безумия, либо невероятного разума,- Зелински помрачнел.- Не хотел бы я оказаться на ее месте. Мы только что направили ее к О'Хара на ускоренный курс обучения. Но участие в Игре может необратимо разрушить ее сознание, сбить равновесие раз и навсегда.
- Вы хотите сказать, что она может стать совершенно безумной?
- Да.
Аскийоль задумался.
- Мы должны использовать ее,- сказал он наконец.- Слишком высока ставка.
- Муж Мери, Роффрей, возражает против этой идеи, но сама она, кажется, с радостью принимает ее.
- От него одни неприятности, от этого Роффрея,- вмешался Морден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21